Преданность (джен)

В своей жизни Гиксос видел много боли. Рождённый в бедной семье, он не мог претендовать на что-то большее, чем жизнь обычного ремесленника. Отец учил его ремонтировать различные приборы, но мальчика всегда тянуло к созданию чего-то нового — что было непозволительно из-за материального положения семьи, а кроме того, довольно значительная сумма уходила на обучение старшей сестры, которая смогла найти для себя место при одном богатом торговце. Жестокость отца, не знающего снисхождения, заставляла Гиксоса мечтать о том времени, когда он сможет уйти из дома, запустить своё дело.

Честно говоря, когда началось сражение между детьми Ра, молодой мечтатель даже не интересовался причиной столкновения. Ему было наплевать на глобальные проблемы царства, его заботило лишь то, что у него не было возможности вырваться из душных стен своего дома, оставить опостылевшую жизнь и избавиться от отцовского гнёта.

Поэтому, когда человек Эксатона пообещал жизнь проще и лучше, возможность заниматься любимым делом в обмен на лёгкую работу, Гиксос согласился.

Получив в распоряжение небольшую мастерскую и инструменты, юноша радовался освобождению от тягот, которые испытывал в семье, но всё ждал, какую же работу ему поручат. Как оказалось, его задача была в том, чтобы присматривать за земным мальчишкой, который гордо носил браслет Тёмного воинства, но ещё только обучался воинскому мастерству. А поскольку энтузиазма у него было навалом, и он постоянно искал приключений на свою голову, ему была необходима нянька.

Первое время Колин сбегал от Гиксоса и всячески старался ему насолить, пытаясь доказать всем, что он может со всем справиться сам, но Эксатон был непреклонен, и маленький вредина каждый раз возвращался под опеку изобретателя. Мальчишка в конце концов смирился со своей участью, но от скуки, а также в качестве отработки показанных Анубисом приёмов, начал доставать свою няньку. Гиксос больше не мог спокойно заниматься любимым занятием и с опаской входил даже в свою комнату, боясь получить «сюрприз».

Безобразиям ребёнка положила конец Сехмет. Однажды ночью, после атаки маленького воина, юноша с трудом передвигался по коридору из-за слабости в теле и кружащейся головы. Он не успел отреагировать на появление фигуры из-за угла и врезался в неё. Извиняясь, Гиксос попробовал поклониться, однако его голова была явно против, и он чуть не упал. Львица, на удивление понимающе вздохнув, повела его к себе, где во время его рассказа о постоянных нападках со стороны Колина успела обследовать юношу и выявить у него лёгкое сотрясение мозга. Сехмет оставила злосчастную няньку лечиться, а с мальчиком договорилась, что не расскажет Эксатону о произошедшем, если тот перестанет доставать Гиксоса. То ли разочарование Тёмного фараона, то ли репутация львицы заставили Колина, но договор был заключён, и юноша вздохнул спокойнее.

В лице Сехмет Гиксос обрёл приятельницу, которая иногда помогала ему с разработками и давала необходимый отдых от непоседливого ребёнка. Бывало, девушка просто усыпляла Колина, и пока он лежал в лаборатории, приятели возились с какими-нибудь устройствами.

Всё начало меняться, когда Эксатон выпустил мальчишку на поле боя. Теперь он стал почти полноправным членом Тёмного войска, сражался с армией Кефера и бывал на заданиях вместе с Анубисом. Гиксосу иногда приходилось сопровождать Колина во время дороги между Тёмной пирамидой и точками расположения отрядов, так что Сехмет подучила приятеля некоторым базовым приёмам, чтобы он мог постоять за себя и хоть немного защитить своего подопечного.

Тогда, внезапно обнаружив, что он стал участником большой войны, Гиксос заинтересовался тем, за что сражается каждая из сторон. Узнавать новости было нетрудно: Колин любил похвалиться своими боевыми достижениями, вместе с этим рассказывая какую-то важную информацию, и юноша всё больше понимал, что принял не ту сторону. Сехмет догадывалась о его мыслях, но молчала и не пыталась что-то доказать, позволяя приятелю самому разобраться в своём отношении ко всей ситуации. Она была предана Эксатону, но именно ему позволяла выбрать сторону.

Переломный момент пришёл внезапно. Издалека наблюдая за сражением своего подопечного с другим земным мальчишкой, кажется, Лео, Гиксос вслушивался в их разговор. Дети учились вместе на Земле и всегда были соперниками, но мальчишка Кефера пытался убедить противника, что он ошибается, что люди не хотят власти Эксатона, и войне нужно положить конец.

Может быть, подлый удар со спины в драке мальчиков, а может, неумелая, но правильная речь, однако что-то заставило юношу развернуться и пойти прочь. Он не желал участвовать во всём этом и в то же время хотел, хотел сделать что-то полезное.

Так, в метаниях, он отошёл за скалы, толком не следя за окружающей обстановкой. В себя его привели резкий тяжёлый удар и собственное падение, а кроме того, кто-то придавил его к земле. Незнакомый голос окликнул кого-то, спрашивая, кого прижимают к земле, и Гиксос понял, что ему встретились воины Золотого города. Его отпустили, и он настороженно осмотрел двух молодых мужчин, которые с осторожным интересом рассматривали его.

Когда тот мальчишка — Лео — что-то закричал, старший из них убежал в его сторону, обменявшись кивками с напарником. Второй всё пытался что-то разглядеть в незнакомом юноше, и того это немного раздражало, но он не решался что-то сказать или сделать — один на один против воина ему не выстоять и минуты.

— Ты из Тёмного воинства? — наконец спросил тот. Его голос не звучал враждебно, скорее через спокойствие прорывалось удивление.

— Нянька считается? — почему-то усмехнулся Гиксос.

Собеседника его ответ, видимо, озадачил. Юноша вдруг заметил солдата Эксатона позади, целящегося в спину этому воину из лука, и в тот момент, когда стрела сорвалась с тетивы, он прыгнул на незнакомца. Над их головами пролетела и взорвалась стерла, а за замеченной мумией уже устремился кто-то из Золотого воинства.

— Ты меня спас? — садясь, недоверчиво посмотрел на него воин.

— Рефлекс, — Гиксос обнял колени руками и поставил на правое подбородок. — Я был нянькой у Колина, у него точно шило в одном месте, вот и… Реакция на все угрозы жизни нужна безупречная.

— Но ты не воин? — уточнил спасённый.

— Нет.

Где-то за скалами кто-то что-то кричал, слышались звуки выстрелов и ударов. Похоже, небольшая миссия Колина переросла в настоящее сражение. Быть может, даже сам Эксатон заявился за своим маленьким союзником.

Золотой воин спросил у Гиксоса его и имя и попросил побольше рассказать о себе. Юноша отвечал с неохотой, но честно. Видимо, он уже сделал то хорошее, что хотел: спас этого человека, явно большую шишку в Золотом городе, и теперь ему пора было подумать о собственной жизни и том, как продолжать её дальше.

— Ты, вижу, не рад, что ввязался в это. Помимо такой реакции и навыков механика какими талантами обладаешь?

Гиксос пожал плечами.

— Смотря какую сферу ты рассматриваешь.

— Смотря о каких ты можешь рассказать, — мягко парировал воин, так и не назвавший своего имени.

— Ра всемогущий, ты как Сехмет, — с полустоном юноша повалился на спину и скрестил руки на груди, рассматривая облака.

— Вот как? — озадаченно оглянулся на него собеседник.

— Я могу ходить бесшумно. Полезно, когда не нужно, чтобы эта неугомонная бестия, которой велели отдохнуть, не вылезла за тобой… Ещё я лажу со скорпионами Мёртвая голова. Было дело, нужен был их яд. В детстве я подружился с одним, когда на время убежал из дома… Не знаю, кажется, больше рассказывать нечего, — он пожал плечами, всё так же лёжа на спине и не отрывая взгляда от облаков.

— Достаточно, чтобы сделать из тебя воина, — мужчина поднялся и слегка наклонился, попадая в поле зрения Гиксоса. — Хочешь стать частью Золотого воинства?

— Ты серьёзно? — тот выгнул бровь. — Почему ты так уверен, что я хочу опять попадать под этот гнёт? Тут, конечно, свои сложности были, но хотя бы никому не было дела до моего социального положения, и я мог спокойно заниматься любимым делом, когда на это было время.

— Почему ты так уверен, что жизнь в Золотом городе не изменилась?

Юноша даже сел от удивления. Этот воин разговаривал с ним спокойно и не пренебрежительно, даже в какой-то степени дружелюбно.

— Ты мне жизнь спас, — заметил он. — А ещё у тебя вид какой-то… потерянный.

— Ага, не от мира сего, — Гиксос сжал кулаки до побелевших костяшек. Всё детство он слышал эту фразу, всё время его попрекали мечтательностью.

Он колко взглянул на собеседника, но увидел понимающий взгляд. Как будто этот человек все его проблемы переживал вместе с ним и знал всё — знал, как ему тяжело было.

— Уж точно не от того, в котором живёшь сейчас, — сказал воин. — Может, от того, в который я тебя приглашаю? — он подал юноше руку, предлагая подняться.

На пару секунд закрыв глаза и взвесив всё, тот всё же принял помощь. Они прошли некоторое время молча, обдумывая ситуацию.

— Я думаю, Осирис сможет выделить тебе лабораторию, а Апис сделает из тебя воина, да и я с этим помогу. Честно сказать, давно не видел людей с такой реакцией, ты меня впечатлил, а это непросто.

Тех, кого собеседник назвал, Гиксос не знал, но почему-то уже доверял этому воину. Это было странно, непривычно… но неожиданно понятно.

— Я напомнил о чём-то плохом? — мужчина остановился, осторожно вглядываясь в лицо юноши.

— Мой старший брат всегда старался свалить на меня работу или забрать себе те деньги, которые я заработал ценой своего здоровья, — Гиксос смотрел на песок. Очень хотелось объяснить, почему он так чувствует себя, даже если собеседнику это ненужно. — Когда я стал старше, сестра стала просить денег больше, и никого никогда не заботило, что я повредил себе что-то или просто устал до изнеможения… Может, потому, что родным было наплевать на меня… я начал доверять тем, кто проявил ко мне хоть каплю участия? — он посмотрел на воина пронзительным взглядом, осознавая, что источает боль, но не имея сил её остановить.

— Доверие — вещь очень хрупкая, я прекрасно знаю это. Я надеюсь, что между тобой и всеми нами оно будет. И первый шаг нужно сделать мне. Я так и не представился…

Прежде, чем он успел закончить, из-за соседней скалы появились Лео и тот воин, который свалил Гиксоса. Мальчик помахал второму другу и окликнул брата Эксатона, говоря, что все мумии сбежали.

Лицо юноши окаменело, и он с полным отсутствием эмоций повернулся в сторону Кефера. Тот, кажется, мысленно призывал Апофиса, но быстро собрался и твёрдо положил руку ему на плечо:

— Как я уже сказал, многое изменилось, и наша социальная разница не так важна. Наоборот радуйся, что спас Золотого фараона.

Гиксос мрачно ухмыльнулся. Однако несмотря на возможные плохие последствия он желал серьёзно посвятить себя служению этому фараону. Второму в его жизни человеку, который откровенно наплевал на его происхождение и оценил его достоинства.

* * *

С тех пор, как изобретатель официально стал членом Золотого воинства, прошло много времени. Кефер действительно относился к социальным статусам как к маловажному элементу жизни. Конечно, определённую иерархию он соблюдал, без неё не было бы порядка, но с элитой своего воинства общался дружески и просто, так что гораздо чаще можно было услышать его имя, нежели титул.

Гиксос очень скоро убедился, что люди живут весело и счастливо, гнёт материального и социального положения был уничтожен, а многие даже забыли, что когда-то им приходилось подстраиваться под более богатых — и властных. Юноша часто думал, как сложилась бы его жизнь, если бы тогда человек Эксатона не пришёл к нему как к бедняку, готовому на всё, чтобы выбраться из мрака своей жизни, если бы он остался в Золотом городе и на себе ощутил начало реформ Кефера.

Преданность Гиксоса Золотому фараону росла с каждым днём. Человек, не обманувший его доверия, заслужил это, и юноша без колебаний брался за выполнение любых приказов и просьб в любое время суток. Бывало, едва вернувшись с одного задания, он уже вызывался добровольцем на другое.

Кефер эту верность ценил, как ценил и самого друга, а потому иногда мягко осаждал его пыл и практически заставлял отдохнуть. И если Сет был уверен, что юноша хочет выслужиться, то Золотой фараон знал — это способ показать благодарность за новую жизнь. Он также понимал, что Гиксос имеет психологическую травму, Осирис объяснил, что тот сам этого не осознаёт, однако её последствия постепенно сглаживаются — чем крепче становятся связи между ним и другими воинами.

Рамзес, на самом деле первый познакомившийся с изобретателем — тогда, в скалах, сначала с недоверием относился к нему, иногда следил за ним, перекинувшись в другое существо, а потом огорошил фараона и друзей: новый член их войска всё ещё оставался забитым мальчишкой несмотря на свой возраст; это было одно из последствий той травмы, о которой Осирис неустанно напоминал всем. Только спустя время юноша перестал дёргаться на каждое внезапное движение и звук собственного имени.

Сам Кефер вскоре проникся к верному воину и часто в моменты отдыха искал его общества, чтобы послушать о его днях как няньки Колина — то время было наполнено забавными историями и нередкими моментами злорадства самого юноши. Иногда, когда Золотой фараон уставал от дел, Гиксос начинал объяснять ему работу некоторых механизмов, заваливая терминами и формулами так, что и без того перегруженный мозг Кефера отказывался принимать информацию дальше, и мужчина отрубался прямо на месте. За такой способ заставить фараона быстро уснуть изобретатель получил похвалу от Осириса и полный доступ в Хранилище с различными веществами и технологиями.

Кефер приглядывал за новым другом, зная, что в трудные личные моменты тому не к кому обратиться — несмотря на уже долгие годы сотрудничества у Гиксоса не получилось по-настоящему сблизиться хоть с кем-то, и держал расстояние он по собственному желанию.

Так, постепенно, юноша стал одним из самых верных воинов Золотого фараона. И потому, когда Сет бросил ему вызов, изобретатель в шоке смотрел на эту ситуацию. Когда Правящий совет одобрил состязание, Гиксос лично проверил машину Кефера, чтобы не возникло никаких неполадок. Он с беспокойством провожал взглядом своего фараона, серьёзного и хмурого. Возможно, что-то в словах Сета, прозвучавших на заседании Совета, куда изобретатель не имел доступа, задело сына Ра. Он был настроен решительно, да и как иначе, если проигравший должен будет жить в пустыне?

Кефер окинул взглядом своих друзей, ненадолго задержавшись на каждом лице, и вернул внимание Маат. Когда её Перо вылетело, он и Сет бросились к своим машинам и взлетели, а Гиксос сжал кулаки. Он желал фараону победы и не мог себе представить Золотой город без него. Он так много сделал для жителей, неужели Сет считает, что это правление недостойно?

Чья-то рука мягко опустилась на его плечо. Обернувшись, юноша увидел Рамзеса.

— Он справится. Нам остаётся просто ждать.

— И надеяться, что Эксатон в это время не нападёт, в том числе и на него. Них, — быстро поправился Гиксос.

— В таком случае мы должны быть готовы. Пойдём, — мужчина понимающе похлопал изобретателя по плечу и направился в город.

Не справился.

Когда Сет внезапно вернулся с Пером, повисло долгое молчание, потом Совет начал что-то говорить, но Гиксос уже не слушал. Теперь, когда Кефер вернётся, ему дадут время собрать вещи и попрощаться со всеми, объявить народу о смене власти и провести в городе последнюю ночь. Юноша желал ему помочь.

Он наткнулся на Осириса в своей лаборатории. Старый учёный с печалью смотрел на него, а потом молча обнял, давая необходимую поддержку.

— Насколько я понимаю, ты для себя уже всё решил, — отстранившись, сказал он.

— Кефер — единственный, за кем я хочу идти.

— Здесь медикаменты, должно хватить надолго, потом… думаю, у вас получится купить ещё. Особенно если ты предварительно свяжешься со мной, — Осирис указал на коробку и коммуникатор и, грустно улыбнувшись, вышел.

К возвращению Кефера Гиксос успел собрать необходимые вещи и уложить их в ранцы. Он знал, что бывшему фараону дадут машину для перевозки вещей, но взял только самое необходимое. Что ж, по крайней мере любимым делом он продолжит заниматься — без этого в пустыне даже не выжить.

Сын Ра благополучно передал власть Сету перед всем народом и через час удалился с празднества в честь нового фараона, чтобы собрать свои вещи. Ему не разрешалось оставить браслет, но хопеш он мог забрать. Несколько личных и памятных вещей заняли всего один небольшой ранец, с которым он и вышел к своему транспорту.

— Ты собрался улетать сейчас? — спросил Гиксос, проверивший наличие энергокристаллов. — Даже не попрощаешься ни с кем?

— Так будет лучше.

— Значит, я вовремя. Куда отправимся?

Кефер замер и с удивлением оглянулся на юношу. Тот прочитал в его глазах медленное осознание слов.

— Тебе не нужно уходить, Гиксос, это только моё поражение.

— Послушай, Кефер, тебе я обязан своей жизнью, тебе предан как никому, и я пойду с тобой. Тебе понадобится помощь, я не могу отпустить тебя одного.

— Достаточно того, что Золотой город лишился одного воина, нехорошо, если лишится и второго.

— Ты же знаешь, я в контрах с Сетом, меня наверняка ждёт незавидное будущее. Позволь лучше тратить свои силы по-прежнему на служение тебе. Я считаю, что это было несправедливо, ты подарил народу лучшую жизнь в условиях этой войны, ты не должен… лишаться всего.

Сын Ра покачал головой и отвернулся.

— Только не говори мне, что лучше всего я тебе помогу, если останусь… Тем более Осирис сказал, что я должен связаться с ним, когда у нас закончатся медикаменты.

— Осирис знает? — изумлённо посмотрел на юношу Кефер.

— Я думаю, это понимают все. Ты как брат для меня, я не хочу, не могу лишиться… единственной своей семьи.

— Но жизнь в пустыне — не жизнь в городе…

— Вот именно, — перебил его изобретатель. — Уж поверь, я к ней больше готов, чем ты.

Мужчина вздохнул и посмотрел на машину. Вещи на ней уже были сложены — Гиксос был настроен серьёзно и не отступил бы. Сын Ра снова вздохнул и мягко улыбнулся ему.

— Тогда тебе и выбирать курс, младший брат.

Юноша весело фыркнул и дал ему знак грузить оставшиеся вещи. Ночь скроет изгнанников от нежелательных взглядов, но преданность своему фараону будет заметна всем.