Другая жизнь Мародёров (гет)

Джеймс Поттер

Семикурсник лежал на своей незаправленной кровати и смотрел на полог, к которому была прикреплена фотография рыжеволосой девушки. Она махала ему со снимка. Джеймс невольно улыбнулся: «Если бы эту фотографию сделал я, а не Лунатик, её лицо вряд ли было бы таким счастливым». Парень громко выдохнул, чем привлёк к себе внимание.

— Сохатый, я что-то не понял, с каких это пор ты в первый же учебный день забиваешь на наши традиционные прогулочки по замку, а вместо этого валяешься не пойми где? — театрально изумился Сириус и завалился на кровать Поттера.

— Бродяга, я вообще-то не для того смылся от вас за ужином, чтобы сейчас выслушивать твои бредни, — Джеймс шутливо ткнул Блэка в бок, в ответ на что тот вырвал подушку из-под Сохатого и стал его ею душить.

Мальчишки дрались, а Ремус лишь улыбнулся и протянул: «Как дети малые, честное слово!» и затем снова продолжил экскурс в конспекты по истории магии. Питер всё время что-то жевал и молча следил за Джеймсом и Сириусом.

Наконец, перебесившись, довольные и помятые, оба драчуна уселись на несчастной кровати. Сириус стал озираться по сторонам. На глаза попалась фотография рыжей, прикреплённая к пологу. Сириус фыркнул — эта правильная рыжая староста везде, теперь еще и на фото прямо перед носом лучшего друга. Взгляд остановился на большой фотографии пятого курса, висевшей на стене над головой. Счастливые молодые люди махали фотографу руками, а Мародёры уютно устроились на зелёной траве и пускали из палочек разноцветные мыльные пузыри. Сириус усмехнулся. Прикольно они всё-таки придумали, мол, так интереснее получится. Поочередно он просматривал до боли знакомые лица и опять наткнулся на неё. Блэк снова фыркнул.

— Сохатый, у тебя не кровать, а какой-то алтарь поклонения Эванс!

— Не нравится — не смотри, — буркнул Джеймс, уставившись на фото Лили.

— Нет, ну ты пойми правильно, Джим, это твой выбор и я его поддерживаю, — серьёзно возразил Сириус и положил ладонь на плечо друга. Ремус всё это время украдкой наблюдал за неразлучниками из-за своих конспектов.

— Спасибо, Бродяга, — заметно приободрился Джеймс и улыбнулся.

— Правильно, Джим, киснуть не стоит, — точно подметил Ремус и отложил конспекты. Он скрестил руки на груди и предприимчиво посмотрел на друга. — Тебя ничто не беспокоит? — Люпин как всегда был на редкость проницательным.

Глубоко вздохнув, Джеймс понял, что никуда от него не денется, да и Бродяга уже давно странно на него посматривает.

— Я не знаю, что мне делать с Лили...

Это прозвучало несколько странно, поскольку до данного момента Поттер никогда не опускал руки и не задавал подобных вопросов.

— У тебя явный кризис в отношениях, — подколол Сириус и подавился смехом, увидев выражение лица лучшего друга.

Джеймс проигнорировал смешки Блэка и умоляюще уставился на задумчивого Ремуса.

— О Великий Ремус, ты моя надежда, — Поттер умильно на коленях подполз к Люпину, который еле-еле сдерживал смех и старательно прикрывал расплывавшиеся в улыбке губы широкой ладонью. — Подскажи, прошу! Я буду век тебе обязан!

— На твоем месте, Лунатик, я бы не отказывал, — усмехнулся Сириус и сел рядом с Ремусом, явно забавляясь ситуацией и наблюдая за манипуляциями Поттера. — Будь на твоём месте половина девчонок Хогвартса...

— Можешь не продолжать, Бродяга, — заверил Люпин и со вздохом попросил друга подняться с колен, мол, штаны протрёт.

Джеймс торжествующе сел по-турецки перед друзьями и принялся внимательно слушать.

— Насколько мне известно, Лили теперь староста школы, — многообещающе начал Люпин. — Так что много времени будет проводить в заботах, я не понаслышке это знаю. — Юноша мягко улыбнулся и добавил: — Меня тоже выбрали старостой школы.

Ребята обрадовались и обняли новоиспечённого старосту. Сириус довольно воскликнул:

— Наконец-то, справедливость восторжествовала! Теперь на нашей стороне сам Великий и Ужасный староста школы!

— И не надейся, Сириус. Я не буду вас покрывать, — отрезал Люпин.

— Ну, скажем, не только нас, но и себя... — многозначительно произнёс Блэк.

Люпин прыснул в кулак.

— Продолжай, Лунатик, — прервал препирания неугомонный Джеймс и выжидающе уставился на слегка бледноватое лицо Ремуса.

— Так вот. У Лили теперь не будет много свободного времени, так что не советую к ней постоянно приставать, она будет только больше раздражаться. Должность старосты выматывает, друг мой. Поэтому есть более удачный вариант...

* * *

Через полчаса Мародёры в полном составе сидели у камина в гостиной Гриффиндора и бурно обсуждали очередную каверзу.

— Предлагаю такой вариант, — решительно заявил Сириус. — Слизеринцы за завтраком сами сядут на невидимые подушки-пердушки, ну и... сами понимаете, слегка подпортят себе репутацию.

— По-моему, мы деградируем, друзья, — озвучил мысль Джеймс. — Фантазия как у первокурсников...

— Кому не нравится, попрошу без оскорблений! — театрально возмутился Блэк. — Если вы так хотите, то я специально вспомнил про этот розыгрыш, потому что в этом году нам нужно по максимуму оторваться и вспомнить молодость.

— Дело говоришь, — поддержал Поттер. — Тогда завтра действуем по плану. Лунатик, ты с нами?

Ремус озадаченно выдохнул и сказал, что умывает руки. На тот же вопрос, адресованный Хвосту, Питер невнятно и смущённо промямлил, что согласен.

Сириус самодовольно заулыбался сидевшим неподалеку девчонкам, Ремус углубился в чтение какого-то огромного трактата, Питер с каким-то непонятным раболепным выражением лица наблюдал за поведением Поттера. Тем временем Джеймс глазами рыскал по шумной гостиной. Многие гриффиндорцы обкладывались учебниками, писали эссе и учили конспекты. Марлин Маккиннон тыкала пальцем в учебник зельеварения и что-то яростно доказывала удивлённой Мэри Макдональд. Фабиан и Гидеон Пруэтты пытались с помощью Манящих чар вытащить готовое домашнее задание из сумки Алисы Вуд, но та со смехом прыгнула на сумку и пыталась удержать ее под собой. Рядом с Алисой сидела Лили Эванс и посмеивалась над проказами рыжеволосых близнецов Пруэттов. Сердце замерло. Джеймсу даже показалось, что он не дышит. Рыжие волосы девушки были собраны в аккуратный пучок, брови нахмурены, изумрудные глаза быстро бегали по строчкам — она что-то читала. Юноша улыбнулся и засмотрелся на девушку. Она, словно почувствовав его взгляд на себе, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Джеймс подумал, что этот момент длился так долго, что невозможно даже представить, насколько. Она смотрела в его карие глаза оттенка шоколада и невольно залюбовалась.

Лили Эванс

«У него невероятно притягательные глаза...» — пронеслось в голове девушки. Но гордость напомнила ей, кто это. Мотнув головой, будто опомнившись, она резко отвернулась. «Не хватало ещё на этого задиру пялиться», — упрекнула себя Лили.

— Эй, Лил, ты с нами? — Алиса помахала ладонью перед лицом задумавшейся подруги и лукаво улыбнулась. — Опять Поттером любуешься?

— Почему опять? И никем я не любуюсь! — запротестовала Эванс.

— Да брось ты, Джеймс — хороший парень. К тому же он любит тебя, — ласково ответила Вуд.

— Никого он не любит, кроме себя любимого и своих дружков. А ко мне он пристаёт только из собственной прихоти. Я чуть ли не единственный адекватный человек в Хогвартсе, который не пускает слюни по Мародёрам.

— Это не прихоть, Лили. Ты просто упрямо не хочешь принимать очевидного, особенно то, что он тебе тоже нравится.

— Мне не может нравиться напыщенный индюк! — как-то чересчур громко воскликнула девушка.

Сидевшие (да и лежавшие) в комнате ребята мгновенно замолчали и уставились на рыжеволосую старосту. Люпин усмехнулся и отвёл взгляд. Питер с открытым ртом следил за реакцией Джеймса. Поттер был слегка приятно удивлён — об этом свидетельствовали огоньки в глазах. Блэк решил не упускать возможности хорошо повеселиться.

— Эй, Сохатый, ты слышал, как тебя Эванс назвала? — он сказал это достаточно громко, чтобы девушка услышала. Поттер просёк идею друга и с апломбом ответил:

— Я готов терпеть и такие унижения, лишь бы моя любовь говорила обо мне!

— Сохатый, ты так скоро кучей прозвищ обзаведёшься, у Эванс на такие дела рука набита, — усмехнулся Сириус. Джеймс лишь улыбался, глядя на Лили.

Люпин предпочёл не задерживать внимание на этой сцене и предложил Петтигрю пойти в комнату, с чем тот неохотно, но согласился.

Девушка вконец засмущалась и решила хоть как-то прекратить этот цирк.

— С чего вы вообще взяли, что это к вам относится? — она скривилась и отвернулась.

— А к кому же ещё? — искренне изумился Джеймс и, подперев подбородок рукой, выжидающе уставился на свою «любовь».

— У вас мания величия, — бросила Лили и побежала в спальню для девочек, потянув Алису за собой. Та напоследок многозначительно улыбнулась Мародёрам и повиновалась лучшей подруге.

— Лили, да сколько ты уже будешь от него бегать? — Алиса села на кровать Эванс и посмотрела на неё. Лили металась из угла в угол, как бешеный снитч.

— Я ни от кого не бегаю, — упрямилась она. — Давай больше не будем говорить об этом.

На несколько секунд воцарилась тишина, которую бесцеремонно прервало уханье совы. Алиса обернулась и увидела рядом с собой черного филина, сидевшего на самом краю кровати Лили.

— Ой, а я его и не заметила, — рассмеялась девочка.

Лили подошла к чёрненькому почтальону, внимательно рассмотрела его и спросила:

— Ты не знаешь, чей это филин?

Подруга отрицательно замотала головой:

— В первый раз вижу.

Выдохнув, Лили присела на корточки и отвязала от незнакомой совы письмо. Филин нетерпеливо заухал, требуя угощение, и девушка это поняла. Достав из тумбочки небольшую коробочку, Лили вытащила из нее крекер и угостила птицу. Чёрный филин благодарно ухнул. Эванс взяла птицу, открыла окно и выпустила её. Затем Лили подсела к Алисе и стала открывать письмо, предварительно заметив, что на конверте ничего не отмечено, кроме её имени. «Странно», — подумала девушка и продолжила распечатывать посылку. Внутри красивого расписного зелёного конверта оказалось письмо. Аккуратным убористым почерком на оригинально расписанном листе было выведено:

«Пусть нас в любви одна связует нить,

Но в жизни горечь разная у нас.

Она любовь не может изменить,

Но у любви крадёт за часом час.

Как осуждённый, права я лишён

Тебя при всех открыто узнавать,

И ты принять не можешь мой поклон,

Чтоб не легла на честь твою печать.

Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю.

Что весь я твой и честь твою делю!»

— Хм, странно... — произнесла Лили, повертев письмо в руках.

— Что там? — не унималась Алиса, заглядывая в письмо. — А-а, любовные стишки? — девушка не удержалась от смешка.

— Да уж, стишки... — задумчиво протянула Эванс.

— Вот что тебе опять не нравится? — спросила подруга и скрестила руки на груди, нахмурив брови. — То Поттер тебя бесит, то с Нюн... со Снейпом поругалась — тебя не поймёшь!

— Мне нравится, правда... — опешила Лили.

— А что в таком случае тебя не устраивает?

— Понимаешь, Лиса, как человек непросвёщенный в магловских делах, ты не знаешь, что это стихи знаменитого магловского поэта. Это один из сонетов Шекспира!

Алиса не совсем поняла, чем это не устраивает подругу, и не нашла что сказать, кроме как:

— И?

— Получается, что человек, приславший мне письмо, хорошо знаком с миром маглов.

— И кто этот романтик? — Алиса всерьёз заинтересовалась происходящим.

— Самой интересно, — выдохнула Лили и подошла к окну. — На конверте не написано.

— Как это романтично — слать анонимные письма со стихами! — протянула Вуд и повалилась с распростёртыми руками на кровать однокурсницы. Лили улыбнулась.

— А сама-то на кого думаешь? — послышался голос из-за полога кровати Эванс.

— Не знаю... Но это точно не Поттер, — заверила Лили.

— Почему ты так в этом уверена? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Алиса, раздвинув полог.

— Потому... — Лили и сама не особенно понимала, почему так решила, но в голову всё же что-то взбрело: — У него почерк, конечно, не самый ужасный, но и не такой красивый. Да и мозгов у Поттера не хватит, чтобы до такого додуматься.

— Зря ты так, Лил. Доподлинно неизвестно, от кого это письмо, поэтому не наговаривай на Джеймса.

Эванс фыркнула, но ничего не сказала.

Ночью она никак не могла уснуть. Кто же этот таинственный незнакомец? А вдруг это Северус? Может, он решил извиниться? Хотя вряд ли, он не стал бы тратиться на такую дорогую бумагу... Тогда кто, болван Поттер? А, может, это и правда он? Губы Лили растянулись в улыбке. Она вспомнила, как он смотрел на неё тогда, в гостиной... Решил её охмурить? Не выйдет! Она не пойдёт у него на поводу, чтобы после стать его игрушкой! Нет, это не Поттер. Тогда кто?