Как на картине Матисса (гет)

А все началось с того, что у Фокусника был секрет. По четвергам около четырех он хватал гитару из-под своей кровати и устремлялся на чердак. Состайники смотрели на него снисходительно, но никогда не интересовались, с чего ему вдруг вздумалось попрактиковаться в одиночестве, если в остальное время соседи ему никак не мешали. На самом же деле, на чердаке он был не один. Примерно через десять минут после того, как он немного неловко забирался по лестнице, садился к стене и раскладывал вокруг себя листы с текстами и аккордами, в люке появлялась пшеничная девичья голова. Солнышко молча забиралась наверх, уходила в противоположный угол, становясь едва заметной в чердачной полутемноте. Тогда Фокусник начинал играть, а она — петь. Им не нужно было договариваться, она как будто заранее знала все тексты, которые могли понравиться Фокуснику, а он иногда подбирал аккорды под ее исполнение. Этот час каждую неделю пролетал незаметно, и ему казалось, что они совсем не на чердаке, а встретились где-то в далеком лесу и пересказывают друг другу баллады, которые собирали свою долгую, полную приключений, раздельную жизнь. Пение с Солнышком наполняло его умиротворением и тихим счастьем, и он с нарастающим нетерпением ждал каждый четверг.

Когда тайна начала распирать Фокусника изнутри, жечь легкие и путать сознание, он решил, что хоть один из его друзей просто обязан услышать как у них получается. Вообще-то он сначала хотел позвать только Сфинкса, потому что он бы точно оценил музыку. Сфинкс кивнул и тут же пригласил Волка. Табаки, бесстыдно подслушавший их разговор, заявил, что без него они никуда не пойдут, потому что он тоже хочет послушать невероятное пение, а если они его не возьмут, их ждет страшная месть, потому что нельзя лишать людей наслаждения искусством, которым наша жизнь так бедна в последнее время, и прочее, и прочее. Ребята задумались о том, как может выглядеть шакалиная месть, и немедленно согласились на его компанию. Каким-то образом с ними оказался и Горбач, которого Табаки убеждал, что музыкальное просвещение при любой возможности несомненно пойдет на пользу его талантам флейтиста. Горбач краснел, бледнел и явно хотел оказаться как можно дальше от этого балагана, но цепкие пальцы Шакала не давали ему сделать и шага от Мустанга.

И вот они сидят в четверг на чердаке около четырех.

— А это точно стоит того? — со скепсисом и смутной надеждой спрашивает Горбач, когда они наконец забираются на чердак, что с учетом наличия одного безрукого и одного колясника явило собой незабываемое шоу, — Слепой все-таки запретил с девчонками водиться… Ну поёт и поёт, подумаешь, ты, вот, Фокусник, и так нормально поёшь и играешь…

— Ты не понимаешь, она, мы… У нас голоса, как будто мы из одной колоды карт, вот!

— Если она, по логике, дама, ты, значит, себя королем решил назначить между делом? — спрашивает Сфинкс.

— Не дорос еще! Максимум валет, и то, с рыцарской честью у этого отрока явные проблемы, — улыбается Волк, — кто же на тайное свидание с дамой сердца водит табун друзей.

— Она мне не дама сердца! Мы просто поем, — Фокусник так резко реагирует на романтические инсинуации Волка, что даже забывает, что табун друзей к нему привязался самостоятельно, без всякого приглашения.

Волк расслаблен, лицо скучающее, но это все только прикрытие съедающего его изнутри любопытства. От Фокусника он точно не ожидал нарушения прямого указания Слепого с девочками никаких отношений не иметь. К тому же, может она и вправду так шикарно поет, что стоит послушать. Ничего заметного в Солнышке Волк не припоминает — мелкая, пышная золотистая шевелюра, кривоватые зубы в широкой улыбке по поводу и без. Шакал между тем комментирует природу тонких чувств:

— Так это же и есть настоящая любовь, дорогой мой! Она, необразованное ты создание, не из плотского рождается, чего бы тебе там Рыжий с Мертвецом не рассказывали, а как раз из единения двух душ в искусстве!

— Тихо! Идет, — шипит Горбач и смотрит на остальных со смесью опасения и неодобрения. Мальчики тут же устремляются в самый темный и пыльный угол и замолкают, затаившись.

Появляются золотистые волосы, а потом и их обладательница. Фокусник замечает, что сегодня она двигается резко, как будто нервничает, и он ужасом думает, что может она заметила Мустанг, наспех прикрытый всяким тряпьем. Но потом все идет как обычно — Солнышко присаживается у дальней стены, вытягивая ноги. Некоторое время они молчат, потом поют пару забавных куплетов из выкраденных у предыдущего выпуска сборников, чтобы размяться. Потом она начинает тихо петь их новую песню и Фокусник быстро выхватывает нужный лист с записанными ровными девичьим почерком аккордами и текстом.

В океане пути не находят суда,

Затянулись дождем Пиренеи и Анды,

Нам такая собачья погода подходит, как никогда:

Мы везем контрабанду, мы везем контрабанду.

Невозможно поверить, что было вчера,

Как мы пили вино, принимая причастие.

А сегодня уже на ногах без пятнадцати три утра

Мы проверили снасти, давай,

Давай присядем на счастье!

Эта песня очень нравилась Фокуснику, но они разучили ее совсем недавно, поэтому он по-прежнему немного путался в мелодии, но Солнышко это сегодня совсем не смущало, она продолжала вдохновленно выводить куплеты, даже более красиво, чем это получалось у нее обычно, хотя Фокусник и так всегда восхищался тем, как у нее выходит.

Контрабанда мечты для беспокойных сердец,

Что больны луной, что больны огнем,

Что торопятся биться быстрей и быстрей!

Контрабанда любви для всех заблудших овец,

Хотя бы в эту ночь не оставит Господь их милостью своей…

Контрабанда мечты,

Контрабанда любви,

Они больны войной, они больны дождем,

Они больны луной, они больны огнем!

Солнышко поднимает голову, улыбаясь чуть растерянно, встает на ноги и подходит к замершему Валету. Глубоко вздыхает, резко садится на корточки и прижимается своими губами к его. Краска бросается к нему в лицо и мир начинает вертеться, и он совсем не понимает, что ему надо делать, но хочется, чтобы это не кончалось. Солнышко отстраняется и смотрит ему в лицо своими огромными глазами, когда сзади слышится сдавленное хихиканье. Она замирает как олень, которого спугнули охотники, и бросается к выходу. Пока она слезает по лестнице, что нет так то просто сделать, если одна нога — протез, Фокусник слышит что-то похожее на сдавленные всхлипы. Когда шаги снизу затихают, все молчат еще несколько секунд.

— А поет она и правда невероятно, — шепчет Горбач из пыльного угла.

Фокусник сидит на полу и ужас медленно поднимается вверх по телу, принося с собой понимание нескольких вещей. Во-первых, Солнышко больше сюда не вернется, и не будет теперь никаких песен по вечерам в четверг, после которых чувствуешь себя заново родившимся. Во-вторых, сегодня он соберет вещи и свалит из комнаты Чумных Дохляков, на двери которой с недавних пор красуется кривая меловая четверка. В третьих, он, кажется, теперь никакой не Фокусник, потому что никто из присутствующих не даст ему забыть этот кошмарный позор.

— Ну что, сбежала от тебя твоя дама, Валетик? — Волк подходит, и ухмыляясь, хлопает его по плечу, разом подтверждая все пугающие мысли.