Проклятие локона (гет)

Миг, и стены Тибидохса сменились видом зимнего леса и старого бревенчатого дома неподалеку. Машинально стряхнув с одежды медленно гаснущие красные искры, Гробыня взбежала на крыльцо и решительно постучалась.

— Вань, я… Ой, Гробыня?! — открывшая дверь Таня выглядела слегка растеряно.

— Да, да, — Склепова внимательно всмотрелась в лицо бывшей однокласснице, но, видимо, не заметила того, что искала.

— Ну, признавайся, сиротка, как ты дошла до жизни такой?

— До чего дошла? — не поняла Таня.

— Ладно, не прикидывайся, я все знаю, — отмахнулась Гробыня, и прошла в дом. — Все как у людей, и не догадаешься… А я-то думаю, что это мне в Гроттерше кажется не так?! А оказывается…

Разговор внезапно прервал недовольный плач ребенка.

— Ну вот, Анечку разбудила, — укоризненно бросила Таня, тут же принявшись качать колыбель. — Спи, моя радость, усни…

— В доме погасли огни… — принялась подпевать Склепова. — Гроттерша только не спи-ит, И, как обычно, хитри-и-ит…

— Ну, в чем дело? — шепотом спросила Гроттер, как только, девочка, наконец, уснула.

— Можешь не отпираться: Сарданапал мне все рассказал про локон Афродиты! — зашептала в ответ подруга. — И как это тебя угораздило?! Трудно было одно слово сказать?!

— Трудно, — в голосе Таньки послышалась печаль. — Представь себе: этот псих грозит убить Ваньку и Пуппера, если не выберу его, а я думаю, что лучше уж вообще лишиться любви, чем всю жизнь — с таким!

— Погоди, но ведь локон уже был на Зализину закодирован? — уточнила Склепова. — Академик сказал, что это она на Валялкина нацелилась, но если уж Бейкрыскину так хотелось, назвала бы ты его фамилию. Пусть бы он Зализиной подавился!

— Не успела, — сокрушенно покачала головой Гроттер. — Понимаешь, хотела, но засомневалась в последний момент: можно ли так с ними поступать? На всю жизнь связать друг с другом?

— О, Древнир! — Гробыня схватилась за голову. — Узнаю хроническую Гроттершу! Стыдно ей стало! Перед кем?! Перед этой сумасшедшей парочкой?!

— И тут локон исчез, — завершила Таня. — Я сначала и не поняла ничего, вроде бы, все как было, так и осталось: на Бейбарсова злюсь, за Ваньку с Пуппером боюсь… «И что?» — думаю. А Бейбарсов, кажется, сразу понял: застыл как столб, только смотрит на меня безумным взглядом. Тут на меня что-то нашло, я и говорю злорадно так: «Фиг тебе, некромаг, а не любовь!» По-моему, после этого он совсем свихнулся: завопил что-то про ведьму свою, телепортировал, с тех пор его так никто и не видел…

— Туда ему и дорога, — мстительно пожелала Склепова. — Он же тебя… Инвалидом сделал!

— Ничего, я привыкла, — Таня вздохнула. — Бывает, люди теряют ноги, бывает — руки, а я — только это чувство.

— «Только»?! Послушай, а Ванька знает?

— Конечно, — как о чем-то само собой разумеющемся ответила Гроттер.

— И что?

— И ничего. Он счел своим долгом остаться со мной, ты же его знаешь.

— Еще один любитель жертвовать собой, — пробормотала Гробыня. — Думаю, до самой смерти будет терпеть. Тебе его что, совсем не жалко?!

— Жалко было… Раньше. Я ведь только одно-единственное чувство потеряла, понимаешь? Только одно! Я пыталась его прогнать, объясняла, изображала скандал — не получилось. Не хочет оставлять меня одну.

— У него чувство долга, у тебя чувство долга, так всю жизнь и промучаетесь… Постой, Танька, наверное, я совсем отупела, но откуда тогда у вас ребенок?! Валялкин ее удочерил?

— Да нет, она моя родная дочь, — на лице Гроттер неожиданно появилась улыбка.

— У тебя могут быть дети?.. — растерялась подруга.

— Физически я совершенно здорова, — заметила Танька.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание.

— А ведь ты ее любишь, — сообщила, наконец, Склепова. — Я все же кое-что понимаю.

— Мне тоже хотелось кого-то любить…

— Понятно… Нет, хоть сглазь меня, ничего не понимаю! — опровергла саму себя Гробыня. — Совершенно не понимаю, как можно так жить, но, выходит, можно! Значит, на детей проклятие локона не распространяется?

— Афродита занимала немного другую должность, — задумчиво проговорила Татьяна. — И вообще, эти проклятия — порой странное явление…

* * *

«Да, странное явление…» — думала Склепова вечером, глядя на семью Валялкиных.

Танька, весело смеясь, о чем-то разговаривала с Аней. То, что дочь ее пока не понимает, маму не особо волновало. Временами Гроттер, словно спохватившись, старательно улыбалась Ваньке. Валялкин тоже улыбался по-разному: задорно и весело — дочери, с каплей грусти — Татьяне.

— Знаете что, ребята, что-то мне свежим воздухом подышать захотелось, — пробормотала Гробыня, которой при виде всех этих улыбок вдруг стало неуютно. — Вы тут все без меня не доедайте…

Прикрыв дверь, Склепова медленно спустилась с крыльца, вдохнула холодный зимний воздух и зачем-то пнула слегка покосившийся снежный сугроб.

Стремительно взлетев, сотни снежинок не спеша опустились и вновь укрыли землю, но уже более ровно.

— Почему? — шепнула волшебница, оглядываясь вокруг.

И, выбросив красную искру, произнесла заклинание телепортации. Ее ждали дома…