Пак ЮнМи и Дуванная гора (джен)

Глава 1. Командировка в Россию

Седьмое февраля

Исправительное учреждение «Анян»

Сегодня под утро мне приснилась моя любимая чернушка, моя Мульча. Она сидела рядом, но не пыталась, как обычно, залезть мне на живот, чтобы потоптаться по нему. Вместо этого она трогала меня лапкой и отчетливо говорила «Мряу». После раза пятого этого «Мряу» у меня сложилось впечатление, что она что-то желает мне сказать, только я этого не понимаю.

Проснувшись, минуты две ЮнМи лежала и пыталась понять, что имела в виду ее тодук коянъи. Может, что-то не в порядке дома? Не должно, СунОк пока что успешно помогает маме, у нее всегда есть возможность обратиться за помощью к «РедАлерт». Проблемы «Короны»? Так это уже их, а не ее проблемы. Здесь в «Анян» заключенные попытаются на нее опять напасть? Вроде, не осталось таких людей с лишним здоровьем. Вывод один — опять эта пи-пи-пи Пак ГынХе задумала сделать чего-нибудь нехорошего, если с утра заявится СунСиль, значит, так оно и есть.

И точно. Уже через двадцать минут после завтрака за ЮнМи пришли вызывать ее к директору. В кабинете по-хозяйски устроилась СунСиль («Мульча была права»), с каким-то странным выражением лица (пренебрежительно-настороженно-высокомерным, так в России смотрят школьники с низким интеллектом и высоким самомнением на учителей в своей школе), глядя на нее.

— Здравствуй, ЮнМи.

— Здравствуйте, госпожа СунСиль.

— ЮнМи, я пришла с нетипичной просьбой. Сразу скажу, это не моя инициатива, меня попросил очень уважаемый человек, которому я не могу отказать. Мне хотелось бы, чтобы ты смогла помочь ему, насколько можешь. Хорошо?

— Вперед ничего не обещаю, я еще не знаю, что у меня попросят. Скажу сразу, на Луну не полечу.

— Какую Луну? Зачем Луну? Ты же заключенная. Нет, просьба другая. Ты знаешь о корейских императорских регалиях, пропавших в 1904 году?

— Нет, история в Кирине после амнезии у меня шла как-то слабовато.

— Тогда слушай. Когда японцы вошли в Сеул, понимая, что символы власти могут попасть в их руки, корейские патриоты при дворе императора Коджонга заменили подлинные символы на их точные копии. Самому императору об этом ничего не сказали. Подлинники спрятали в горах Северной Кореи недалеко от русской границы. Японцы сначала о подмене ничего не знали. Тайник, когда японцы до него добрались в 1913 году, оказался пуст, деревушка пуста и сожжена, а поля заброшены. Отступавшие в войну казаки прихватили с собой всех корейцев, кто не захотел жить под японским владычеством и согласился перебраться в Россию. Далее о регалиях непонятно. То ли их прихватил с собой их хранитель, то ли его убили, а регалии похитили и увезли.

— А я здесь причем? Я вообще об этом в первый раз слышу.

— Человек, который попросил меня обратиться («Господи, говори уж сразу Пак ГынХе», подумала ЮнМи), обращался к духам — покровителям, и они передали ей следующий ответ. Я прочитаю дословно, сама в нем мало что поняла, кроме одного — здесь упоминаешься ты.

СунСиль медленно прочитала с бумаги: «Диванная гора в Арде мой ларец и могила, видит меня потомок королевы Мен с глазами небесной синевы, как она решит, такой и будет моя судьба еще на двести лет».

— И вы верите, что я потомок королевы Мен?

— Не знаю, просто в Корее другой девушки с синими глазами нет. Это выясняли достаточно серьезно. Если объяснишь эту тарабарщину, вдруг ты и вправду ее потомок. Мы пересмотрели все словари и карты, что это за Диванная гора и Арда. Ни в Китае, ни в России нет такого, схожие названия есть, но Диванной горы там нет. Человек, который попросил меня обратиться, обещает тебе, что в случае обнаружения регалий ты будешь амнистирована президентским указом, а все иски против тебя будут отозваны. Это человек влиятельный, если он такое обещает, значит, может такое обеспечить.

— Да я знаю это место, вопрос в другом. Человек, который попросил вас обратиться, случайно, не кинет меня так же, как ваши генералы? Я тоже умею обещать, только обещать жениться и жениться — это две разные вещи.

— Ад-ж-ж, точно Агдан. Люди такого статуса по определению не могут лгать. («Ага, еще они какают лепестками роз и за утренним бутербродом всегда думают только о народе»). Если сказано амнистия, значит, амнистия. Ты, наверное, цену набиваешь, сразу говоришь, что знаешь то, над чем разведка уже полгода голову ломает.

Сама Пак ЮнМи, может быть, и не знала Арду. А вот Серега Юркин прекрасно ее знал по своей еще русской жизни. Студентом занесло его в самый центр России, в Прикамье смотреть уникальное предприятие, на котором поделки изготавливают их камня с поэтическим названием «селенит». Селенитом оказался вариант гипса разных желтого цвета оттенков, из которого местные жители на комбинате (деревянный барак с десятком цехов) полу-вручную изготавливали несложные поделки: слоников и птичек, ежиков и сусликов. По цехам водил студентов любопытнейший кадр — деклассированный студент с испитым лицом и почерневшим кончиком носа. По его словам, он его поморозил по пьянке зимой, да так все и осталось уже спустя полгода. Стоявшая рядом женщина, хихикнув, сказала: «Бог шельму метит. Неча в чужих валенках по селу рассекать было».

Если честно, селенит Серегу не вдохновил. Простенький немудрящий камень, достаточно, к слову, ломкий. Серегу вдохновило другое. Набрав выпивки и закуски, он с друзьями и новыми знакомыми (в том числе и гидом с черным носом) отправились купаться на местную реку Ирень. Сама река была невеликая, но ее правый берег был великолепен. Крутой обрывистый берег, заросший елью, был сложен из известняков и доломитов, среди слоев которых проглядывали пласты этого самого селенита.

После пятого тоста на речи пробило местного жителя, который здесь был каким-то краеведом. Сначала он долго рассказывал про церковь, на которой белые поставили пулемет, а красные сбили его снарядом, потом про метеорит, который сто лет назад упал прямо на поле во время пахоты, а затем стал рассказывать про соседнюю гору. Тут-то Серега и услышал это название «Дуванная» (а не Диванная, не то духи что-то намудрили, не то президент глуховата). Разбойники там дуванили добычу, делили, одним словом. Тогда и Арда понятна — это поселок неподалеку, только он Орда. Как уж туда корейские регалии занесло, бог знает, но место это действительно тихое и укромное.

— Ладно, тест на честность этого вашего человека, который попросил вас обратиться. Это поселок называется Орда, он в России в Пермской области (как и большинство москвичей, Серега не помнил, что сейчас это край), недалеко есть деревня Красный Ясыл, так вот недалеко от него и находится эта Дуванная (а не Диванная) гора. Только большой вопрос, пустят ли русские вас туда. Урал — сплошные военные базы и оборонные заводы, у них в каждом поселке что-нибудь да мастерят стреляющее и взрывающееся.

Ошарашенная СунСиль, последнюю минуту сидевшая с выпученными глазами, сказала, с трудом переводя дыхание:

— Насчет этого не можешь волноваться. Есть у Республики Корея некоторые товары, которые Россия у нас купит с удовольствием. Их вообще-то им продавать нельзя из-за санкций. Но ведь можно выменять. Ладно, спасибо ЮнМи, мне нужно срочно сообщить то, что ты сказала.

Через день.

Москва, Кремль.

Президент В.В. Путин сидел за столом вместе с Шойгу и недоумевал. Какие корейские императорские регалии, какая археологическая экспедиция? Корейцы явно несут лажу.

— Сергей Кужугетович, откуда утечка про резервный центр «Артания»?

— Владимир Владимирович, не пойму сам. Сделано было все безукоризненно. Московская компания выиграла конкурс на добычу гипса, десять лет возим этот гипс на самосвалах на железную дорогу. Местных на строительство вообще не брали, о резервном тоннеле под Дуванную гору никто не знает. Мы даже местным не мешаем там ковырять их селенит на поверхности, правда, пару раз подстроили обрушения тем, кто совсем глубоко копали. Спутниками повышенный электронный фон не фиксируется, все до вчерашнего дня было безукоризненно.

— И что мне делать с заявкой корейского президента? Она взамен обещает комплект станков для производства чипов, который мы уже восемь лет не можем нигде купить за любые деньги. Дважды такие предложения не делаются. Что будем делать?

— А давайте мы сами найдем эти корейские регалии, если они на самом деле есть. Пригоним техники с георадарами, пару сотен спецов и перешерстим всю гору. Найдем, отдадим на блюдечке с голубой каемочкой, не найдем, вежливо откажем в доступе, дескать, уникальное месторождение, законсервировано для потомков.

— Хорошо, так и поступим. Тогда, последнее. К этой заявке каким-то боком причастна заключенная из Кореи, бывшая певица Агдан. Из СВР подтвердили, что она с Россией вообще дел не имела. Справки наведите, она вообще кто такая, какое имеет ко всему этому отношение, или это просто через нее слили информацию об "Артании". Ведь сколько лет безукоризненно прятали, американцы то в Башкирию, то в Заполярье лезли найти его, а тут какие-то корейцы бах и вычислили. Как будто без черной кошки тут не обошлось.

На следующий день

Исправительное учреждение «Анян»

Сегодня ночью Мульча мне не снилась, мне, похоже вообще ничего не снилось, утром даже не помнил сна. Зато после завтрака опять вызов к директору, опять СунСиль. Ну, на колу мочало, начнем сначала.

— Здравствуй, ЮнМи. Как твои дела?

— Спасибо, как обычно.

— Интересно, что я расскажу?

— Интересно.

— Республика Корея направила запрос в Россию с просьбой о поиске корейских императорских регалий на этой Дуванной горе нашими археологами. Ожидалось, что русские ответят недели через 3, а ответ пришел уже сегодня рано утром. Поскольку Урал закрытая зона для туристов, наших ученых не пустят. Однако они предложили провести поиски силами своих ученых, а контролером поставить именно тебя. Другие кандидатуры их не устроили. Нам обещано, что в случае находки регалий их отдадут нашей стране, а не Пукхан.

ЮнМи, ты готова совершить для родной страны подвиг — поехать в Россию и обеспечить находку и возврат регалий? Тогда будешь не только младшей сестрой нации, ты будешь национальным героем, о тюрьме тогда можно будет даже не заикаться. Ну что?

Серега задумался. Честно говоря, тюрьма и ее порядки его просто задолбали, шансы на освобождение мутные. А так он поживет в России, поест нормальной русской еды, искупается в обычной русской речушке, попарится в бане. И никакого кимчхи, ни одного корейского лица рядом. Не-не, корейское лицо надо.

— Я соглашусь, но мне нужен с собой секретарь, который будет составлять отчет о проделанной работе. Со мной можно будет направить ЕнЭ.

— Это был бы идеальный вариант. Русские настороженно отнесутся к мужчине, а девушка-секретарь вызовет гораздо меньше негатива. Мы предварительно с ней связывались, при твоем согласии она тоже согласна.

— Значит, и я согласна. Когда выезд?

— Через 30 минут, вылет самолета готов, борт приземлится в — читает по бумажке — «в городе Екатариненбурге».

— Екатеринбурге — машинально поправляет ЮнМи.

— Твою маму предупредили, что две недели ты будешь на медицинском обследовании в секретном госпитале, откуда звонить нельзя, будешь присылать эсэмэски, а мы их пересылать ей. Хорошо? Все, иди готовься к выезду.

ЮнМи, возвращаясь в камеру, думала: «Ну, здравствуй, матушка Россия. Прикамье это замечательно. Итак, первое, нормальный русский обед. Второе — баня. А третье? Об этом я не буду думать сегодня, об этом я подумаю завтра.

СунСиль не обманула. Уже через полчаса ЮнМи, только-только успевшая переодеться в гражданскую одежду, привезенную ЁнЭ, уже сидела рядом с ней в микроавтобусе с затененными стеклами, окруженная со всех сторон рослыми молчаливыми парнями. Несмотря на штатскую одежду, сразу было ясно, что они люди служилые и под пиджаками у них пистолеты.

— ЮнМи, у твоей мамы и сестры все нормально, Мульча в норме, я пообещала, что буду каждый день скидывать им СМС о тебе.

— Спасибо, ЁнЭ. Почему ты решила полететь со мной?

— Мы теперь с тобой как иголка с ниткой. Без тебя мне опять быть мелким секретарем по побегушках еще много лет, а сейчас я — персона! Со мной сам генеральный директор советуется. Зубами скрипит, но разговаривает вежливо. Я в агентстве тоже теперь Агдан, только младшая. А еще мне очень хочется увидеть Россию, туристом поехать туда недешево, а деловая командировка, да еще в самый центр страны, это удачно.

— Ты молодец, ЁнЭ, я была права, когда попросила, чтобы ты со мной работала. Насчет России, будь уверена, она тебе понравится. Русские вообще интересный народ. Давай-ка мы с тобой начнем учить русский язык. Если будешь знать хотя бы пару десятков фраз по-русски, уже будет легче.

— Давай, сейчас возьму телефон, начну записывать.

— ЁнЭ, учим не официальный, а повседневный русский, он нам больше понадобится. Да?

— Да.

— Итак, поздороваться. Официально: «Здравствуйте», утром: «Доброе утро», днем: «Добрый день», вечером: «Добрый вечер». С друзьями: «Привет!». Пренебрежительно: «Здрасьте». Если тебе сказал это «Здрасьте» не очень приятный человек, можешь в ответ сказать: «Забор покрасьте».

— А какое отношение забор имеет к пренебрежению?

— Ты ему намекаешь, что он неквалифицированный работник, которому нельзя ничего серьезного доверить, и самый сложный инструмент для него — малярная кисть.

— А почему он должен красить кистью, а не пульверизатором?

— Это для него слишком сложный инструмент, руки выросли не оттуда, наверняка сломает пульверизатор, а малярная кисть для него — самое то.

— Ага, поняла, я бы у нас в Корее насчет маляра многим в нашем агентстве сказала, хотя, нет, у меня духу не хватит.

Охрана внимательно слушала диалог, и, хотя на их лицах вроде-бы никакие эмоции не отражались, было заметно, что этот разговор их откровенно забавляет. Эта Агдан вообще не только симпатичная, но еще и юморная девчонка, жалко, об этой поездке нельзя никому рассказывать по секрету службы.

Микроавтобус заехал прямо на взлетную полосу. Здесь уже стоял наготове небольшой самолет «Фалкон-7Х». Охранники сопроводили ЮнМи и ЁнЭ до трапа, лишь после того, как те поднялись в самолет, и дверь закрылась, вернулись в машину. На борту девушек встретили два корейца в строгих костюмах, с короткой стрижкой и неуловимым признаком принадлежности к спецслужбам. Самолет сразу же зарулил на взлет.

— Госпожа Пак ЮнМи, наш полет до Екатеринбурга будет 5 часов, за этой время мы должны четко проговорить ваши задачи, что мы от вас ждем, и что не надо делать ни при каких обстоятельствах. Не забывайте, в Корее вы дома, а в России — в гостях.

Делая серьезное выражение лица, Серега про себя подумал: «Ага, и опять пошла морока про коварный зарубеж».

— Госпожа ЮнМи, вероятность нахождения регалий нашими специалистами оценивается в тысячные доли процента, большинство ученых скептически относятся к самой идее спрятать их именно на Урале, а не на Сахалине или Приамурье, к примеру. Тем не менее, надо попытаться, тем более, у вас со свободным временем ближайшие годы хорошо.

— Спасибо на добром слове.

— Не обижайтесь, но это так. Чем дольше вы будете участвовать в поисках, тем легче будет все подготовить к вашей амнистии без излишнего внимания прессы, социальных сетей, хейтеров и всего остального. Поэтому ищите не спеша, вдумчиво и аккуратно. Теперь историческая справка.

12 октября 1897 года король Коджон провозгласил себя императором и восстановление Корейской Империи. На церемонии коронации Коджон носил Сиби-рюмён и Сиби-чанбок как достойный император вместо Ку-рюмён и Ку-чанбок, которые носили бывшие короля Чосона. Напоминаю Вам, что сиби-рюмён обозначает головные украшения с 12 шнурками с бисерами, а сиби-чанбок — королевский наряд, украшенный 12 символами, такими как солнце, луна, звезды, горы и дракон. Однако, по некоторым сведениям, для церемонии использовалась корона, сделанная по образцу корон королевства Силла (прим. автора — в древности было 3 королевства корейцев — Силла, Пэкче, Когурё, считается, что ЮнМи изучала это в школе).

Короны древнего периода в Корее состояли из двух частей. Передняя представляет собой три зубца похожих на деревья, каждое из которых имеет по три ветви. Они похожи на китайский иероглиф «чул», имеющий значение «выходить, появляться». Вторая часть состоит из двух зубцов, которые направлены в сторону от короны и похожи на изогнутые рога оленя. Центр корон украшался ажурными крыльями, которые вставлялись внутрь венца. Корона украшалась нефритовыми и стеклянными бусинами и крошечными золотыми зеркалами, которые свисали с ветвей. По бокам две цепочки из золота с листьями, которые заканчиваются нефритовыми украшениями.

Если регалии реальность, там должны быть корона императора, может быть, корона императрицы, либо полностью сиби-чанбок, либо только 12 символов с него.

Как сообщили русские, они направили на поиски группу ученых и археологов. Местным жителям о корейских императорских регалиях, понятное дело, ничего не сказано. Официальная легенда — поиск клада местного бунтовщика 18 века Ивана Белобородова. Он воевал за царя-самозванца Пугачева, когда его схватили, награбленное им не нашлось. Он успел припрятать целую телегу денег и драгоценностей где-то в укромном месте. О его кладе на Урале ходит множество слухов, вот его-то официально ты и будешь совместно с русскими искать. Дело в том, что родная деревня этого полковника совсем недалеко от Дуванной горы. Ты по легенде — корейская журналистка, по обмену командированная в Россию на археологическую экспедицию. Поскольку девушка ты не бедная, семья прислала с тобой секретаря, который должен каждый день отчитываться, что у тебя все хорошо. Вас поселят в местной деревушке, на раскопки будут подвозить на машине, пищу будет готовить хозяйка квартиры. Можно посещать соседние населенные пункты, но ближайший город Кунгур нежелательно. Есть риск, что тебя там случайно сфотографируют. Соответственно, и другие города тоже не рекомендуется.

ЮнМи, помни, ты не шпионка, нам неинтересны военные тайны русских, ничего лишнего не спрашиваешь, куда не надо не ходишь, помни, люди вокруг тебя большей частью из русского КГБ.

— ФСБ, — поправила ЮнМи, — КГБ было в СССР.

— И старайся не блистать слишком сильно знаниями о России. Лучше выбери имидж богатенькой девицы, изучавшей в Сеуле русский язык и приехавшей на экзотику. Сегодня приземляемся вечером в Екатеринбурге, мы возвращаемся вместе с самолетом, сдав тебя с рук на руки русским сотрудникам спецслужб. Ночуете в мотеле, а утром уезжаете к этой Дуванной горе. Все понятно?

— Да, вопросов нет.

— Тогда удачи, желаете на прощанье корейской еды? Есть и она, и европейская.

— А европейская — это что?

— Пицца.

— Тогда нам с ЁнЭ лучше пиццу, пускай привыкает к пресной еде русских безо всякого кимчхи.

— Сейчас скомандую стюардессе, ужинайте.

Поедая пиццу (средняя, все-таки массовое производство — это массовое, ну да, нечего привередничать), Серега думал о маме и СунОк, о Мульче, и еще почему-то в голову назойливо лезла какая-то мудан, наверное, та самая, которая и предсказывает все о Сереге.