"Делай добро и бросай его в воду" (джен)

Лето в Королевство Таллэ приносило больше забот, чем отдыха. Жители городов начинали сезон садов и огородов. Волшебники ожидали привычных катаклизмов, Кракена — невинного мальчика. Пираты из Бьюкеншира расплывались по окрестным водам, гильдия кратковременного счастья прогнозировала туристический доход с продаж фазиса и услуг улицы розовых лампочек. Эрик Рыжий, пират, которому было дело до всего, что происходило и произойдет, за зиму оброс историями, желанием общаться и новостями. Пока в Красношапинском районе сходил снег и проходила ежевесенняя линька всех волшебных существ, пришлось отсидеться в поместье. Но сейчас на дворе стоял июнь, внутри Рика зудела необходимость двигаться, поэтому ноги сами привели его в "Томатный Сок", в столицу. Были для прогулки причины и более важные, чем просто скука, но пират не любил торопить события. Сегодняшний день мог бы наполниться не происшествиями, а, пока что, их предвкушением.

Так как трактир Рыжий знал едва ли не дольше, чем самого Пендрагона-старшего, он без труда нашел себе приятную сердцу бутылку, взял два стакана и сел к окну. Сегодня у него ожидалась компания.

Медуза в банке над столом лениво качнулась в воде и перевернулась с боку на бок. Рик постучал по стеклу кончиком пальца и по-хозяйски распахнул створки окна. В трактир ворвался бодрый и ледяной утренний ветер: июнь не выдался богатым на жаркие дни, и вплоть до полудня на свежем воздухе было свежо, как в апреле.

Пахло отцветающей уже магнолией, морем и счастливым утренним городом. Рыжий довольно прищурил разные глаза и пошарил по карманам. На столе появился кисет, стопочка тонких папиросных бумаг и маленькая ручная машинка для закрутки, похожая на длинную кукольную шарманку. Пират быстро закручивал сигареты с только ему известным составом смеси внутри, и насвистывал песню, подхваченную от коллег с Наветренного пролива.

— Весёлый мертвец — пастырь черных овец -

Собрал он вольный сброд,

И вдаль погнал их по волнам

Ветер вольных вод.

— Йо-хо, черт нас ждал у адских врат

Йо-хо, прочь от песни, что поет пират.

Вивьен соткался в таверне из теней, темными лоскутами лежащих по пыльным углам. Сам весь в черном, как кусок не сдавшей свои права ночи, выглядел он, не смотря на мрачность, довольным встречей. Все чаще Вив пользовался картой теневых порталов, все больше колдовал и рисовал, все меньше походил на себя в студенческие годы. И, наверное, от этого всего чувствовал себя великолепно целым.

Глубокий капюшон, к которому Зачари привык за весну, был сброшен — по личным правилам приличий к Эрику ему хотелось подходить с непокрытой головой.

— Дрянной выбор репертуара, Рыжий. На карибах бы тебя за такую песню впустую могли бы и под килем протащить.

Напускную серьезность Вивьен тут же сбил по-обычному широкой и приветливой улыбкой, уселся напротив старпома и с любопытством уставился на необычное лицо своего сослуживца. То напоминало одновременно об персонажах японских игр на приставку, матчи по которым периодически проходили в домах на площади Японской Коробочки, о феях из диснеевских мультфильмов и о бесконечном подростковом лете с морем, солью на губах, скейтбордом и кислющими недозрелыми яблоками. Был бы на островах дух июня-августа, он точно бы, по мнению Вивьена, выглядел бы как Рыжий.

— Я невыразимо рад тебя видеть.

Справедливо решив, что раз бокалов на столе два и оба они пусты, то их нужно наполнить, Зачари взялся за бутылку с загадочным содержимым. Читать этикетку он принципиально не желал.

Рыжий хитро и весело сощурился. Вивьен ему нравился, как нравились все люди с неоднозначным характером. Только этот, к прочему, был отличным волшебником.

— Что же, тогда мне повезло, что мы на бермудах, а не на карибах, верно?

Пират легко щелкнул ногтем по только сделанной самокрутке, заставив ее откатиться в сторону Зачари. Себе же он в обмен на нее взял выпить.

— Давненько я тебя не встречал. Сухопутные дела, Кентервильский? Слыхал, твои рисунки пользуются большим спросом, — он звонко ударил донышком о кромку стакана Вивьена и сделал большой глоток терпкой медной жидкости, — кое-где кое-у-кого.

Живые рисунки не были такой уж невидалью в Королевстве, но вот рисунки, которые могли использоваться в качестве тайника — это было что-то новое. Вивьен создавал странные, но полезные вещи, и это сочетание точно попало в зону симпатии островных потребителей зачарованных предметов.

— Доброе дело, — добавил он, одобрительно кивнув, когда в стакане осталась половина налитого. — Может, когда-то попрошу тебя сделать мне татуировку, в которую можно было бы прятать мелкие предметы. Я же не колдую, а вот татуировки люблю, — Рыжий закурил и расслабленно вздохнул, — а то, понимаешь, с этим новым УК городские дружины стали чаще обращать внимание на моих детишек. И на меня. Пыльцы не напасешься за каждого отсыпать, верно?

Масштабы Гильдии Кратковременного Счастья могли бы поразить любого скептика, но на то она и была закрытой, что о масштабах этих не знали даже сами ее члены. За исключением нескольких человек на верхушке пирамиды оборота доступных развлечений. Рику, возможно, стоило быть менее заметным, занимая пост главной феи счастья Королевства, но инстинкт самосохранения ему подсказывал, что лично для него публичность связана с полной безопасностью.

Рыжий выдохнул в потолок радужно переливающийся дым.

— Пришла весточка от капитана, Тощий.

По этому прозвищу к Виву обращались не часто. Так давным-давно назвала его Дарья Никитишна, в шутку, и так никто его больше не звал. Рик, очевидно, подчеркнул, что истинная цель их встречи — это совсем не татуировки и не рассказы о том, как процветает на островах торговля фазисом и пыльцой.

Вивьен машинальным движением погладил кольца на пальцах, гладкое обручальное и острое волшебное, в виде птичьей лапы. Оно царапалось, когда владельцу грозила какая-либо опасность, и сейчас просто приятной прохладой прижималось к худой нижней фаланге среднего пальца.

— Капитан на клипере, Рыжий. А Одоевская сгинула в пучине морской, — Вив опрокинул в себя нечто из стакана, на проверку оказавшееся ромом не лучшего качества, но приятно отдающего медом. — Как мы с тобой уже выяснили, — чуть сипло от проглоченного добавил он, — мы не на карибах. Прогулка на куттере, что затянулась боле, чем полгода, равносильна панихиде. Это же бермуды. Шторма. Саргассы. Акулы. Пираты.

Зачари отлично понимал, что просто так Рыжий бы не вспомнил бывшего капитана и не стал бы трепать ее имя. Одно упоминание Даши могло развить самую нелепую небылицу в полноценную историю, которая завершилась бы хорошими профитами. Старпом "Королевы" не умел колдовать, но, по мнению Вива, был одним из самых волшебных жителей Королевства, если волшебство можно использовать в качестве личной характеристики. В его истории волей-неволей верилось. Что бы он не рассказал, и как бы то ни звучало, всегда было чувство, что если ты не допустишь существование этого на самом деле, так и останешься тем парнем, мимо которого все чудеса прошли по противоположной стороне улицы.

— Ты меня позвал сплетнями поделиться? — Вив вопросительно качнул головой и повертел в пальцах тонкую сигарету с лурейским содержимым.

— Новостями, Вивьен.

Пират глубоко затянулся и довольно прищурил разные глаза. Сладкий и терпкий дым медленно впитывался в легкие. Цвета в таверне становились ярче, свет солнца в окошке разделился на тонкие нити-лучи. Магия гильдии счастья была теплая, как летний день, и такая же кратковременная.

Рыжий был обезмажен — не колдовал от слова совсем. Но когда-то давно, еще в детстве, магия ему подчинялась так же хорошо, как сейчас подчинялись дети-торговцы пыльцой. С тех времен Рик не помнил почти ничего, так как жил по принципу забывания всего, что так или иначе несет за собой неприятные ощущения. Воспоминания о магии несли. Но чувствовать ее в других людях Рыжий умел до сих пор. И сейчас, разговаривая с Вивьеном, ловил себя на мысли, что похож на сурриката в зоопарке, который греется в сумрачный день под электрической лампой. От Зачари шла такая волна октарина, но какой-то темной и отраженной его версии, что Рик про себя поставил отметку встречаться с ним почаще. Чувство было, как в сосновом бору или солевой пещере.

— Прилетал альбатрос, принес письмо, — Эрик замолчал и выдохнул кольцо отливающего радугой дыма. Медленно оно поднималось к потолку таверны, медленно он провожал его глазами и жмурился от солнца, как кот на заборе. Наконец, когда дым растаял в потолочных балках, обвешанных сухими травами, Рыжий сфокусировал взгляд на остром лице Вивьена.

— Что знаешь про кольцо Атлакамани, парень?

У Вива было чувство, что внутри него оторвалось что-то важное, пару сотен метров в тишине пролетело вниз, а потом вдребезги расколотилось. Наивно было ожидать, что Рыжий позвал его сюда покурить и обсудить пиратские байки.

Как представитель океанских жителей, Вивьен знал множество водных богов, духов и просто необычайных существ, которые в изобилии встречались в морях. Человечество не смогло обследовать пока и половины земель, скрытых под толщей воды, и это делало их прекрасным местом для сокрытия удивительных для простых людей явлений и живых созданий. Богиня штормов Атлакамани не была особо знаменита в том регионе, где вакри вырос, но про ацтекский пантеон богов — странных, прекрасных, с непроизносимыми именами — он, конечно, слышал.

Одно упоминание о них от пирата подняло внутри волну вопросов. Но совершенно детское и восторженное любопытство, которое заиграло в Виве наравне с азартом, надо было как можно незаметнее подавить, поскольку, если Рик заметил бы интерес с его стороны, Зачари бы уже автоматически попал в список тех, кто помогает Рыжему делать то, что он задумал. Что бы он там не задумал вообще.

— Ты наслушался сказок от Магде-сана, который никак не найдет вход в Заповедную Рощу? Или просто выкурил лишнего? — вакри отпил из своего стакана и покачал тот в пальцах, усмехнувшись и надеясь, что усмешка выглядит достаточно достоверно. — Что за мифы древнего Авалона, старпом? Хочешь стать богиней морскою? Одоевская хочет? Может, альбатрос?

Вивьен допил и пожал плечами:

— Я слышал про кольцо. Но какой от этого толк, я много что слышу.

Рыжий весело расхохотался.

— Идея стать морской богиней неплохая и очень в моем духе, но я, увы, и так уже король, филантроп, счастливый отец и просто красавчик, — Рик ослепительно улыбнулся, блеснув золотым зубом возле клыка.

Наверное, Вивьен решил, что Одоевская прислала карту сокровищ. Это смешило даже больше предположений насчет кольца Атлакамани с морским могуществом. Капитан была не из тех, кто разбрасывается картами, да еще и пересылает их через Алика. Проще было тогда распечатать те и развесить на всех столбах Королевства, и то вышло бы больше пользы. Так что Вивьен ошибался в предположениях, если те у него были. Глава гильдии кратковременного счастья в море выходить в ближайшее время не собирался. Полно было дел на берегу. Да и, по крайней мере, Зачари бы точно не попал ему в попутчики — больно тот был умен и хитер, пришлось бы честно делиться. Рик, конечно, закончил светлый факультет и считался по умолчанию добрым волшебником. Но добро в его личном понимании ничуть не противоречило пиратскому кодексу, по которому Рик жил.

— Если бы я хотел выйти в море, — не удержался он, — я бы позвал упомянутого тобой капитана Магде-сана. Он суеверен, как школьница Красношапинска, и яростен, как кошка в ванне. Плюс толпа его северных головорезов, сам понимаешь. Зачем бы ты мне нужен был тогда? Нет, Вивьен, у меня нет карты, корабля и повода для путешествий. И кольца у меня тоже нет. Но у меня есть рисунок кольца.

Он пошерудил в карманах старого кителя, носимого вместо пальто. На столе появились зажигалки, папиросы, конфеты для гильдийных детей, пакетики с радужным содержимым, несколько крючков для рыбы, туфля феи и еще горка крайне необходимого скарба для бездомной, но беззаботной жизни на островах. Наконец, Вивьену в руку легло изображение, твердым пером Одоевской нарисованное на плотном листе. Лист был несколько раз сложен, мог похвастаться солевым разводом и проколом от клюва альбатроса, как тот его нес.

— Ты, слыхал, занимаешься ювелиркой. Сделай мне такое кольцо, — Рик приподнял пальцы, останавливая возможные вопросы, — подделку, конечно. Без свойств. Это должно быть золото.

Рыжий развернул лист и провел по тщательно подписанному изображению пальцем.

— Верхний коралл. Здесь жемчуг. И здесь аквамарин. Всего три. Просто.

Он сложил рисунок и положил на него ладонь Вивьена, намекая на то, что показывать его никому не нужно.

— Как сделаешь, найди меня. Сочтемся.

Вив закурил и откинулся на спинку кресла. Повторно на рисунок смотреть не требовалось, схему кольца, достаточно простую, к слову, он запомнил сразу. Несложные крапановые крепления для вставок, очень послушные в обработке коралл с аквамарином, да и жемчуг, которому лишние ухищрения могли только помешать — работы было на пару дней. Другой вопрос — браться ли за эту работу. И если да (конечно, да), то что за нее с Рика взять. Мало того, что гильдия пиратов, к которой принадлежали и работающий в Нозодохиуме Рик, и вовсю зарабатывающий торговлей Вивьен, практически не оперировала дукатами, так еще Зачари казалось, что за такой заказ брать деньги кощунственно. Для Рыжего он стоит гораздо больше пары монет.

Сладкий дым, однако, не давал сосредоточиться. Вив курил в последнее время мало, решив избавиться от большинства негативных привычек. Выходило это в угоду другим негативным привычкам, но вакри это совершенно не расстраивало. А уж сейчас, после пары затяжек сигаретой Рыжего, казалось, не расстраивало вообще ничего.

— Что бы ты там не задумал, ничего не планируй в тандеме с Аликом.

Хотя альбатрос и вел себя в последнее время до отплытия с Дашей, как примерный матрос, доверие команды после выходки с компасом капитана он себе так и не вернул. Что нельзя было сказать, в прочем, об Одоевской, которая не разочаровалась в профюсе ни на йоту, что бы тот ни делал.

Вив прикончил свою выпивку, отправил одну сигарету про запас за ухо и поднялся из-за стола.

— Я сделаю тебе кольцо, Рик. Не хочу, но сделаю, потому что с первой встречи с тобой верю, что ты не видишь зла, не делаешь зла и зла не говоришь. Ты уж только не вляпайся ни во что с ним. Пиратов и так все меньше и меньше.

Рыжий проводил худую фигуру корабельного шхимана искрящимся взглядом. Наверное, дело было в удачно упавшем на лицо Эрика солнечном луче, выкуренных сигаретах, выпитом роме. А может в чем-то совершенно ином.

Напевая повторяющийся незамысловатый мотив какой-то ирландской песни про закопанный бочонок виски, Рик приготовил себе картофельные лепешки и расставил стулья поаккуратнее. Если хозяина таверны в ней не было, то это совершенно не значило, что тут можно было делать, что заблагорассудится и не оставлять плату за уют. Деньги Рыжий с собой не носил или делал вид, что не носил, поэтому навел косметический порядок и оставил на стойке несколько сигарет в розовой гильдийной бумаге.

Лепешки вышли на славу. Пират умял половину приготовленного, поглядывая за окно. Там, за нестриженными цветущими кустами, за садами пригородов Небочесов и за песчаным побережьем серой дымчатой полосой виднелось море. Лохматым спящим зверем оно со всех сторон обнимало разодранные земли островного Королевства, напоминая щенка, свернувшегося вокруг старой и давно уже искуроченной игрушки. Рыжий всем своим сердцем любил море, как любил бы живое существо, и хотел, чтобы то было спокойно и ласково с островами Таллэ еще много лет. Возможно, все те лета, которые островам и предначертаны. И для этого нужно было сделать совсем малость. Кто бы мог подумать.