Солдат и мальчишка (джен)

Эрвин Смит всегда верил, что погибшие товарищи смотрят на него с небес. Теперь он сам смотрит на живых… и зрелище это ему категорически не нравится.

Он, честно говоря, не помнит, как погиб. Новобранец Марло говорит, что в самом начале боя, как только отзвучал боевой клич.

Зато Эрвин знает — видел, что это Марло повёл всех за собой после гибели командира. Смелый мальчишка. Жаль, что он погиб, даже не начав менять мир к лучшему, как хотел при жизни.

Другой такой же мальчишка ещё жив, хотя не должен быть. По всем законам мироздания, какие может припомнить Эрвин, Эрен Йегер просто обязан был погибнуть уже тысячу и ещё один раз, а может, даже больше.

Эрен Йегер — шебутной мальчишка, вечно влипающий в истории. Он многих раздражает, но ещё больше людей раздражают его. Не человек — конец света. Так Эрвин думал задолго до того, как это стало реальностью.

Эрвин заприметил Эрена давно — лет за пять до падения Марии. Разведкорпус всегда проходил через Сигансину по пути во внешний мир и обратно. Их неизменно встречали толпой, и Эрен каждый раз прибегал слишком поздно, чтобы протиснуться в первые ряды. Он вечно взбирался то на какие-то ящики, то на чей-то подоконник и выпрыгивал из-за голов взрослых с воодушевлённой улыбкой.

За пацана болело сердце. Он наверняка считал разведчиков героями, а Эрвин, углядев в очередной раз прыгающие зелёные глаза, отводил взгляд. Ему каждый раз становилось… стыдно, что ли? Сам-то Эрвин Разведкорпус героями не считал.

Они просто гибли. Без цели, без смысла. Сокращали количество горячих голов в пасторальном королевстве Стен.

А зеленоглазый мальчишка из Сигансины постоянно встречал их с улыбкой.

Разрабатывая дистанционный строй, Эрвин специально выбрал зелёные ракеты для целеуказания.

В июне 845 миссия была крайне неудачной. Новый строй так и не внедрили, Леви тяжело ранили, а погибло и вовсе бессчётное количество народу. Странно, что мать Мозеса тогда единственная зарыдала.

Мальчишка был на месте и радовался возвращению Корпуса как-то особенно. Эрвин вновь отвёл глаза. Чему пацан вечно радуется?

— А ты разве не понимаешь? Они каждый раз выходят во внешний мир и рискуют собой ради нашей свободы!

Эрвин резко повернул голову. Мальчишки уже не было, а люди в том месте, где он только что был, что-то взбудораженно обсуждали.

Впервые в жизни Эрвина кто-то был настолько с ним солидарен.

В тот же день пришло известие о вторжении титанов в Сигансину, и Эрвин жалел не столько о погибших товарищах из Гарнизона, сколько о мальчишке с зелёными глазами.

Через два года командора Смита невесть зачем занесло в кадетский корпус. Надо было поговорить с Садисом, но тот отсутствовал. Эрвин остался ждать в офицерской комнате возле кабинета старшего инструктора.

Минут через пять туда же зашёл паренёк с ведром и шваброй.

— Добрый день! Кадет Эрен Йегер, дежурный по штабу! — доложил он и невозмутимо принялся мыть полы.

Эрен Йегер. Хищное имя, звонкое. Сам паренёк выглядел вполне безобидно — обычный мальчишка.

— Нравится в корпусе? — спросил Эрвин больше от скуки, но и не без интереса.

— Да. Очень!

Казалось, ему не с кем поделиться впечатлениями, так что Эрвин узнал буквально всё. Инструктор Садис совсем всех загнал, на занятиях в классе временами скучновато, Микаса всегда лучшая (и иногда это бесит), Райнер сегодня опять доставал Энни, Армин завалил тренировку по верховой езде, а Жан наконец-то начал учиться рукопашному бою, чтобы однажды навалять Эрену. Ах да, ещё Саша спёрла с кухни килограмм картошки и не попалась.

Пол уже давно был вымыт, а кадет всё рассказывал и рассказывал.

Когда появился Садис, Эрен замолк, попрощался по-уставному и собрался уходить. Эрвин окликнул его:

— Куда после выпуска собираешься?

— В Разведкорпус.

Даже сомнений не было.

— Это Эрен Йегер, — сказал Садис, когда парень ушёл. — Ничем не выделяется, кроме старательности. Грезит о внешнем мире.

Разделавшись со всеми служебными вопросами, Эрвин расспросил о семье Эрена. Кит Садис рассказал многое. В основном о его матери, доброй и чуткой женщине, погибшей на глазах у сына. Об отце было сказано немного — кажется, Садис его недолюбливал. И да, отец пропал без вести, так что Эрену действительно не с кем было поделиться новостями. В конце концов, все, с кем он общался, и сами их знали.

В апреле 850 года Эрвин ждал пополнения в Разведкорпус и Эрена в числе новобранцев. Чего он не ждал, так это атаки на Трост и титанов-оборотней. Того, что одним из них будет Эрен, Эрвин не ожидал тем более.

Тогда-то командор Смит и понял впервые, что Эрен — воплощение катастроф и катаклизмов. Хаос как он есть.

Тот год был полон надежд, вершин, крушений и удивительных открытий. Мечта становилась всё ближе.

Однажды вечером, дня через три после трибунала, Эрвин нашёл Эрена в дальнем коридоре замка. Леви заслал его туда воевать с паутиной.

— Как тебе здесь? — спросил Эрвин, беря вторую швабру и тоже принимаясь за уборку.

— Здесь… интересно. Много чудиков, капитан Ханджи порой пугает… но думаю, я привыкну.

— Иногда мне кажется, что к Ханджи привыкнуть невозможно, — усмехнулся Эрвин. — Она может влезть в твою комнату через окно посреди ночи только потому, что ей приснился восьминогий летающий титан.

— Она так… делала?

— Было дело. Леви пообещал в следующий раз выкинуть её в это самое окно.

Эрен искренне рассмеялся. Эрвин помог ему с паутиной и попутно рассказал ещё о похождениях буйного капитана и бедняги Моблита. Обычно солдатам об офицерах такого не говорили, но репутации исследовательского отряда уже нельзя было навредить — слава бежала впереди них.

После того дня Эрвин часто находил Эрена по вечерам и подолгу разговаривал с ним. Сначала расспрашивал о титане и тренировках, о товарищах, которые собирались в Разведкорпус… Потом слушал о книге дедушки Арлерта, о сигансинских хулиганах, о Микасе и её трагедии, об отце и его таинственном подвале…

На горячем желании попасть в этот подвал они и сошлись. Эрвин мог до ночи строить гипотезы о том, что Гриша Йегер мог там спрятать. Эрен больше слушал, но иногда делился мнением и набирался наглости спорить.

Леви, если заставал их в такие моменты, говорил, что командор слишком балует чудище своим вниманием, но Эрвин отмахивался. Почему нет?

Чем ближе была пятьдесят седьмая экспедиция, тем труднее становилось Эрвину с его планом. Он ведь отправлял мальчишку приманкой для опытного вражеского бойца. Но командору всё же казалось, что Эрен принял бы этот план.

Чего Эрвин не предусмотрел, так это гибели отряда Леви. Их четверых, лучших из лучших, вырезал всего один разумный титан.

Потеря и сама по себе трудновосполнимая, так ребята ещё и успели стать Эрену старшими друзьями.

Эрвин заглядывал к нему, когда парень лежал в лазарете. Хотел поговорить, узнать впечатления Эрена от боя с другим оборотнем, но застал мальчишку в слезах и сделал вид, что не заходил вовсе. Он не Леви, который успокаивает тумаками или сразу сапогом в зубы.

Потом была схватка в Стохесе, вторжение нового вида титанов, смерть Мика, разоблачение заговора церковников, погоня за Бронированным, революция…

Когда Эрвин вновь смог поговорить с Эреном в спокойных условиях, казалось, что прошло несколько лет.

Восторженный парнишка с зелёными глазами умер ещё там, в Сигансине 845-го, но и пять лет спустя Эрвин видел его в Эрене, когда тот рассказывал о мире за Стенами.

Эрвин будто наяву видел, как из скачущих гор растут огненные цветы, как поднимаются к небу на синей глади титаны-волны, как шествуют по тёмной воде белоснежные льдины, как сияет ночная радуга на северном небосводе…

Теперь на Эрвина смотрел солдат, воин. Он всё ещё хотел выйти из своей клетки, но уже скорее для мести.

У Эрвина было не слишком-то много времени перед экспедицией в Сигансину, но он всё-таки выкроил ещё один вечер, который отдал мальчишке.

— Вы уверены, что должны ехать? С вашей раной вы можете не вернуться.

— Должен, Эрен. Я, как и ты, должен узнать ответы.

Он был в этом вопросе совсем как Леви, разве что не угрожал переломать ноги. Хотя сам, в этом Эрвин был уверен, побежал бы в Сигансину даже без головы.

— Мы ведь в любом случае расскажем всё вам.

— Ещё нас там могут ждать. Я не могу бросить всех в такой момент.

Жизнь Эрвина оборвалась вовсе не из-за потерянной руки. Его убил камень, брошенный Зверотитаном.

Сперва Эрвин думал, что так было правильно. Флок совершенно верно предположил, что Эрвин Смит стал бы дьяволом Парадиза, узнав правду о внешнем мире. Однако…

Лучше бы дьяволом стал он, а не Эрен.

О! Из Эрена дьявол вышел отменный! После церемонии награждения с его лица навсегда исчезла улыбка. Зелёные глаза теперь выражали только ледяную решимость достичь цели любой ценой.

Эрвин даже сочувствовал Зику. Тот искренне любил младшего брата, пусть и из ненависти к отцу, а Эрен его просто использовал, хотя временами и прорывалось в нём нечто этакое… Тот разговор о Микасе, например. Эрен ведь совершенно серьёзно советовался с братом по поводу девушки!

Когда они устроили своё финальное сражение, прорваться к Древу Имир хотели многие. Эрвин наконец-то познакомился с Гришей Йегером, увидел предыдущего Зверотитана и матерей обоих братьев…

Почему-то из всех них попасть в нужное место смог только Эрвин.

Насколько он научился понимать Эльдию, Имир считала, что Эрвин Смит может сделать нечто важное для её потомков. Судя по тому, что он попал в момент, когда Эрен уже вырвался из оков, а Зик этого ещё не понял, так всё и было.

— Эрен!

Миг колебания — и они в старом замке, где в 850-м располагался штаб Разведкорпуса. Мальчишка и командор воюют с паутиной по приказу капитана Леви, а их поздние версии стоят и молчат.

Эрен растерян. Он смотрит в никуда, как будто пытается что-то вспомнить.

— Почему вы здесь, командор? — наконец спрашивает он. — Этого не должно быть.

— Почему?

— Четыре года назад я коснулся Хистории и увидел будущее… и прошлое. Я уничтожу мир.

Эрен вздыхает и рассказывает обо всём. И про дуэль с Зиком, и про Дину, которой практически сам скормил свою мать, и про то, как заставил отца перебить Райссов, и про Дрожь Земли, которая всего через мгновение начнётся в реальном мире.

— Титан-прародитель видит одновременно прошлое, настоящее и будущее, и у меня в голове всё перемешано… но этого разговора с вами там нет, — заканчивает он и сжимает виски руками.

Эрвин долго молчит. Сказанное не укладывается в голове, а ведь Эрен передал лишь общее содержание. Каково ему самому?

— Так почему вы здесь, командор? — повторяет Эрен.

— Я не знаю. К вам с Зиком хотели попасть многие. Ваши родители, Том Ксавьер, даже Фрида Райсс. Смог — я.

— И всё же почему? Вы ведь даже не титан.

Эрвин смотрит на правое плечо. Рука не вернулась даже в посмертии — совершенно точно не титан. А Эрен копается в причинах, словно на самом деле не хочет устраивать всего того, что якобы должен. Так. А почему вообще должен?

— Эрен, почему ты должен сделать то, что собираешься?

— Потому что таково будущее.

— Ты сам только что сказал, что нашего разговора не должно было быть. Но он есть и совсем недавно был будущим. Но ты его не видел.

Эрвин не понимает, что говорит, однако всё же пытается донести свою мысль до Эрена. Командор — не всемогущий Прародитель, чтобы лезть в такие вещи, но ведь и Эрен — не он.

Эрен — лишь шебутной мальчишка, вечно влипающий в неприятности.

— Если это так…

Он замолкает на полуслове и начинает ходить туда-сюда, дёргая уже и так взлохмаченные волосы. Специально отрастил, чтобы думать легче было? Или нет? Мальчишка, который в другом конце комнаты воюет с паутиной, вроде и с короткими соображал нормально.

— Эрен, ты лохмы отрастил тоже потому, что таково будущее?

Мальчишка замирает, вцепившись пальцами в волосы, тянет их к лицу и рассматривает, точно видит впервые.

Эрвину кажется, что глаза Эрена сейчас вылезут из глазниц от избытка эмоций. Будь на его месте Ханджи, она испрыгала бы уже всю комнату и повисла бы на Эрвине как на дереве. Это вообще-то хорошая идея — мерить силу эмоций по Ханджи.

— Спасибо, командор! Кажется, я понял!

Эрен снова улыбается и сверкает зелёными глазами. В мире Имир они гораздо ярче, чем Эрвин их помнит.

Комната тает, превращаясь в небо и глину, и он пару раз хлопает Эрена по плечу в знак поддержки. Был бы отцом, обнял бы.

— Надеюсь, мы не увидимся ещё очень долго.

— Спасибо, командор. Поможете план разработать? У вас получается лучше, чем у меня.

Эрвин хмыкает. М-да? Его планы вечно идут наперекосяк, а Эрен за четыре года ни разу не прокололся.

— Уж точно лучше, чем у Зика, — исправляется мальчишка и, когда воспоминание окончательно растворяется в Путях, кричит: — Эй, Зик! Есть идея лучше, чем моя или твоя!

Эрвин снова сочувствует Зику. Для него-то прошло меньше секунды, он сейчас вообще не понимает, что происходит.

Эрвин оглядывается на дерево. Имир стоит у корней и улыбается.