Утёсник (гет)

— Бред… — уткнувшись взглядом в утыканную, словно игольная подушка, гвоздями дверь, пробормотал Снейп. — Первоклассный бред.

Уже несколько минут он стоял, топчась на одном месте, и никак не решался взяться за молоток в форме орла и постучать. Сама эта нерешительность крайне злила мужчину. Как же хотелось послать всё к чертям и вернуться к себе, в библиотеку коттеджа «Утёсник». Лишь обостренное чувство долга оторвало его от чтения редкого тома Травника из Базеля и привело к дверям похожего на туру дома Лавгудов. В голове его вновь промелькнуло содержание записки, полученной не более часа назад:

«Профессор, мне очень нужна ваша помощь, так как папенька отбыл по делам в Южную Америку».

«Ох уж эта девчонка! Наверное, опять поддалась власти своих фантазий, и сейчас её пленила какая-нибудь небывалая тварь. Или же она сама поймала эту чудь», — была его первая мысль, едва Северус прочёл послание.

Решив, что это недостойный его внимания пустяк, Снейп смял листок, вымещая на нем своё раздражение, и отправил в мусорную корзину, затем вернулся к чтению. Но то и дело четыре слова: «…мне нужна ваша помощь…», назойливой мухой вклинивались в его мысли. Вдруг всё-таки у девчонки случилась самая настоящая, невыдуманная неприятность? Совесть угодливо подкинула в костёр сомнений воспоминания о том, как после того, как Северус поселился в «Утёснике», чтобы после семи месяцев пребывания в промозглой камере Азкабана поправить здоровье, отяжелённое увечьем, которое нанесла ему Нагайна, Лавгуды, в особенности мисс Лавгуд, не оставляли его в покое своим вниманием и заботой. А ещё бывало, что дочка Ксенофилуса ухаживала за больным Снейпом: его организм ещё не полностью поборол змеиный яд, и у него случались приступы с затяжными периодами физической слабости. Игнорировала при этом все ворчания и протесты пациента и отвечала на его брюзжание мягкой и теплой, словно луч апрельского солнца, улыбкой.

Отодвинув книгу в сторону — Травник из Базеля требовал от него гораздо больше внимания, а читать его труд как попало было просто оскорбительно, — Северус встал из-за рабочего стола. И вот теперь он стоял перед дверью дома Лавгудов, мешкая постучать в неё. Поборов внутренние сомнения, мужчина потянулся к металлическому орлу. Едва его пальцы успели коснуться холодного металла, дверь распахнулась. На пороге стояла бледная, словно призрачный лунный свет, девушка.

— А вот и ты, — из последних сил произнесла Луна и, словно кто-то подрезал державшие её хрупкое тело нити, рухнула вперед.

Северус неловко поймал её, прежде чем она упала на землю. Ощутив дрожь и жар, исходящие от Луны, мужчина с тревогой в голосе воскликнул:

— Да ты вся горишь! — он подхватил девушку на руки.

С почти невесомой ношей мужчина вошёл в дом и прошёл в гостиную. Аккуратно уложив Луну на стоящий там диван, Северус приступил к осмотру: померил пульс, ощупал шею, заглянул в рот, произнёс несколько диагностических заклинаний. Девушка наблюдала за его манипуляциями из-под тяжело опущенных век.

— У тебя обычная лихорадка, — вынес своё заключение Снейп. — Одно зелье — и всё будет в полном порядке. Думаю, все необходимые ингредиенты найду на кухне. А ты пока лежи и отдыхай, девочка…

— Я не девочка, мне уже девятнадцать лет, профессор, — слабо, но твёрдо ответила Луна.

— Разве твой возраст сейчас хоть как-то на что-то влияет, — заметил Северус. — Просто слушайся меня, и я поставлю тебя на ноги, девочка, — и, не дожидаясь от неё ответа, ушёл.

Несмотря на своеобразный порядок, царивший на кухне Лавгудов, Снейп очень быстро нашёл всё необходимое для приготовления зелья, снимающего лихорадку. Приготовив лечебное снадобье и налив его в причудливой формы кружку, мужчина вернулся в гостиную к Луне. На фоне темно-синего пледа, в который девушка зябко куталась, выглядела она ещё бледнее, чем перед тем, как упасть ему на руки.

«Всё-таки хорошо, что я передумал и пришёл», — про себя решил Северус.

Присев на край дивана, мужчина помог ей опереться на себя и, не доверяя ей кружку, напоил зельем. Снадобье подействовало почти мгновенно: жар и дрожь пропали, к лицу вернулись краски.

— Тебе нужно задуматься о профессии сиделки, профессор, — с дразнящими нотками в голосе сказала Луна, а её губы тронула добродушная улыбка.

— Если я вдруг решу ухаживать за больными, то значит мне пора будет сменить соседей…

— Сменить соседей? — она нахмурила тонкие брови. — И на кого же?

— Ну разумеется, на Локонса, — усмехнулся Снейп.

Луна рассмеялась, поняв его шутку, а после совершила невообразимый для него поступок — положила свою голову к нему на плечо и вкрадчиво сказала:

— Оставайся лучше здесь со своими книгами и опытами. Не хочу, чтобы ты был ничьим соседом, только нашим… моим соседом, — последние два слова она произнесла с особой нежностью, так, словно говорила совсем другие.

Её слова проникли в его душу и, словно вьюнок, обвили его сердце, заставив сбиться с привычного ритма. Пытаясь избавиться от их власти, Снейп вскочил на ноги и сказал:

— Вам нужно поменять корень девясила, судя по околесице, что ты говоришь, он явно залежался, — вручив ей кружку, которую он держал до сих пор, бросил: — Несмотря на легкое помешательство, тебе гораздо лучше, и моя помощь больше не нужна.

Северус решительным шагом направился прочь. Уже на пороге его плеча коснулась рука. Мужчина инстинктивно развернулся. В короткий миг Луна встала на цыпочки, обвила его шею тонкими руками и, притянув его голову к своему лицу, со всей пылкостью поцеловала мужчину в губы. Охваченный опьяняюще-сладким моментом он, заключив хрупкую фигуру в крепкие объятья, ответил на её поцелуй.

— Могла бы просто сказать «спасибо», — чуть позже с легким укором сказал Северус.

— Я думаю, что поцелуй гораздо лучше, — улыбнулась Луна, а её глаза сияли от удовольствия.

— Ты права… гораздо, — и вернул ей поцелуй, но практически тут же оборвал его. Осознание происходящего, подобно засыпанной за шиворот пригорошне снега, резко остудило весь пыл, развеяв сладостное очарование момента. Отстранившись от девушки, Северус воскликнул: — Что я творю! Сумасшествие чистой воды… Ты ещё дитя, а я без пяти минут старик… Давай выбросим эту глупость из головы, — и словно чёрт от ладана, в смешанных чувствах поспешил прочь от Луны.

— Разве твой возраст сейчас хоть как-то на что-то влияет? — прижавшись к дверному косяку, улыбалась девушка. Огонь от пылающих губ проник в душу и растекалось в ней блаженным теплом. Даже побег любимого соседа не портил удовольствие, лишь добавлял свою пряность. — Теперь я знаю кое-что о тебе и о себе. К сожалению, тебе не убежать от этого секрета и меня, профессор.