Приключения в Честерстоне (джен)

В лесу сегодня было тихо и как-то даже... светло. Тенистый таким не славился — обычно лес этот с первых шагов обрушивался на путника тишиной и темнотой, в которых только заметнее и слышнее хрустели под ногами ветки, глухо хлопала крыльями напуганная птица, шелестел параллельный с твоим шаг.

Но сегодня Тенистый отдыхал от ужасов — конечно, здесь было на несколько градусов холоднее, слегка темнее, да и злонамеренные ветки плотоядных деревьев, тянущиеся к проходящим мимо, никуда не девались. Однако, тропинки не путались под ногами, а из кустов не чувствовался злобный взгляд, и до мрачно очарованного в глуши Честерстона можно было бы добраться пешим ходом в шумной компании без проблем. К тому же Лес удачно защищал от дождя, обрушившегося сегодня на Королевство.

Ворота на территорию поместья были открыты. Возле них на покрытой ковром синих лютиков дорожке стояла Дейзи Рут и спокойно обдирала со своей широкополой шляпы-слауч меленькие колючки, пойманные по дороге до Честерстона. Робкое летнее солнце, продравшееся сквозь кроны деревьев и тучи, красило обычно русо-рыжие волосы Рут в бронзу. Девушка выглядела худой и болезненной, но вполне энергичной. Одаренное богатой мимикой лицо то украшалось чуть приподнятыми бровями, то омрачалось вспыхнувшей на лбу морщиной, уголки губ Рут едва заметно опускались или поднимались в улыбке — девушка о чем-то думала, пока ждала мезанцев.

Из кармана ее удлиненного пиджака торчало сложенное вдвое письмо с таким непонятным почерком, как будто его писал врач к концу рабочей смены.

Мезанцы постепенно подтягивались к месту встречи.

— Доброго вечера и хорошего дня, закрывающего неделю, особенно бригаде разнорабочих ООО «Правая Меза». Давно с вами не виделись, как дела идут? И что вас и нас сегодня привело сюда? — Ребекка закрыла зонт, который сегодня использовался по назначению, прокрутила его пару раз, а затем весьма элегантно ударила им по крапиве. Парочка растений тут же склонились к земле. — Ландшафтный дизайн? Это я всегда. Только на прошлой неделе пару кустов рядом с домом посадила. Пока не прижились, но опыт есть. Или может быть услуги более деликатного характера? Ну там, выселение незаконных жильцов? Сразу скажу, клопов выселять не буду. Жучья солидарность.

Шагая пружинисто и легко, Патрик успевал любоваться пейзажем и вглядываться в лес. Разумеется, полукровка жизнерадостно улыбался чаще и рассчитывал на ответную улыбку. В конце концов, этим хмурым деревьям как будто недоставало простого человеческого тепла. Однако, МакАлистер не сомневался, что при желании вся эта зелень вытянет из случайного прохожего не только всю радость, но и жизнь. А может, то было просто плодом разыгравшейся фантазии.

Рико слегка нервно одернул рукава. Левый был перевязан банданой, и еще одна, с другим рисунком, мятой тряпкой болталась на шее. Пара изогнутых мечей, комплект дайсе, с которым оружейник практически не расставался, привычно располагались слева на поясе. Путеводная готэмская звездочка мельтешила то над одним плечом, то над другим.

— Всем добра! — Пати помахал товарищам рукой и едва удержался, чтобы не обнять каждого. — Отличный момент для пикника в лесу, не находите? Или для прогулок до Самой Жути, почему бы и нет...

— Векхчера, вечерочкха, — Нудл наклонила голову на бок разглядывая шляпу женщины. Ей наверняка такая штука тоже нужна. Только вот головной прибор слетит сразу, если прыгать, и зачем тогда он вообще. Ру встряхнула пузырёк из набора «Слабоумие и отвага». Для чего он нужен она бы точно не сказала, но собиралась выпить в самый опасный момент.

Старательно переступая лужи, Киви сильнее натянула на голову капюшон дождевика. Последние дни цикла всегда проносились для заведующей слишком смазано и быстро — обязательно находился десяток неотложных дел, а вместе с ними менялся и без того плотный график Киви. Сегодня усталость отпечаталась на лице Ли сильнее обычного, и даже различные косметические средства, купленные в Великих грязях, не могли замаскировать синяки под глазами. Впрочем, Вью решила, что теперь это неплохая защита от надоедливых прохожих, что часто старались завязать диалог.

Заметив у ворот поместья знакомые лица, она приветливо махнула рукой всем присутствующим и выделила из толпы Дейзи, тепло ей улыбнувшись.

— Сколько лет, сколько зим, привет, — вежливо поздоровавшись с ребятами, она обратила особое внимание на Рут. — Как ваши дела? Что нового? Кажется, мы не виделись чуть больше, чем вечность!

Уриэль был тем самым человеком, который всегда приходил откуда-то сбоку. Также он был тем, кто: "Да стоял там в углу какой-то" и даже: "Никто не вспомнил с чей он стороны". Искусство появляться из ниоткуда, находиться по десять часов возле стенки и пропадать непонятно когда всегда помогает человеку, который связал свою жизнь с попрошайничеством. Деште-Лут побывал на сотне свадеб и не счесть скольких похоронах. Он умел говорить, как помнил невесту "от такой вот сыкулькой", а также припоминать каким чудесным человеком был покойный и как он умел давать в долг.

Теперь Ури прервал свою карьеру и занимался учебой, но в душе оставался тем же самым парнем с краю.

— Привет, — сказал он, стоя по правую руку от ребят. — Я взял пакет.

Тенистый лес обычно производил какое-то гнетущее и мрачное настроение, временами даже было страшно здесь появляться. Поэтому умиротворение и спокойствие сегодня в лесу крайне удивило Элизабет.

— Странно. Очень странно. Это пугает больше, — пробормотав себе это под нос, Винчестер переминалась с ноги на ноги и оглядывалась в поисках остальных ребят.

— Всё? Все собрались? — Рут нахлобучила шляпу и из-под нее весело всем улыбнулась, как будто перед началом каких-нибудь Веселых Стартов в детском досуговом лагере. — Первым делом я хочу вас поблагодарить за то, что помогли мне вылечиться.

Рут крутанулась на месте, как будто бы демонстрируя свой наряд и то, что она отлично выглядит.

— Думала, уже не встану. Но вы помогли отловить хадара, а он утащил с собой мое отравление, — она подбоченилась, лишний раз доказывая хорошее самочувствие вопреки все еще не сошедшей бледности. — От души советую вам ничего не есть в этом проклятом Манифике и вообще туда не соваться. Духами забытая дыра, королю Рудольфу стоит отделить этот остров и поставить по всему Ничейному проливу заставы, чтобы эти черти не ползли в сторону Королевства и не разносили заразу.

Разъярившаяся было Рут взяла себя в руки и выхватила из кармана письмо.

— Ладно. Задание такое, — она подняла от бумаги глаза и хитро улыбнулась: — А мальчишка-курьер интересной расы, да? Ну тот, который мне хадара принес. Ни разу такое не видела... Так.

Рут всмотрелась в плывущие строчки, приблизила их к глазам и подытожила:

— Мисс Лэйншер просит, чтобы вы избавили вторую гостевую спальню от всего, что там поселилось, и говорит не забывать правила работы с нечистью и с детства знакомыми артефактами... — Рут сунула письмо в карман. — У кого какие мысли? Может, подготовиться надо, помолиться? Я с вами не пойду, но скажу точно, куда идти. Меня поэтому сюда и направили, есть у меня одно... волшебное умение.

Отлов хадара Рико пропустил, хотя и слышал некоторые части этой истории. И, разумеется, был рад, что Дейзи Рут выздоровела. Да и насчет Манифика был с ней согласен.

— Помолиться, ага. В поместье ведь магия не работает толком. Ну, не у всех, кажется. Может, кто-нибудь соль взял? Серебро? В крайнем случае попробуем, как обычно, оказаться страшнее любой нечисти.

МакАлистер поправил мечи, чтобы было удобнее вынимать. И спрятал звездочку в нагрудный карман. При необходимости она могла бы помочь с выбором дороги, подлечить ранения или послужить ярким источником света. если только это не блокировалось магией поместья.

— А вторая гостевая — это которая? Ну, где искать? А то еще вломимся не туда и не то выселим.

— Нет, ну помолиться — это самое главное, — со знанием дела кивнула Ребекка. Хоть сегодня был и не вторник, они не стояли у колодца, но попросить помощи у Анунаха лишним никогда не было. Впрочем, килограмм хорошего мясца в этом месяце она уже контрабандой жертвовала, поэтому и в том, что за ней в случае чего, присмотрят, не сомневалась.

— А кого именно выселять, там не приписано? Ну может быть маленькими буковками в самом конце? — на всякий случай уточнила вейла.

— А в первой гостевой спальне чего ж не завелось ничего? Наверное, там живет кто-то опасный! Давайте помолимся.

Нельзя было просто так упасть на колени, потому что грязь потом не отстираешь со штанов, так что Ури просто чуть присел на корточки. Направил взор в небо и сложил губы трубочкой.

— Ну вот и все, — сказал он, поднимаясь. — Какой-нибудь бог зачтет это в молитву.

Киви фыркнула:

— Нечисть? Фантастически. Кажется, у меня даже с мальчиками такого большого опыта нет, как со всякими трупами! Молиться не умею, артефакты никакие с собой не взяла, но я быстро учусь и обычно следую всем инструкциям, даже когда не надо. Так почему именно нас позвали, а не специалистов?

— Я так понимаю, вы и есть специалисты. К тому же, мисс Лэйншер ваш преподаватель, мало ли что прячется в спальне у девушки. Такое не всегда чужому человеку покажешь.

Дейзи весело присвистнула, якобы высоко оценивая способности мезюков к дедукции и к религиозным обрядам. По именам она их не знала, но встречалась с ними уже не первый раз и неплохо некоторых запомнила — даже если они в своих приключениях не очень-то обращали внимание на то, что где-то недалеко ходит Пыльная Дейзи, она частенько была недалеко.

— Что же. Давайте посмотрим, куда идти, — Рут скинула шляпу и повесила ее на колышек у ворот поместья.

Несмотря на то, что время и само нахождение в Тенистом Лесу здорово потрепало Честерстон, это все еще было очень красивое здание, не растерявшее былого лоска. Оно не выглядело совсем уж заброшенным, скорее уж нарочито атмосферным. В конце концов, в его мрачных коридорах прятались и вполне жилые комнаты, где иногда коротала дни Раксара Лэйншер. После рабочих суток в Нозодохиуме никакое соседство с привидениями и странными шагами за стеной не могли уже впечатлить достаточно сильно.

— Что тут у нас, — Рут говорила сама с собой, внимательно оглядывая стены поместья. Ее глаза во время этого постепенно светлели, становясь почти серебряными. Девушка протянула ладонь к зданию, будто стараясь до чего-то дотянуться, и заговорила:

— На первом этаже в стороне... кухни ходит домовик. Достаточно молодой. Чуть дальше там же... — она мотнула головой, — что-то вроде барабашки. Спит.

Ненадолго замолчав, Рут провела взглядом и ладонью влево и пощелкала пальцами, сосредотачиваясь.

— Северное крыло, там призрак женщины. Он как-то связан с прудом, что за зданием. Туда вам ходить точно не нужно. Не пойму... нет, не злая, но неостановимая. С ней не связывайтесь, пусть ходит. Второй этаж.. — лицо Дейзи просветлело и она заговорила быстрее: — Вам по центральной лестнице и сразу вправо, там несколько комнат подряд, заходите в открытую спальню. Никаких живых или псевдоживых существ там не вижу, но у окна что-то вроде... боггарта. Но не сам боггарт, он же живой, а как бы... предмет что ли? И в этой же комнате еще несколько каких-то зачарованных или проклятых штуковин. Вот с ними вам и нужно справиться.

Дейзи обернулась от поместья и серебряным взглядом обвела сотрудников Мезы:

— О... какие вы. Интересные ребята... Вейла, маг воздуха, гадалка... А ты... — взгляд Дейзи скользнул по Ури, — не пойму. Очень мило.

Возникшая на ее лице быстрая и широкая улыбка не сочеталась с серьезным и сосредоточенным взглядом, от чего выглядела пугающей, будто нарисованной на кукле. Но Рут моргнула, цвет ее глаз вернулся в обычный желтовато-карий, и лицо снова стало приветливо-хитреньким, как у пройдохи-гадалки на ярмарке.

— Ну, я с вами не иду, так как за воротами Честерстона совсем не колдую и буду бесполезна. Вы, кстати, тоже вряд ли там колдовать сможете, имейте в виду. Вы же знаете, куда идете, да? И дверь, — Рут указала на темное дерево входа в поместье, — она там как-то заколдована, как ближе подойдете, посмотрите. Обратно домой идите по тропинке и никуда не сворачивайте!

Рут набросила на вьющуюся шевелюру свою шляпу, подмигнула и решительным шагом отправилась куда-то по дорожке прочь от Честерстона. Мезюкам же предстояло, наоборот, приближаться к нему.

— По лестнице вправо. Зайти в открытую. — Сосредоточенно повторил Рик. — Проклятые штуковины — это любопытно. Особенно интересно, кто и зачем их туда притащил. Но, действительно, мало ли, кто что держит в спальне. Особенно в гостевой.

От взгляда Дейзи становилось не по себе, да и от ее способности видеть слишком много тоже. Хотя это ощущение и не было страхом, скорей уж казалось, будто девушка смотрит на что-то, что не хотелось бы показывать, даже если это не является тайной.

— Очень приятно, что нам обещают обратную дорогу. Спасибо. Ну что ж, неприятности ждут. Надо идти.

Северсталец потер нос ладонью, исподлобья глядя на поместье, резко выдохнул и пошагал к зданию. Искать заявленную заколдованную дверь. Как будто с простыми мало было проблем. Жаль, нельзя было забраться в дом через крышу.

— Нам же вроде сказали только про спальню? Ну или у меня слуховые галлюцинации, что тоже весьма возможно, хоть и лично мне не кажется самым вероятным вариантом. Кто здесь хорошо ориентируется и сможет провести нас всех? — Гардин оглядел компанию. Пока что масштаб работы он представлял слабо, да и то, зачем ему теперь колбаса — тоже. Домовика, разве что, прикормить.

— В смысле без колдовства! — уже вслед беспомощно вякнула Ребекка, потирая лоб. Нет, зонтик, конечно, был грозным оружием, но дверь им не откроешь, артефакты не расколдуешь, да и просто так лезть в заколдованный дом удовольствием было своеобразным. Хотя... И не в такое они уже угождали. Правда, помолиться, похоже, все же стоило.

— Окей, что не так может быть с дверью? Никто отмычки случайно не взял? Ну мало ли что.

Чем ближе мезюки подходили, тем мрачнее и таинственнее выглядел Честерстон. Отстроенный из темного камня да еще и посреди Тенистого Леса, он и так задумывался не самым жизнерадостным местечком на островах, так еще и время и долгое запустение добавили ему почти киношной драматичности. По шершавым камням стен вверх полз дикий виноград, кое-где полностью перекрывающий окна. С некоторых сторон иногда из-за этого казалось, что из окон этих смотрит кто-то, кто-то пробегает мимо, кто-то прячется за стеной, едва вы переводите на него взгляд — но все это были только блики света и движение острых виноградных листьев. Вокруг дома задумывался сад, немного, впрочем, по архитектурной идее голый. Но природа взяла свое, некогда стриженные кусты разрослись, розарий превратился в отдельно выросший лес шипов и цветов, на котором удивительно совсем не было листьев, но было полно паутины, в которой встречались даже птичьи перья. Трава на мелком газоне давно уже переросла размер, привлекательный для садовников, но все еще оставалась достаточно удобной для пешей ходьбы, не путалась под ногами и не прятала в себе змеиные или кротовьи норы. По всему саду тут и там были расставлены когда-то живописные скульптурные композиции, ротонды и давно засохшие фонтаны. Гранит давно уже покололся и потрескался, но некоторые фигуры все еще угадывались — античные женщины в ниспадающих хитонах, вазы фруктов, взлетающие птицы. Ночью и в туман все еще могло бы стать похожим на кладбище с живописными надгробиями, но сейчас, на закате, выглядело пусть и не гостеприимно, но достаточно привлекательно.

Дверь в Честерстон была крепко заперта вычурным замком: два ворона, наклонившись друг к другу головами, сплетались когтями и лапами. Искусный замок был зачарован.

Над дверью на засохшей виноградной лозе сидел уже настоящий ворон. Птица была старая и потрепанная жизнью, но при приближении мезюков как будто бы даже приосанилась. Вдруг, едва все подошли ближе, она отчетливо и невыносимо скрипуче прокаркала:

— Добрррый вечерррр пррришлым прриключенцам, — птичья морда словно улыбнулась, и ворон повернулся к мезюкам сначала одним глазом, оказавшимся бельмастым, а потом другим, черным и внимательным.

— Добра, ворон! — Невозмутимо отозвался Рико, в подобной птичьей манере разглядывая пернатого сперва одним, потом другим глазом. — Мы можем войти? Нам правда надо. Более того, нас сюда прислали с поручением. Так что надо не только нам.

Полукровка не удержался от того, чтобы пощупать замок. Не с идеей проверить, можно ли его сломать, а чтобы лучше изучить и запомнить. Все же, рисунок казался очень красивым и привлекательным. Ну, и оставалась надежда найти скрытый механизм открывания. И уже в последнюю очередь, конечно же, убедиться в прочности механизма.

— И вам того же, господин ворон. Где у вас тут кухня? Я хотел сказать гостевая спальная, — сказал Ури на одном дыхании, подразумевая, что он тут не в игры играет, а серьезный человек. — Конечно, вторая, мы же не поесть сюда пришли, — добавил он, повысив голос.

Местность не вызывала особых впечатлений, такая красота всегда появляется на открытках с Дракулой рядом с надписью "дешевое жилье". Но Деште-Лут по привычке присвистнул, когда шел по саду, чтобы думали, как же он поражен. Это было вежливо.

Повторив ритуал знакомства за вороном, Киви закрыла один глаз и внимательно всмотрелась в глянцевое черное око птицы.

— Добрый вечер, пернатый красавец, — в словах Вью не было иронии и излишней лести. Она просто любила птиц, потому что иногда понимала их даже лучше, чем некоторых людей. — Ты тут за главного, да? Ох, где мои манеры вообще! Меня зовут Киви, и я тоже та ещё птичка.

По правде говоря, Вьюнок действительно ощущала восторг от знакомства с вороном и пыталась всячески понравиться ему в ответ. Как минимум потому, что заручиться расположением птицы было бы неплохо.

— Вообще мы действительно пришли сюда по делу, всё так, как говорят ребята. Знаешь, будто у вас сломались трубы, и вы вызвали сантехников. Вот тут так же, но только специалистов по изгнанию нечисти.

— Мы тут вам не это самое, — хрипло ответил ворон. — Не столичные жители и от ваших дел далековато. Рррработаем тут, в деррррревенской местности, по старррринке.

Ворон каркнул и спикировал на ветку пониже, все еще оставаясь от мезюков на приличном расстоянии. От его передвижений с крыльев сорвалось несколько мелких перышек — видно, птица была то ли в периоде линьки, то ли уже такой старой, что перья выпадали сами по себе.

— Чтоб откррррылась дверррь, вам надо ррррасказать мне стррррашную историю, — ворон издал что-то типа смешка. — Но только такую, какой я до этого никогда не слыхал. Удивить меня, значит-со, поррразить старррого Аделмаррра.

— Однажды темным-темным вечером собралась группа смелых ребят в больницу, да больницу не простую, а для душевнобольных людей, — начал кто-то из ребят. — Свечи там мерцали в темноте ночной, голоса гуляли по больничным коридорам. Из одной палаты свет горел, да такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Он заливал собою пространство перед дверью. А за дверью мерещились голоса. Тяжёлые, страшные, ужас навивающие. Гуляла по той палате магия... Страшная.

Наверное, этого ворона трудно уже было чем-то удивить или напугать. Однако, мезанцы в таких делах, кажется, постоянно практиковались. МакАлистер подхватил повествование.

— Магия, она вообще страшная, если так посмотреть. А медицинская — так вообще. Больница ею вся насквозь пропиталась, а еще страданиями, болью и смертью. Потому что больница эта была заброшенной уже давно. А все, кто там обитал раньше, умерли в муках. Потому что здание их не выпустило.

Дампир перевел застывший взгляд на Реб.

— Но ребята были уверены в своих силах да не слушали байки, гулявшие вокруг места этого, это их и подвело. Тяжелые больничные двери захлопнулись, как только группа оказалась внутри больницы. Электрический свет подрагивал, в коридорах выл ветер, а из подвала, где раньше находился морг, уже слышался лязг ржавых медицинских инструментов. Их ждали. И готовы были встретить, — Ребекка выдержала драматичную паузу и локтём пихнула Ури.

— Ребята хотели показаться друг другу смельчаками, — подхватил Деште-Лут, — и сразу пошли в морг, куда же еще. Там было холодно и темно, а еще что-то липкое стекало с потолка. Это были расплавленные остатки душ сумасшедших. Говорили, что там работал один выдающийся ученый, а по совместительству психопат. Он собирал души всех, кто к нему попадал в один огромный безумный ком и там они вынуждены были находиться целую вечность. "Я подарю вам бесконечную жизнь", — прошептал глухой голос со стороны входа в морг, после чего ребята оказались в двойной ловушке. Помните, за ними еще двери больницы захлопнулись? Конечно же им надо было дальше идти. Ну и вот, что дальше. Они...

Ури ткнул пальцем в ребро Лиззи.

— Но, дальше идти, казалось некуда: вокруг только стены и множество кушеток с накрытыми плотными мешками, внутри которых что-то было. Внезапно все мешки наполовину поднялись. В этот момент раздался дикий, леденящий душу визг и мешки стали открываться. Длинные серые и сгнившие пальца показались из мешков, затем головы. Это были облезшие, зловонные и разлагающиеся трупы. Когда они освободись, то направились прямо к группе живых.

Винчестер повернулась к Киви.

Мезюки так слаженно подхватывали историю, что у самой Киви по телу прошлись мурашки, но она быстро сориентировалась и продолжила после Лизы:

— Они жадно клацали зубами в нескольких сантиметрах от компании — но впиться в плоть мешали цепи и ошейники, которые удерживали мертвецов у своих кушеток. Глухой звук раздался позади, а это означало лишь то, что хозяин этого места наконец-то вышел встретить своих гостей. Его лицо было изуродовано большим кривым шрамом, а на устах застыла широкая хищная улыбка. В его руке блестел отполированный нож, — последнюю фразу Вьюнок произнесла будоражащим шёпотом. — Который он всадил в прогнившую плоть одного из своих подопытных.

Киви замахнулась, будто у неё в руке что-то было, но продолжать рассказ не стала, просто перевела взгляд на Ру.

Нудл, слушая жуткую историю, нервно перебирала лапкой шерсть на своей руке, и ожидала свою очередь, которая определилась случайно, когда они остановились возле двери. Ребята уже рассказывали так истории, только тогда от этого не зависело откроется ли дверь. Но, в конце концов, вход не выход. Значит если ворону не понравится, то их не закроют навсегда.

Поймав взгляд Киви, Ру в панике начала соображать, что там дальше.

— И! Кхе. Пол проломился, а ребята пропали в черноте. Потом всё вернулось как было. Их компания вышла из дверей больницы будто ничего не случилось. Толькхо вот были они уже с виду какие-то не те, а внутри стали совсем другими. И эти чужие люди пришли в семьи и компании вместо этих ребят.

Нудл подёргала Витю за рукав. Виктор поморгал. Интересненькая солянка образовывалась.

— День за днём они имитировали обычную жизнь, но с течением времени, близкие люди начали понимать, что что-то с ребятами не так. Всё закончилось в один день. — Гардин сделал паузу. — В газете появилось объявление о массовом самоубийстве более чем двадцати человек — сразу нескольких семей. По данным свидетелей, эти люди, придя к самому высокому зданию своего города начали уверять всех в том, что они — птицы. Поднявшись на крышу девятиэтажки и не позволяя никому себя остановить, они просто спрыгнули, размахивая руками в воздухе. Но всё было не так просто. Рядом с их разбившимися телами оказалось несколько вороньих перьев, хотя никаких ворон и уж тем более воронов рядом не было. Откуда? Загадка. Только с тех пор в здании заброшенной психушки начали гнездиться вороны. Большая такая группа, что очень необычно, их было больше двадцати. Отличало от обычных птиц их бельмо на глазу и... страсть к охоте на своих собратьев, трупы которых то и дело находили рядом со старым зданием. — Гардин оглядел товарищей, и упёрся взглядом в пернатого судью.

Старый Аделмар в силу возраста здорово страдающий не только облысением, но и немного склерозом, совершенно любую бы сказку воспринял как впервые услышанную. Но ребята пошли сложным путем и решили уморить ворона временем, так он подумал, потому что пока шел рассказ, старик успел вспомнить всю свою родню до пятидесятого колена, придрематься на ветке и чуть не отдать концы от того, что история все ж таки кончилась.

— В следующий рррраз прррританцовывайте, — проскрипел он, — чтоб внимание удерррржать.

Слетев вниз к замку на двери, он сплелся когтями с когтями металлических птиц, вонзив свои в какие-то верные пазы, от чего внутренние задвижки в дверях щелкнули и распахнулись, а за ними разъезжаться начали и деревянные створки. Аделмар, выполнив привычную работу, довольный собой отлетел на молоденький орешник под зарешеченным окном.

Двери же показали мезюкам внутренний холл Честерстона, помещение помпезно-багровое, величественное и мрачное. Пыль и старость хорошо побили и обшитые тканью стены, и неприкрытую белыми чехлами мебель, но даже сквозь патину времени комната смотрелась дорогой и будто не для жилья сделанной: здесь не хотелось сидеть с семьей, проводить вечера у камина или принимать гостей. По необъяснимым причинам холл просто хотелось побыстрее пройти.

Напротив входных дверей располагалась по-королевски широкая лестница, с двух сторон обнимающая помещение траурными объятиями своих черных ковров.

Путь мезюков должен был лежать в правую сторону, где коридор был чуть светлее от распахнутых на втором этаже дверей в комнаты с окнами. Левая же часть лестницы выглядела ненадежной: несколько ступеней от старости провалилось куда-то в темноту, пара кованых ламп угрожающе нависала над перилами, готовые вот-вот обрушиться вниз.

Еще раз поправив мечи на поясе, Рико осторожно, как по жижевским крышам, и не менее стремительно, рванул по указанному маршруту. Ожидание встречи с аномалиями обратилось ожиданием магических сюрпризов или физических преград. Жаль, на магию нельзя было полагаться, но и это казалось уже достаточно привычным. Чтобы не перепутать, аэромант мысленно повторял, что надо подняться и свернуть направо, а там до открытой двери. Во всяком случае, хотелось верить, что больше запертых дверей мезанцам не встретится.

— Ну ладно, ладно, уже идем, господи боже, — бормотал Ури, вбегая в холл. Ему казалось, что воздушный поток позади принял форму сапога и влепился им в спины. — Мы же нашли дверь, правда? Спасибо, старый!

Последнюю фразу Деште-Лут сказал ворону, который, несмотря ни на что, был еще жив.

— Ух и таинственная тут атмосфера. Нам говорили, что налево нельзя, но жуть как хочется налево. Как тут мисс Лейншер обитает, хоть бы стрелки нарисовали.

— Иногда мне кажется, что у нас в стенах института гуляет какой-то неизвестный для докторов вирус, из-за которого мы тупим чаще обычного, — призналась Киви на ухо Лизе, крепче сжимая её руку, чтобы в случае чего никто из них не споткнулся и не упал. Внутри всё казалось роскошным, но очень ветхим, из-за чего Вьюнок сначала даже боялась ступать на скрипящие доски.

— Меня очень пугают все эти лампы над нами, постоянно такое в фильмах ужасов показывают, — окончательно забыв дорогу, о которой говорила Дейзи Рут, Киви решила довериться друзьям и плелась за ними. В конце концов, такое количество людей ошибаться не могло. Наверное.

Коридор выглядел погостеприимнее нижнего холла. Здесь явно убирались: не даром в Честерстоне жил домовик. Ковры выглядели выбитыми и чистыми, картины на стенах хвастали отряхнутыми от пыли рамами и достаточно свежими красками для своего возраста, поплывший кое-где потолок старательно, хоть и не очень умело был заделан и побелен. С одного из портретов между симпатичными тумбочками на проходящих по коридору смотрела красивая женщина в темно-синем платье, но украшал ее не наряд, а властный взгляд темных глаз, делающий бледное лицо на холсте колдовски-привлекательным. Это была не мисс Лэйншер, хоть Честерстон сейчас и принадлежал ей, а прежняя хозяйка поместья. Хотя между двумя владелицами этого дома что-то визуально общее точно было.

Открытые двери в коридоре демонстрировали иногда скромные, иногда достаточно уютные комнаты — где-то мебели почти не было, где-то, наоборот, все выглядело только полчаса как покинутым.

Мезюков же ждала последняя спальня по коридору — именно о ней говорила Дейзи. Стены спальни были тепло обиты темным деревом, и большую часть комнаты занимала огромная постель под алым балдахином. В остаток же комнаты был втиснут пузатый комод, пара тумбочек и одно широкое окно, занавешенное черными тяжелыми шторами.

У кровати на коврике стояли ярко-красные туфли, чрезмерно блестящие и неправдоподобно оформленные: слишком уж золотые у них были брошки, слишком уж гнутые каблуки. На одной из тумбочек лежали черные перчатки. На другой — стоял старый патефон с зеленой пластинкой.

А на потолке прямо возле кровати красовалось здоровое черное пятно.

Все было тихо.

Деште-Лут глазел по сторонам и сравнивал декольте госпожи Лейншер с тем, что было на портрете. Конечно же он бы не признался в этом, потому что рыцарство подразумевает любование оголенными лодыжками или надушенным платком.

— Так, все, я предлагаю рассказать еще одну сказку, если тут кто-то есть, ему конец.

Ури приготовился к встрече с потусторонней нечистью, но вместо этого в открытой спальне была мебель и женские вещички.

— Внутренний детектив подсказывает мне, что эта спальня принадлежит дворецкому. Только он по ночам переодевается в Элеонору Восхитительную, гляньте какие туфли.

Деште-Лут приблизился к сумасшедше-прекрасной обувке и стал ее обнюхивать.

— Уютненько. — Отметил Рик, опустив ладонь на рукоять короткого меча. — Разве только штора мне не нравится. Впрочем, на дневной свет уже поздно рассчитывать, да?

Здесь МакАлистер хотел бы все рассмотреть. А многое и потрогать. Однако, шагал полукровка аккуратно, прислушивался к скрипу половиц или иным эффектам от движения. И напряженно думал, будет ли неприлично открывать ящики комода.

— Тут как будто и вправду кто-то живет. Загостился, видимо... А туфли смешные. И как только кто-то выбирает подобную обувь, да еще и носит!

Киви в какой-то момент захотелось поставить проигрывать пластинку, но трогать что-то в чужом доме без разрешения и особой надобности она не хотела.

Лиззи, увидев предметы в комнате, с любопытством схватилась за пластинку и покрутила ее в руках.

— Что там нам сказали, уже ничего не помню, — напряжённо пыталась вспомнить наставления Ру, хлопая себя лапками по голове. В комнате было очень красиво, а вещи даже слишком выбивались на фоне. Нудл, конечно, вряд ли бы тут жила, только если обставить комнату кучей ненужных вещей для уюта.

— Эти ботинкхи выглядят слишкхом хорошо. В них навернякха нечисть. Или, хм. Они ведь чистые, — Нудл серьёзно призадумалась о философском смысле слова «нечисть».

— Знаете, эта лужа на потолке очень уж мне напоминает небезызвестных наших склизко-мазутных друзей Мэра, — Ребекка остановилась в метре от чёрного пятна, все ещё с опаской посматривая на него и готовясь в любой момент раскрыть зонт. Хотя вряд ли это вообще помогло бы, свались на неё член тайной полиции или кто-то, похожий на него.

— Класс, а теперь давайте, кто умеет пользоваться артефактами, сложнее сделанных на заказ под тебя, и знает технику безопасности? — вейла зачем-то стала говорить тише, будто их могли подслушать. Вот туфли эти, — она указала на пару, — точно скороходы. Я нутром чую.

Пластинка и не ожидала, что ее так удачно схватят первой. Даже если ее теперь вернут назад в патефон, она очень хорошо запомнила, кто именно ее тронул. И кому теперь бороться с ее проклятием. Даже если пластинку теперь уничтожат. Правда, последствия настигнут безрассудную Лиззи не сразу. Как и Виктора, схватившегося за шторы.

Едва шторы разъехались в стороны и в комнату попал какой-никакой свет с улицы, ткань пошевелилась несколько раз сама по себе.

У Черных Штор вообще был не такой уж и богатый функционал — они шевелились, насылали страшные сны и запоминали их и именно таким образом поддерживали свою собственную жизненную энергию. Про них, как и про все остальное в этой комнате, за исключением мебели, часто сочиняли страшные истории. Но истории эти в основном были о тех, кто был больше любопытен, чем умен. Потому что встретившись с зачарованной или проклятой вещью, иногда не стоило наделять ее слишком уж сакраментальным значением. Порой достаточно было такую вещь просто уничтожить. Что частенько людям не приходило в голову — ведь зачем сжигать или иным способом уничтожать классные красивые туфли или такую симпатичную черную книжку? Даже гробу на колесиках свое применение найдется.

В конце концов, если не знать, как уничтожить незнакомый предмет, всегда можно вспомнить, на какой знакомый он похож. И подумать, как обычно справляться приходится с уже известным.

Шторы шевельнулись, и из-за них в комнату вышел молодой мужчина. Он был высок и болезненно худ, бледен, как лист, и тонок, как игла. Во внешности незнакомого господина сквозило что-то неестественное, но оно хорошо перекрывалось сходством с королем Рудольфом — у Руди был тот же гордый вид и, что там говорить, такие же аккуратно выделяющиеся клыки за бледными губами.

— Это вот так теперь студенты выглядят, — голос у незнакомца был низкий и тихий, но, несмотря на свою бархатистость, настолько недовольный, что подсознательно вызывал желание поскорее закончить любой диалог. — Цирк. Понаберут по объявлению, а потом у них башни горят.

Обрывистая речь раздавалась чуть глухо и будто не от фигуры мужчины, а прямо из штор. И звучала или полностью вырванной из контекста, или обрывком какого-то гораздо более длинного монолога. Возможно, никакого мужчины здесь не было вообще — были только шторы, которые и были основной проблемой гостевой спальни мисс Аксы.

Гардин понял, что ему так-то особо уже терять и нечего, потому можно и побыковать немного.

— Ну нас вы узнали, предположим. А сами представиться не хотите?

Вику пришлось чуть отшатнуться из-за внезапно появившегося мужчины, но от штор он не отошел. В случае драки их можно сдёрнуть и кого-то запутать.

Поначалу Рико хотел поздороваться. Потом вспомнил, что здесь не должно быть дружественных существ, и промолчал, не поднимая взгляда к глазам незнакомца. Ножны тихо щелкнули, выпуская на свободу сето, и меч по широкой дуге ударил наискось сверху вниз. Правда, атаковал МакАлистер все же не шторы, а человеческий силуэт, избрав его более приятной мишенью.

— Что значит теперь? Мы всегда так выглядели, начиная с тридцать пятого, — возмутился Ури. — А вы кто, боггарт? Если да, то явно не мой, я не боюсь диет.

Деште-Лут мигом захотел вызвать этого проходимца (а кто это еще мог быть?) на дуэль, но единственная перчатка, которая здесь была, подозрительно как-то притихла. И вызвал бы, если бы Рик не пошел в атаку. Незнакомец выглядел, как классический вампир, но что-то в нем было странное. Чувствовалось, что сабля не поможет.

От неожиданного появления мужчины Киви отпрыгнула назад. Стройный, клыкастый, бледный. Идентифицировать его расу не составило труда. Вьюнок даже мысленно выругала себя за то, что не пообедала сегодня блюдом с чесноком, но не потому, что верила в его чудодейственную силу против вампиров, а потому что верила в невероятный запах со рта, способный прогнать, если не убить, любую нечисть.

— Вампир выглядит лучше меня по утрам, с ума сойти, — Киви неблагоразумно выпалила первое, что пришло в голову, впрочем, учитывая её уставший вид, это было вполне оправдано.

— Мужчина, а вы откуда здесь такой красивый? Нас о Вашем существовании не предупреждали, а у Дейзи глаз на живых и не очень людей, особенно таких приметных, поставлен, — Ребекка попыталась занять позицию, чтобы держать в поле зрения и шторы, и фигуру мужчины и пятно на потолке заодно. Глаз не хватало.

— А вот о боггарте или его подобии, напротив, предупреждали. Лучше бы Вам им оказаться, вот честное слово. А не то, выходит, что Вы тут без приглашения, а это уже нарушение неприкосновенности частного жилища.

Кусочек страшного сна мисс Лэйншер, профессор Поттер — а это был, конечно же, он — не закончив фразу про ремонт в коридорах и про то, что у него на дне глаза что-то явно шевелится, со свистом втянулся в шторины. В ту же секунду из них выскочила сначала сама Акса. Девушка была явно напугана и прижимала ладони к ничем не наполненному декольте. Не добежав до дверей, Акса исчезла, едва не столкнувшись с Киви, а за ней из штор появилась достоверно симпатичная Даша Блимм. Даша, наоборот, была довольная и демонстративно повертела перед невидимым зрителем кистью руки с посверкавшем на безымянном пальце колечком:

— Ян Полуэктович замуж предложил, — сказала она снова неизвестно кому. — С мисс Лэйншер у него брак не действительный, а Максим вообще дракон. Говорит, втроем с Экки жить будем. Он меня поэтому своей студенткой и...

Речь Даши прервалась какими-то помехами, похожими на сбитый радиоэфир. Шторы как будто бы сыто припухли — в комнате находилось так много людей со своими страхами и снами, что сила проклятия в шторах становилась все сильнее, а мезанцы почему-то только этому способствовали, не предпринимая ни попытки уничтожить само проклятие, как знакомую магию, ни предмет, как просто предмет.

— Да откуда вас там столько-то... — Решение сорвать шторы всё ещё казалось единственным верным, хотя бы даже ради проверки — кто за ними ещё прятался. Так Гардин и поступил, отступая и с силой дергая ткань на себя

Рик разочарованно прошипел что-то нецензурное. То ли пытаясь воздействовать одним из древних методов борьбы с нечистью, то ли просто так. Следующий удар меча хлестнул по шторам. Слишком явно все из них лезли. Жаль, нельзя было все аккуратно и очень выборочно сжечь. В конце концов, их сюда прислали не уничтожить жилище, а слегка его зачистить от нелегалов.

— Мы же вежливые, — сказал Ури. — Воспитанные. Не можем сразу с бухты-барахты начать все портить. Это же дом преподавателя, вдруг ей дороги эти вещицы. Но вижу тут требуются профессионалы.

Деште-Лут не знал с чего начать. Может, надеть туфли? Ури с ужасом остановился, пытаясь понять откуда у него в голове эти мысли. Явно вызванные шторами, ну не может же он всерьез представлять себя в туфлях. Они бы очень красиво обрамляли ногу. И размер почти подходящий, чуть-чуть только пальцев отрезать.

— Ааа! — закричал Ури, размахивая пакетом.

Он надел на руку пакет и схватил злополучные туфли, как продавщица утреннюю выпечку. Следом за туфлями он так же засунул в пакет перчатки и стал все отрицать.

— Я вообще никогда не носил туфли! Клянусь! Ну, может пару раз, но только в монастыре. Это не мои. Давайте тут все сожжем!

— Ну мы наверное должны над шторами посмеяться? Я не знаю, как это работает. У меня вот на кухне синие шторы в желтую ромашку висят, как из Красношапинска прямиком, — Ребекка представила их себе в голове, а затем перевела взгляд на ткань. Красивые аляпистые цветы, самое-то для мрачноватого места. — Также с боггартом это работало? Там ещё прищепки, красота прям, с головами птиц, в этот интерьер просто идеально впишется. Как раз под туфли.

— Вы уже сами сказали, что это боггарт! — Киви стукнула себя ладонью по лбу. После предыдущей заключительной фразы крёстной она старалась не показывать свой страх и даже наоборот, хотела попытаться шутить, но Ури её опередил. В этом потрясающем молодом человеке было столько энергии и сил, что Киви невольно улыбнулась. И это было то, что нужно.

— Внимание! Анекдот! Жена поменяла в доме шторы. Муж пришёл домой пьяный, сразу лёг спать. Проснулся в 4 утра, огляделся, лихорадочно начал одеваться, на жену даже не взглянул. Жена спросила, куда делся её муж, а он такой "Заткнись, дура. Меня жена убьёт!".

Киви знала, что лучшая защита — это нападение и очень старые почти несмешные анекдоты.

— Неуверенные в себе шторы уезжают на дачу, тут уже никакие психотерапевты не помогут, — кивнула Реб.

Упавшие на пол шторы недовольно заворочались, как будто под ними кто-то елозил по полу. Сабли им явно не нравились — сталь и железо вообще не нравилась никакой нечисти, тем более той, что сидела в обычном бытовом предмете, превращая его в проклятого героя детских страшилок.

Из-под штор грянула торжественная музыка. Нагреженная Блимм из Аксиного кошмара растворилась в складках черной ткани на полу, и из них с грохотом и до костей пробирающими басами выехала платформа на колесах, неизвестно как вообще втиснувшаяся в небольшую спальню. Платформа была обклеена радугами и бумажными цветами всевозможных форм и расцветок. В ее центре на золотой спирали держался и раскачивался жирненький единорог из пенопласта, с каждым трубным залпом отовсюду били фонтаны лент и конфетти, а прямо возле единорога стояли, приобнявшись, Адам и король Рудольф. Адам был облачен в белые кожаные трусы и обмазан чем-то блестящим, на короле Руди была кокетливо, но очень удачно заколотая розовая мантия, подбитая горностаевым мехом. На голове монарха вместо короны красовались папильотки, создающие для его царственной прически кудри.

— ... за сим объявляю, — произнес Рудольф, — что сегодняшний парад теперь будет еженедельным обязательным традиционным парадом...

Шторы поперхнулись, забыв текст, который звучал у мисс Лэйншер в кошмарах. Их отвлекающие маневры начали заканчиваться, гости комнаты вдруг поняли, что явились сюда не кормить артефакты, а уничтожать их. От ткани потянуло гнильцой и дымом. Конечно, они не были боггартом и плохо понимали, что над ними смеются, но смех как таковой был противен их природе. Но до конца не уничтожал.

Оказавшиеся в пакете туфли и перчатки беспомощно подергались. Такого они не ожидали, до конца планируя, как соблазнят кого-нибудь натянуть их на себя, а потом скончаться от бесконечных танцев или самоудушения.

— Офигеть...— Рико замер, будто забыл о шторах, разглядывая представление. — Это ж какое кино можно показывать! И, знаете, мне кажется, Акса нам память-то подчистит после этого всего.

Завершив монолог, полукровка выхватил второй меч и продолжил кромсать вонючую ткань в лоскуты, представляя, как шторы становятся черными кружевными занавесками.

— Как я теперь на закрытие цикла пойду, просто как? — Ребекка зажмурилась, растирая лицо и старясь думать о чём-то более абстрактном, чем явление их ректора народу. — Сначала птенец в кастрюле, теперь ещё это. Вот уж точно кошмары сниться будут. Подожгите пакет у Ури, Анунах ради, и пойдёмте отсюда. Каждая минута тут губительна для психики. У меня зажигалки нет, могу разве что зонтиком по ним пройтись, чтобы форму исправить.

Ури продолжал голосить и запихивать в пакет всякую всячину, которую находил подозрительной. Если белье дамы лежит на виду, значит, дама хочет, чтобы это белье увидели. За этой целью Деште-Лут пошел искать комод с бельем, но почувствовал, как пакет зашевелился. Это и пугало, и будоражило.

— Оно... живет... — произнес Ури свою любимую фразу. — Давайте представим шторы плащом Вандервумен и скажем то самое слово. Перди.... редикулюс.

На глаза бешеному Деште-Лут попалась Лиззи и пластинка.

— Где самое опасное место в этой комнате? В моем пакете! — Ури пошутил про свой мешок, как хоббит про свои карманцы. — Клади ее сюда.

— Нет. Пластинку не отдам. А вдруг её нельзя сжигать. Всегда успею.

Лиззи вытащила из кармана зажигалку и потрясла ею.

— И где жечь? Не уверена, что этого пламени будет достаточно.

— А давайте не будем сжигать дом мисс Аксы, а устроим костёр хотя бы на улице? Всё равно вещи уже в пакете, а там и веточек для растопки подобрать можно. И траву пожечь. Вот вам и облагораживание территории заодно. Многопрофильное оказание услуг.

— Я не уверена, что нам вообще надо что-то жечь, это всегда как-то плохо заканчивается. Вот Реб права, конечно, мисс Акса точно по голове не погладит. Почему бы действительно просто не собрать эти артефакты и не запереть, скажем, в каком-то шкафу? Нет людей вокруг — нет проекции чужих страхов! Всё же так просто, — Киви не знала, насколько дельный был её совет, но предложить всё равно стоило.

Виктора охватил раж. Неизвестно, то ли так на него подействовали необычные обстоятельства, то ли ещё что. Он выхватил зажигалку из рук Лиззи и тыкнул огоньком в штору.

Вдруг патефон на тумбочке сам тихонько дернулся и опустил иглу на то место, где лежала раньше пластинка. Той совершенно не обязательно было быть прямо под иголкой — с пластинки начали вырываться невероятные по своей заунывности звуки, которые никак нельзя было просто так прекратить: кажется, что и патефон тут нужен был только в качестве декорации, и пластинка могла бы играть и сама по себе.

Неясные шумы, шепотки и что-то похожее на расстроенную виолончель заполнили помещение. От мелодии сложно было скрыться, и она, казалось, пробирается своей постоянно повторяющейся ритмикой куда-то прямо в голову и в память, въедается и, как ни странно, заставляет прислушиваться. И чем дольше в эту музыку человек вслушивался, тем сильнее ему казалось, что помимо мелодии на пластинке записаны и какие-то слова.

Говорили, что есть на островах проклятые места, проклятые куклы, проклятые люди. Может, были и проклятые мелодии? Кто знает, что они бы сделали с человеком, навсегда поселившись в его голове?

После уничтожения штор и огнем, и мечом мезюкам оставалось разобраться с остальными предметами.

Черное пятно над кроватью как будто немного сдвинулось ближе к мезанцам. В нем что-то шевельнулось. Что? Вряд ли рассмотрел хоть кто-то. Такие пятна обычно поедали тех, кто спал прямо под ними, поэтому старались появляться только над кем-нибудь живым и достаточно вкусненьким. Природа Черного пятна берегла его от отравлений.

И над комнатой продолжала плыть тошнотворная мелодия зеленой пластинки.

Гардин на всякий случай затоптал догоревшую штору, потому что а кто её знает. И, чувствуя себя местным дурачком, посмотрел на товарищей.

— Гори, гори ясно!

Ури прыгал вокруг штор и размахивал пакетом. Он все еще думал о красивых туфлях, которые можно надевать в выходной день и плясать под летний шансон. Вместо шансона зазвучала какая-то белиберда. Это вообще не подходило под релаксирующее настроение. Деште-Лут не был тем, кто разбирается в музыке, но сейчас это мешало ему слушать внутреннее радио.

— Вот уж не думаю, — сказал он, раскачивая пакет по более широкой амплитуде.

Отправив короткий меч в ножны заученным движением, Рик с мукой во взгляде уставился на играющий без пластинки агрегат. Потом на пятно, которое, кажется, иногда шевелилось. Или фантазия опять шалила. Рико подобрался ближе и попробовал ткнуть в черноту острием дайто.

Ури подошел к патефону и поколотил его туфлями. Пакет не рвался только потому, что его связывала крепкая воля Уриэля, а также завод по производству пластиковых изделий. Музыка звучала в голове.

— Лиззи, сломай пластинку, крошка. Дам тебе горошка!

На пятно Деште-Лут почти не обратил внимания, потому что смотрел под ноги или вперед, как истинный герой. Но заметив манипуляции Рика, живо отскочил в сторону.

Элизабет была не уверена, стоит ли ей ломать пластинку. Вдруг она нужна была бы. Но, ребята ждали действий и времени на раздумья было мало.

— Ладно. Была не была.

Винчестер с силой сложила пополам пластинку, в надежде, что это поможет.

— Я ничего не понимаю, и мне это не нравится, — паниковала Киви, когда вся компания зависла над уничтожением артефактов. В какой-то момент она просто окинула взглядом комнату и снова обратила внимание на растекающееся над кроватью пятно. Правда в этот раз ей показалось, что оно переместилось или как минимум сменило форму.

— Пока вас интересует пластинка, меня интересует то, как избавиться от вот этого, — она тыкнула пальцем на потолок, а затем стала хаотично массировать виски, пытаясь что-то придумать. — Мне кажется, оно двигается. Я не удивлюсь, если ещё и высасывает жизненную энергию из людей!

— Двигается, говорила же, полиция не дремлет, даже сюда добрались, шпиёны! — перестав зажимать уши руками, вейла погрозила пятну, а потом перевела взгляд на патефон. Хотелось верить, что два минуса сами себя и уничтожат.

— Помогите тумбу с патефоном передвинуть, может узнаем хоть, кого на этот раз Мэр за нами шпионить послать в пятне своём мазутном. Прямо вот под него давай, чтобы точно музыку эту услышал, — Ребекка скривилась и начала двигать тумбу, стараясь отвлечься от навязчивой мелодии и прокрутить у себя в голове что-то более мелодичное. — В крайнем случае пластинку доломать успеем и в передвинутом месте. Если на нас что-то сверху будет падать, бейте его всеми возможными и невозможными способами!

Деште-Лут вспотел. Казалось, что это приключение будет длиться вечно. Он просто устал и весь изгваздался, пока прыгал по комнате. Захотелось просто лечь и уснуть. Ури бросил пакет на пол и пододвинул его носком ботинка под темнеющее пятно.

— Если нам предстоит умереть, то я хочу это сделать под более благозвучную музыку. Может у кого-нибудь есть терменвокс? Или калимба. Можно даже барабан, прости Триединый, чтобы прекратилась эта мелодия.

Ури зажал уши ладонями, но ничего не помогало.

— Давайте кто-то ляжет под ним, типа спит, затаимся и в нужный момент кинем в него зажигалку? Но вариант с тупо бейте точно отлично звучит! — один из ребят упёрся руками в тумбу под патефоном и налег на неё, помогая законнице сдвинуть тяжесть на нужное место. Аккурат под пятном.

Пятно вдруг вытянуло вниз к патефону и пакету длинные тонкие руки с крючковатыми пальцами, схватило их и втянуло в себя — так, как втягивало детишек, домашних животных и прочих бедняг, под ним уснувших. Но едва предметы исчезли в темноте пятна, и затихла музыка, пятно заурчало, как разболевшийся живот, пошло волнами и пузырями и закапало вниз на пол. Кажется, случилось как раз то, что оно не любило больше всего — внутрь попало не просто не съедобное, так еще и проклятое. Пятно переваривало все моментально, но от такого угощения задрожало и задергалось, стремительно уменьшаясь в размерах и готовое вот-вот совсем пропасть из Честерстона.

— Быстрее, ошмётки штор тоже туда бросайте, пусть всю дрянь с собой заберёт! Швыряйте, как никогда раньше не швыряли. — Ребекка крикнула, жестом подгоняя ребят. Действовать надо было быстро, пока шанс их не захлопнулся и от ошмёток штор не пришлось бы избавляться другим путём.

Киви решительно подошла к переломанной ранее пластинке и закинула её в пятно, чтобы оно наверняка подавилось.

— Надеюсь, тебе это тоже не понравится. Неприятного аппетита!

— Меня Саня зовут, — раздался вдруг голос от дверей.

Говорил домовик, вообще-то даже домовик-подросток. Эльфы взрослели медленно, и у Сани было еще полно времени до того момента, как он обретет и свою полную магию, и свой стандартный для домового эльфа вид. Пока что он был очень нескладный, нескладный даже для домовика, которые по определению своему красотой особо не отличались. Неизвестно, сколько он тут стоял и наблюдал, но вид у домовика был очень и очень ошарашенный.

Черное пятно, тем временем, доев последние остатки артефактов, превратилось в черную щель, затем уже в черное пятнышко, в черную точку и, наконец, совсем пропало.

— Хозяйка сказала, вы можете и все поместье сжечь. Говорит, пригляди, Саня, но сам руками ничего не трогай, — по выражению лица эльфа было понятно, что его такое отношение обижало: он все ж таки обладал очень сильным волшебством, которое работало в Честерстоне даже в обход всех запретов — таковы уж были домовики. И то, что мисс Лэйншер не повелела ему самому разобраться с возникшими в поместье темными артефактами то ли из Черной Жемчужины, то ли откуда-то из Красношапинска, казалось Сане актом недоверия. Хотя, возможно, было и актом заботы — мезюки выпутывались из ситуаций и пострашнее встречи с зачарованными бытовыми предметами и какими-то там черными пятнами.

Саня ревниво покосился на то, что осталось от штор и всего остального проклятого добра.

— Спасибо за помощь, добрые волшебники, — проскрипел он, упав на колени и побившись в поклонах об пол, — без вас пропал бы Честерстон, захирел бы и развалился.

Сарказма в тоне эльфа не было, просто такова уж была его природа — самую малость перед магами выслуживаться.

— Если вы закончили все дела, я робко смею предложить вам помощь в портализации вас до дома, — вскочил он на ноги и замер в позе просящего.

— Тот портрет в коридоре очень подозрительно выглядел, я бы подкинул его тоже. Вдруг тут весь дом завален артефактами? Мы не должны рисковать.

Ури стал подтаскивать под пятно покрывало с кровати, подушку, одеяло, мусор, который свалился с сотрудников, прах времен. Все, что плохо выглядело.

— Может ещё Януса Полуэктовича поищем, раз уж тут? — спросила Лиза.

—Это хорошо, что мы большой костёр не развели. Представляете, каких люлей получили бы? — как-то устало выдавила из себя Киви. На какой-то момент даже показалось, что их позвала не сама Мисс Акса, а кто-то из её недоброжелателей, который знал, что мезюков в дом лучше вообще не пускать.

— Если можно портал до столовой, заесть стресс от сегодняшнего вечера, — Ребекка устало опёрлась о зонт, уже даже не пытаясь отойти от того кавардака и хаоса, что творились в поместье минуту назад. Совершенно безумный вечер потихоньку перерастал в ночь, и вейла была уверена, что без зелёного успокаивающего чая и пары кусочков торта заснуть точно сегодня не выйдет.

— Будьте добры, спасибо, — Ури выдохнул и остановился в ожидании портализации, чем бы она не являлась. — Простите если что, мы тут минимально, повторяю, минимально намусорили. Обычно все хуже кончается. Надеюсь, мисс Акса не пришлет нам счет за вонь в помещении.

Сверкнув круглыми, как блюдца, глазами, домовик щелкнул пальцами. Все мезюки сразу же от его заклинания перенеслись в Спортзал Института, оставляя гостевую спальню мисс Лэйншер свободной от злых чар. И от себя.

Как раз в ту секунду, как все из комнаты пропали, в коридоре появилась призрачная фигура. Женщина с длинными темными волосами прошествовала вдоль открытых комнат и свернула за угол, туда, где никаких видимых дверей не было вообще.

И кто знает, что было бы, если мезюки вернулись домой хоть на пару минут бы позже.