Морские перемены (джен)

Время истекло, песок проскальзывает в песочных часах и рассыпается по всему ландшафту. Песок и ничего кроме, насколько хватает глаз. Сундук Дэйви Джонса лишен воды, это бесплодное, неизменное место, где нет ничего, кроме Джека и его бедной заземленной Жемчужины. Ни людей, ни ветра, ни звезд. Только песок, солнце и абсолютная тишина, нарушаемая лишь хриплыми криками безумца — бред самого Джека, напоминает ему педантичный голос.

Джек безумен и разумен, жесток и добр, озлоблен и всепрощающ. Многочисленный, как песок, он выплеснулся из себя и рассеялся, все крупицы его разума разбиты вдребезги и обнажены. Но прежде всего он иссушен и суховат, ему не терпится увидеть воду.

Почему-то Джек представлял себе Сундук совсем не таким.

Ведь Сундук Дэйви Джонса подразумевает наличие воды, не так ли? Это само собой разумеющееся, учитывая и корабль, и то, что он ступает на сушу не чаще, чем раз в десять лет, и моряков, обожающих рыбу. Не говоря уже о проклятой банке с грязью Тиа Далмы (в конце концов, Джеку это пошло на пользу).

Где эта чертова вода?

Это все в другом месте, где корабли ходят правильно и можно уйти от. . .от всего, что тебя беспокоит. Например, от коварных, обманчивых женщин, которые заманивают вас в смертельно опасные ситуации ради собственной выгоды. Или коварные, обманчивые мужчины, если уж на то пошло.

По крайней мере, Барбосса мертв (и Джек искренне надеется, что он наслаждается своим личным адом и что он такой же утомительный и мучительный, как и ад Джека). Бекетт и чертова Элизабет, насколько Джек знает, все еще где-то в другом месте, наслаждаясь своими незаконно нажитыми богатствами. Прихлоп, что ж, он особый случай — ни мертв, ни жив, но изменился. Как сказал другой Уильям, "из его костей сделаны кораллы; это жемчужины, которые были его глазами". Да, Уильям превратился во что-то богатое и странное, но из всех них, возможно, он виноват меньше всего.

Хор Джеков на время умолк, но эта мысль, кажется, заставила их всех заговорить разом, их голоса затихали и переливались друг через друга, как поток воды по камням.

— Если кто и виноват, так это вы, капитан. Вы слушали Барбоссу вместо Уильяма; стоит ли удивляться, что Уильям придержал язык, когда мятеж был подавлен? Ты уже отгородился от него и позволил Барбоссе заманить тебя в свою постель, а себя — в твои планы. Какой преданностью Уильям был обязан вам в таком случае?

— Какая разница, кто кого предал первым? В тот раз ты его опередил, но если бы ты этого не сделал, думаешь, он остался бы верен? Как сын, как отец, а? Когда Уильям-младший хоть раз делал что-то, кроме как использовал тебя в своих целях?

— Ах, но это было ради любви!

— Любовь! Любовь — самая эгоистичная вещь в мире. Посмотрите на молодых Уильяма и Элизабет; они лгут, мошенничают и убивают, но все это должно быть прощено, потому что это по любви. Мне наплевать на любовь!

Если бы здесь была вода, Джек утопил бы их всех, как котят. Если бы там была вода, он бы утопился (было ли это одно и то же?). Если бы здесь была вода, он бы уплыл куда-нибудь далеко-далеко и превратился во что-то новое. Лудильщик, факир, искусный картограф. Что-то богатое и странное.