Смысл жизни (джен)

«Для стареющего отца нет ничего дороже дочери».

— Еврипид.

У Эрика никогда не было смысла жизни. Он всегда был готов мужественно и без колебаний принять собственную смерть, смело заглянуть в её злорадные глаза и так же недобро усмехнуться в ответ. За все прожитые годы Лидер Бесстрашия задумывался о будущем только в контексте своей должности. Неустанно размышлял, как подняться повыше, что благого и не совсем любезного сделать для Фракции, как дополнить вековую систему. Мужчина в жизни не сомневался в правильности устроенной в Чикаго системы и порядка прохождения инициации в Бесстрашии. Эрик ни разу не думал о том, что жизнь в уже ставшей родной Фракции может кого-то не устраивать. Лидер не задавался вопросом о потребностях его же подчинённых: он жил и работал исключительно для себя и собственной карьеры, которая казалась единственной целью. Мужчина ни в коем случае не допускал и мысли о детях, а лишь одно их упоминание вызывало отвращение и, возможно, какой-то инстинктивный страх. Для него это было концом. Завершением карьеры, прощанием с созданным кровью и потом статусом, окончанием давно намеченных амбиций. Эрик считал это непосильной ношей, некой обузой, тянущей на дно. «Бремя», которое нужно правильно воспитать и поставить на ноги. Вложить в него неимоверные силы и неизмеримое количество времени, буквально забыв про себя. И это дно станет кладбищем для всего того, к чему всю осознанную жизнь стремился нынешний Лидер Бесстрашия. Однако, как бы удивительно это ни было для него самого, конец стал лишь началом, но он осознал это довольно поздно.

Когда нынешняя группа неофитов узнала, что с ними будет досрочно заниматься дочь Эрика, которой только через пару месяцев исполнится шестнадцать лет, они ожидали увидеть высокомерную особу, способную победить любого Бесстрашного в рукопашном бою и с закрытыми глазами выпустить всю обойму автомата точно в центр мишени. По их мнению, она должна была быть покрыта татуировками с ног до головы и пирсингом по всему телу — не зря ведь урождённая Бесстрашная — под стать отцу. С тяжёлым и даже дерзким характером — дочь одного из самых жёстких Лидеров должна перечить самому Эрику. И каково же было их удивление, когда до одури спокойная Элен — чистая и неприкосновенная, которую можно сравнить с только-только распустившимся цветком, — еле-еле попадала в край мишени, а чаще всего вообще промахивалась мимо неё. Рукопашный бой давался ей с ещё большим трудом: если она ступала на ринг, то ни разу не покидала его целой и невредимой. Каждый противник — пусть самый слабый — будь то крупный парень или хлипкая девушка, с лёгкостью укладывал её на лопатки в абсолютной тишине. Эрик никогда не комментировал неудачи собственной дочери, хотя даже спустя время, когда спина Элен снова соприкасалась с твёрдой поверхностью матов или новая пуля вылетала за пределы мишени, всё ещё не привыкшие неофиты неосознанно напрягались и задерживали дыхание, думая, что в этот раз Лидер точно сорвётся и наконец признаёт её неудачницей. Однако мужчина вновь и вновь с напускным безразличием наблюдал за происходящим. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не отвернуться, когда очередной неофит оставлял на её теле болезненные гематомы, которые к тому же очень медленно исчезали, и чаще всего останавливал поединок. В такие моменты взгляд Элен выражал полное отчаяние и раздирающую сердце боль. Она попросту не могла превзойти выдуманные самой же собой ожидания отца. Она считала, что должна быть лучшей, раз родилась дочерью одного из Лидеров Бесстрашия. Она должна быть настоящей Бесстрашной, но никогда ею не была. С самого детства Элен сторонилась местных детей, бегающих по неогороженной Яме и смело сидящих на краю Пропасти, предпочитая тихо и мирно сидеть в углу детской комнаты и читать сказки. Она научилась распознавать буквы, писать их и прочитывать целые предложения слишком рано, однако даже этого Эрик не помнит: ему было некогда заниматься её воспитанием. Мать Элен умерла спустя год после её рождения, а молодым Лидером в тот момент двигали только власть и амбиции. И лишь сейчас, спустя шестнадцать лет, он осознаёт, что самый важный отрезок всей жизни прошёл мимо него, и это медленно убивает изнутри. Мужчину никак не задевают её неудачи: нет, он не станет меньше любить Элен из-за этого. Его губят собственные мысли: Эрик чувствует, что с каждым днём теряет её.

Иной раз, как он пытается вспомнить хоть что-то из её детства, то натыкается на белое полотно в собственной голове. Разум словно насмехается над ним, снова и снова напоминая, что это самая ужасная и дорогостоящая ошибка, которую Эрик никогда и ни за что себе не простит. Он испортил всё сам, и эта безнадёжность сдавливает сердце. Если бы была возможность вернуться назад, на шестнадцать лет раньше, мужчина бы без раздумий отказался от должности Лидера. Эрик слишком поздно осознал, что настоящий смысл жизни заключается совсем не в безграничной власти. Она приходит и уходит, а ребёнок, как напрасно думал Лидер, всегда остаётся с родителем. Всё продолжает глядеть большими глазами, видеть в отце всемогущего человека, знающего ответы на все вопросы и умеющего делать абсолютно всё в этом мире. Однако теперь Эрик видит, как идентичные серые глаза пустеют, больше не выражая того восторга от редких встреч с отцом, как она сама пытается устроить себя в жизни и самостоятельно находит ответы на все интересующие её вопросы. Элен больше не нужен отец. Он был необходим в одиноком детстве, но теперь она не нуждается в нём так сильно, как нуждается в дочери Лидер.

Эрик неустанно задаётся вопросом, когда же всё пошло не так. Возможно, его подкосила смерть любимой женщины, но разве в этом виноват беззащитный ребёнок, которому так же сильно не хватало матери, как ему не хватало жены? Нет, причина исключительно в его безответственности, глупых стремлениях и эгоизме. Он погубил самого себя, и последствия настигают его спустя столько лет.

Лидер чувствует, что она скоро уйдёт. Раз и навсегда покинет Бесстрашие, потому что это не её Фракция. Эрик не смог привить любовь к типичным развлечениям Бесстрашных, воспитать Элен должным образом и хоть как-то проявить участие в её жизни. Он гнался за корыстными целями, наживал себе врагов и укреплял статус жестокого человека, совершенно позабыв про собственную дочь, которая в конечном счёте поспешит уйти от безучастного отца. Мужчина видит скорейший уход в её глазах, привычках и занятиях. И что тогда останется от Элен, от единственного смысла жизни, важность которого Эрик осознал совсем недавно? Его разум обделён даже простыми, но такими значимыми воспоминаниями. Некоторые из них совсем призрачные, подобно отголоскам, а в некоторых он не принимал совершенно никакого участия.

Первый шаг. Смутная, расплывчатая и обрывочная картинка, как маленькая ножка аккуратно ступает на пол, а затем Элен неуклюже падает в татуированные руки, при этом звонко смеясь.

Эрик на мгновение прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Последняя зачётная тренировка неофитов традиционно проходит на главной крыше Бесстрашия. Уже завтра они станут полноправными членами Фракции — все, кроме Элен. Её Церемония Выбора состоится через несколько дней, но Лидер уже точно знает, что она не останется дома. Последняя надежда угасла уже давно, оставив лишь злость на самого себя и опустошающую безысходность. И возможность прохождения досрочной инициации — заключительная попытка исправить неизбежное. В глубине души он надеялся, что, может, общение с неофитами повлияет на её точку зрения, другие правила и бесконечные тренировки смогут привить новые привычки. Может, она захочет остаться с ним. Однако обучение подходит к концу, до её окончательного выбора остаются считанные дни, но ничего так и не изменилось. Лишь серые глаза становятся более печальными, постоянные неудачи не мотивируют, а опускают на дно, от косых взглядов и извечных перешёптываний раньше хотелось бы скрыться в тёплых, но таких редких объятиях отца, а теперь же — запереться в своей комнате и не выходить оттуда вплоть до Церемонии Выбора. Элен с каждой секундой хочет побыстрее покинуть Бесстрашие.

Неофиты косятся на Лидера, думая, что он находится на грани, наблюдая за очередными жалкими попытками девушки попасть хотя бы в край мишени вместо заветной середины. На самом же деле Эрик вновь думает о её уходе и корит себя за невнимательность. Ему уже всё равно на остальных успешных подростков, делящих между собой первые места рейтинга. Кажущийся равнодушным взгляд направлен только на белокурую макушку — ещё одно различие, из-за которого так сложно определить в Элен дочь Эрика. Девушка не сдаётся, продолжая упорно сжимать в ладонях автомат, хотя сама не верит в то, что спустя столько месяцев вдруг произойдёт чудо. Она и не хочет в это верить: Элен уже давно всё решила.

Первое слово. Кажется, это было «папа», но Лидер, конечно же, не помнит этого. Так сказала няня в детской комнате, куда подавляющее большинство Бесстрашных сдают детей на время отъездов и работы, однако Эрик не придал этому никакого значения. Сейчас бы он отдал собственную жизнь за то, чтобы вернуться в то время и услышать искренний детский голос вместо сухого и уже взрослого.

Мужчина поджимает губы, скрещивая руки на груди. Неофиты неосознанно сжимаются и как бы пытаются вжаться в раскалённый от жары гравий, лишь бы не почувствовать на себе гнев одного из Лидеров. Однако Эрик, ко всеобщему удивлению, продолжает сохранять молчание. Только напряжённые мышцы и тяжёлый взгляд могут выдать своеобразное переживание. Он в очередной раз понимает, что Бесстрашие не для неё, и видит это в таких же холодных серых глазах, когда Элен поднимает голову, оставив все попытки попасть в цель и одновременно боясь увидеть пренебрежение в выражении лица отца. Но она не замечает ничего подобного и, рвано вздохнув, вновь поворачивается к мишеням.

Первый день рождения. Мать Элен не дожила до такого значимого праздника три дня, Эрик же провёл самый важный день в своей жизни на очередном, уже будто бы тысячном за всю карьеру задании. Маленький ребёнок, ещё не понимающий роли этого события, прожил его в окружении глупых игрушек, когда всё, что ему нужно было, — это забота отца.

Время подходит к концу. Выстрелы раздаются всё реже и как бы точнее, ведь являются заключительными. Неофиты не спеша поднимаются с мест, сдают оружие и покидают крышу, лишь одна Элен остаётся в том же положении. Смерив дочь задумчивым, с оттенком плохо скрытого беспокойства взором, Эрик принимается проверять состояние автоматов, повернувшись к ней спиной.

Первый класс. В отличие от остальных детей, Элен первый раз пошла в школу не под руку с любимым отцом, а с чужой няней, пока Лидер был на очередном собрании и не особо волновался о собственном ребёнке. Он не видел горящего предвкушением взгляда, красивого чёрного платья, так несвойственного даже девочкам и девушкам-Бесстрашным, и старательно завитых той же няней белокурых волос. И больше никогда не сможет узреть этого. Эрик прикрывает глаза и сжимает автомат до побеления костяшек, тогда как копошение за спиной принуждает его вернуться к прежнему занятию.

— Пап... — от тихого безэмоционального голоса внутри что-то вздрагивает и заставляет его обернуться. Серые глаза встречаются друг с другом в довольно равной по меркам холодности схватке. — Я хочу выбрать другую Фракцию.

Интуиция нагло и злорадно усмехается, но Лидер, само собой, не подаёт виду. Слышать это в несколько раз сложнее, практически невыносимо, чем знать, что так произойдёт. Он из последних сил выдерживает взгляд, демонстрируя тотальное спокойствие, тогда как оглушительный взрыв разрывает его сердце на миллионы острых осколков, которые болезненно впиваются в кожу с внутренней стороны.

— Это твой выбор, — безмятежно выдаёт Эрик, едва заметно тяжело и с досадой вздохнув.

Элен озадаченно и как бы неверяще прищуривается. Она не узнаёт в своём отце того самого беспощадного Лидера — это удивляет и одновременно пугает её. Перед ней совсем другой человек, никак не тот безучастный родитель. Девушка на одно жалкое мгновение примечает в ледяных глазах подобие промелькнувшей боли, словно быстрый разряд молнии, и, положив в пластиковую коробку автомат, судорожно прячет руки за спиной.

— И ты не будешь злиться? — с сомнением протягивает Элен, пристально оглядывая лицо отца. Под таким взглядом каждый Бесстрашный мгновенно тушевался, но прародитель этого рычага давления не мог уступить собственной дочери в ничуть не серьёзном противостоянии.

— Нет, — еле-еле усмехнувшись, Эрик отворачивается от неё, окончательно проверяя на целостность очередной автомат.

Удивительно, но он сказал полную правду. Нет, Лидер ни за что не будет злиться на неё. Его не могут задеть так же сильно неудачи Элен или косые взгляды остальных неофитов, как обида на самого себя. Эрик никогда не будет обижаться на Элен за её уход. Эрик всю оставшуюся жизнь будет корить себя за потерю дочери.

— Спасибо... — как бы изумлённо на выдохе протягивает она, а затем прижимается к отцу, лишь на мгновение обнимая его со спины. — Люблю тебя...

Элен стремительно покидает крышу, оставляя мужчину наедине со своими мыслями. В отличие от собственной дочери, Эрик не пытался лгать. Он прекрасно знает, что любить его невозможно. Просто не за что. На это нет ни одной весомой причины. И отсутствие поводов породил он сам. Лидер самолично всё испортил. Теперь чувство вины развивается до невообразимых размеров, заполоняя собой всё живое, что ещё осталось в нём. И это живое постепенно умирает, заменяясь чёрной и безжизненной пустотой.

Церемония Выбора наступает слишком быстро, или же это жизнь Эрика превратилась в череду бессмысленных событий. Как бы то ни было, до этого момента ничто не было способно вызвать у него хоть одну — даже скупую — эмоцию. Лишь сейчас, когда тихие шаги Элен, подобно ударам молота, раздаются в огромном зале, а присутствующие словно затаили дыхание, чтобы звук ещё громче эхом отскакивал от белоснежных стен, безжалостное сердце Лидера бьётся всё быстрее и быстрее, будто намереваясь выскочить из груди, но сразу замедлятся, когда девушка застывает напротив пяти чаш. Последние и такие же глупые отголоски надежды трепещут внутри, однако резко разбиваются о действительность. Она неспешно, словно боясь, оборачивается — идентичные серые глаза встречаются с такими же прохладными, но зрительный контакт длится не так долго, как хотелось бы ему. Элен крепкой хваткой сжимает нож в правой руке и, смелым движением полоснув острым лезвием по внутренней части ладони, безучастно наблюдает за тем, как несколько капель крови растворяются в слегка мутной воде.

— Эрудиция! — чуть озадаченно, но громогласно заявляет Макс, кинув быстрый, одновременно растерянный и обеспокоенный взгляд на стоящего в самом конце зала Эрика.

На судорожном выдохе Лидер прикрывает глаза, ощущая, как вместе с её уходом откалывается и значительная часть мёртвой души. Дурацкие гены взяли своё и лишили Эрика последнего смысла жизни раз и навсегда.