Горы (гет)

— Чего-чего сидишь такой унылый?

Стиксу хотелось покоя. И умиротворения. И отсутствия волнений. Чтобы всё — просто вакуум. Где никого нет, никто не тронет и не побеспокоит. Где можно думать долго и без риска, что тебя выдернут из этих дум. Где можно присутствовать чисто физически, ментально находясь далеко-далеко отсюда. Капюшон только в помощь.

Твоего лица никто не видит.

Выбраться для этого в бар Идзакая "Иппай" — уютное место, находящееся в восточном городке и выполненное в японском стиле — оказалось отличной идей. Множество людей, пришельцев, магов и вампиров вокруг — и никому до тебя нет дела. Кто заказывает коктейли, кто общается компанией, кто соблазняет бармена — все заняты чем-то своим. Хранителя же душ, сидящего в самом углу этого маленького заведения, все вежливо будто бы не замечают. А может, и вправду не видят.

Усмешка прострелила по губам. Смерть в Симсити — что и есть Хранительница душ — всегда пользовалась уважением у местных. И её желание без лишнего внимания спокойно выпить заказанное и посидеть в уединении никто никогда не нарушал, словно симы чувствовали это её настроение. Никто и никогда.

Кроме точно такой же, но другой Хранительницы.

Окинув взглядом допари́вшую до его столика — как обычно во всём розовом и без капюшона, который по правилам Хранители никогда с себя не снимали — Рокко-сан, держащую в руке какой-то напиток, Стикс вздохнул, мысленно попрощавшись со спокойствием этого вечера, и отодвинул стоящий рядом стул в знак приглашения присесть.

— От тебя вообще возможно скрыться?

— А стоит-стоит ли?

И такая душевная улыбка в ответ, что не по себе.

Ещё более тяжёлый вздох и опускание головы вниз, прямиком к стакану. В какой момент произошло то страшное осознание или волшебное озарение, никто не скажет, но все симы знали, что относительно недавно по какой-то неведанной для сознания причины Хранитель — то есть Стикс — принял решение переехать жить из своих потаённых во мраке хором в обычный город. Просто как сим, разве что с маленькими бонусами, оставшимися от своей профессии. И местные жители спокойно приняли такие перемены, чему Стикс был несказанно рад. Только он не учёл, что окажется не одинок в своём желании так круто изменить собственную — а не чужую — бессмертную жизнь. И Рокко-сан, что сейчас сидела напротив и попивала свою любимую то ли "Маргариту", то ли "Мэри" являлась отличным тому доказательством.

Протянутая вперёд рука , украшенная разноцветными кольцами, прикоснулась к краю бело-черного костюма Стикса, а затем к его ладони. А глубокие глаза видели явно глубже тьмы на лице, что создавал капюшон.

— Братец, ты слишком предсказуем-предсказуем в своей печали. Не в моих правилах будет пройти мимо-мимо, когда ты всем своим видом просишь о помощи.

И улыбка бантиком так и припечатала ментальное табло о психическом неудовлетворении.

Да, в поведении Рокко-сан присутствовали признаки наглости. Стикс не просил о помощи — и это факт! — но эта женщина видела насквозь, спору нет. И если подумать, в подобного рода глубокие моменты поисков спокойствия ему доводилось видеть её рядом. Да и опыта у неё больше — в любом случае, в Симсити она жила дольше него. Быть может, она действительно подскажет, что делать.

— Я не знаю, как быть.

Последовало окончательное опускание головы на стол. В этой позе невозможно было увидеть соседку, а Рокко-сан тем временем склонила голову набок и медленно провела пальцами по губам.

— Расскажи-скажи, в чём дело, — и чуть погодя, проведя напомаженными пальцами по щеке: — Горы мудрые, горы тоже подскажут-скажут.

На слове "горы" Стикс вздрогнул, выпрямился и осушил свой стакан с "Куриными крылышками" залпом.

Снежные просторы горы Комореби действительно были восхитительны. Изысканная — японская — культура, в которой были построены здесь каждый домик, парк и горнолыжный склон, у Стикса вызывала восхищение. В бамбуковом лесу одно удовольствие медитировать, как и на природных источниках в бане онсен. И какая здесь изысканная кухня и такие непривычные яства! После того, как Стикс со своей возлюбленной две недели назад приехал сюда на выходные, он очень хорошо запомнил своё смущение и её звонкий механический смех, когда он отчаянно пытался всё же взять роллы палочками. Прогулки к реке у склона, катания на лыжах с него и возможность, соблюдая правила и снарядив себя, следуя инструкции, на него забраться.

Это были потрясающие выходные, и теперь они решили их повторить. Они договорились, что обязательно повторят эту поездку, время нашли и слово сдержали — вот он, Стикс, снова в этом баре, выполненном в восточном стиле, пока любимая отдыхала в доме, который они сняли на выходные. В планах на этот раз у него было попробовать познакомиться с местными лесными духами, сфотографироваться с местным талисманом, скатиться со склона на сноуборде и выбрать, какой же стол котацу он хотел бы поставить в их доме — Джессика, возлюбленная Стикса, это предложение с радостью поддержала. И всё шло просто замечательно!

Пока Стикс не узнал, а кто же ещё приехал провести свои выходные в горах на этот раз.

— Боюсь, что горы её у меня заберут.

Глубокая пауза.

— Как же-как же так?

Слишком низкий для женщины голос. Слишком высокий для Хранителя гул отчаяния в каждом слоге.

— Она не сможет меня отличить. Мы слишком одинаковые.

Чего Стикс не ожидал, так это смеха на свои слова. Да, очень миловидный вид позволял Рокко-сан оставаться такой же милой, несмотря на её хохот с могильным оттенком — побочный эффект профессии, — но когда делишься своими переживаниями, хочется другой реакции.

— Братец мой, какой вампир тебя укусил, раз говоришь такие глупости?

Его брови невольно полезли наверх. Услышать от Рокко-сан предложение без повтора одного из слов звучало совсем неожиданно. Смысл же услышанного дошёл не сразу. А когда дошёл, хотелось вроде возмутиться, но подходящие слова как назло ускользали из головы. В итоге, поняв, что ничего так и не нашлось, удалось только сердито взмахнуть рукой и крикнуть: "Потому что нас восемь!"

— Для начала — семь. Которые похожи-схожи, — бровки домиком, а кольца игриво звучали от соприкосновения пальцев: — Я предпочитаю не скрывать своё лицо.

Оплошность. Скрип зубами. Постепенно, без согласования и на личном желании, в Симсити в разное время и в разные города переехало жить восемь Хранителей душ. Симы, конечно, удивились, но остыли быстро, и жизнь пошла своим чередом. Хранители же удивились больше, но тоже делать проблему из этого не стали. Городов много, жителей в них тоже, а возможностей реализовать и найти себя ещё больше. Да и договориться, кто из них остаётся нынешним вершителем душ, удалось быстро. Но ни тогда, ни сейчас разгадать загадку, как Рокко-сан сумела обойти главное правило и снять капюшон, никто не смог. Впрочем, и она сама своим секретом не делилась.

Хорошо, допустим. Семь. Но это всё равно нисколько не меньше!

— Какая разница, восемь или семь? Окажись мы все вместе в одном месте в нашей обычной одежде, нас нельзя будет различить! И...

— И поэтому ты боишься-боишься, что твоя дама сердца тебя не узнает?

Стикс грустно кивнул. Не важно, где бы это произошло, но так уж сложилось, что точкой встречи всех Хранителей в эти злосчастные выходные оказались горы и восточный колорит. И теперь ни бамбуковая медитация, ни расслабление в природных источниках не приносили своего покоя. Более того, казалось, что весь Восток ополчился на Стикса: никогда раньше и нигде не случалось такой большой встречи родственников по столь утончённой рабочей деятельности!

— Разреши тебе помочь-помочь убедиться в обратном.

Рокко-сан допила свой напиток и аккуратно поставила стакан на стол. Просто потому, что такую информацию трудно было скрыть: Стикс знал про всех своих возлюбленных братьев и сестёр, и одна мысль о том, что они так же могли столкнуться с такой проблемой, кидала его в дрожь. Но все они... они все выбрали тех, чьи души в итоге сами с собой и заберут, и потому между ними могла существовать некая связь, необъяснимая на уровне разума, но понятная на уровне загробной энергии. И именно поэтому их не перепутают. Душу же своего выбора Стикс забрать с собой после никак не сможет, и это пугало ещё больше.

Взгляд глубоких глаз из-под маски темноты. Рокко-сан за один раз переиграла всех. Стикс был уверен в своём мнении. Рокко-сан говорила, что он не прав. Стикс не хотел в это верить, потому что если поверит, а потом окажется прав, разочарование и отчаяннее будут ещё сильнее. А Рокко-сан, опять же, обыграла всех, так и не рассказав никому своего секрета. Так, может, и сейчас она владела каким-то секретом, который Стиксу был просто неизвестен, потому и так уверенно с ним не соглашалась?

— Ты не оставляешь мне выбора. Я внимательно тебя слушаю.

Ладони захлопали, звук от удара колец зазвучал ещё громче.

— Сегодня суббота-суббота, а вы на выходные? Значит, завтра-завтра вы ещё здесь, — обильно лизнув кончик пальца, Рокко-сан, смотря на Стикса исключительно загадочно, круговыми движениями размазала помаду по своей щеке. — Завтра, в час, на горном склоне-склоне. Обязательно вместе со своей замечательной-очаровательной. И, главное, без-без опозданий.

* * *

Вечер после столь неожиданной и насыщенной на эмоции беседы для Стикса прошёл в задумчивой обстановке. Попрощавшись с Рокко-сан, он вышел из бара и побрёл в сторону зданий, выполненных в образе храмов на восточный мотив. Отметив про себя, какое это интересное архитектурное решение, он решил зайти в один из них и попробовать найти спокойствие там. Джессика знала его любовь иногда пропадать в новой изучаемой местности ночами, потому волноваться не станет.

Ну да, она-то не станет. А Стикс под утро внезапно осознал, что так и уснул в храме, и время встречи на склоне настанет меньше чем через час. В тот момент, когда он пулей побежал домой, очень хорошо ощутился плюс, оставшийся с его работы, а именно, сила тьмы, благодаря которой можно не прикасаться к земле — бежалось в разы быстрее.

Джессика была в доме, который они сняли на выходные, и, сидя за котацу, читала какую-то книгу. На слова Стикса о том, что просит её поскорее вместе с ним пойти на гору, там намечается нечто очень интересное — а подробности ночи, проведённой не рядом с ней, расскажет потом, — она среагировала с улыбкой и радостным возгласом, что да, посмотреть на всё занимательное действительно стоит.

И они побежали. Точнее, полетели над землёй на расстоянии в метр.

И долетели. И увидели, что у среднего по высоте склона, одетые в одни и те же спортивные костюмы, собрались все Хранители душ. На лыжах.

Стикс недобро дёрнул бровью, не понимая, что происходит и в честь чего все собрались, но не смог додуматься ни до одной мысли — в считанные секунды подлетевшая к ним Рокко-сан лишила такой возможности. Затараторив, что очень рада, что он получил её приглашение, и они как раз его и ждут, она настойчиво всунула ему в руки сложенный спортивный костюм — при беглом взгляде такой же, как и на остальных — и сказала, что Стиксу нужно поскорее в него переодеться, дабы начать соревнование между Хранителями — кто из них доедет до финиша первым, — и присоединиться к остальным. И пока Стикс смерил её, команду на старте и костюм хмурым взглядом, она под радостные причитания подхватила Джессику за локоть и повела в строну трибуны, где уже сидело небольшое количество зрителей. На вопрос: "А как же вы? Ведь вы тоже Хранительница" — Рокко-сан, кокетливо улыбнувшись и, прищурив глаза, ответила, что увы, нет, навыком кататься на лыжах она пока ещё не обладает.

Ну да, конечно, навыков нет. Будто бы он не знал свою сестру. Однако вариантов не осталось, поэтому Стикс в темпе вальса переоделся и подошёл к стартовой линии. Там с ним все на разный лад поздоровались и дали лыжи и обувь, которая оказалась ему как раз по размеру. Когда же все подготовительные действия были завершены, участвующие под громкий тон ведущего — какого-то незнакомого вампира — приготовились к старту.

Когда раздался громкий свист, лыжи и лыжные палки заскользили по снегу со стремительной скоростью вниз.

Стикс старался прогнать прочь от себя дурные мысли. План Рокко-сан ему показался непонятным. Смысл? Ну, оделись они в одинаковые костюмы, а дальше что? Где во всём этом элемент проверки? Правда, внезапное осознание значения произнесённого в мыслях слова неприятным вкусом отдавало на языке. Он не верил Джес? Не верил её словам и чувствам? И если она его не узнает, это подтвердит его ничем не доказанную мысль о том, что она ему врёт? Но с чего бы, да и вообще с какой стати у него появились такие назойливые мысли? Чего он боялся? Помимо Хранителей в мире полно близнецов, которых тоже почти невозможно отличить, и ничего, все справлялись как-то.

"А я из ничего раздул проблему. Но... Любимые же всегда узнают — нет, чувствуют — своих, и если Джес меня не почувствует, то..."

От тяжёлых мыслей пришлось отвлечься: сначала потому, что одевался, потом потому, что прозвучал свисток, а в итоге — из-за крутого поворота на склоне, дабы не врезаться в ограждение сбоку. Стикс не особо стремился победить, потому ехал где-то посередине. Да, в такой спортивный момент нужно выставить все лишние мысли вон, но собственные переживания его занимали больше, чем предполагаемая победа.

Уже вблизи от финиша едущий впереди Хранитель обернулся, и что-то от его взгляда Стиксу стало дурно. А потом случилось то, чего никто — Стикс уж точно — не ожидал: ехавший впереди Хранитель присел, вытянул ногу вбок, тем самым подставив подножку движущемуся сзади, и палкой зацепил того, кто ехал за ним. В итоге цепочка падений продолжилась до самого конца — кто споткнулся о соперника или соперницу, кто о собственные лыжи, кто о чужие палки.

Стикс, конечно, попытался совладать с равновесием и отскочить в сторону, но форма была слишком плотная, а лыжи из-за своей тяжести не позволяли тьме под ногами оторвать его от земли и переместить куда-то в сторону. Да и трое Хранителей, ехавших сзади, под возмущённые визги на разный лад в итоге дружно прижали его собой, заставив плотно упасть на спину лежащего по центру.

В конечном счёте большая кучка тел пересекла финишную черту и остановила своё движение в паре метров за ней.

Голову мутило, а тело, прижатое со всех сторон, чертовски болело. Отовсюду раздавались голоса-стоны-ругательства и отчаянные попытки некоторых встать, но не тут-то было. Если бы они просто упали — одно дело, однако здесь же были ещё лыжи! Которые и очень сильно затрудняли процесс расцепления этого странного клубка.

Прозвучала вспышка фотокамеры. Стикс горько усмехнулся. Надо же, нашёлся негодяй, который вместо того, чтобы помочь, решил всё это заснять на камеру. Чтоб его. А взволнованные и хохочущие наперебой симовские голоса звучали всё ближе. Зрители, наверное, увидев случившееся, решили помочь участникам соревнования встать. Благое дело. А тот негодяй с камерой взбучку ещё получит, осталось только встать и увидеть, кто же это был...

От возникшего вблизи звука режима парения Стикс вздрогнул. Спустя пару секунд он боковым зрением заметил жёлтую металлическую руку, ловко снимающую Хранителей с его спины. Ещё через секунд десять он почувствовал, как с его ног снимают лыжи, ловко вытаскивают, поднимают и ставят на ноги. Сощурившись в первый момент и не смотря вперёд, по бокам он заметил других упавших Хранителей, уже стоявших на ногах, к которым почти подбежали их люди. А Джессика, после того, как помогла подняться двум оставшимся, деловито потирала руки, и тёплый зелёный цвет радостно мигал в её глазах.

— Ох и заставили вы поволноваться. Как вообще такое могло произойти, ума не приложу!

Родной механический голос сейчас казалось звучал откуда-то издали, не в этой реальности. А Джессика прямо напротив аккуратно ощупывала разные места на теле Стикса, дабы установить, какие участки пострадали от этого непредвиденного падения.

— Как ... как ты поняла, кто в этой одноцветной куче я?

Вопрос вырвался раньше, чем мозг его обдумал. Но сейчас это не было важно. Стикс стоял, боясь шелохнуться, словно всё происходящее — иллюзия, придуманная его разгорячённым переживаниями мозгом. Джессика замерла и склонила голову набок. Знаки вопроса в глазах без слов говорили о непонимании прозвучавшего вопроса.

— Это же ты. Я не могу тебя не узнать, — аккуратно тряхнув Стикса за плечи как способ привести партнёра в себя, сказала она. — Больно упал, может, в голове что заклинило? — Джессика подняла со снега лыжи и, отойдя немного в сторону, отдала прибежавшим последними и сгоряча хватающимися за голову организаторам мероприятия.

— Давай я донесу тебя до дома? Судя по анализу рецепторов, ты больно ударился ногами и тебе стоит пару дней до минимума снизить на них нагрузку. В том числе, от полётов.

Вот тут Джес явно лукавила. При движении без прикосновения к земле основное напряжение уходило в руки тьмы, и минимальное — в ноги. Однако, зная её, Стикс без труда услышал посыл "я хочу о тебе позаботиться", потому спорить не стал и дал добро. В конце концов, мозг из-за случившегося продолжал гудеть, а ноги неприятно ныть, и если по странному течению причин и обстоятельств он упадёт на полпути — и даже тьма под ногами не сможет его от этого остановить, — получится совсем по-идиотски. И добавит кучу дров к костру волнения.

В режиме парения перемещаться удавалось действительно очень быстро. Спустя всего пару минут Стикс уже видел очертания их дома. Крепче обняв Джес за шею от переизбытка эмоций внутри, он искренне улыбался от приятного и тёплого чувства, разливающегося в груди. Ругать за дурацкие — как оказалось — мысли и сомнения он будет себя потом, а сейчас ему было просто очень хорошо.

* * *

— А я говорила-говорила, а ты не верил-не поверил.

Несложно догадаться, насколько Рокко-сан нравился розовый цвет. Особенно если даже длинные волосы на ней тоже были покрашены в розовый. Но не каждому доводилось видеть, как от мощи её триумфального величия и ясного чувства собственной победы — или правоты — этот самый цвет начинал прямо-таки светиться красными оттенками. А Стиксу довелось: когда спустя три дня после очень странного падения они снова встретились в баре Идзакая "Иппай".

Он Хранитель, и здоровье у него о-го-го, потому на поправку пошёл быстро, однако Джессике явно понравилась новая для неё роль заботы о раненом, потому на протяжении двух дней, на которые они продлили своё пребывание в отеле, он ей не мешал. Когда же они добрались до дома и поделились друг с другом самыми горячими эмоциями — ибо в отеле, по её словам, он был в плохом состоянии, потому было нельзя, — Стикс сказал, что он обещал встретиться с кое-каким человеком, когда вернётся, и, поцеловав Джессику в щеку, двинулся в сторону того самого кафе, где и состоялся злосчастный разговор двух родственников.

Рокко-сан он нашёл моментально, за тем же самым столиком, с тем же самым коктейлем, будто бы она никуда не уходила. И судя по её чертовски довольной улыбке, в отношении самих соревнований и причины произошедшего ей была отведена главная роль.

— Ладно, хорошо, твоя взяла, — да, он проиграл крупно и капитально. Спору нет. Теперь главное, всё выяснить, не упустив из внимания ни одной детали. — Откуда ты знала, что Джессика без вопросов определит, где я в этой куче? И даже не смей отрицать, что всё это шоу — твоих рук дело!

Судя по нервным движениям рук бармена, вытирающего очередной стакан, от смеха Рокко-сан дрожали не только стены. Сложив три пальца одной руки вместе, перегнувшись через стол, приблизившись к лицу Стикса очень близко и ровно в такт двигая сложенными пальцами, будто бы ударяя по воздуху, сестрица заговорила, каждой нотой тона повествуя о том, что братец её, может, и не идиот, но точно дурак.

— Стикс, ты вообще следишь за развитием технологи-ий? Твоя дама сердца — Серворобот, и чисто технически для неё элементарно вычислить среди тысячи симов в одной и той же одежде, где ты. А вас было всего лишь семеро. И раз между вами такие нежные чувства, она с лёгкостью отличит твой чих от всех других, а про голос и говорить не стоит.

— Но ведь! Она же... У неё же...

Рокко-сан небрежно махнула рукой, зацепив брата по носу, отодвинулась назад и сделала пару глотков из стакана, стоявшего рядом.

— Что "она"? Не человек? Или у неё нет души? Насчёт первого "и что"? Вампиры, русалки, чародеи, инопланетяне и оборотни тоже не люди, но это не мешает им любить и строить отношения. "Нет души"? Вот тут можно поспорить. Для симов, может, это именно что техника, а вот для нас, Хранителей, душевный вопрос данных существ — большая тема для обсуждения. А то, что заниматься этим никто не хочет, вопрос не моей компетенции.

— Вау...

Недоумение разукрасило лицо Стикса.

— Что такое?

Он негромко рассмеялся в кулак.

— Непривычно, когда ты не повторяешь слова.

Рокко-сан пожала плечами в ответ.

— Так я тоже умею, но сейчас это неважно-отважно. Но мне непонятно: разве твоя любимая заслуживает твоего недоверия из-за того, что отличается от других? В конце концов, ты сам её...

Последнее слово про наверняка "выбор" Рокко-сан договорить не сумела, разразившись кашлем. Стикс придвинул к ней её наполовину полный стакан. Похоже, её привычка столь необычного разговора образовалась не чтобы выделиться, а потому, что так удавалось говорить медленно и неторопливо, не то что сейчас.

Осушив стакан до дна, сестрица с розовыми, даже красными волосами и уже не красной от помады щекой перевела дух и уставилась на брата, явно ожидая ответа.

"Ожидая ответа"... А что тут можно ответить? Что все подозрения Стикса оказались ложными и он сам зазря себя накручивал? Что теперь ему стыдно смотреть в глаза Джессике из-за своего на пустом месте взявшегося сомнения? Что он рад, что Рокко-сан открыла ему глаза? Да, действительно. Неприятно чувствовать себя идиотом, но совсем паршиво было бы, если бы его ничем не обоснованные волнения разрушили бы столь дорогие для него отношения. И да, теперь нужно повнимательнее почитать о возможностях Сервороботов, а то ну совсем глупость — ничего не знать о способностях той, с кем живёшь. Всё же в инструкциях написано, дурень!

И нужно обязательно собраться со своими по рабочим вопросам и выяснить, есть ли у Сервороботов душа и что с их разумом происходит после смерти.

— Спасибо тебе. Ты и меня переиграла.

Подняв стоящий рядом с ним бокал, что учтиво заранее заказала сестрица, Стикс почтительно кивнув и отпил немного любимого коктейля. Восток оказался не просто красив. Восток ещё и встал на его сторону, и именно он помог ему ответить на вопрос, что терзал и мучил. И — главное! — свёл с той, что помогла найти на него ответ. Теперь обязательно надо пригласить эту всезнающую Хранительницу в гости, предварительно приготовив то, что она любит. А заодно и попробовать узнать, как же ей удалось договориться с остальными, чтобы состоялись не только неожиданные соревнования, но и триумфальное падение, собрав всех в тот самый круг, что за день до этого она нарисовала у себя на щеке.