Никакая (джен)

Как такая, как она, вообще оказалась на Слизерине? Маленькая, невзрачная, буквально никакая. В ней не было ничего милого с точки зрения людей или привлекательного. На неё вообще никто не обращал внимания. Она будто слилась с серыми стенами замка.

Но Эвелин Брук существовала. В какой-то момент ее стало слишком много. Брук была везде: на обедах, на уроках, в гостиной с книгой в руках, в школьном дворе, держась поодаль от группки однокурсников.

И Тома это раздражало. Раздражало до стиснутых зубов — так, что десны болели бы, не забудь он уже давно о том, что такое боль.

Эвелин Брук хотелось уничтожить. Не просто убить — а именно уничтожить. Раздробить ей кости и свернуть шею. Алая кровь красиво смотрелась бы на ее бледной коже. Тому хотелось увидеть это. Насладиться этим зрелищем.

Он захлопывал книгу и мило улыбался профессору Слагхорну, а перед внутренним взором стояло бледное личико Эвелин Брук. Тем вечером Том пытал Малфоя и Розье не привычным круциатусом, а парочкой изобретенных лично им заклятий. Том недолюбливал круциатус именно за это — ему нравилось понимать, какую именно боль он причиняет другим.

На следующее утро Малфой и Розье ходили так, словно любое движение причиняло им боль. У Розье было сломано ребро, а спина Малфоя была вся в рваных ранах — благо бинты не видно под школьной мантией. Ну а Эвелин Брук как ни в чем не бывало спокойно садилась за пустую последнюю парту и правильно отвечала на вопросы Флитвика, когда тот спрашивал ее.

Том хотел уничтожить ее собственноручно. Не с помощью верных приспешников — пожирателей смерти, а сам. Ему хотелось остаться с ней где-нибудь наедине, а уж затем медленно уничтожать, заставляя захлебываться в собственной крови.

У Эвелин Брук светло-русые, заплетенные в две простые косички, будто соломенные волосы пахли яблочным шампунем. Но Том знал — куда больше им подошёл бы запах крови.

У Эвелин Брук было маленькое хрупкое тельце — такое тощее, что, казалось, сейчас сломается пополам. И Тому хотелось действительно сломать ее — сломать ее тело, сломать ее разум, уничтожить ее.

У Эвелин Брук были большие светло-карие глаза, серьёзные и внимательные. Тому хотелось увидеть в них боль.

Такими маленькими и невзрачными слизеринцы не бывают. Рейвенкловцы — может быть. Эвелин Брук Рейвенкло бы подошел. А ещё такими никакими бывают магглы. Да, магглы… Но уж точно никак не шестикурсницы-полукровки с великого факультета Салазара Слизерина.

— Что ты делаешь на Слизерине? — прошипел Том.

— Учусь, — ответила Брук, и в ее голосе не было ни капли сарказма.

Эвелин Брук хотелось пытать-пытать-пытать. Сломать ей ребра. Содрать всю кожу — каждый мерлинов миллиметр. Интересно, а внутри, под человеческой кожей-оболочкой, она действительно пустая и никакая?

Возможно, в ней что-то действительно было? На Слизерин шляпа просто так не отправляет. Возможно, вся ее невзрачность и неприметность была лишь прикрытием? Возможно, она вела какую-то игру, как и сам Том?

Том ненавидел неразгаданные загадки. Том хотел сломать все кости этой маленькой глупой девчонке.

Один раз он встретил ее в Запретом лесу. На нем были дезиллюминационные чары, на ней — нет. Она просто гуляла здесь, пряталась от толпы. Том ее понимал — сам так делал когда-то.

Другой раз он встретил ее в Запретной секции библиотеки. У неё был сюда допуск, как и у Тома. Кажется, из-за какого-то проекта по Заклинаниям. Но листала она явно не ту книгу — тёмные заклятия. Она просто тянулась к знаниям, хотела узнать столько, сколько узнать было возможно человеку. Том ее понимал — сам так делал когда-то.

— Почему Эвелин Брук учится на Слизерине? — спросил он у Пандоры Малфой — шестикурсницы, жадной до сплетен.

— Так у неё тётка по матери — Блэк. Заставила. Она же с тёткой живёт, Том, ты должен был слышать. Мать — предательница крови, а отец так вообще грязнокровка какой-то.

Пандора мило улыбнулась, а Том только до несуществующей для него боли стиснул зубы.

На следующее утро директору профессору Диппету пришлось сообщить скорбную новость — ученица шестого курса факультета Слизерин Эвелин Джейн Брук упала с астрономической башни. Несчастный случай, невероятно соболезнуем друзьям и близким погибшей.

Той ночью Том самолично сломал все кости Эвелин Брук. Она уже не была для него загадкой, просто раздражителем. Он избавился от неё, а затем сбросил уже искореженное тело с самой высокой башни замка. Несчастный случай. Чистая работа.

Удивительно, но под человеческой кожей-оболочкой Эвелин Брук оказалась самой обычной. Между рёбер не было зияющей пустоты, какая была во взгляде. Эвелин Брук была такой же, как и все остальные люди — и магглы, и волшебники. Эвелин Брук была никакой.