По маршруту (джен)

Аксиль Флай всё не мог свыкнуться с ранним началом практики и снова проспал.

Окончательно проснулся только к 09:10 от назойливого пищания коммутатора.

Который два часа как сообщал:

«Уважаемые товарищи! На линии «ЭСКЕ» проводятся внеплановые работы. Просьба прибыть к 8:00 на станцию 14G для отправления на альтернативном парттранспорте».

Пришлось покаяться начальству, сгорая от стыда.

«Что с Вами делать, товарищ Флай. Ради одного партслужебку не организуют. Придется добираться до 15».

«Я могу использовать автотранспорт пролов»

Перспектива поездки с непартийцами волновала и привлекала. Настоящее приключение.

Идан Гордон (будущий начальник, ныне руководитель практики), разумеется, без труда раскусил идейку Аксиля, сквозь хладнокровные строчки экстрасенсорно ухватил суть.

«Снова авантюрные идеи. Мечтаете с варежками прокатиться?»

Варежками Гордон называл пролов: «Исторические, надежные, работоспособные, узко-функциональные»

Необычное предприятие, не лишенное некоторого риска, непреодолимо захватывало Аксиля, пока он собирался на практику. Поэтому он быстро набрал:

«Товарищ Гордон, вышел на остановку. Планируемое время прибытия 10:30»

Опаздывает уже прям неприемлемо. Аксиль вздохнул. Опять полночи писал сочинения, потерял счёт времени и практика напрочь вылетела из полной вдохновения головы. Ну что это такое. Не может себя в руки взять уже сколько времени.

Товарищ Флай отложил коммутатор, чтобы не читать ответ руководителя практики. Сделал вид, что не услышал сигнал. Так и скажет, не моргнув. Сам поверил: настолько здорово притворился.

Аксиль поразмышлял немного.

Затем неохотно извлек из шкафа, с самого края, из дальнего-предальнего угла старую отцовскую куртку. Куртка была сильно велика и закрыла верх формы полностью.

Не очень-то приятно ворошить прошлое. Надевалась с большим трудом.

Однако, не хотелось вызывающе светиться среди пролов, разгуливая с эмблемой партии на показ.

Следующим этапом бережно, с удовольствием насыпал в карман монетки-жетончики пролов, из любопытства однажды полученные в обменнике. Новенькие, блестящие, только-только выпустили обновленный формат. Монетки мягко медно звякали в кармане, заставляя Аксиля улыбаться от удовольствия.

//

На остановке было непривычно шумно и беспокойно.

Две молодые женщины без стеснения вели настолько женские разговоры, отчего даже рьяное любопытство Аксиля, лишенное всяческих границ, свернулось как несвежее молоко.

Мама с сыном лет шести считала жетончики. Ребенок откровенно скучал и зевал.

— Сыночек, все детки уже умеют считать. Вырастешь, будешь умным, как папа.

— И даже в партию возьмут, — вклинилась женщина в очень ярком макияже, ходившая до кругами. — И будет у тебя много-много таких монеток.

Аксиль горел желанием сообщить: в партии используют парт-карты вместо монет и жетонов. Но ему вдруг стало дико неловко вступать в разговор без приглашения.

Флаю было очень странно, как все обращались к друг другу на «ты». Будто все они хорошо друг друга знали, были родственниками или близкими друзьями.

Высокий мужчина в лёгкой майке не по погоде, громко матерясь, зачем-то пытался отковырять плотно прибитую множеством гвоздей деревяшку из видавшей виды остановочной лавочки.

Он был взвинчен, зол, весь потный, но попыток не бросал.

Товарищ понаблюдал за мальчиком. Партиец видел детей только, когда сам был ребёнком. За годы в алма матер, он совсем отвык и эти маленькие люди казались ему чужеродными и несколько пугающими.

Тем временем ребенок подобрал камень, засунул в рот и упоенно рассасывал, обтерев песок с ладошек о штаны.

— Ваш ребенок только что съел камень, — взволнованно обратился Аксиль к маме мальчика.

— Тебе жалко, что ли?

Флай не нашелся, что ответить и смущенно покинул поле зрения мамаши, бурчащей «наш ребенок, ишь ты».

— Стоят на остановках по часу, набивают, а тут не дождешься! Уже ноги болят стоять! Десять минут ни одной «бочки»! — панибратски объявила расхаживающая как стражник на крепости женщина в агрессивном макияже ошарашенному Аксилю, будто знала всю жизнь с малолетства.

А может и знала когда-то… Флай задумался и провалился в мысли.

«Бочками», как понял Аксиль, они называли свой транспорт. Наименование как выяснилось позже, было глубоким и точным.

//

Маленький, очень забавный (Аксиль не выдержал и посмеялся) автоконструкт ещё не подъехал, а в ноздри уже ударил терпкий запах бензина. И тут же догнал второй незнакомый запах — резко-соленый промасленный.

«Бочка» была полностью забита людьми. Партиец растерялся, однако никого факт сверхпосадки не удивил и совершенно не смущал. Люди засуетились, сбились в кучку, стараясь оказаться максимально ближе к дороге.

Флай прикинул, где должна остановиться «бочка» исходя из торможения, и встал в предполагаемую точку, оказавшись отделённым от волнующейся массы пролов на остановке.

Дверь открылась практически перед ним, но женщина с вроде бы больными ногами чрезвычайно резво рванула вперёд. Если бы Аксиль инстинктивно не отшатнулся, возможно, продралась бы прямо сквозь плоть партийца. При этом она успела бросить с хищным оскалом: «Ну чё не заходишь?!»

Следом стояла девушка, которую партиец по привычке пропустил вперед. И оказалось, что места в «бочке» больше нет.

— Тов… Пройдите, пожалуйста, немного, — сказал Флай девушке.

— Куда, на голову?! — ответил кто-то сдавленным злобным голосом изнутри.

— Мне очень надо, я опаздываю на работу, — признался бессовестно проспавший практикант.

— Всем надо на работу! — рявкнул на ухо прол за спиной. Крупный мужчина — ни за что не поместился бы, но не мог или не желал этого понять.

Флай понял: мир пролов требует решительных действий — иначе в «бочку» не попасть. И выдохнув, забросил себя в машину, вжав внутрь впереди стоящую девушку.

— Дергай! — донеслось с носа машины. — Больше не возьму!

Флай не догадывался, что обращались к нему.

— Ау, юноша! — смотрела одна из пассажирок прямо на партийца. — Уснул? Ехать будем сегодня?

— Я не понимаю вас, — честно признался Аксиль.

Пассажирка извернулась (явно не впервой) вытянула руку и опустила вниз небольшой рычаг над дверью.

— Спать надо по ночам, молодчик, а не… бог-знает-чем заниматься… Тормозят еле живые, мухи сонные.

Дверь стала закрываться, оставляя громогласно матерящегося мужчину на остановке.

Аксиль стал размышлять, какое значение у незнакомого слова «молодчик». Но на «юношу» он само собой оскорбился. Он инженер. А не вот это вот пренебрежительное юноша. Как невежливо. Ладно в партии хватает… Ещё пролы не называли…

Внезапно некая кривая труба на двери подперла партийца под ноги, вынуждая неестественно изогнуться. Крайне стеснительно и конфузно.

Аксиль с раздражением размышлял почему, с какой злотворящей целью была придумана такая конструкция? О чем думал инженер, создавая её? Не иначе человеконенавистник.

От девушки перед ним пахло резким приторно-сладким ароматом. Запах перебивал даже запах бензина и был в действительности неприятным. Тем не менее, в данной ситуации кружил Аксилю голову.

Он был прижат к спине девушки, ощущал тепло её тела, вслушивался как она чуть сбивчиво дышит от стресса. И её распущенные длинные волосы струились прямо перед лицом партийца.

Прола была в легкой куртке, почти полностью скрывающем платье с розами и в тонких бежевых колготках. И что именно на ней было под курткой, насколько там любопытные крой и количество ткани оставалось только фантазировать. Для культурного развития, естественно.

Женская половина партии на службу носила ту же форму с брюками и собирала волосы. Было модно оставлять будто бы случайно выбившуюся тонкую прядь. (Аксилю постоянно страстно желалось дёрнуть одну партийку за эту нагло торчащую прядь, но нельзя конечно). Но более менее свободные волосы — в прическах, разумеется — можно было наблюдать только на отчетные мероприятия и официальные сборы. Так же и платья.

Конечно, женщины всё равно исхитрялись: отсутствие приталенности заменяли булавками, маленькими прищепками, пригоняя форму по изгибам фигуры. И прочие их эти девчоночьи штучки. Ох.

Аксиля с девушкой, к большому сожалению, вскоре разделило: на следующей остановке пассажиры стали выходить и пришлось выпускать.

Все мыслимые и немыслимые расчёты трещали по швам. В обозначенный законами физики объём никак не могло поместиться количество вышедших человек.

Флай даже вполне всерьёз задумался о какой-то пространственной аномалии или сжатии материи внутри удивительного транспорта. А самое невообразимое было: «бочка» всё равно осталась предельно заполненной. Тем не менее, Аксиль смог пройти немного в пассажирский отсек, распрощавшись с облегчением, с трубой на двери.

Партиец чуть шею не свернул, обнаружив, что в части управления сидит человек и вживую крутит древний руль (…в точности как в детстве! Нет, нет, нет, Аксиль! Не сейчас…)…

Кроме того, одной рукой. Второй машинист… курил.

По «бочке» разливался едкий запах дешевейшего табака, смешивался с запахом бензина и пота.

Аксиль старался дышать ртом — от вдохов носом разрывающе тошнило, пропекало грудь и неуместно хотелось плакать.

Флай окунулся в спасительные размышления: «Надо спросить у Гордона, действительно ли у пролов нет дезодорантов. Я лично готов отдавать с заработной платы процент, только чтобы в мире больше не существовало этого чудовищного явления»

Один из пассажиров держал банку с каким-то пойлом, рискуя в любую секунду выплеснуть содержимое на соседей. Периодически, когда «бочка» ехала ровнее, он отхлебывал из банки.

Флая и без того сильно мутило от курева, он постарался отстраниться, развернулся спиной. Взялся за поручень… и влип ладонью в некое вещество. Несмотря на свою иногда излишнюю любознательность, в данном случае Аксиль ни за что не хотел узнать, что это. «Конфетюр. Всенепременно это конфетюр… Ничего страшного… Как на завтрак в сатисе »

Маленький мальчик на руках матери заметил банку пойла у прола. И тут же принялся профессионально хныкать, стенать и требовать попить. Мать безуспешно просила потерпеть, поскольку им ехать пару остановок.

Откуда-то из глубин чересчур сердобольная бабушка передала мамаше воду в банке. Чадо напилось и затихло, удовлетворенное успешной манипуляцией.

Неожиданно «бочка» грубо притормозила. Непривыкший Аксиль ударился лбом о столб-поручень. Тоже липкий.

Остановки не было, но пассажиры стали все как один выходить. Партиец не понимал происходящего.

Недалеко от дороги высилась небольшая вырезанная из дерева фигура пеликана с приоткрытым клювом.

Очевидно, это был привычный для всех процесс, потому что никто кроме инженера ничего не спрашивал. Каждый сумбурно подходил и потирал деревянную птицу.

— Прошу прощения, скажите, пожалуйста, зачем здесь пеликан? — тихо спросил партиец, наклонившись к маленькой пожилой женщине, первой завершившей ритуал.

— Надо потереть ему клюв — деньги будет приносить. Ты не местный? А ещё лучше монетку просунуть, — наставительно сказала пожилая женщина.

Как ни в чем не бывало, все снова заправились в «бочку».

Флай полагал, что он само самообладание. Но на самом деле у него ещё минут пять брови держались на лбу и был крайне озадаченно-ошарашенный вид.

//

До работы партийцы добирались не более чем за полчаса на трейшаттлах. Серебристые стрелы вонзались в центр со скоростью 110 км/ч. Поэтому радиальный путь на транспорте пролов уже начал казаться Флаю бесконечным.

В «бочке» пассажиры стояли очень плотно. А с учетом тряски машины, неизбежно терлись друг о друга. Аксиль чувствовал, что коммутатор медленно, но верно выскальзывает с пояса из-под куртки. А сделать ничего не мог.

Коммутатор партиец поставил на вибрацию и намеренно не проверял сообщения от Гордона.

Выключить коммутатор невозможно. И партиец знал: при желании рук практики мог узнать, где именно находится товарищ Флай. А значит и так видел, что Аксиль осуществил задуманное без согласования.

Тот самый мальчик, который закатил истерику насчет воды, теперь естественно захотел в туалет. И, несмотря на то, что через несколько минут была нужная им остановка, ребенок сделал свои дела в баночку от воды прямо при всех пассажирах.

Это глубоко шокировало партийца. Флая перманентно мутило всю дорогу, а теперь снова кисло затошнило.

Кроме него, только одному единственному пассажиру ситуация не показалась нормальной. На его замечание мамашка разразилась гневной тирадой сводившейся к «он же ребенок».

От сильных впечатлений Флай совершенно забыл о коммутаторе. Тем временем средство связи завершило свой побег. Коммутатор выскользнул и упал прямиком на колени сидящей девушке.

— А! — вздрогнула девушка. — Что это?

— Это моё, прошу прощения, — смялся партиец и поскорее забрал коммутатор из рук пролы. Однако вернуть его обратно на пояс было проблематично. Поэтому он просто спрятал его в широкий карман куртки.

— Украл? — прищурился на Аксиля дедок со второго сидения.

— Конечно, нет… — Флай срочно выдумывал какую-то правдоподобную версию, но дедок не дал ему продолжить:

— Молодец! Так им и надо, — и покивал головой.

Девушка смотрела в лицо Аксиля. Скорее для неё, чем для её соседа партиец пояснил:

— Это подарок.

— Как же, подарок, — снова прищурился дедок. — Дорогая-то цацка, молод ты для таких денег.

— А что это? — снова спросила девушка. Аксиль хотел ответить, но дедок был проворнее, хотя это Флай обычно болтал без умолку и не давал никому слова вставить:

— Ихняя говорилка. Кучу денег будет стоить на радио рынке. За сколько продашь?

Глаза девушки блеснули:

— Она работает? Покажешь?

— У каждого хрена партийного своя говорилка. Она бесполезна — работать в чужих руках не будет. На детали можно продать, — деловито пояснил пожилой прол.

— Можно посмотреть? — не унималась девушка.

— Нет, это подарок…- окончательно сконфузился Флай, опасаясь, что коммутатор активируется при передаче. Или его украдут…

— Правильно! — поддержал дедок будто прочел мысли. — Я б не давал.

Аксилю было сильно не по себе. Прям не в своей тарелке. Не надо было соваться к пролам. Сейчас бы пил крепкий свежесваренный кофе в партийной столовой в покое и уюте. И кушал вкусный пирожок под наставительно-позитивное бормотание новостей из интеркомов. Живот предательски услышно заурчал из-под простора старой куртки.

К счастью, «бочку» в очередной раз сильно шатнуло, стоящие потеряли равновесие.

Женский голос сразу же начал ругань с водителем и завладел вниманием всех пассажиров. И разговорчивый дедок также активно включился в возмущения.

Тем временем девушка стала пробираться к выходу, а на освободившееся место почти по головам добралась женщина с настолько ярким макияжем, как будто она отвлеклась и случайно нанесла косметику трижды.

Флай пропускал женщину на сидение, и, забывшись от напряженного слежения за коммутатором в кармане, безотчетно произнес:

— Присаживайтесь, пожалуйста, товарищ.

— Остряк, ты смотри! Шутом подрабатываешь? — не лезла в карман за словом прола. И уже сидя продолжила громко выражать своё негодование стилем вождения водителя и состоянием транспорта на всю «бочку», словно будучи прокурором зачитывала обвинение.

Флай за пару минут этого выступления невероятно устал и не выдержал:

— Не думаю, что стоит кричать на машиниста. Он осуществляет управление, а крики добавляют ему стресс-фактор, снижая внимательность.

— Умный шибко?! А чё здесь п//шь, а не в партии?

— А он на радио рынок едет, будущие денежки веселят, — вписался неуемный дедок с соседнего места. — С//л где-то говорилку.

— Ничего я не крал! — раздраженно поспешил опровергнуть слова партиец. — Это мой коммутатор.

— Да ладно, — протянула переменившаяся в лице тётичка и захлопала перекрашенными непомерно ресницами. И добавила, поправив прическу: — Знаешь, я девушка свободная, не откажусь от приглашения в ресторацию.

Флаю очень сильно захотелось, чтобы его волшебным образом вдруг телепортировало из «бочки». И он исчез из-под прищура старичка и беззвучного, но настойчивого кокетничества пролы. Аксиль попробовал сменить место, но люди стояли плотно, и ничего не вышло.

— Осторожно, — буркнул прол рядом. — По ногам куда прешься.

— Извините — прошелестел Флай. Решительно жалел об осуществлении задумки. Казалось утром, будет «Ух!», будет захватывающе. Но что-то перестало быть весело. И есть хотелось жуть.

Кто-то озвучил следующую остановку и дедок поднялся. Женщина встала, бесцеремонно (с её точки зрения — чувственно и нежно) вжимаясь бюстье во Флая, пока старичок выбирался в проход.

— Я бы на твоем месте — сказал старичок проходя мимо женщины — Был бы вежливее с товарищем. Мало ли что тут хрен партии делает, да? — и подмигнул Аксилю.

Раскрашенная прола во всех глаза всматривалась во Флая, пытаясь определить, пошутил дедок или нет.

«Бочка» остановилась, старичок удалился, оставив Аксиля раздумывать, как теперь повести себя. Он решил держаться от томно хлопающей ресницами «девы», так что вместе с выходящими продвинулся к началу, к двери.

//

В «бочку» вошел партиец в бордовой форме службы безопасности.

У Флая замерло сердце, ясно было — за ним, что безопаснику здесь делать.

— Здравствуйте, граждане, — приветливо прогромыхал безопасник, профессионально оглядывая пассажиров и очевидно выискивая товарища инженера. Образовалась неестественная тишина, только мотор машины рыхло натужно жужжал. Водитель обернулся на 180 градусов.

— Я ищу товарища инженера Флая — объявил безопасник, нахмурившись и вдвинувшись ледоколом вглубь по проходу.

Пауза затягивалась, а Аксиль никак не мог собрать разбегающиеся мысли и отозваться. В «бочке» и так было жарко и душно, а сейчас пот, как говорится, ручьями потёк.

Бордовый нажал вызов на своем коммутаторе, и коммутатор Флая услужливо громко завибрировал в куртке. Партиец развернулся и посмотрел на Аксиля.

— Здравствуйте, товарищ — наконец откликнулся инженер — Флай это я.

Деловая суровость мгновенно стерлась с лица безопасника, и он неожиданно лучезарно улыбнулся во все белоснежные ровные как по линеечке зубы.

— Товарищ инженер — двухметровый безопасник подал руку для пожатия. — Очень приятно познакомиться, Оганн.

Флай растеряно ответил на приветствие дав потормошить холодеющую ладонь.

— Что же вы не отвечаете, товарищ Флай? — также улыбаясь, спросил Оганн — Ваш товарищ руководитель очень волновался за вас.

И простодушно обратился к водителю:

— Гражданин машинист, просьба продолжить следование по маршруту.

Водитель без лишних промедлений нажал на газ и «бочка» резво тронулась.

Пассажиров привычно тряхнуло, и только бордовый Оганн едва пошевелился, монолитно стоя будто бетонный обелиск посреди притихших пролов и смущенного партийца-практиканта.

Аксиль запоздало прочел сообщения от Гордона, скрывать коммутатор уже не имело смысла:

«Товарищ, отпишитесь, как проходит перемещение?» и целая серия подобных встревоженных запросов.

Можно подумать. Аксиль вообще-то самостоятельная личность. Нечего контролировать каждый шаг… Партийные порядки это кошмар… Ох.

«Я попросил безопасника на вашей радиане: товарищ Оганн. Доберитесь до остановки «Берёзки»: быстро, без приключений! А дальше в его сопровождении»

— Счастливого нам пути, товарищ Флай! — идеалистически продекларировал Оганн, имитируя диктора в трейшаттле. Товарищ из службы безопасности был похож на ожившего персонажа Тритонова.

(Прим.авт.: Константин Тритонов — известный партийный художник, изображающий на картинах только исключительно непременно несомненно улыбающихся людей)

— А как вы сюда добрались? — робко спросил Флай, кожей ощущая прожигающие взгляды всех пассажиров на себе и собеседнике. — Мы проехали упомянутые «Берёзки» несколько остановок назад.

— Пробежался — запросто ответил Оганн. — Бодрит! Со спортом дружить — здоровыми быть! Здорово так пробежаться, — и рассмеялся собственной игре слов. Хотя скорее всего он просто на эндорфинах брызнувших в кровь — а игру слов заметил только Аксиль.

«Даже не покраснел и дыхание наверняка не сбил» — завистливо поразился про себя инженер. «Может их правда в лабораториях делают…»

— А вы почему без формы? — резонно поинтересовался Оганн, его улыбка схлынула, уступая место строгому вытесанному в камне выражению. — Я в вас даже товарища не признал.

Флай так разволновался от вопроса, что его снова замутило, а щёки запылали.

— Понимаете ли… они же…я как-то подумал… неловко было… — дрогнувшим голосом судорожно попытался оправдаться позеленевший Аксиль, заткнулся и поспешно стянул куртку. Вернул коммутатор на место — на пояс.

— То есть? — искренне удивился Оганн. — Почему неловко?

— Так среди них… в форме партии — почти прошептал побледневший инженер. Но безопасник к сожалению имел превосходный слух.

Оганн ещё свел брови на картинном лице.

— Не по совести поступок — скрывать символ партии, товарищ Флай.

— Я с вами полностью согласен, товарищ Оганн — заявил Аксиль. — Больше не повторится, разумеется.

— Вы товарищу Гордону ответили? — к счастью, сменил тему безопасник. — Мы решили, вы попали в неприятности, просил вас срочно найти и выручать.

И снова заулыбался счастливо, что видимо было для него обыкновенным состоянием.

Флай быстро отправил ответ руководителю.

— Смотрите! — воскликнул вдруг Оганн. — Там в полу — отверстие, вы такое видели, товарищ? Дорогу насквозь видно, смотрите: как мелькает!

— Что же вы, гражданин машинист, дыры в полу не заделаете? — простодушно поинтересовался безопасник, обращаясь к водителю.

Пролы до этого тихо опасливо переговаривающиеся между собой, загудели чуть громче.

— Нет у меня времени в полу ковыряться, работать надо, — недовольно, но вполне вежливо пробурчал водитель — За какие шиши.

— Вы ещё писающего ребенка не видели — очень тихо сказал инженер, подтянувшись вверх к Оганну.

— Товарищ Флай, чего Вы шепчитесь? У товарищей секретов нет, товарищи живут открыто и честно.

Флай хотел было возразить, что есть вещи, о которых не говорят открыто. Но пришел к выводу, что прямолинейный безопасник не понял бы.

Прола с агрессивным макияжем направилась к выходу. Затем развернулась и, поднимая ветер от ресниц, протянула Оганну обрывок бумаги с надписью косметическим карандашом.

— Мой адрес и время, буду ждать, красавчик — и, высыпав жетончики водителю, неграциозно «выпорхнула».

Безопасник взглянул в бумажку и откровенно расхохотался.

— Нет, вы такое видели, товарищ? Ну и женщина…

Коммутаторы партийцев одновременно наставительно брякнули, оповещая владельцев о скором прибытии. Странное путешествие было окончено.

На выходе Оганн протянул водителю карточку:

— Перманентная дебетовая карта, оплата за меня и товарища инженера, партия благодарит вас.

Оставшиеся пассажиры повытягивали шеи.

Однако просто покинуть «бочку» не удалось. Флай безуспешно нервно дергал за рычажок. Дверь заклинило.

Безопасник не раздумывая попытался открыть вручную.

— Не надо, бл… брось ради бога! — так надрывно и безысходно воскликнул машинист, что даже бордовый непоколебимый партиец замер.

Водитель понажимал какие-то кнопочки, вышел и с внешней стороны начал аккуратно сдвигать дверь ломиком.

— Ты ж инженер, — язвительно сказал мужчина с ближайшего сидения Флаю — Взял бы и починил.

Развернулся в пассажирский отсек и добавил:

— В партии там только языком чесать могут. А на деле них//я не умеют.

— Инженер-схемотехник четвертой категории — это не механик для машин с низкоуровневой автоматизацией — раздраженно процедил задетый Флай. И ядовито добавил. — А у вас, например, какая квалификация?

Оганн одарил лучезарной улыбкой общественность «бочки»:

— Товарищ хочет сказать, что партия состоит из способных и увлеченных своим делом людей, которые могут и хотят самоотверженным трудом и знаниями вносить вклад в обустройство общества во имя нашего общего блага, — как на отчетном мероприятии отчеканил безопасник. — И если готовы — партия всегда открыта для таких людей.

Прол, если и хотел, то не успел ничего ответить:

— Давайте — махнул рукой водитель снаружи.

Партийцы выбрались, и зашагали на станцию трейшаттла. На память о поездке остались пятна на их бордовой и серой формах.

— Спасибо, но не стоило — покачал головой Аксиль, на самом деле с едкой обидой думая о последних словах прола в «бочке». — Я вам возмещу затраченную сумму.

— Оставьте, товарищ Флай — засверкал зубами Оганн.

— Правда, не было необходимости в вашем содействии — заметил Флай, которого разозлил факт, что Гордон послал за ним бордового.

— Был рад помочь, товарищ! — светился от счастья партиец из СБ.

— У меня всё было отлично, — сухо отметил Флай, усиленно сжимая губы — лишнего не болтнуть.

— Как скажете — добродушно пожал плечами Оганн.

Они отсканировали карты и прошли на станцию.

— Юстав — протянул руку безопасник.

— Аксиль, приятно познакомиться.

— Взаимно, Аксиль — просиял при рукопожатии двухметровый партиец, будто это было наирадостное событие в его жизни. — Ещё увидимся, я полагаю. Служу партии!

— Процветания партии! — откликнулся инженер.

Флай мысленно вздохнул, что ему таким воодушевленным, пожалуй, никогда не стать.

Серебристая стрела приветливо распахнула автоматические двери. В комфортном расслабляющем кресле плавно скользящего трейшаттла, при свете и мягкой температуре, среди тихих, дремлющих или читающих партийцев поездка в «бочке» казалась фантастическим сном.