Цветы грязноцвета (гет)

Многие резиденты Убежища 76 заходили в «Уэйуорд». Пользуясь возможностью, Морт МакКой делился с ними своими знаниями, предлагая оценить «Уроки Морта». Он верил, что однажды его голозаписи о выживании в новом мире непременно «выстрелят». Но ни одного бывшего жителя Убежища не заинтересовали его знания так, как Мэри.

«Прелестный ангел с оленьими глазами», — на этой мысли порой ловил себя Морт, пока Мэри слушала его поучения, хлопая густыми ресницами. Она одна не рискнула высказаться негативно о его уроках, предложив помощь с их развитием. По разумению Мэри, было бы неплохо показать на примере, что советы «директора Морта» не просто запись на голодиске — они реально работают. Помогать она вызвалась лично. И Морт не возражал. Пока не появлялось нового дела, где ему предстояло залезть в очередную радиоактивную дыру, куда людям путь заказан, гуль просиживал свои штаны в «Уэйуорде», пользуясь своим особым положением — Герцогиня разрешала ему пить, да и в целом не сильно доставала. Все-таки в гулификации, помимо очевидного уродства, были и некоторые плюсы.

Мэри с энтузиазмом взялась за дело, порой возвращаясь с новыми схемами и вопросами. Вываливая очередные листы с чертежами и разный довоенный хлам перед Мортом, она, как правило, сознавалась, что ничего не поняла, а строительство — точно не ее, и упрашивала Морта, которого всегда называла исключительно довоенным именем Мордекай, объяснить, что к чему. И Морт снова не возражал. Ему нравилось, как внимательно она его слушала, ловя буквально каждое слово. Да и, чего уж там, когда дело не касалось очередной радиоактивной вылазки, Морта не баловали вниманием люди — таких, как он, вообще предпочитали избегать. И хоть интерес Мэри был исключительно практический, а порой Морту и вовсе казалось, что его в открытую использовали, находиться в обществе юной и, стоило заметить, весьма привлекательной особы ему было приятно. Как было приятно и от того, что, увлекшись очередной идеей, она порой брала его за руку и тащила за собой. После Великой войны Морт был лишен такой роскоши, как прикосновения. Теперь его реальностью стало простое правило: «если тянутся чужие руки — считай, хотят прикончить». Морт даже хотел добавить это в один из своих уроков по выживанию. Кожа у Мэри была мягкая и гладкая, так что обычно ему не очень-то и хотелось отпускать ее руку. Но разум говорил обратное, рождая противоречия: это все неправильно, ведь он — гуль. Противоестественный, перерожденный в пламени бомб. Еще и в сравнении с Мэри почти старик.

Морт не знал наверняка, сколько ей было лет, но догадаться было несложно — Мэри едва помнила довоенный мир. С ее слов, она даже не была уверена, были ли эти воспоминания правдой, или воображение дорисовало все само, опираясь на слова старших жителей Убежища и книги. Долгие годы ее реальностью было Убежище 76, заменившее весь мир, оттого она слушала его истории о былой жизни с не меньшим интересом: удивлялась, иногда смеялась и совсем не могла поверить, какие перемены принесла радиация — ну не могли столь полюбившееся ей рад-жабы раньше быть совсем крошками! Хоть она и видела их в прежнем виде в учебниках по биологии и надеялась встретить в реальности, когда двери Убежища наконец откроются, слова Морта казались весомей написанной кем-то книги. Порой Мэри мечтала, как было бы неплохо приручить одну; а лучше сразу когтя смерти — тогда путешествовать по Аппалачии в поисках хлама станет куда безопаснее. Морт лишь хрипло посмеивался и поддерживал тему — и в самом деле, кто в здравом уме сунется к девочке, приручившей монстра? Хоть и не очень-то верил, что подобное возможно.

Скажи он правду, впрочем, она бы вряд ли рассердилась. Мэри была на удивление спокойной. Иногда Морт злился, швыряясь инструментом в хлам, который совсем не хотел работать так, как следовало. В такие моменты она обычно опускала руку на его плечо.

«В следующий раз все получится, Мордекай», — такими, как правило, были ее слова. Иной раз она смеялась, говорила, что сама бы и так не смогла — хорошо хоть знает, с какой стороны за инструмент держаться. А Морт думал лишь о ее руке — хоть бы не убирала подольше! — на своем плече, моментально успокаиваясь.

Пока Морт ремонтировал и строил, Мэри готовила. Новые рецепты увлекали ее куда больше, чем чертежи. Она искала их с особым упоением, экспериментировала с ингредиентами, пробуя различные варианты — выходило весьма недурно. И Морту доводилось пробовать все первым. После Убежища, где выбор был ограничен, — одинаковый набор пайков чередовался по расписанию по дням недели, и так год за годом, — Мэри хотела разнообразия. Разбуди кто среди ночи, каждый резидент с легкостью сказал бы, что будет на завтрак в четверг через месяц или на ужин в пятницу. Ей нравилось, что на поверхности у нее был выбор, а Морту нравились истории Мэри о жизни в Убежище 76. Иногда он думал о том, какой бы могла быть его жизнь, попади он в Убежище. Чего лишился? Впрочем, Мордекаю Маккою — простому охраннику — вообще не светило место в Убежище. Так что можно было сказать, что ему еще повезло: физиономия, увы, подвела, но он хотя бы был жив. И не одичал, как многие другие, ставшие гулями.

* * *

До открытия «Уэйуорда» были еще часы, но Морт, пользуясь своим особым положением, был уже давно здесь.

— Ну и чем ты девочке мозги забил? — пряча улыбку, Герцогиня пригубила напиток из своего стакана.

— Чего это я сразу? — Морт старался не смотреть на собеседницу, изучая взглядом поверхность столешницы, каждый дюйм которой он знал наизусть. Ему не нужно было спрашивать, о ком шла речь: Герцогиня уже не первый раз заводила этот разговор о Мэри.

— Ходит сюда чуть ли не каждый день... — с хитрым прищуром начала та.

— Место хорошее, — поспешно буркнул Морт.

— Конечно, — Герцогиня усмехнулась, — но почему-то только когда ты здесь. В другие дни не задерживается.

— Вообще-то мы заняты развитием моих «Уроков Морта».

Она лишь снисходительно улыбнулась.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — столешница показалась Морту еще интересней, чем прежде.

— Да ну, — изогнув бровь, Герцогиня смерила его внимательным взглядом, — так уж и не понимаешь?

— Ты мою рожу-то вообще видела?! — вспылил Морт, впервые посмотрев прямо на собеседницу.

— Некоторым нравятся вещи и похуже, — Герцогиня задумчиво повертела стакан в руке. — Уж поверь, я на своем веку всякое повидала.

— Сдался юной особе старый гуль... Глупости это все, — небрежно отмахнулся Морт.

— Вот ей все это и скажи, а не прячься, как мальчишка, — она с вызовом посмотрела на старого компаньона. Уж кто-кто, а Герцогиня успела изучить Мордекая МакКоя лучше многих, спокойно выдерживая его вспышки гнева.

Шумно встав со своего места, Морт вышел на улицу. Засунув в рот сигарету, он нашел в одном из карманов зажигалку. Слишком часто и нервно чиркая колесиком, Морт прикурил не с первого раза. Горький дым давно уже не обжигал горло гуля, но стоило ему затянуться, как ярость немного отступила. Еще будучи просто Мордекаем, он всегда был таким: легко вспыхивал, но и отходил быстро. Пропуская через себя дым, Морт думал о словах Герцогини. Ему и самому начинало казаться, что его не использовали ради помощи — Мэри, похоже, нравилось с ним общаться.

Глупости. Просто девочка из Убежища не знала мира, ни нового, ни прежнего, оттого ей и было интересно послушать его истории — вот и весь секрет. Так Морт старался убеждать себя всякий раз, когда думал о том, что же между ними происходило. Но чаще ему было куда приятней думать о другом. Фантазии — и так все, что оставалось, раз уж действительность такова: он гуль и все, что рождало его подсознание — неправильно, даже отвратительно. Порой Морта передергивало от мысли о том, как к нежной человеческой коже прикасается обожженная, измененная радиацией плоть. Отвращение от себя же и отчаянное желание еще хотя бы раз ощутить ее бархатные пальцы на своем запястье терзали Морта.

Не-пра-виль-но.

Совершенно неправильно. Ему даже не стоило думать об этом.

Морт думал о своих же записях к очередному выпуску «Уроков Морта». О мутациях.

"Морт, значит, теперь я монстр?" ⁽¹⁾

Он так и не собрался с духом, чтобы записать весь выпуск на голодиск — Морт и сам не знал точного ответа на поставленный вопрос.

А Мэри, Мэри была особенной. Такой совсем не место в разрушенной, грязной Аппалачии. Слишком чужой она казалась в этом месте. Даже в довоенном времени Мордекая она казалась бы чужой. Словно сошедшая с картины: мраморная кожа, лицо в обрамлении темных локонов и выразительные глаза. Морт думал, что такой самое место веке в девятнадцатом, гулять под ручку с такими же леди где-нибудь в прекрасных зеленых садах, а не по руинам старого мира.

Он отчетливо мог представить Мэри за чтением какого-нибудь романа. И, если Герцогиня была права в своих намеках, а она — чтоб ее! — говорила всегда по делу, то, должно быть, Мэри начиталась какой-нибудь «Джейн Эйр». Простой охранник Мордекай МакКой не читал подобные книги. Он вообще не так уж много читал. У Морта же внезапно оказалось много свободного времени. Даже слишком много. Сразу после взрыва мир будто застыл, замер в ожидании, не решаясь сделать первый шаг — в воздухе повисло нерешительное предвкушение, трепет перед неизвестностью. Никто не знал, что будет дальше: жизнь изменилась, но какой она стала?

Найдя, как Морту казалось, самое адекватное объяснение, он решил, что и в самом деле пришло время поговорить. Хотя где-то внутри Морт не хотел ничего менять. Что, если Мэри просто уйдет? Не будет больше никаких чертежей и новых опробованных на нем рецептов. Этого ли он хотел?

Но так точно будет правильно.

* * *

Морт нашел Мэри в Лесу. Устроившись на берегу крошечного водоемчика, она издалека наблюдала за самой обычной зелено-бурой рад-жабой.

«Все еще думает приручить...» — подумал он, невольно засмотревшись.

На Мэри. Жабы и до войны-то его не сильно волновали. Девушка с интересом наблюдала за мутировавшим земноводным, чуть подавшись вперед, с каким-то детским упоением бултыхая ногами в воде — лишенная этой простой радости в Убежище, она нередко поступала так теперь. Вроде бы взрослая и рассудительная, она спокойно могла прыгнуть в лужу, подняв фонтан брызг, или сплести венок из грязноцветов.

Иной раз венки перепадали и ему, Морту. Мэри вообще доставляло какую-то особую радость вплетать в его волосы — а Мордекай МакКой, в отличие от большинства гулей, сохранил свою шевелюру — цветы, перебирая пряди, или причесывать найденными на руинах расческами. И Морт снова не возражал. Порой ворчал для вида, не более. На деле ему было даже приятно. Обычно в такие дни они много смеялись. Оба. А позже Морту было тошно от себя — потому что неправильно. Все это было совершенно неправильно. Он прикрывался своими «Уроками Морта». Все это для улучшения его задумки, чтобы как можно больше людей послушали его голозаписи и оценили их по достоинству. Но зачастую сам Морт даже не вспоминал об «Уроках». Все больше дурачился, рассказывал совсем несмешные шутки, от которых на ее глазах появлялись слезы безудержного смеха. Подхватывая его, Морт и сам — он-то знал, что шутки были просто ужасны! — много смеялся. Хрипло, как все гули, но в такие моменты он чувствовал себя почти человеком. Мордекаем МакКоем — охранником в дурацком костюме на дешевой машине.

Мэри делала какие-то пометки на своем пип-бое, занятном устройстве, которое было, кажется, у каждого жителя Убежища. Практически портативный компьютер, который помещался на запястье. Счетчик Гейгера, встроенный в пип-бой, трещал от возмущения. Кашлянув, Морт подошел ближе, протянув вынутую из-за пазухи банку антирадина. Ему он был ни к чему, но, не давая себе отчета, в своих рабочих вылазках Морт теперь всегда собирал противорадиационный препарат. Для нее.

— Мордекай! — словно выйдя из транса, она повернула голову к нему.

Широко улыбаясь, Мэри похлопала ладонью по месту возле себя, приглашая Морта присесть. Потревоженная рад-жаба не мигая уставилась на них множеством глаз, но не напала.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Мэри, не переставая улыбаться.

— Я? — совсем невпопад ответил Морт. Ее карие глазищи ну очень отвлекали, мешая думать связно.

— А кто же еще? — она беззлобно рассмеялась. — Мистер Жабс тут живет, а я наблюдаю за ним.

— Мистер Жабс?! — Морт сел рядом, стараясь смотреть на чертову рад-жабу, куда угодно, только не на Мэри.

— Ну да, — Мэри легонько пожала плечами, словно говорила об очевидной вещи.

— А я... — вообще-то ему стоило подумать об ответе заранее. — Там Герцогиня тебя искала, — выпалил Морт первое, что пришло на ум.

— В самом деле? — она выглядела озадаченной, должно быть, гадая, что могло понадобиться от нее, ведь проблема — что удивляло Морта! — со «Свободными радикалами» уже была улажена, а других поручений не было.

«Елы-палы», — про себя выругался Морт.

Конечно, Герцогиня всегда прикроет его зад, еще и с самым убедительным видом; вероятно, и дело на месте найдет, но после — выволочки не избежать. И этот ее всезнающий снисходительный взгляд будет хуже всего.

— Это не к спеху? — Мэри перевела взгляд на потерявшего к ним всякий интерес Мистера Жабса. — Хотела понаблюдать еще несколько дней... Для моих исследований, — она приподняла руку с пип-боем, где хранила свои заметки.

— Нет, конечно, нет, — Морт закивал. Не хватало еще, чтобы его ложь вышла из-под контроля.

Морт Маккой так и не решился поговорить о важном. Он слушал о приручении мутировавших животных, рассматривал корявые, сделанные на довоенных газетах рукой Мэри схемы возможных вольеров, внося свои правки. Но так и не нашел в себе духу сказать, что вообще-то он гуль — будто этого и так не видно! — и ему не следовало проводить с ней все свободное время вот так, как он делал это сейчас. Слишком уж это... неправильно? Что за ужасное слово.

Стоило бы сказать все это вслух. Но на самом деле он не очень-то и хотел. Можно и подождать еще один денек. Разве нет?

* * *

Герцогиня ничего не сказала Мэри, придумав какое-то плевое дело: поторопить одного из своих поставщиков — выходцев из Убежища становилось все больше, как и пришлых, и в баре стремительно заканчивалась выпивка. А какой бар без выпивки? Фирменной наливки Герцогини на всех не напасешься, да и разнообразие заведению не повредит.

В очередной раз встретив Морта на его привычном месте в «Уэйуорде», Герцогиня покачала головой, чуть встряхнув копной каштановых с проседью волос, но от комментариев воздержалась. Впрочем, ее взгляд раздражал не меньше. Морта вообще все раздражало. Герцогиня со своими наставлениями, собравшиеся в «Уэйуорде» выпивохи, заученная до мельчайших деталей поверхность стола...

— Кто разлил какое-то липкое дерьмо на стол?! — вспылил он, заметив на столешнице круги от кружек. — Это мое место, всем ясно? Мое! — встав, он гневно потряс своей полупустой бутылкой с пивом.

Морт обвел взглядом посетителей, парочку парней, смахивавших на рейдеров, и мужчину в комбинезоне Убежища, спросив еще громче:

— Чего уставились?

Ответа не последовало, и Морт шумно уселся на место. Герцогиня цокнула языком, она давно привыкла к взрывному характеру гуля, но в последнее время он бесился по пустякам все чаще.

— Сходил бы ты проветрить голову, а то весь народ мне распугаешь, — она снисходительно посмотрела на все еще раздраженного Морта.

— Они что, гуля не видели? — огрызнулся он в ответ. — Конечно распугаю! Но я хотя бы не дикий.

«Пока...» — Морт не мог не думать об этом, нередко задаваясь вопросом, как скоро его ждала трансформация. Сколько времени в запасе, прежде чем он станет безмозглым агрессивным зомби из пусть и уродливого, но все же подобия человека?

— Ладно-ладно, — залпом осушив бутылку, Морт со стуком опустил тару на стол и поднял руки в знак капитуляции. — Я пошел.

«Иди уже и разберись со своей жизнью, Мордекай», — Морт мысленно ответил сам себе за Герцогиню.

Ее привычка называть Морта довоенным именем сейчас раздражала. Едва ли не сильней, чем полуулыбочка со снисходительным взглядом, будто она все понимала и знала, что делать. Да ни черта она не понимала! В конце концов это он, Морт, а не Герцогиня, выглядел как ходячий кусок недожаренного мяса. И знать, что делать, не могла. Морт и сам не знал.

* * *

Мэри объявилась спустя пару дней. Со счастливой улыбкой она вела за собой паренька в характерном комбинезоне Убежища 76. Кряхтя, тот тащил на вытянутых руках ящик с довоенной выпивкой. Бутылки выглядели запылившимися, но целыми. Указав товарищу на барную стойку, она кивнула Герцогине в знак приветствия:

— Я договорилась... А еще мы нашли в одном старом магазине это. Удивительно, как раньше никто не нашел. Ой, — заметив, как Герцогиня изучающе посмотрела на ее спутника, Мэри поспешила исправиться, — это Энди. Мой друг из Убежища. Энди, это — Герцогиня. Она здесь всем заправляет.

Морт, будучи завсегдатаем, уже был здесь. Он с подозрением уставился на щуплую фигурку новичка. Хлипкий, такого щелбаном перешибешь. Для полноты картины ему не хватало разве что очков с толстенными стеклами. Но этот Энди, каким бы он ни был, человек.

— Друг, значит? — щурясь, Морт изучал задохлика.

— Привет, Мордекай! — Мэри улыбнулась еще сильнее.

Она было подалась вперед, но сдержалась, оставшись на месте.

— Энди — это Мордекай, я тебе рассказывала о нем, Мордекай — это...

— Тот самый Энди, который намочил штанишки, когда на Убежище начали падать бомбы? — огрызнулся Морт, все еще сверля паренька недобрым взглядом.

— Мне было четыре, — спокойно ответил Энди, совсем не смутившись.

Морт фыркнул, намереваясь съязвить, но был прерван.

— Так, — хлопнув в ладоши, Герцогиня поспешила остановить происходящее, — ребятки, вы славно потрудились. Угощение за счет бара. И крышки, разумеется. Располагайтесь.

Она перевела взгляд на Морта, и, если бы взглядом можно было покалечить, именно это бы с ним и произошло. Угрюмо уставившись в проклятую столешницу, Морт старался не смотреть по сторонам, хотя любопытство так и подначивало еще раз взглянуть на «друга из Убежища». Они достаточно быстро ушли, к счастью. Или все же нет? Герцогиня же говорила, что Мэри не задерживалась только тогда, когда его, Морта, не было в «Уэйуорде». Но, вот же, он здесь! И чего только взъелся? Новый глоток пива показался Морту особенно паршивым. Как и все вокруг, включая ситуацию. Но, может, оно было и к лучшему — не придется говорить то, чего совсем не хотелось.

1) строчка из «Уроки Морта 04: мутации!», голодиска, вырезанного из игры

Вернуться к тексту