«Десклок» в Фиолетово-изумрудном металл-сити (джен)

Нейтан Эксплоужен — солист самой брутальной в мире дес-металл рок-группы «Десклок» очнулся среди пустыни. Во рту был песок, в ботинках был песок, в штанах был песок… В общем, везде был песок. Смачно отплевываясь и вытряхивая его брутальным жестом, Нейтан направился, как ему показалось, в нужную сторону. Ибо любая сторона, куда бы он мог пойти, непременно должна была быть той самой и никакой иначе.

Внезапно пустыня кончилась, впереди показалась деревенька, в которой стоял страшный шум. Нейтан не стал никого ни о чем спрашивать, он мрачно зыркнул на разрушенные дома, валяющиеся повсюду трупы, царящий хаос и двинул дальше. Естественно, в нужную сторону. Ему было невдомек, что весь этот хаос возник благодаря рухнувшим на поселение остаткам старой рок-площадки, которую они лет эдак десять назад запустили на орбиту, решив дать там концерт. Так себе оказалась идея…

Неожиданно к нему спустилась прекрасная фея, подозрительно похожая на его бывшую подружку, и сообщила:

— Нейтан, ты должен отправиться в Фиолетово-изумрудный металл-сити и встретиться с мудрецом, который отправит тебя обратно домой.

— Домой… Было бы неплохо, — проворчал он в ответ.

— Но дорога туда полна опасностей, — предупредила фея, — найди верных друзей и преодолей вместе с ними все трудности.

— Не вопрос, — буркнул Нейтан, а фея исчезла так же неожиданно, как и появилась, успев напоследок указать на дорогу из металлического кирпича. Только такой кирпич был достоин быть попранным ногами настоящего металлиста.

Нейтан довольно долго топал по проклятой дороге, которая раскалялась на солнце как сковородка, и думал о том, где бы, побери кто угодно, записать новый альбом? Ни одной путной мысли ему в голову не приходило.

Впереди показалось пшеничное поле, посреди которого красовалось старое лохматое пугало, все уделанное воронами. Рядом неуместно торчал забор, на котором сидел белобрысый молодой человек и, глядя отрешенно в даль, что-то наигрывал на гитаре. Нейтан остановился послушать.

— Прикольно играешь, — заценил он.

Молодой человек оторвался от размышлений, перестал играть и представился:

— Я Сквизгаар Сквигельф и я не знает, что тут делает. Я сидеть играть мой гитара и вдруг оказаться тут. Тут никаво нэт! Тут даже девочка нэт!

— Идем со мной, — пробасил Нейтан. — Будем выступать вместе по дороге. Надо же как-то на жратву зарабатывать.

— Я пойдет с тобой! — согласился Сквизгаард, и они потопали дальше вместе.

Впереди был темный-претемный лес, всем своим видом навевавший мысли о том, что лучшее, что можно делать в этом лесу — это повеситься. Это было очень металлично!

— Страашный лэс! Ошшень! Тут водятся людоед-паук и страшшшный огр! — нервно задрожал Сквизгаар.

— Ерунда, — отмахнулся Нейтан.

— Нэт, нэ эрунда! — возразил Сквизгаар, с опаской озираясь по сторонам и пропуская вперед Нейтана.

Через пару минут они поняли, что потеряли дорогу и забрели в чащу. Еще через пару наткнулись на гигантскую паутину.

— Ччут нэ влипли! — охнул Сквизгаар, Нейтан мрачно уставился на извивающийся посреди паутины кокон. Там определенно кто-то был и, судя по всему, звал на помощь.

Пока ребята думали, чем бы его освободить, ибо нити паутины были необычайно прочными, появился паук — гигантское черное чудище на восьми мохнатых отвратительных лапах с множеством жутких горящих красным, кровожадно блестящих глаз.

— Вот блин, — сказал Нейтан.

— Ммамочкаа!.. — помянул всуе Серветту Сквизгаар и перекрестился грифом гитары.

— Мм… — раздалось из кокона.

Нейтан нащупал в кармане складной нож и протянул Сквизгаару, велев:

— Режь кокон, а я пока займусь этим.

Сквизгаар принялся отчаянно пилить слипшиеся нити, а Нейтан надвинулся на паука, глядя столь брутально, что монстр явно засомневался в том, что он здесь самый крутой, и застыл в нерешительности. Далее продолжилась игра в гляделки, которой гигантскому пауку не суждено было выиграть у самого брутального солиста самой брутальной группы. Добила его песня, которую Нейтан пробубнил ему в морду безо всякого аккомпанемента:

— Смерть повсюду, смерть и тлен, дохнут люди, дохнут звери… И пауки тоже дохнут! Потому что сдохнут все!..

От его пения загробным басом паук попятился, его лапки задрожали, и он, обиженно щелкая ядовитыми жвалами, поспешил с позором уползти туда, откуда выполз.

Нейтан помог Сквизгаару отодрать надпиленный кусок кокона, и оттуда вывалился слегка лысоватый рыжий мужик с дредами.

— О, спасибо, вы спасли меня! — воскликнул он.

— Кто таккой буддеш? — поинтересовался Сквизгаар.

— Я Пиклз, — представился рыжий. — Я шел в Фиолетово-изумрудный металл-сити, чтобы стать там известным барабанщиком, — он достал из кармана палочки и помахал ими, — но по дороге попал в паутину к страшному монстру. Он сперва съел мои барабаны, а потом собирался схавать и меня.

— Нэннормальный паук съесть барабан, какой ужжас! — округлил глаза Сквизгаар.

— Зашибись, — кивнул Нейтан.

— Мы тожже иддем в Фиолетовый этат вот сити, — вспомнил Сквизгаар.

— Идем с нами. Барабанщик нам пригодится, — одобрил Эксплоужен.

— Но у меня теперь нет ни одного барабана, — вздохнул Пиклз.

— Найдем по дороге, — уверенно сказал Нейтан, и они втроем потопали дальше через темный лес, который, зараза, никак не кончался!

Когда же троица основательно притомилась, впереди показался огонек. Они, не сговариваясь, потянулись в ту сторону, совершенно не подозревая, что это горел огонь у пещеры того самого страшного огра-людоеда, о котором предупреждал Сквизгаар.

Огр собирался готовить обед. Он разжег костер посильнее и вытащил из пещеры котел. Достаточно большой, чтобы вместить в себя упитанного и крайне невоспитанного мужика, пойманного им еще утром. Мужик отчаянно матерился, поминая огра, его родню, а также как и что те делали во всех позах, и посылал их всех во всех направлениях. Огру вскоре надоело это все слушать, и он заткнул ему рот яблоком, пытаясь в образовавшейся наконец тишине сообразить, какие специи лучше выбрать.

Когда троица добралась до логова огра и поняла, куда попала, Сквизгаар и Пиклз затряслись как старые усилки и стали прятаться друг за друга. Нейтан их паники не разделял, но и не спешил вмешиваться в обеденный ритуал чудовища.

Жертва в это время умудрилась слопать воткнутое в рот яблоко и стала материться еще громче и вычурнее. Нейтан заценил сию неописуемую храбрость и обратился к спутникам:

— Короче, мужика надо спасать.

— Мы что, крайние? — возразил Пиклз.

— Этто жже ттот самый страшшшный огр! — закатил глаза Сквизгаар. — Идем отсюдда! Нэт, бэжжим!

Но Нейтан уже все решил. Он любил решать все за всех, потому что был нереально крут. Крут и брутален. Он смело попер прямиком к огру. Сквизгаару и Пиклзу ничего не оставалось, как поспешить за ним.

— Мне нужен подходящий ритм, — бросил через плечо Нейтан.

Ребятки все поняли и начали действовать. Сквизгаар воинственно вооружился гитарой и начал отточенными движениями пилить очень метталлические рифы, Пиклз за неимением лучшего выбрал трухлявый пень и забарабанил по нему со всей дури.

— Вот так, отлично… — Нейтан сделал рожу пострашнее, нахмурил брови как сам дьявол и попер на обалдевшего огра.

Схватка была недолгой. Вскоре огр с котлом на башке и торчащими из спины вилами (на которые случайно упал сам) валялся без признаков жизни, а матерящийся мужик был освобожден и потирал ушибленный зад, который отбил во время падения на котел на башке огра.

— Охренеть, мужики, вы вовремя! Еще бы чуть-чуть и я бы стал главным ингредиентом в супе.

— Я Сквизгаар Сквигельф, — представился Сквизгаар.

— Я Пиклз, — добавил рыжий.

— А я Нейтан Эксплоужен. Идем с нами в Фиолетово-изумрудный металл-сити.

— Станем там известными, — покивал Пиклз.

— Даддым канццерт и зарабботаэм куччу денэг! — оптимистично заверил Сквизгаар.

— Отлично, — кивнул упитанный мужик, — это то, что мне надо. Кстати, я Уильям Мердерфейс и я бас-гитарист. Ща, погодите минутку.

Он сгонял в пещеру огра, порылся там и достал конфискованную у него ранее басуху, не забыв прихватить еще кое-что, явно не принадлежащее ему. Но кому какое до этого дело?

— Бас-гитариста нам как раз не хватает, — заметил Нейтан, и вся четверка двинула дальше, ища выход на дорогу из металлического кирпича.

К счастью, дорога быстро нашлась, а темный-претемный лес вскоре начал кончаться. Впереди сияла залитая солнцем долина, вся усыпанная красными маками. Это было как-то неметаллично. Четверка вскоре смирилась с данным обстоятельством и поплелась, изнывая под жарким солнцем, мечтая о прохладительных напитках у бассейна и хорошеньких шлюховатых девицах, которые будут их подавать. От маков под палящим солнцем поднимался дурманящий запах, с каждым шагом путники ощущали, как мозги в башке все больше и больше размягчаются, и как ужасно хочется послать все ко всем хренам и завалиться спать прямо здесь, на нагретой солнцем траве.

— Долго еще нам идти в этот сити? — раздраженно спрашивал Мердерфейс.

— Хоччется вэрит, что нэдалеко, — протянул Сквизгар, которому как северному жителю было особенно жарко.

— А я вот все думаю, — встрял Пиклз, желая поддержать разговор, — а почему сити Фиолетово-изумрудный?

— Видимо, хреновый дизайнер попался, — уверенно ответил Мердерфейс.

Нейтан в это время мрачно молчал как и обычно.

Вскоре попытки скоротать путь за разговорами затухли сами собой, а ребята начали отчаянно зевать.

— Думаю, надо сделать привал, — решил Нейтан.

Компания единодушно нырнула в поросли мягкой травы, скинула ботинки и все прочее, что можно было скинуть (Мердерфейс даже трусы снял), и, блаженно закрыв глаза, захрапела, практически в одной тональности. При этом Мердерфейс отлично задавал им низкочастотную основу, бухтя во сне что-то вроде «бух-ло», «бух-ло», «бух-ло». «Сдохнут, сдохнут… Все сдохнут…» — вторил ему Нейтан.

Пока путники безмятежно спали, рискуя обгореть на палящем солнце, в небе появились стремительно увеличивающиеся в размерах точки. Это были летающие обезьяны — слуги ведьмы из Сиреневого замка, которые искали тех, кто смог бы развлечь их вечно недовольную госпожу. Они спустились к спящим и начали веселиться, примеряя их шмотки и пробуя инструмент. Особенно радовалась обезьяна, напялившая трусы Мердерфейса и размахивающая его же басухой. Остальные покатились со смеху, не боясь разбудить спящих мертвым сном среди коварных маков мужиков, а после схватили их вместе с вещами и понесли в замок.

Пробуждение во время полета было не самым приятным в жизни Нейтана Эксплоужена. Настолько, что он едва не наложил кирпичей. Остальные и вовсе были в таком шоке… В таком… очень брутальном шоке, что некоторые таки обделались. В этот момент Мердерфейс даже был рад, что на нем нет трусов.

Обезьяны успешно достигли стоящего на скале над морем замка и зарулили в высокое окно без всяких стекол. Компашка была грубо сброшена ими на каменный пол у самого входа в тронный зал, следом на головы посыпались вещи. Особенно неприятный след при падении оставили бьющие по темечку ботинки, нестиранные штаны и трусы Мердерфейса. Сквизгаар судорожно выдыхал, глядя на свою любимую гитару, с которой не расставался даже когда спал — обезьянам так и не удалось вырвать ее у него из рук.

В тронном зале играла музыка. Ведьма — хозяйка замка — сидела на троне и лениво пинала остроносым ботинком несчастного гитариста, и без того игравшего не очень хорошо, и приговаривала:

— Сыграй что-нибудь веселое! Кому говорят! Мне скучно!

— Хорошо-хорошо, — мямлил тот в ответ, а по его лицу было видно, что он расстроен еще больше, чем его гитара.

Нейтан молча смотрел на мучения бедолаги и размышлял, не пора ли его спасать. Все равно они всю дорогу только и делали, что кого-то спасали. Одним больше…

— Ннэважжно играэт, — заключил Сквизгаар. — Гитара тожже нэважный, хотя можжно настроит.

Развлекавший ведьму становился все грустнее и грустнее, вот-вот собираясь заплакать. Его висячие усы и длинные волосы, казалось, тоже были в глубокой печали и выглядели как пакля. Хотя, возможно, это было из-за царившей здесь сырости. Он получал пинки один за другим и уже пускал слезы из глаз, однако спасательный отряд выдвинулся вперед во главе с Нейтоном. От его смачного низкого голоса ведьма встрепенулась, а узнав, что посетители — брутальные рок-музыканты, заинтересовалась и тут же потребовала устроить домашний концерт (в случае отказа, которого она принципиально не принимала, их, разумеется, ждала смерть, столь жестокая, что даже Нейтан был бы поражен тем, насколько это металлично-брутально).

Летающие обезьяны тут же по хлопку притащили все необходимое для концерта. Несчастный гитарист, которого звали Токи, присоединился к остальным, и они жахнули! Брутальные ритмы дес-металлического рока пронзили замок до самого основания. То что играли они невпопад, только усиливало эффект разрушения. Сила была такова, что в считанные минуты раскурочило весь замок. Ведьма и обезьяны, принявшиеся было плясать сатанинские пляски под их музыку, были завалены обломками крыши. Небольшие бурые лепешки — все, что от них осталось.

Стоя на развалинах замка ребятки огляделись.

— Отлично сыграли, — похвалил всех Нейтан. — Это было брутально.

— Просто обосраться как, — согласился Мердерфейс.

— Теперь можно и Фиолетово-изумрудный металл-сити приступом брать, — довольно сказал Пиклз.

— У нас теперь и оборудование есть и… как тебя там?

— Токи.

— Будешь ритм-гитаристом, — сообщил Нейтан. — Сквизгаар, напишешь ему партию попроще. Впятером будем звучать совсем брутально, — его глаза засветились фанатичным огнем.

— Харашшо, мнэ нэ трудно, — покивал Сквизгаар.

Токи был вне себя от счастья, что не только вырвался от ужасной ведьмы, но и был принят в крутую группу, о которой всегда мечтал. По дороге от развалин замка он радостно болтал и охотно рассказывал о себе. Он тоже был родом из северных краев, хотя и не имел такого жуткого акцента, как Сквизгаар, но также не страдал идеальным английским.

— Два скандинава в группе — не многовато ли? — задал Мердерфейс риторический вопрос, на который никто не ответил, но не потому что он риторический, а потому, что никто не знал, что тут можно вообще сказать.

— Думайю, сойдэт, — сказал наконец Сквизгаар и принялся догонять Нейтана, умотавшего далеко вперед, туда, где внизу горной дороги золотился прекрасный пляж. Только сейчас путники поняли, что все это время находились прямо у самого моря, над которым еще недавно возвышался прекрасный и грозный Сиреневый замок, безвременно павший жертвой их непревзойденных талантов.

Устроившись в удобном местечке, ребятки разложили еду и бухлишко, найденные на развалинах погреба злой ведьмы, и принялись уписывать всю эту вкуснятину, слушая рассказы Токи про то, что в этих краях водятся русалки — страшные монстры, прикидывающиеся прекрасными девами, которые заманивают мужчин своим неземным пением, а потом съедают целиком, даже косточек не остается. Нейтон на это заметил, что такая смерть адски брутальная. Это было все, что он сказал. Пиклз, приканчивая бочонок ведьминого вина, заявил, что это все глупые детские сказки, а Сквизгаар уверенно заявил:

— Моя хотеть трахать русалка!

После сытного обеда довольные и брутальные рокеры растянулись на пляже и решили чуток подремать. Всех быстро разморило, кроме Токи. Тот беспокойно ворочался, мучимый нехорошим предчувствием, но вскоре тоже отдался на волю видений и начал жалобно поскуливать, избиваемый во сне строгим фанатичным отцом.

Внезапно Токи проснулся и обнаружил, что они с Пиклзом остались одни. Он растолкал Пиклза, который долго зевал, протирая глаза, после чего обнаружил совершенно то же самое. Куда пропали остальные трое, они понятия не имели, так что отправились их искать вдоль берега.

Мердерфейс нашелся не сразу, зато с ним было все в полном порядке: он просто отходил отлить, а вот Нейтана и Сквизгаара нигде не было.

Эти двое в это время стояли по пояс в воде и кайфовали от прекрасного пения морских дев, а также их огромных голых грудей пятого размера. Сквизгаар с интересом лапал русалок и даже пытался пристроиться, но не мог взять в толк как. Взгляд Нейтана был совершенно остекленевшим. Русалки, очаровав их, смеялись и тащили их все дальше в воду, хищно облизываясь. Вдруг в них полетели пустые бутылки, камни, объедки от недавнего пиршества и прочая гадость. Это успевшие вовремя Токи, Пиклз и Мердерфейс шли в атаку, спасая наиболее ценных членов группы от поедания. Русалки было снова принялись за свое гипнотическое пение, но оно не помогло, сотрясение рыбного мозга от удара бутылкой по голове получила каждая. Сочтя за лучшее больше не связываться, они ускользнули под воду, оставляя за собой «кровавые» лужицы рыбьего жира.

Ребятки вытащили на берег околдованных, как следует надавали им пощечин, облили холодной водой и на всякий случай еще хорошенько обматерили. Понемногу те стали приходить в себя и бормотать что-то под нос. Вскоре удалось разобрать: «Это было так металлично, хотя и очаровательно…» Нейтана и «Как тебя трахать, прекрасный русалка?» Сквизгаара.

Весь оставшийся путь они так окончательно и не пришли в себя, напоминая парочку обдолбанных зомбарей. Мердерфейс и Пиклз были благодарны Токи за то, что тот так предусмотрительно запасся берушами, иначе бы быть им сейчас такими же или вовсе съеденными.

До Фиолетово-изумрудного металл-сити оставалось рукой подать. Вскоре из-за холмов показались его башни, сверкавшие в свете прожекторов тысячами тысяч искр, над которыми развевались флаги с изображением какой-то непонятной каракатицы, издалека больше похожей на голую задницу. Мердерфейсу даже понравилось, Пиклз и Токи решили, что такой логотип — это как-то не стильно. Однако при виде заветной цели ребятки приободрились и поднажали, подхватив все еще зомбированных приятелей под белы рученьки.

На подходе к городу им мощно засветило в глаза прожектором. От этого Нейтан и Сквизгаар резко очнулись и окончательно пришли в себя. После утомленная долгим путем пятерка ломанула в город.

На улицах было весьма оживленно. Среди многочисленных торговцев, толкающихся вокруг их лавочек горожан, аферистов, бомжей и прочего сброда было полно музыкантов. Как оказалось, Фиолетово-изумрудный металл-сити праздновал День города, и мэр приглашал всех желающих выступить на концерте, правда, бесплатно. В качестве заманухи на всех городских досках висли объявления, в которых мэр города, он же мудрец по совместительству, торжественно обещал исполнение любых желаний за лучшее выступление.

Разумеется, пятеро наших путешественников не могли упустить такой шанс и тут же отправились искать помещение, где бы можно было прибиться и порепетировать. А еще нужно было записаться на выступление коллективом (который Нейтан уже решил назвать «Десклок», потому что ему так хотелось и казалось, что это звучит просто идеально, то есть брутально) и получить номерок в приемной мэрии. С этим проблем не возникло. Более того, Сквизгаар так умело очаровал секретаршу, что номерок им выдали самый лучший — они шли третьими, аккурат после гипотетического разогрева.

— Конечно, лучше всего идти в финале, — сказал Нейтан, — но при мысли, что тут ждать придется хрен знает сколько, я бы не стал откладывать.

— Выступим в начале, возьмем все призы и свалим, — согласились остальные.

— А призы там точно будут? — уточнил Токи, но никто точно не знал, так что все пожали плечами.

Далее Сквизгаар еще немного удачно пофлиртовал с одной пожилой леди (торжественно пообещав трахнуть ее так, как не трахнул бы даже прекрасную русалку), и у группы появилось пристанище, оно же — импровизированный зал для репетиций.

До концерта оставалось всего три дня, в которые, что естественно, они ни хрена не репетировали, отчаянно бухая и развлекаясь с девочками легкого поведения (Сквизгаар и бабулек всех заодно оприходовал, нечего добру пропадать).

В День города едва успевшая просохнуть после пьянки группа вывалилась на сцену, растолкав остальных. Они выглядели столь брутально с похмелья, что у зрителей душа ушла в пятки.

— Давай! — скомандовал Нейтан, и ребятки вдарили, показывая миру, что такое настоящий металл.

Пиклз барабанил аки демон, трое гитаристов запилили такое, что задрожали шпили на башнях города и «жопы» на флагах, а Нейтан выдал свою лучшую импровизацию на тему мучительной смерти с похмелья, такую металлическую, такую мрачную, какую только мог передать его низкий рокочущий голос.

Никто из жителей города даже не подозревал, что этот День города станет для него последним…

Началось все с того, что пение Нейтана Эксплоужена под адский аккомпанемент его коллег напугало лошадь, которая везла праздничный фейерверк и с перепугу влетела в бочку с керосином, стоявшую рядом со складом горючих материалов, и продолжилось мощной паникой по поводу сильнейшего пожара, который так и не смогли потушить, потому как пожарная часть сгорела первой, сразу после склада. В общем, как говаривал в таких случаях Нейтан: «Это было жестоко».

Небывалый хаос и разрушения стремительно охватили некогда мирный город под апокалипсические звуки самой брутальной пятерки. Пламя поглощало здания, дым поднимался до самых небес, грохот рушащихся остовов домов заглушал отчаянные крики бьющихся в истерике горожан. Обугленные, искореженные тела усыпали то, что еще считанные минуты назад было улицами.

— Все сдохнут, все сдохнут, все сдохнут, все сдохнут! — вдохновенно рычал Нейтан.

Последние аккорды сего шедевра были сопровождены оглушительными взрывами, после чего электричество, каким-то чудом еще гудящее в проводах и позволявшее работать оборудованию на сцене, вырубилось окончательно и бесповоротно.

«Десклок» оглядели царивший вокруг погром и с чувством выполненного долга направились к мэру и мудрецу по совместительству за причитающейся им наградой.

Мэра они нашли придавленным фонарным столбом, буквально сломавшего этого мелкого лысого мужичонку пополам. Из последних сил он указал им на магический портал, войдя в который они попадут домой, покинув волшебную страну. Однако музыканты поняли это как то, что войдя в портал исполнят все свои желания и поспешили проверить это на практике, поскорее свалив из погорелого, бывшего Фиолетово-изумрудным металл-сити под предсмертные хрипы мэра. Прыгая в портал по очереди, они на ходу прощались.

— Был рад играть с вами! — воскликнул Токи и исчез в светящемся проходе.

— Отлично оттянулись, — согласился Мердерфейс и сиганул следом.

— Зовите еще, ребята, — улыбнулся Пиклз и тоже исчез.

— Во имя Одина, я нэ с кем так не зажигат. Мы обязатэльна повторыт эта, — покивал Сквизгаар, так и не переставая бегать пальцами по струнам ненаглядной гитары. — И в следующий раз я точна трахну русалка, — уверенно добавил он и направился в свет, весь такой божественно прекрасный.

— Ну и мне пора, — заключил Нейтан, щурясь от разъедающей глаза гари. — Нормально было, да. Достаточно брутально, — пробубнил он себе под нос уже еле слышно, и его поглотило свечение.

* * *

Проснулся Нейтан, с ощущением жуткого похмелья и ноющей болью в боку, точнее в обоих боках, в которые приятели его беспощадно пинали, пытаясь добиться того, чтобы он наконец очухался. Стенать и охать не было времени, потому как Нейтана посетила долгожданная идея, где бы записать новый альбом. Не желая терять ни минуты, он направился прямиком к менеджеру и как всегда бесцеремонно ввалился к нему в кабинет.

Чарльз Фостер Оффденсен прервал ради него разговор по телефону и всем своим видом показывал готовность выслушать.

— Я решил, где мы будем записывать новый альбом, — заявил Нейтан сходу.

— И где же?

— Мы запишем его в волшебной стране, в Фиолетово-изумрудном металл-сити! — безапелляционно приложил Нейтан.

Оффденсен внимательно смотрел на него какое-то время, потом кивнул, заверив, что сделает все возможное, чтобы организовать им запись именно там.

— Отлично! — кинул Нейтан, развернулся и ушел. Оффденсен снял трубку, набрал номер психотерапевта и попросил:

— Соедините меня с доктором Твинклтитс.

— Да? — раздалось в трубке.

— Алло, Джонатан? Боюсь, нам снова потребуется ваша помощь. Да, это срочно.