Мечтают ли андроиды о медовиках (джен)

Один из крупнейших портов на островах располагался неподалёку от поместья Бьюкеншир и плотно прилегал к Большому морю. Широкий причал, неистово голубое небо — всё как в сказке. Посмотреть тут было на что. Как и во всяком порту, у причала было людно, пахло рыбой, деревом, солью и ещё сотней разнообразных запахов, вплоть до тонкого аромата свежей еды и резкого — не менее свежего пота моряков и береговых рабочих, перетаскивавших в трюмы кораблей кули, тюки, сундуки и бочки с товарами.

Причал плотно обступали приземистые домики, белокаменные и крепкие. Все первые этажи были превращены в торговые лавки, в которых можно было отыскать всё самое нужное для морского путешествия, или приобрести необычный экзотический сувенир из дальних стран. Под вечер бойкость торговли снизилась до тихого гомона, вяло торговались последние покупатели, продавцы поглядывали на закатное солнце, желая поскорее закрыть свою лавку и отправиться на вторые и третьи этажи в свои скромные комнатки.

Корабли возвышались, как башни, и вяло покачивались на волнах. Тут были и гигантские пиратские суда: легендарные Ганг-и-Савай, Месть королевы Анны, и лёгкие торговые каравеллы, между ними сновали лодки, яхточки и катамараны, остроносые фелуки, экзотичные джонки, похожие на бабочек. Где-то вдалеке бесшумно скользила по воде длинная, похожая на башмак баржа с песком.

Даже приближение ночи не заставило моряков бросить свои суда. Они прогуливались, торговались, просто курили на причале или искали компанию на ночь, но никогда, ни в коем случае не уходили далеко от моря, от колючего, пропахшего солью ветерка, как будто всегда надеялись, что обстоятельства внезапно заставят их снова отплыть.

— Себе оставь. Грабеж средь бела дня, — бормотал падкий на сувениры Деште-Лут, пробираясь к причалу через торговые ряды.

С утра Ури помолился в надежде, что из этого путешествия он не притащит в "Кошку" какой-нибудь булыжник размером с дом. И еще помолился, чтобы из этого путешествия хотя бы вернуться, пусть и без булыжника.

На встречу с неизвестным необходимо многое. Например, плавки. Можно ли считать плавки той вещью, которую нужно взять с собой в поход? Нет! Ведь они и без того находятся на теле человека и идут в комплекте с одеждой. Но плавок у парня не было, зачем они если все равно придется тонуть? Поэтому Ури нес на плече спасательный круг. Он был такой тяжелый, что если им кинуть в утопающего и попасть в голову, то можно решить проблему с телом. Короче говоря, внушал уверенность.

Маховик захлестнул тонкой цепочкой запястье и спрятался в рукаве, едва успев блеснуть в сумерках. Иванна его не крала, взяла на время с зеленой, как весна, тумбочки в Цейхгаузе, когда Тимур пропадал где-то между циклами. Она даже решила, что через некоторое время обязательно положит его обратно, просто почувствовать путешествия во времени на собственной шкуре казалось ей неплохим приключением, которое легко скатывается в рутину, если злоупотребить.

— Почем креветки?

Цыганка бросила взгляд на прилавки и цыкнула языком, на ходу собирая волосы тонкой вязальной спицей. Под конец дня лоточники сбывали товар почти за бесценок, хотя некоторым еще хватало остроты языка, чтобы поторговаться. Чтобы тягаться в торге с цыганом — нет. Спустя пару минут Иванна остановилась со стаканчиком креветок у причала, лениво перебросилась парой слов с моряками, схватила брошенный ей коробок спичек и закурила. В порту легко было потеряться, но сотрудников Института всегда выдавал очень целеустремленный вид. Такой бывает у людей, которые идут за чем-то очень важным, но понятия не имеют, на кой черт им это сдалось. Насколько Ива могла понять, здесь слабоумие и отвага становились смыслом существования.

Лениво стряхнув пепел, девушка прислонилась спиной к свае и пошарила по толпе взглядом.

— Привет, Деште-Лут, мальчик-который-целовал-третий-отряд.

— ...и, короче, голограммы, — подвела Ася черту под своим монологом, обращенным к самой себе. В последнее время девушка по достоинству оценила преимущество устного размышления: оно помогало отлично генерировать идеи. — Да, голограммы это хороший вариант.

В порту было людно и шумно. Тургеневой даже казалось, что она слышит деревянный стук деревянной ноги какого-то страшного морского волка. Тоже деревянного. В числе прочего, курса "1001 стереотип про моряков, мешающий адекватному восприятию" Асе в процессе обучения не зачитали, так что несмотря на дружбу с членами гильдии Пиратов, от незнакомых капитанов и юнг она ждала ругани (не зря же говорят "как грузчик в порту"!), попугаев на всех свободных конечностях и пару завалявшихся карт с сокровищами в карманах. На паьце у лурейки было кольцо, дарующее знания о созвездиях, так что за сокровищами можно даже было плыть, не опасаясь заблудиться.

— Слава богу я не одна, эй, Ури, Ваня, привет!

Сморщив нос от всех ароматов, доступных для воспроизведения славной корабельной братией, девушка смело лавировала между высокими поджарыми людьми, одетыми почему-то не в тельняшки, как Ася себе представляла, прокладывая путь к товарищам по приключениям.

Полдня Лёня провел, шатаясь по улицам и заглядывая в каждый переулок в поисках предмета, который можно было притащить с собой в гости и при этом остаться презентабельным. Тряпки, куски стекла и старые набалдашники от тумбочек таковыми, наверное, не являлись, что блондина страшно печалило и поиски откровенно усложняло.

В итоге кроме половинки вчерашнего кекса мальчик так с собой ничего и не взял, по пути, правда, печально повздыхав над каждой встречной бутылкой, умоляющей о морском приключении. В общую атмосферу порта бутылка бы вписывалась — это он чуял нутром, это же курлыкало чаячьим криком откуда-то из задворок памяти. Бутылки в понимании Лёньки вообще были многофункционалами-перевертышами. Это тебе и тара, и самое что ни на есть Жижевское оружие, и вообще, вдруг брат Йеремия отсыпает сувениры только за плату крышечками?

— Как ваши помидорные рассады? — выдал Северсталец смущенно, планируя с высоты своего роста к Ивке и от чувств пролетарских вручая ей кусок кекса, до того надежно закрепленный изнутри левого рукава.

— Цветут? Не должны. В смысле должны, но не сейчас. А вот цветущего крыжовника требуют наши сердца, знаете, чтоб самый кислый цвел. Да. Привет каждому.

— Вижу вас, как наяву, — поприветствовал Блимм собравшихся. По сложившейся за годы в королевстве традиции он не брал с собой ничего, кроме себя. Более полезного и ценного у него все равно ничего не было. К морям и пиратам он относился сложно, к приключениям на свою голову гораздо лучше. Именно поэтому совпали звезды, Бьюкеншир и бальзамировщик.

Сотрудники Мезы подтягивались к порту. Погода располагала к путешествиям, настроение — к авантюрам. Все по давней привычке брали с собой только одну вещь — кто-то действительно полезную и применимую в пути, кто-то что-то нелепое или совсем ничего, справедливо рассуждая, что лучшее, что можно взять на прогулку — это ты сам.

В дальнем краю причала, у самых белокаменных стен, располагалась стоянка быстроходных катеров. Суда явно постоянно эксплуатировались и выглядели поношенными, их всего то качалось на волнах штук пять. Рядом с ними, опустив грязные ноги в морскую воду, сидел плотно сбитый мужичок с трубкой. Его усталые глаза в сеточке лопнувших сосудов невыразительно смотрели за линию горизонта. Над головой мужичка парили кольца дыма, которые он выдыхал с каким-то нечеловеческим мастерством — они не таяли, не растворялись в воздухе, только висели над его головой, как десяток маленьких нимбов. Одно из колец качнулось и задело пожилого моряка за ухо, на что он разразился хриплым кашлем и разогнал дымок рукой, короткопалой, покрытой волосками вплоть до первой фаланги пальцев. Рядом с ним на каменном причале стояла пустая бутыль и лежала тряпица не первой чистоты, покрытая россыпью крошек. То, что было в неё завёрнуто, явно было давным давно съедено.

— Ну, собрались и пойдем на этом, — Ник пересчитал взглядом их скромную толпу и кивнул в сторону пристаней, — Нам нужно

что-то побольше обычного катера.

В пару шагов мальчишка ловко перепрыгнул на стоянку, безбожно наследив при этом на светлых кирпичах. Его взгляд скользнул по лодкам и лодченкам, катерам разной вместительности, пока не остановился на мужчине, который вполне подходил под описание морского волка на пенсии.

— Как там было? Катер с возможностью вбить координаты? Спросим?

— Я не знаю отчего и почему, чуваки, но уверена, что мы собрались в верном направлении, — прищурившись, Ася очень некультурно показала пальцем на череду лодочек неизвестной комплектации. Рядом с ними сидел Гендальф Толстый, пыхал трубкой и смотрел на закат. — Вероятно там хозяин ужасный романтик, с ним можно по крайней мере пообщаться. Доминик, я, конечно, ни на что не намекаю, но видимо судно поведешь ты. Так что...

Умолчав о том, что именно "так что", Ася двинулась вдоль причала, с непривычки постоянно оскальзываясь. Дух приключений, порой затмевавший остатки разума, наполнял Тургеневу решительностью.

— Здравствуйте, а это ваши лодки? — переполняясь адреналином от разговора с незнакомцем, начала девушка.

Моряк разразился грудным кашлем заядлого курильщика, он кашлял так, что табачный дым тонкими струйками поднимался у него изо рта, из ноздрей, даже, кажется, из ушей. Слёзы выступили на его воспалённых глазах. И только откашлявшись, он строго посмотрел на обратившуюся к нему зелёную молодёжь. В первую секунду могло показаться, что мужичок не рад, что кто-то пришёл претендовать на его катера, его собственность, его прелесть. Но через мгновение его рот растянулся в щербатой улыбке, морщины обильно прорезали лоб, мягкие щёки, виски, подбородок и переносицу, всё лицо моряка словно состояло только из морщин, обильных, как волны.

— Луччие кораблики в этом богом забытом месте только для вас, — хрипло и с напускным подобострастием заговорил он. — Покорный слуга Вац к вашим услугам, высокие господа.

"Высокие", судя по всему, относилось не столько к росту компании, сколько к их социальному положению. От красных глаз Ваца не ускользнула чистая одежда, приличная обувь и нездешний выговор.

— Шессят миль в час как из пушки, а может и бодрей, ежели погонять хорошо. Уже егдили на катерках? Показать в какие кнопчонки тыкать, или сами догадаетесь?

Поднявшись, морячок чумазыми ладонями пригладил свою редкую шевелюру и пару-тройку длинных волосин, что росли у него на подбородке заместо бороды. Пяткой разношенного сапога он столкнул пустую бутылку с причала и старательно сделал вид, что не слышал громкий плюх. Его кроющиеся под густыми глазами глаза цепко рассматривали приезжих, как будто уже рассчитывая, что можно с них взять.

— Сколько? — быстро спросила Ваня, пока на моряка не налетели с просьбами об инструктаже. Дед был прожженым и просоленым всеми ветрами, он без труда мог заговорить всем зубы и выдать самую паршивую весельную лодку как быстроходное суденышко с панелью введения координат.

У Саши, когда моряк раскашлялся, дернулся глаз, а руки сами по профессиональной привычке потянулись сложиться в почти до боли знакомый жест, которым девушка обычно сопровождала все, что касалось исцеления, но ведьме удалось себя удержать. Откуда ей знать, в конце концов, может, моряк просто стремился к медленному самоубийству.

— На катерках не ездили, так что вы показывайте, уважаемый, показывайте, — улыбнулась ведьма, постаравшись выглядеть уверенной, вроде как, ей есть чем заплатить, если что.

— А покажите! — Доминик ужом пролез под чьей-то рукой, чтобы заглянуть внутрь предполагаемой добычи. — Как говорится, лишним не будет. И чего хотите за нее?

Мысли мальчишки в этот момент больше тревожил вопрос оплаты. Ну, если поискать, в его карманах мог бы отыскаться дукат или два, но лучше уж безналом, так привычнее. Будучи в гильдии пиратов, Ник редко имел дело с деньгами, предпочитая бартер или честный обмен. Как вариант, можно было попросить записать на счет владельца Бьюкеншира, все равно у них в гильдии касса общая. Потом бы разобрались, где чье, возможно,

даже без выбитых зубов и простреленных ног.

— Не приходилось как-то плавать, — Ури покосился на морскую гладь и в глазах поплыл горизонт, начались внутренние метания. — Покажите, что есть. Инструкции, схемы, что там еще может быть. У вас там ничего не протекает?

Деште-Лут знал, что в гомоне толпы старый моряк и не расслышит всякие вопросы про щели в днище и прочем, но себя Ури успокаивал тем, что он сделал все что мог и потом, опускаясь под толщей воды можно будет сказать "протечка, как знал". Отмахнувшись от непрошенных мыслей, парень крепче схватился за спасательный круг и стал слушать запросы Ваца.

— Обижа-аете. Ну так значит проходите, наблюдайте сюда.

Вац необычайно споро и ловко вспрыгнул на ближайший катерок — тот заскрипел и закачался под весом моряка так, что, кажется, готов был опрокинуться в любую секунду. Вац жестами поманил молодчиков к приборной панели. Та состояла из нескольких десятков разнокалиберных рычажков, тумблеров, пары-тройки штурвалов и доброй сотни кнопок.

— Не надо страху, это всё для ручного управления, энтим у нас уже лет дваццать не пользуются. Чийчас смотрите фохпус, — жестом престидижитатора моряк представил молодым людям маленький, как у офисного калькулятора, экранчик с кнопочками, как у старинной пишущей машинки. — Тыкаете енти кнопчонки, вводите координаты и кораблик сам довезёт, как по ветерку довезёт!

Проворно соскочив обратно на причал, Вац шумно почесал седоватую щетину и улыбнулся, как ему казалось, радушно. На деле это выглядело почти жутковато с его частоколом щербатых желтых зубов.

— Выбирайте, господа хорошие, и аб цене не извольте запамятовать. Кораблики то за бесценок не пушчу, последний доход они у меня. На них еду ем, на них же и пью. Чем платить будете? Цена договорная, не только деньгами беру, но и цацками.

Мужичок строго нахмурился. Судя по колечкам дыма, которые всё ещё парили поблизости и не думали рассеиваться — мужичок то он был не простой, явно не без способностей к разного рода колдовству.

— Фохпусы. Фохпусы это здорово, это наша специализация, — изрек Лёня, вылезая откуда-то сбоку, докормив свою чайку всем, что у него оставалось и, следовательно, потеряв платежеспособность. В запасе еще оставались, конечно, самодельные значки из крышечек и одинокий крабик для волос без одного зубца, но все это мусором валялось по карманам и складкам свитера, и Рыженький в основном вешал это на других студентов, пока те спали, так что как валюта оно вряд ли бы сошло. Да и искать как-то несподручно — вытряхивать-то пришлось бы все, включая кудри.

Поэтому действовать надо было из соображений евреистости.

— А скидку? — вопросил блондин, умиленно улыбаясь. — За красивые глаза. У нас их много, один глаз другого краше.

— Автопилот! — Ури был рад и начал пыхтеть в предвкушении спокойного плавания. — Могу вам шапочку подарить, начальник, её вязала моя бабушка, — Ури на последнем слове дал петуха. — Какая из десяти уже не помню, но вязала. Руками. От сердца отрываю последний кусок.

Деште-Лут снял головной убор с таким видом, словно в эту шапку он готов собирать милостыню и потом раздавать её бедным.

— Спасательный круг не могу отдать, я к нему привязан.

— Как говорится, мы приветствуем честный обмен, — Ник не менее широко улыбнулся в ответ, хотя на душе заскреблись кошки. — Пойдемте, капитан, чуть в сторонку. Есть у меня для вас одна вещица, знатная. Вы, небось, слышали о таком капитане как Джек Воробей? Так вот, такое дело.

Юнга плавно подошел под левый бок старика, вынимая из кармана тонкий медальон на серебряной цепочке. Роза ветров сверкнула севером в лучах заходящего солнца и Доминик прикрыл ее ладонью, как самое ценное, от досужих глаз.

— Это, капитан, богатство. Укажет путь к сокровищу, к которому тяготеет душа твоя, — юноша понизил голос и наклонил губы ближе к уху старика. — Мало таких на свете. Компас капитана Воробья, да еще один, сгинувший в лесах. Дельное предложение, капитан. Отыщешь свое сокровище, сможешь купить дюжину лодок и рома, сколько

захочешь.

— Ну, у меня есть кольцо. Оно позволяет, как бы, знать и уметь ориентироваться по созвездиям. Не знаю, насколько он вам нужен, вы же моряк, сами наверное все знаете, да и опять же, прогресс ушел вперед. Но если что, в общем...

Услышав, что Ник предложил компас, Тургенева здорово оживилась и закивала.

— Ну или вот да, аппарат по-надежней, от погодных условий не зависит, проверенный временем. Мы, знаете, наличности с собой не носим, как ни странно, они студенты почти, я дружу с печатными станками, сами понимаете. Очень стыдно, конечно, выходит.

— А хотите вертушку? — вдруг предложила Лэнс, оторвавшись от созерцания кнопочек. Она даже что-то поняла, или подумала, что поняла, но не то, чтоб это был так уж важно. — Из лучшей бумаги, крутится красиво. Вы только посмотрите, — и она ловким движением руки вытянула чудом не помявшуюся вертушку. — Говорят, с ее помощью сегодня даже поговорить с кем-то можно. Правда, не помню с кем. Но разве это имеет значение? Собеседники — это всегда отлично, не так ли?

Вертушка раскачивалась мерно в руках у девушки, мелькая синими лопастями, а сама она с наклоненной головой к плечу смотрела на старика.

— Смотрите фохпус! — встрепенулась цыганка, ловко цепляя цепочку с розой ветров пальцами из рук Доминика. — Где в этом чертовом порту самое дешевое вино?

Стрелка, указывающая северное направление, чуть дернулась и описала полукруг, показывая за спину цыганки, точно в питейное заведение на самом краю порта. Ваня хитро сощурилась и покачала цепочку маятником перед глазами моряка.

— Наверняка все правильно, вы-то знаете. Удивительная вещь, право слово, удивительная. Помогает найти желаемое, где бы то ни находилось, не блокируется и не ломается. У нас, ну, на Островах, я имею в виду, всего одна лавка, которая их делает. На заказ. На заказ — это индивидуально каждому. Стоит порву денег, вот вам крест. Этот парень тоже покажет крест. Мы здесь все перекрестимся, потому что брать что-то еще за аренду катера на несколько часов — просто развод.

— Время действовать, — шепотом произнес Элаяз, доставая из-за своих семейников пистолет с вафлями.

Подойдя к деду, при этом, держа пистолет за спиной, парень наклонился к его уху и прошептал.

— Сэр, пожалуйста, примите нашу плату. Поверьте, она очень сладка. Вам определенно понравится.

Последние слова он произнес мрачно, словно хотел совершить что-то отвратительное и, резко "достав" свой пистолет, всадил деду в грудь вафельную обойму. Конечно, снизу придерживая рукой, дабы они все не попадали. Он, наверное, даже не почувствовал это, но Элаяз старался делать это дело со всем коварством и жестокостью. И, завершив свою стрельбину, он спрятал свой пистолет обратно за пояс и принялся придерживать вафли этой рукой. дабы они не выпали.

— Сэр, вот наша плата, сэр, — с яркой улыбкой произнес парень, пытаясь втюхнуть тому вафли.

— "Беда", значит, — старик раскашлялся. — Самый быхтрый кораблик, не прогадаете, — и нахмурившись: — скидки заслужить положено. Не богато у вас, не богато.

Моряк, кажется, огорчился самую малость, но отказываться от платы не стал.

— Давайте шапощку, пригодицца. И эту красоту тоже давайте. Вот и порешили, вот и добре, вот и спасибо вам, почтенные господа, век услуги не забуду.

Засуетившийся Вац проводил своих дорогих клиентов к нужному суднышку, выглядело оно не сказать чтобы лучше, чем все остальные. "Беда" была остроносая, такая лёгкая, что, кажется, была сделана из тоненьких листов металла. Бока её украшала парочка боевых шрамов, а на крыше виднелась парочка ржавых проплешин. Но на воде она держалась явно лучше, чем остальные катера, и под ногами Ваца не взвыла дурным голосом.

— Располагайтесь, быстро-быстро поплывёте, только плескаться будет, в лица там, на одёжку, так уж вы постарайтесь в кабину забраться, чоб не намохчить ничего.

Убедившись, что все молодые люди забрались на борт "Беды", Вац отцепил её от причала и оттолкнул тяжёлым сапогом. На душе у морячка было тепло и покойно, цену неплохую за кораблик получил, так хоть бы вернулся, а то ж некоторые катерки так и не возвращали.

— Вы мою девчонку то верните, бедовую то! — крикнул он вслед отплывающему кораблику и подпрыгивая, почти как ребёнок, замахал ей вслед чумазыми ладонями.

— Да мы все здесь, отчасти, девчонки бедовые, — пробормотала Иванна, опираясь локтями о борт. Если лодочка действительно была так хороша, как о ней говорили, поездка не могла занять много времени. Просто будет очень мокро, а потом очень холодно.

Обернувшись через плечо, цыганка развела руками.

— Я говорила, что дождевик плохая идея? В жизни так не ошибалась.

Ветер лениво плеснул солёной водой Вилочке в лицо, и она облизнула губы.

— Почему девчонку, — пробормотала Ася, нахмурившись всем лицом — это же катер, мужской род...

В последнее время она была чрезмерно подозрительна, поскольку после превращения Кракены ждала что всё вокруг может оказаться заколдованными прекрасными богинями в идеальных платьях, застегнутых на все идеальные пуговицы.

— Ребята, чур мне место у окошечка, боюсь, меня уже достаточно укачивает, и дальше будет не лучше.

Решительным шагом пройдя в кабину, Тургенева примостилась так, чтобы увидеть, если их решит сожрать морской шторм, но чтобы одновременно не провоцировать тошноту, плескавшуюся где-то в горле.

Погрузившись на судно, дампир поспешил захватить власть у пульта и забить цифры координат в прибор, несколько раз проверив, не ошибся ли в коде. Когда это было сделано, МакАлистер вперился взглядом в линию горизонта, высматривая грозовой фронт.

— Держитесь крепче, ребят. — С азартной улыбкой напомнил аэромант. — Если эта "Беда" и вправду такая быстрая, скоро нас основательно взболтает. Я предлагаю крепче держаться друг за друга. Мы ведь не хотим никого потерять?

В то, что путешествие уже началось, верилось не до конца. Северсталец впитывал впечатления и понятия не имел, как выразить восторг от происходящего. Поэтому сохранял обычный свой вид, нетерпеливо постукивая пальцами по чему угодно.

— А я говорил, я предупреждал, сейчас будете до ниточки, — Ник едва ли не пританцовывал в лодчонке, громко ворча скорее по привычке, чем от недовольства. — Хорошо, что заводской шмот отталкивает влагу, правда в меру и не полностью. Но мы выживем!

Восторг у юнги включался при виде любого кораблика, способного держаться на плаву, будь то даже спичечный коробок с парусом — листом. В кабину северсталец не полез, наоборот, угнездился где к воде поближе, разве что держался крепко и довольно горланил каждый раз, когда острый нос "Беды" взлетал над волной.

— Утонем, мы точно на этой хрени утонем, — обреченно выдал Блимм, уже стоя на борту "Беды". Каждое новое пятнышко ржавчины, появляющееся в его поле зрения, только усугубляло недоверие. — Почему нам не полетелось на Асином дирижабле?

Где-то на задворках сознания бегала паническая мысль, а умеет ли северсталец плавать, но пока она успешно отгонялась.

— Девчонку? — крикнул было оставшийся без скидки Лёня на берег, но, наверное, за поднявшимся плеском волн и портовыми воплями мало что было слышно. — Вертеть? Вернуть? Зачем?

Так много вопросов и так мало ответов. Не особо понимая, позволяют нормы безопасности на кораблях так делать или нет, юноша прислонился спиной к одному из бортиков лодки и попытался ухватиться за пол пальцами, чувствуя, как тяжелеют кудри. С кораблями он был близок исключительно в душе, на деле же это была первая его морская прогулка и он пока не особо понимал, что ему нравится, а что нет.

Но брызги в самый нос, все же, нравились. Куда интереснее лечиться от простуды после моря, чем от простуды, подхваченной в Столовой на полу.

— А к мачтам будем друг друга привязывать? Ну, знаете, техника безопасной жизнедеятельности, все это! Отсутствие мачт нас не остановит.

— И вы её берегите, — Деште-Лут отдал шапку Вацу и увидел, как она качнула на прощание помпоном. — За "Беду" не беспокойтесь, вернем в лучшем виде. Сами помирать будем, а корабль не бросим. Век воли не видать.

Хотелось называть катер кораблем, петь песни про бутылки, стучать деревянной ногой в дно и брать на абордаж суда королевского флота.

Без шапки ветер дул в уши и создавалось ощущение, что на Ури вообще нет одежды. Он напялил на себя спасательный круг и теперь сидел в катере, не шевеляь. Дышал через раз и думал о техномагах.

— Возьмемся за руки или прочие выступающие части, — согласился Ури с Риком и хотел схватиться за коленку Иванны, но лодка качнулась и он просто упал рядом.

Как только координаты оказались введены в навигатор "Беды", она встрепенулась, запыхтела, заворчала подвесными моторами и сорвалась с места с такой скоростью, какой нельзя было ожидать от такой старушки. Она разрезала волны, как истребитель, рассыпая тучи брызг, сверкающих радугой в закатном солнце. Её нос то утыкался в небо, то зарывался в волны, и летел катер навстречу горизонту. Мимо поплыли знакомые берега Красношапинска, можно было различить и крыши поместья Бьюкеншир, и домики Колобкова. Вдалеке вскоре стали мелькать знакомые очертания Тарантайска, его заводов, которые активно дымили целый день, и целую ночь. Со стороны остров казался одновременно больше, чем изнутри, и меньше, как будто мореплаватели со стороны смотрели на карту или гигантский глобус с фигурными горами и ленточками-речками.

Нос "Беды" теперь нёсся навстречу красному закатному солнцу, море было безбрежное, спокойное и ничто не предвещало ни дождя, ни ветра. Погода была самая гостеприимная для путешествий, и были бы у катера паруса, они бы туго вздувались, унося её навстречу приключениям.

— Йех! Как на родео, ну! — Ник перекрикивал шум моторов и пинал соседа носком ботинка, так как не мог разжать руки и выпустить поручень. — Обожаю, господи, когда вернемся, еще три круга вокруг всего Королевства!

Крепко уцепившись руками, старший близнец подставлял лицо брызгам и вытирал его о плечо, шмыгал промокшим носом и слизывал соленую воду с губ. Он любил море и оно, кажется, отвечало ему взаимностью. Заодно мальчишка пытался осматриваться и запоминать обратный путь.

— Самое время задавать вопросы, что кого сподвигло на это путешествие. — Задумчиво протянул Рико, все еще вглядываясь в горизонт сквозь брызги на стекле. — Кто чего ждет от посещения конклава и встречи с Йеремией?

Аэромант уж почти медитировал на линию, где море встречалось с небом, и с трудом заствлял себя возвращаться к реальности и присутствию людей вокруг. Лучшим средством для этого оставалось любопытство и вопросы. Даже если никто не захочет отвечать.

— Мне уже хочется спрашивать, а не приехали ли мы... — Постепенно возрастающая болтливость выдавала нервное состояние полукровки, которое МакАлистер и не скрывал, однако и не демонстрировал слишком ярко. — Редкий случай, когда цель пути имеет не меньшее значение, ем удовольствие от самой дороги. Кстати, вид моря превосходен. И катер действительно хорош.

Следить за стремительно проносящимся мимо островом не хотелось, так что Блимм сел, подтягивая к себе колени и упираясь спиной в теплый борт. Вроде бы морской болезнью он не страдал.

— Просто интересно, что за Конклав, — пожал плечами северсталец на вопрос дампира. — Возможно мы даже все выживем.

Светловолосая Эви радостно пискнула. Ехать на катере ей нравилось. Даже очень. Девушка была уверенна, что раз морская болезнь до сих пор никак не проявила себя, то и не появится.

— А моряк-то не соврал. Хорошая девочка, хорошая, — пробормотала сотрудница, поглаживая катер.

Краешек красного солнца мелькнул где-то на горизонте, и Эви стало совсем хорошо и легко.

— Да, мне тоже интересно, — кивнула головой сотрудница, соглашаясь с Дашем.

И вот тут-то почувствовалось оно. То, о чем думалось в последнюю очередь, когда манят приключения, и что настигает всех, кто в детстве плохо развил вестибулярный аппарат, мало уделяя времени качанию на качелях.

Лёня не хотел называть это морской болезнью, потому что болеть морем нужно красиво и в самых романтичных смыслах, а не перегнув голову через борт и сквозь страдания глядя

на отблески заходящего солнца на воде. Как, наверное, хорошо, что часть кекса он скормил Иве, а часть — чайке.

Оставалось надеяться, что приплывут они быстро, а если нет, то хотя бы на то, что тошнотики встанут по разным бортикам, распределив вес. И что олений суп Ури в новом теле ужился. А кекс и креветки — в Иве.

— Они точно будут нас вербовать. Ну хотя бы пытаться, просто так в такие организации не ездят же. Лишь бы не едой и речными прогулками.

— Господи, — Ури перегнулся через бортик и молитвенно сложил руки, стараясь держаться одновременно за круг локтями и следить, чтобы не отлепилась Лэнси. — Пусть этот путь закончится прямо сейчас, когда я еще сохраняю человеческий облик.

Волосы Деште-Лута, которые и прежде торчали веером, теперь словно жили своей жизнью и метались в разные стороны. Свитер намок и висел мешком. В ботинках начинало хлюпать.

— А что меня сподвигло я и сам не знаю. Бытие такая странная штука. Иногда встаешь утром и думаешь, а не махнуть ли мне в огромное пространство, заполненное водой и рыбами. Ну и потом, — Ури на очередном вираже икнул, но сдержался. — Нас вчера ректор кексами угощал, они привнесли стимулирующий эффект.

— Хорошо идем, — заметила Саша, на всякий случай все же покрепче вцепляющаяся в ближайшую стену. С кормы она, конечно, ушла, а выпасть в море из кабины представлялось ей весьма проблематичным, но зато так она вроде как была с коллективом. — Я здесь потому, что Йеремия чрезмерно подозрительный и я хочу знать, что вообще происходит. Ну и еще потому, что меня на месте подбрасывает, когда происходит что-то опасное, а я не в эпицентре.

Иванна молча перегнулась через борт, задевая воду кончиками пальцев. Лодка шла не иначе как на волшебной тяге, так мягко, что их практически не качало. На самом деле, отвечать Патрику ей было нечего — она ничего не ждала от конклава, не имела привычки сломя голову бросаться на встречу приключениям и в этот раз действительно плыла просто для того, чтобы плыть. Ей было интересно. Этим летом оказалось решительно нечем заняться. Компания располагала. Все это просто совпало друг с другом, так что Иванна пришла в порт и сейчас летела по морю со скоростью шестьдесят миль в час.

— Ночью в море красиво, — она сложила руки перед собой и сказала что-то, просто чтобы сказать в общем хоре.

Плыть пришлось не мало. Уже и Авалон остался позади, и хорошо можно было различить парящий над ним Буян. Скала, едва заметно покачивающаяся на ветру, а на ней замок с высокими башнями, с одной стороны окрашенный алыми бликами от вечно-горящей башни Озормона.

Всё это осталось позади, так что летающий остров казался теперь размером с куриное яйцо. И только тогда на горизонте появилось скопление туч. Оно выглядело неестественно, как стая ворон, такое же тёмное и бурлящее. Дождь хлестал, размазываясь по небу, и ничего кроме этого видно не было, никаких островов, только маленькие с такого расстояния волны, и хлещущие молнии неестественных оттенков. Они были с зеленью, с лиловым отливом и золотистые, но что куда необычнее — сверкали они медленно, как в замедленной съёмке. В глубине туч сначала зарождалось зарево, потом из него исходил пучок ветвистых сверкающих стрел, разрастался, как дерево, и исчезал, чтобы снова возродиться. Катер нёсся прямо навстречу буре.

Чем ближе он подплывал, тем слышнее становился грохот грома, словно тёрлись друг о друга гигантские камни. Разбавлял это ворчание визг молний, они не трещали, а пели, пронзительный щебет тысячи птиц, который при приближении наверняка станет оглушительным. Но у морских путешественников оставалось ещё несколько минут, прежде чем они ворвутся в бурю.

— Лучше бы действительно всем укрыться в кабине. — Погромче объявил северсталец, восторженно наблюдая за приближением бури. Вернее, за приближением к стихии, от которого в груди что-то замирало, как перед прыжком в неизвестность. — Держитесь за поручни и не теряйте друг друга. Можно успеть помолиться, кто умеет. Никки, не вздумай сбежать купаться... И вообще.

Что "вообще", Рико уточнять не стал, слишком много вмещало в себя это понятие. Мысли привычно мельтешили и торопились, ветром переносимые по голове и не несущие особой пользы, но порой требующие немедленно их озвучить. Дампир просто держался и смотрел вперед. Оглядываться, пусть даже чтобы увидеть красоту островов на закате, не хотелось.

— Кто увидит землю — кричите громче. Все остальное не заслуживает шума. Катер выдержит. Обязательно.

Пока ребята наслаждались поездкой, Ася на волне внутренней сансары преодолела махаяну и волевым решением пообещала себе, что не позволит какой-то там морской болезни взять над собой верх. Стоически не покидая кабины, Тургенева открыла глаза и уставилась на добрую сотню кнопочек, которые были куда более интересны, чем катер, несущийся на огромной скорости прямо в Вальгаллу.

— А мне просто интересно, это в моей голове гудит или небеса прогневались на нас? — поднимать глаза Ася не хотела абсолютно, как и видеть что там на небосклоне. Вот если что-то начнет тотально угрожать ее жизни, тогда да. А пока лишней паники наводить не стоит. — Потому что если небеса, тот славный дедушка говорил, чтобы мы сидели в кабине, тут ещё есть свободные места и отличная компания в виде меня.

— Я ж говорил, — Блимм видел со своего положения достаточно, чтобы делать привычные тленные выводы. — Осталось, чтоб Ива спела или станцевала, что у них там в таборе обычно делают, и мы уйдем красиво. У кого там таланты обращения к Ненеми? На вашем месте я б перезвонил "девушке на одну ночь".

Заставив себя не только нести бред, но и подняться, бальзамировщик вслед за остальными скрылся в кабине.

— Ориентир! — заорал мальчишка, тыча пальцем в тучи. — Все, как и говорили. Бросайте якорь по прибытию! А я попробую немного тучи разогнать или ослабить!

Гроза впечатляла. Она была не просто сильной, великолепной! Но попадать под тяжелые, словно канаты, струи дождя, которые просто хлещут по лицу — дело малоприятное. Близкий раскат грома заставил Ника сжаться до более компактных размеров.

— Пуговка, я выбираю тебя, — шепнул он внезапно похолодевшими губами и тут гроза разразилась во всем своем великолепии. — Помогай, а то не видать тебе первенца, понял?

Доминик буквально физически ощутил, как что-то сорвалось с его плеч. Сможет ли демон, управляющий погодой, сладить с грозовым фронтом, замешанным на отборной магии? Ослабить бы его, хоть немного, или увести в сторону.

Лёня, все еще томно вздыхающий у своего бортика, проводил родные острова напряженным и непривычно серьезным взглядом, на несколько минут основательно залипнув на уменьшающийся Буян. Что-то там такое было, на этом острове, что пронеслось между ушами блондина парой забавных образов и растаяло в постепенно сгущающихся сумерках. Стало не то чтобы печально, но как-то странно, и мальчишка спешно нырнул сельдью в кабину к Асе. Просто потому что бороться со страданиями морскими вместе было не так сложно, как давеча увещевала его странная брошюрка от клуба "АА".

— Как будем в самом центре — нас разбудит, — доверительно сообщил он Асе, не поясняя, что или кто конкретно. — Как они, интересно, понимают, что они в центре бури? Там тихо? В ураганах, говорят, ровно по серединке тебе уже ничего не слышно.

— Твою-то мать, — у Ивы внутри что-то на секунду оборвалось. Так бывает, когда видишь что-то очень страшное, очень красивое и, главное, то, что никак не можешь изменить. Медленно сморгнув, цыганка оторвалась от поручней и нырнула в кабину

— Уважаемые пассажиры, — она улыбнулась, как вышколенные бортпроводницы дирижаблей дальнего следования и отдала честь Асе. — Мы приближаемся к буре. Посмотрите прямо — можете не смотреть, там не видно ни зги. Если у вас есть мамы, самое время передать им привет — люблю тебя, ма — если вы верите в бога нашего Триединого, помолитесь, потому что кто знает. Без жертвоприношений, конечно же.

— Я тоже говорила, что ничего не получится и это плохая идея, я просто не сказала, что мы все здесь умрем, — заметила Саша. Ей было

интересно, уже пора хвататься за талисман и всех остальных и убегать? Пока что-то хотелось. С ними вот был Доминик, который мог разгонять тучи.

С другой стороны, первая сломанная ПРТКА исказила реальность до... Жиж, и Саше было страшно думать о том, что ждет их дальше. Девушка посильнее вжалась в стенку кабины, рывком перебравшись к спасательному кругу, и замерла.

В момент, когда "Беда" приблизилась к буре, время словно замедлилось, оно стало двигаться так же медленно, как молнии. Брызги дождя и воды летели не мгновениями, а долгими секундами, практически минутами, так что сознание успевало заметить каждую. Нос катера взрывал волны, будто они были из густого расплавленного стекла, а не из текучей воды, можно было увидеть, как проминается её поверхность под металлом лодки, расплёскивая густую пену.

Двигаться, моргать, шевелить руками, вдыхать воздух стало сложнее и дольше, только мысли бежали с обычной скоростью. Сердце билось так медленно, что в какие-то моменты могло показаться — оно вот-вот остановится и не сделает следующий удар. Циклон был не просто грозой. Он воздействовал на само время. Звуки растягивались и деформировались, капли дождя вбивались в кожу медленно, давая распробовать каждую секунду давления. Даже демон, выпущенный Домиником, не мог преодолеть замедление.

Над головами пассажиров "Беды" распростёрлось очередное зарево и испустило на свет пучок молний. Одна из сверкающих зарниц устремилась наперерез катеру, заторможено, но неумолимо. Она рассыпала вокруг себя новые пучки и целенаправленно ползла, взрывая небо, будто бы нарочно собравшись уничтожить вторгнувшийся в бурю корабль.

Есть мнение, что удар молнии дарует людям особые способности. Чаще, конечно, выходит не так радужно, однако Рико, конечно, верил в лучшее. И вид текучей, медленной и представленной во всей красе зарницы завораживал, отпечатываясь в сознании. Молнии хотелось коснуться. Опасности в ней дампир не видел внезапно растеряв все признаки инстинкта самосохранения. Речь, слишком медленная, не формулировалась вовсе. зато мысли проносились слишком быстро, даже не позволяя их хорошо обдумать. Северсталец еще помнил, что их обещали встретить и, кажется, верил, что все идет, как надо.

"Принимай гостей Коат,"— подумала Эви, торопливо прощаясь с жизнью. Хотя оставалась ещё крошечная искра надежды на то, что всё окружающее просто очень хорошая иллюзия. Ну как в Модусе. На театральных представлениях.

"А дома коты некормленые. И диплом, который я уже хочу получить,"— мысленно вздохнула северсталька.

Саша, вдруг сообразившая, что грохочущий впереди шторм — нечто очень плохое, со всей возможной скоростью — а была она очень низкой — рванула на корму. Недостаточно быстро. Девушка, как и обычно в самый ответственный момент, споткнулась и распласталась по куску деревянной лавки. Все еще медленно и понимая, что не успевает, Саша приподнялась на руках — она катастрофически не успевала, да и не могла бы сейчас ничего сделать. Гром приближался. Скорее всего, они умрут. Ну, зато она предупредила Уилла о том, что умирает.

Мир замедлился и Ник очень четко, многогранно рассмотрел его в деталях. Он только мог стоять и смотреть, пораженный картиной. Тик-так. Внутри сработали часы, напоминая о возможности замедлить время, но парень был слишком очарован происходящим. Молния отзеркалилась миллионом оттенков и единственное, что заводчанин успел сделать, это прикрыть глаза. Тем более, спасаться в одиночку или выбирать одного-двоих человек — это неправильно. Это последнее, о чем близнец успел подумать.

— А, — очень испуганно и с чувством произнес Лёня, высунув голову на поверхность и тут же получив слоумоушном по самые пятки. — А-а.

Было очень ярко, громко, холодно и мокро, а светлые кудри, теперь больше походящие расцветкой на нечто ржавое, настойчиво лезли в глаза, закрывая обзор. Наверное, оно было к лучшему, но, на всякий случай перепроверив, колышется ли еще сердце, Рыженький просто открыл глаза пошире. Интересно же досмотреть, чем все кончится.

Не бывать ему теперь в Клоповне, не видеть помидоров и енотов. Не танцевать в Столовой с Тимуром. И Адольфа не кормить.

А ведь везде есть плюсы.

"Господи, вот и бесславный финал, — быстро подумала Ася, поднимая ноги с железного пола так медленно, что, пожалуй, не нужен и слоумоушен. — Мы все умрем от супер-медленной молнии на супер-медленном огне."

Магические щиты против погоды не работали. Тургенева с завидной быстротой перебирала в голове заклинания, не собираясь ни с кем мысленно прощаться. Потому что, несмотря на свои же пессимистические мысли, умирать она не собиралась, тем более от какой-то там грозы, на которую даже посмотреть-то девушка отважилась в самый последний момент.

В итоге их последним шансом оставалось просто отойти от железа и надеяться, что пронесет. Ася всегда надеялась, что пронесет. Тургенева наконец оторвала подошвы своих ботинок от пола и подумала, что все-таки зря носит на пальцах металлические кольца.

Непрекращающийся грохот и щебет молний давил на уши, но среди них можно было различить уже привычный человеческому уху гром. Он был где-то в глубине циклона, скрытый практически неподвижной сеткой дождя. Молния, угрожавшая катеру, приближалась. Она уже была буквально в метрах от "Беды", так что особые безумцы могли бы потрогать её при желании. Будто бы ускорившись, зарница проползла, лишь оцарапав борт кораблика, и ухнула в морскую воду. Борт, опоясанный для удобства деревянным поручнем, тут же занялся огнём в месте молниеносного прикосновения.

Впечатление, что молния ускорилась, не было обманчивым. Капли действительно стали двигаться бодрее, время разгонялось, сердца стучали быстрее. Вот уже возобновился его привычный ход, громы и молнии зазвучали так, как должны звучать при нормальной скорости, как и голоса безумных моряков. Но это был ещё не конец. Ещё не самое сердце циклона. Сердце горело и сверкало впереди.

Теперь время не замедлялось, а разгонялось. Зарницы вспыхивали, угасали и снова вспыхивали с такой скоростью, что, казалось, сам воздух пылал и светился. И тела людей по мере приближения двигались легче и стремительнее, так что мозг не успевал осознать действие, осмыслить произнесённые слова, обработать поступающую информацию. "Беда" наращивала скорость. Наращивала.

Пока не врезалась в стену дождя. Завеса капель так стремительно обрушилась на катер, что, казалось, он въехал прямо под воду.

"....конечно же". Иву успело подбросить от врезавшейся в нос катера волны, и она ухватилась за поручень, неловко улыбнувшись куда-то в сторону, а потом воздух начал выходить из легких очень медленно. Так медленно, как будто они уже не дышали.

"Не смотри на молнии — ослепнешь", — раздался в ушах голос ма, пока улыбка медленно сходила с лица.

В следующую секунду ее с размаху швырнуло в пол и вжало щекой в железную обшивку. На глазах мгновенно выступили слезы, но Иванна не думала их стирать. Несколько секунд она боялась пошевелиться. Потом запахло горелым пластиком, последовал глухой удар, и в кабине стало темно.

Цыганка медленно поднялась, опираясь о колено, и огляделась по сторонам.

— Если мы уйдем под воду, стекло не выдержит, — тихо бросила она ребятам. Через незадраенную до конца дверь ветер заносил ливневые потоки.

— Мы почти на месте! — Жизнерадостно сообщил младший МакАлистер, пытаясь рассмотреть что-нибудь на приборах. — И я начинаю понимать, почему местные так недовольны погодой.

Безумно ухмыляясь, северсталец вглядывался в сплошную воду, не уверенный даже, плывет катер все еще вперед или уже отправился на дно. Закрывать кабину было, наверное, поздно. Хотелось сказать что-нибудь еще, но, как назло, идеи для речи попрятались, оставляя место чистым эмоциям от невиданного ливня и прочих странных ориентиров обители Конклава.

— Одного не пойму, — Едва слышно пробормотал дампир, — Что им, островов мало? Или они такие мазохисты, что сидят во всем... вот в этом.

Не успел Ури ворваться в пучину морскую и посягнуть на владения морского царя, как катер тряхнуло и понесло на всех парусах (если их представить) в дальнюю даль. Сейчас, такими темпами у них на пути должен вырасти айсберг или тысячеметровая скала, чтоб уж убились все окончательно. Но долго бояться нельзя, поэтому Деште-Лут, кажется, почувствовал себя бессмертным.

Парень наполовину перевалился за борт и держался за него теперь, как краб. Пламя, которое успело вспыхнуть не могло долго продержаться из-за дождя, но Ури все равно на него подул. Потому что мозг в это время стал соображать как-то странно, скачками.

— Не надо, этой свитер садится после стирки, — выпалила Ася пелене дождя, сморгнув пелену слоумоушена так быстро, что сама не заметила.

Вода заливалась в кабину быстрыми струйками, и через пару минут (хотя не исключено, что за пару минут они уже состарятся и умрут) грозила затопить конторку. Вскочив с места и больно стукнувшись бедром о поручень и даже не успевая думать о свитере, Тургенева метнулась к выходу, вцепившись в большую железяку и не решаясь выйти под пелену дождя, которая на такой скорости должна весьма больно царапать кожу.

— Я вот что думаю, забираться в кабину не было никакого смысла. Мы всё равно уже все мокрые, — хотя Эви и ворчала, она была безумно рада, что молния пролетела мимо. Почти мимо. Стене дождя сотрудница тоже обрадовалась. Появилась надежда на то, что запах горелого исчезнет быстро, а горящее потухнет, и пассажирам "Беды" удастся добраться хоть куда-нибудь. Ну хоть куда-нибудь.

— Господи, да что не так с этим дождем? — риторически спросил старший близнец сам у себя и сел на задницу прямо возле поручня. — Волны и дождь погасят пламя. Надо не допустить, чтобы наше суденышко набралось воды.

Единственное, чем мог в этом помочь оглушенный юноша, это воззвать к своим способностям гидроманта. Купол над катером он не построит, зато может собирать жидкость и выплескивать за борт "Беды". Тем он и занялся, все еще приходя в себя.

Лёня уже было представил, какая, должно быть, красивая вышла бы фотография, если бы кто-нибудь заснял каждого из приключенцев сейчас, когда в разноцветных глазах отражалась молния, а у лиц застыли брызги морской воды, как время отмерло. Пульс, как оказалось, заходился, а в ушах колотила кровь. Или натекшая туда вода — не суть дела.

Лёнька был заворожен. Даже приступы укачивания отошли на второй план, шило в причинном месте зачесалось, воспроизводя адреналин, и мальчишка просто отвлекся. Вокруг творилось что-то из области сюрреалистичной фантастики, что-то горело, а Беда неслась вперед, увеличивая скорость и оттого прижимая людей к бортам и стенкам. Рыженький восхищенно и резко выдохнул почти до потемнения в глазах, точно решив, что вот об этом-то он будет рассказывать первокурсникам, показывая поседевшие за время приключения локоны. Сверху загрохотало дождем, стало холодно до стучащих зубов, но надо всем главенствовало чувство ощущения собственной живучести.

— Какнаверноесложнокаждыйразподвозитьсюдасотрудников, — скороговоркой выдохнул мальчик, сам того не замечая. — Инаверноепитаютсячерезскатерти. Какмы. Провизиюнедовезешь.

— Если мы выживем, то я точно вас сам всех борщом кормить буду, — быстро сказал Блимм с уверенностью человека, не собирающегося выживать и немного надеющегося, что его в любом случае не услышат.

Просто потому, что ему нужно было что-то говорить, но больше хотелось проорать весь имеющийся запас нецензурных слов. Парочка все равно вырвалась, когда катер начал то ли тонуть, то ли сливаться с местностью. Понимать происходящее северсталец уже не пытался, сосредотачиваясь на мерных ударах равнодушного к происходящему механического сердца. Где-то внутри происходил ленивый выбор между выйти как особо безумные наружу, остаться спокойным или просто истерить, какого черта они умирают так медленно. Парня не устраивало ничего из этого.

— Надеюсь, мы почти прибыли, — выдохнул Блимм, стараясь удержать равновесие и подобраться ближе к приборам. Знать хоть что-то успокаивало.

В грохоте и блеске ускоренного во времени циклона легко можно было упустить момент, когда одна из молний пробила палубу. Она прошла через настил, как через масло, запалила его огнём и пронзила "Беду" вплоть до самого киля. Ход катера тут же стал чувствительно замедляться. Его стала заполнять вода с неестественной скоростью, а пункта назначения всё ещё не было видно. Навигатор тащил "Беду" вперёд и вперёд, кнопки на приборной панели мигали тысячами огней, взвыла сирена. Судно последними силами пыталось предупредить своих пассажиров о надвигающейся опасности, но безбожно опаздывало. Из специального отделения в кабину посыпались спасательные круги и жилеты, старые и сдувшиеся, явно бесполезные. Один из штурвалов с треском соскочил со своей оси и покатился по полу, поддав кому-то из пассажиров под колени. Другого пассажира по лбу стукнул отвалившийся от стены небольшой громкоговоритель. Судно разваливалось, трещало по швам, но как и всякое транспортное средство, сделанное в незапамятные времена, проявляло чудеса стойкости и работоспособности. Оно уверенно тащило ребят всё глубже в бурю.

Катер швыряло в шторме, и вместе с ним швыряло горе-пассажиров. Хуже того, все сопровождалось обезумевшей погодой с ее молниями и черт знает чем вообще еще. Не хватало только... Ладно, Лэнс было лень придумывать что-то еще, ей сейчас не хотелось думать в принципе.

Ури полетел к борту, Лэнс полетела за ним. Глупо было надеяться, что ей хватит сил перетянуть его на борт, но она все равно дернула за спасательный круг, но только повисла на нем. Потом покатился штурвал, что-то происходило, что-то происходило слишком часто, и сотрудница просто зажмурилась, истерически засмеявшись то ли в уме, то ли вслух. Хотелось домой, хотелось тепла, а не тонны воды со всех сторон, мешающей дышать.

— Я считаю, — Ася пыталась перекричать бурю, — что хватайте спасательные круги, мы ко дну пойдем не сегодня, давайте.

Подхватив один круг просто на всякий случай, Тургенева, держась одной рукой за железяку, попыталась нащупать в круге отверстие и надуть его посильнее. Она была бледна до синевы, что, в прочем, в сполохах молний было не слишком заметно. Кажется, вот в такие моменты люди должны давать обещания писать мемуары.

— Господи Триединый боженька и Ненеми, дружеское напоминание, что мы в вас верим!

Эви пронзительно взвизгнула, оказавшись в воде. Хорошо ещё, что плавать девушка не любила, но умела. Однако, если хотя бы ещё одна молния пронзит воду, её умение будет абсолютно бесполезным.

— Всё будет хорошо. Всё хорошшо. Хоррошо. Ни фигга хоррошшего, — щёлкая зубами, бормотала северсталька только что придуманную мантру. Чувствовала она себя паршиво. Очень паршиво.

Эви понимала, что нужно держаться подальше от мотора. Но где он этот паршивый мотор, который мог раскрошить её на кусочки, она не имела ни малейшего понятия.

Вода сверху, вода снизу, вода везде. Весь мир теперь состоял из воды и катера, который медленно, но уверенно шел ко дну. Новую брешь не закрыть, воду не вычерпать, но Ник старался, организовывая пункт переливания воды обратно, за борт лодки. Благо, вода — единственная стихия, с которой он умел обращаться без магического проводника. Сейчас его задача состояла в том, чтобы попытаться удержать "Беду" на плаву какие-то лишних пару минут, чтобы дать ребятам время разобрать спасательные принадлежности.

— Хватайте жилетки! Те, кто не умеет плавать, обвязывайтесь ими, ну же, — голос полукровки глушил раскат грома и Доминик сам не был уверен, услышал ли себя. — Удержим корытце, пусть довезет.

— И это, мать вашу, "конклав вас встретит"?! — непрекращающиеся вспышки молний делали происходящее в кабине похожим на диафильм. Вода толчками заливается в кабину. Вскакивает Ася. Рывками со стены падает громкоговоритель и дергается, как живой, на залитом полу штурвал.

— Твою мать. Твою жеж мать. Роди меня обратно, эдакая ты дура.

Иванна сморгнула, цепляясь за висящий поручень, и вытерла мокрой ладонью лицо. У Иванны не было привычки самоотверженно кидаться навстречу неприятностям. Ее максимум всегда колебался в пределах от "набить кому-нибудь морду" до "бегать от полиции Жиж по кварталу". Буря в открытом море, разваливающееся судно и затопленная по колено кабина не были в ее списке дел на лето. Смерть тоже. Но думать, что они здесь что-то решают, уже было немного смешно.

— Смотрите, круги! — радостно крикнул, пытаясь перекрыть вой бури, Лёня, еще не разглядевший состояния утвари в наступившем полумраке, но уже собиравшийся это проделать, как вдруг что-то откуда-то сорвалось. И в светлых очах потемнело, в голову отдалось конкретное и очень сердитое "дзунннь", а последней мыслью перед кратковременной отключкой было что-то типа "Серж, добей нас вафлями и прыгай, зачем нам это все".

Как неудавшийся, но актёр, мальчишка закатил глаза и тихонько опал, откатившись куда-то под Асино сиденье. Там его встретили уютная атмосфера, лужи и проплывающий мимо кусок какой-то газеты, но Северсталец решил прочитать его потом. В ушах еще звенела тишина и перед тем, как начать отходить от удара, несоизмеримого по силе с Лёнькиным телосложением, он еще успел посокрушаться, что самое страшное придется пролежать здесь.

— Я почти уверена, что зарекалась в прошлом году еще хоть раз лезть в дела островов, — пробормотала под нос Сашка, поворачиваясь назад, к куче жилетов и кругов, и ожесточенно роясь среди них в поисках того единственного, который спас бы ее. Ну и, может, всех остальных. На большой земле все это делали и легкого твердого материала, Саша точно знала, потому что однажды навернулась с катамарана, и только спасательный жилет спас ей жизнь, но здесь — здесь все было надувное. Сейчас вокруг почти также хлестала вода, разве что эта была злее.

— Да что ж это за жизнь-то, — девушка в отчаянии, не находя нужного, все-таки ухватила себе жилет, показавшийся ей более живым, чем остальные. — Ты считаешь, Ник, что даже те, кто умеют плавать, выплывут из такого?!

— Смерть не конец! Это только начало, — пафосно воскликнул Ури, когда его, почти выброшенного за борт, мокрого до последней нитки, шибанул штурвал. — Сколько можно то, а?

Он спрашивал у стихии, вопрошал небо о свалившихся на его голову бедах. Все вокруг либо тонули, либо готовились тонуть. Элаяз застрелился вафлями. Все было так, как и говорилось в распределительном тесте Мезы.

Спасательный круг все еще болтался рядом, хотя Ури из него и вылетел, теперь они с Лэнси держались на каком-то куске пенопласта и думали, видимо, об одном. Почти об одном.

— У меня наверное синяк будет, — решил Деште-Лут ничего не ощущая ниже пояса от холода. — Может даже два. Я там случайно ноги не потерял?

Почти комфортное путешествие ожидаемо превратилось в экстремальный туризм без признаков страховки. Пока судно держалось на плаву и двигалось к цели, покидать его было бы глупо. Однако старые круги Рико все же пощупал.

— Время паниковать и держаться покрепче. — Эмпат изредка хватал чужие эманации, слишком яркие, чтобы пропускать их мимо, однако куда больше внимания уделял происходящему вокруг. — Кто не умеет плавать — сразу признавайтесь. Ктати, у кого есть свистки от акул?

К концу речи дампир опять улыбался, нервно и слегка безумно.

Блимм смотрел на свою любимую старосту с невыразимой печалью. Она точно сошла с ума. Леди-дом с соответствующим весом планировала спасаться и без того бесполезным кругом. Где-то мелькнула мысль о сложном посредничестве Коата для вызова его прекрасной жены, наверняка способной разобраться с бурей одним взмахом кудрей, но это было в самом деле слишком сложно. Они точно утонут раньше.

— Где, дырку над ним в небе, Ури? У этого мальчишки единственный нормальный круг же, — наконец решил он, что надо что-то делать, то есть выйти из кабины и присоединиться к Ури и Лэнс прежде, чем они друг друга любя утопят, вывалившись окончательно за борт.

На короткое мгновение могло показаться, что "Беда" всё-таки вывезет своих пассажиров из циклона. Она была крепкой старой леди, настоящей морской волчицей, переживавшей не менее опасные приключения. Но иногда стихия всё-таки оказывается сильнее цивилизации.

Очередная молния прошила катер, прошла прямо сквозь приборную панель, через сердце и душу кораблика, и он мгновенно заглох. Замолкла сирена, прекратили мигать кнопки, двигатели заглохли. Проплыв по инерции ещё немного, "Беда" встала как вкопанная, волны бросали её из стороны в сторону, будто игрушку. Она неумолимо горела, корпус её трещал, хлебал воду и утягивал катер на дно. Один раз опустившись носом в волну, он уже больше не прекращал тонуть. Все, кто был в кабине, оказались в своеобразном капкане, из которого был только один тесный выход.

"Вы не сможете потопить нас, когда мы уже на самом дне самой глубокой", — подумал Лёня, наконец, очухиваясь от того, что в нос и уши постепенно начала заливать вода, и следом же пугаясь не на шутку. Ладно, шутки-шутками и от вафель бы он еще не отказался, но какое там, когда тяжелый свитер тянет вниз, а вода вымывает все ручки-заколочки из карманов, грозя и его, мелкого, смыть далеко и надолго? К горлу подступала паника, потому что то, что было опасным и красивым минут пять назад, стало просто опасным — и смертельным, и ладно, если бы тонул он один, потому что пошел на глубоководье ловить селедку и слать записочки Кракене. Так нет же, тонули все.

Деревянно шевеля замерзшими мокрыми пальцами, Рыженький вцепился в руку тащившего его Ника и постарался принять как можно более обтекаемое положение — чтоб не мешаться, раз уж на то пошло.

Саша, все еще сжимая в руках жилет, когда очередная молния прошла сквозь катер, и мотор его заглох, очень хотела зло сплюнуть, но не позволила себе этого, даже хотя и казалось, что положение безвыходное. Натянув кажущийся бесполезным жилет, она подумала, что, наверное, могла бы обернуться и улететь отсюда, но, во-первых, ей нужно было время — а времени не было, и уверенность, что сможет выбраться из шторма — ее не было тоже.

Ведьма стиснула зубы и рванула к двери. С некоторым трудом провернувшись среди людей и оказавшись снаружи, снова под дождем, девушка в нерешительности остановилась на несколько долгих долей секунд.

В голову снова ударило то странное "помирать — так с бранью", к нему добавилось "и когда я захочу", и девушка выпрыгнула в воду. Пока понять, справлялся ли жилет, ей не удалось.

Ури пошевелил ногой, правая вроде была в порядке, но в данный момент рудно было определить где какая. Парень не умел плавать, совершенно никак, даже приблизительно. Поэтому, когда катер пошел ко дну, он очень сильно стал любить свой круг, который в данный момент являлся спасением жизни.

— Лэнс, держись за круг, — Деште-Лут выглядел совсем не по-геройски и вероятно его глаза были значительно больше обычного размера и в них угадывалось желание лежать на песке и целовать камни. — Я точно не умею и наверное уже не научусь. Да, мы умираем, друг мой, все в этом мире умирает, пришел и наш черед.

Очередная волна хлестнула Ури по лицу, он захлебнулся и едва не пошел ко дну с катером, но отдышавшись живо изменил свою точку зрения.

— Да ни за что! Да чтоб вот так вот тут, когда мы еще Йеремии в глаза не посмотрели, да никогда. Держись, если нужно, ногами держись.

Все происходило слишком быстро после предыдущего торможения времени. Поэтому Блимм вообще не понял, в какой момент уже висит в неопределенности между очень плохо плавает или очень плохо тонет. Где-то рядом болтались те странненькие люди, которые, как он думал, должны были улучшить его положение, а не то что вот вышло. Жабры, надо было менять легкие на жабры, как же он продешевил с симбионтом и демоном. Теряясь в дурацких мыслях, бальзамировщик вцепился не столько в круг, сколько в Ури, решив, что неинтересно топиться в гордом одиночестве.

— Однако здравствуйте, — хрипло обозначился Блимм, отплевываясь заодно от воды, заливающей с подлейшей частотой.

Время под водой, как бы то ни было удивительно, двигалось с нормальной скоростью, привычной, тогда как снаружи всё ещё капли стремительно взрывали поверхность волн. Под водой, наконец, было тихо, до туда не долетали звуки. Беда медленно шла ко дну, скрывалась в кромешной темноте, отрезая всякую возможность выбраться из магического циклона.

В глубине мелькнул свет, такой тусклый, что его вряд ли бы кто-то заметил. Но он приближался, становясь ярче. Вскоре можно было различить очертания некоего подводного аппарата, круглого, с множеством иллюминаторов, размером с двухэтажный автобус, может чуть больше. Он мигал огнями, как глубоководная рыба, приманивавшая себе жертв. Двигался аппарат навстречу тонущим бедовым пассажирам.

Поверхность воды вздулась при его приближении и расступилась, корабль всплыл, как гигантский металлический пузырь. В покатом боку вдруг открылась дверь. Вода не хлынула внутрь, не заполнила и не потопила судно, оно всё так же качалось на воде, а изнутри, словно из-за тонкого стекла, тонущим махал рукой никто иной, как Йеремия собственной персоной. Он был одет в строгий костюм с уже знакомым бейджиком, и широко улыбался. Судя по движению губ, можно было предположить, что он зовёт всех смело забираться в подводную лодку.

Ник покрепче перехватил Лёньку, чтобы тот не нахлебался воды, и потащил по направлению к двери. Удивляться сил не осталось, равно как злиться, ругаться и махать руками лишний раз. В конце концов, даже при помощи магии силы заканчивались быстро. Быстрее, чем хотелось бы самому Доминику.

Затолкнув Рыженького вовнутрь, заведующий поискал взглядом Эви, как вторую младшенькую. Только потом забрался сам и прислонился к стенке, отдыхая. Из комбинезона стекала вода.

— Ждали, пока лодка утонет?

Сейчас северсталька была рада даже брату, имя которого она не могла произнести, как не пыталась. Сплёвывая воду и отчаянно кашляя, Эви заползла в судно ориентируясь на макушку Лёньки, чуть-чуть отползла от входа, чтобы не мешать друзьям и свернулась комочком. Внутренности сошли с ума, и девушка с трудом сдерживалась, чтобы не выкашлять всё содержимое желудка.

— Как хорошо, что я ничего не ела перед поездкой. Как же хорошо...

— Привет, Дарий, похоже в нашем приключении что-то пошло не так. И главное...

Что было главным Ури не успел рассказать, поскольку нужно было спасаться. И кажется появился капитан Немо с большой и красивой подлодкой. Где же кракен? Его сегодня не хватало. И акул еще вместе с пираньями, чтобы и под водой тоже были некоторые трудности.

— Молодой человек! — во второй раз за вечер заорал Деште-Лут. — Вы принимаете пассажиров?

Но дожидаться ответа парень не стал и лихо зашевелил тремя оставшимися в рабочем состоянии конечностями. Если не умеешь плавать, то и грести не умеешь, но страх перед возможностью остаться возле тонущей "Беды" превысил все разумное. Лэнси выбилась из сил, но возможно конвульсивных движений хватит, чтобы доплыть до люка.

Если бы обстановка была более спокойная, Ася бы хорошенько врезала брату Йеремие, его лодке и антуражу 20 тысяч лье под водой. Хорошая оплевуха ещё никому не мешала. В конце концов, она была заслуженная, о таких погодных условиях следует предупреждать заранее или хотя бы помочь добраться, раз уж у них есть такая крутая техника. Но обстоятельства диктовали свои условия. Мокрая, как кошка в ванной, Тургенева подгадала место поудачней и ухнула в воду. Можно было смело благодарить всё на свете хотя бы за то, что Ася научилась плавать.

— Здравствуйте, спасибо, очень вовремя, не смейте улыбаться, я неадекватно реагирую в стрессовых ситуациях, — мелко дрожа, Ася забралась на люк и принялась откашливать воду, которую успела наглотать. — Кстати, у вас нет пары тысяч дукатов? В долг, нам за лодку неустойку заплатить.

-...вашу мать, — не сумел сказать иного приветствия Блимм, показавшись над водой после очередного внепланового ныряния и увидев появление Йеремии. Внутри зародилось то чувство, когда при виде человека хочется хоть чем-то испортить его жизнь. Срочно. Никто не имеет права стоять сухим на подлодке с таким видом, когда тут десяток человек полузатоплены, прибиты летающими предметами и вообще готовились не дожить до этого явления народу. Это просто скотство.

Бальзамировщик собирался оторваться от Ури и Лэнс, но понял, что сами они вряд ли доплывут. Медленно, но верно, он дотащил их троицу вокруг круга ко входу в подлодку. Забравшись, северсталец едва ухмыльнулся. Если сейчас кто-то кинется радостно обнимать спасителя, то его вид будет уже не таким раздражающим. А еще с них все вокруг заливало водой, что тоже чуточку делало мир приятнее.

— Вы посмотрите на этого сукиного сына, — Иванна балансировала на каком-то поручне, по щиколотку уйдя в воду вместе с первой половиной "Беды", и смачно сплюнула, прежде чем броситься в сторону от тонущего катера. На секунду вода накрыла с головой, но девушка выплыла несколькими сильными гребками и повернула к открытому люку, отплевываясь.

— В костюме. Пфттф. С бейджиком. На долбаной подводной лодке долбаный капитан Немо. Башно.

Отбросив мокрые волосы с лица, чтобы видеть, куда карабкаться, Иванна молча подтянулась к люку и присела на корточки, помогая забраться Ури и Лэнс.

Не без помощи Ника подобравшись поближе к лодке, Лёня, наконец, дал по газам и, взбурлив воду, по-собачьи доплыл до самого порожка подлодки — или что бы то ни было. Их, наверное, техномагическое изыскание, какие они там у себя любят, с очень отстающими часами и замысловатым названием.

Мышцы, слабые и замерзшие, отказывались работать, так что первые две попытки взобраться были очень не очень . К третьей Лёня изобразил тюленя и, вовремя подтолкнутый Домиником, с обезоруживающим тюленьим кличем вкатился, наконец, внутрь, к теплу, свету и воздуху.

— Извините, — вместо приветствий просипел мальчик, заходясь затем кашлем, чтобы выплеснуть из горла воду, наглотанную в каких-то страшных объемах. Только в тепле Северсталец сообразил, как много в нем было воды и как сильно он замерз — застучали зубы, руки, плохо слушающиеся, мелко задрожали. Но они были живы, и, Йоблю слава, все. До единого.

Привалившись к стенке, Лёнька едва выдал слабую улыбку и деловито потрогал шишку на лбу.

— А во лбу звезда. Вот.

Северсталец с тоской провожал взглядом обломки "Беды". Пожалуй, ни один другой катер не завез бы так далеко. Однако, дампир надеялся, что судно сможет и вернуть путешественников обратно.

Явление более надежного агрегата с почти уже товарищем по переписке на борту развеяло сомнения по поводу успешности путешествия в один конец. Обещали — встретили. Уже неплохо. Несмотря на подозрительность, Конклав пока не провоцировал на угасание доверия.

МакАлистер проявил немного ответственности, пытаясь отследить, чтобы все выбрались из воды и не ушли на дно следом за катером. Хотя в силу рассеянности не был уверен, что сумел всех посчитать. Однако, веря в лучшее, забрался на борт, вновь расцветая счастливой улыбкой и торопясь потрогать доступные части удивительного корабля.

— И снова добра, брат Йеремия. — Аэромант стянул с волос и отжал над водой бандану, в последний раз поражаясь буйству стихии в этом месте. — К вам и вправду непросто попасть.

— Здравствуйте, здравствуйте, забирайтесь, пожалуйста.

Йеремия с профессиональной ловкостью вился вокруг путников. В руках у него мгновенно оказалась стопка махровых полотенец в пастельную полоску, которые он вежливо предлагал мезанцам. Обиды его совсем не смущали, как и тихие ругательства.

— Мы не ожидали, что вы прибудете так скоро, в сердце циклона снова ускорилось время и вы сошли с судна чуть раньше, чем мы на то рассчитывали. Искренне прошу прощения, что вам пришлось искупаться в такую неподходящую погоду, — он взволнованно улыбался с явной неловкостью за допущенную ошибку.

Когда все влажные плечи были заботливо покрыты полотенцами, Йеремия нажал кнопку на стене и озвучил короткое: "Спускаемся". Дверь тут же закрылась, а в небольших круглых иллюминаторах, расположенных на стенках судна, дождь сменился плотным покровом воды. Корабль спускался под воду.

— Я всеми силами попытаюсь исправить первое негативное впечатление, которое Конклав произвёл на вас по прибытии.

Надеюсь вы понимаете, что я не мог заранее предупредить вас о точной дислокации нашей базы, нашего святилища, из-за возможности, что данные попадут не в те руки. Многие наши разработки секретны и опасны, кроме того, весьма революционны, многие колдуны могут не одобрить... Вы должны понимать, вы живёте в Жижах.

С изяществом, Йеремия развел руками. Их корабль тем временем спускался всё глубже, его со всех сторон обступила тишина, мимо иллюминаторов шмыгали мелкие рыбки. Темноту прорывали лишь прожекторы шароподобной подлодки, пока вода вдруг не стала заметно светлее. Йеремия загадочно улыбнулся.

— Добро пожаловать в Раху, друзья!