Четырёхлапый купидон (гет)

Теодор Нотт со скрытым интересом и нарастающим нетерпением следил за входом в кафе и окнами, выходящими на оживленную улицу, где туда-сюда мимо проходили тепло одетые и укутанные от октябрьского ветра в шарфы люди. Чисто на автомате обслуживая клиентов, он ловил себя на мысли, что особый гость, точнее, гостья, задерживается.

«Обычно она очень пунктуальная, — подумал Тео, бросив взгляд на висящие на виду часы, на циферблате которых вместо двенадцати цифр были изображены двенадцать разноцветных кружек, а их стрелки напоминали чайные ложечки. — Неужели с ней что-то стряслось?»

Но вот когда его мысли стали обретать серый оттенок, появилась она. Как и в тот мартовский день, когда Тео иным взглядом посмотрел на свою однокурсницу Гермиону Грейнджер, её щёки чуть аллели от прикосновений прохладного ветра, а копна каштановых волос пышным облаком обрамляла лицо и плечи. Сначала Нотт сопротивлялся своему интересу к подружке Поттера, но чем усиленней противился своей тяге, тем больше думал о ней, смотрел за тем, как она с кружкой чая и горячего шоколада читает за любимым столиком у окна, старался как бы ненароком коснутся её руки, отдавая ей заказ. Несколько месяцев назад он смирился с тем фактом, что по уши влюбился в золотую девочку Магической Британии. После того, как он признал свои чувства, стал набираться смелости и выгадывать момент, чтобы пригласить её на свидание.

Гермиона сразу же направилась к барной стойке. От взгляда Тео не ускользнуло то, что девушка была очень взволнована, а в руках она держала стопку листов бумаги.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — с дежурной улыбкой поприветствовал её Нотт. Несмотря на те нежные чувства, что к ней испытывал, он старался держаться отстраненно-вежливо с девушкой.

— Добрый, мистер Нотт, — кивнула она. По её голосу было понятно, что она чем-то озабочена. — Мне, пожалуйста, горячий шоколад навынос.

— Куда-то торопитесь?

— И да и нет, — ответила девушка и протянула один из листов. — Мистер Нотт, вы не могли бы повесить это у себя?

На протянутой листовке был напечатан снимок рыжего пушистого плоскомордого кота, царственно возлежащего на алой бархатной подушке. По украшенной ёлке на заднем фоне было ясно, что фотография сделана примерно на Рождество или Новый год. Под снимком был типичный текст, который пишут в случаях потери питомца: кличка, описание, особые приметы, где и когда последний раз видели, контакты хозяина, пара слов о вознаграждении.

— Да не вопрос. А он у тебя красавчик, — пряча улыбку, сказал Тео.

— Да, Глотик такой. Вот только не любит сниматься, — с особой нежность улыбнулась Гермиона, приняв его слова как похвалу в адрес любимца, но улыбка быстро растаяла, и в её голосе появились подавленные нотки: — Надеюсь, листовки помогут в его поиске.

— Дай мне ещё несколько. Прикреплю у входа и на окна.

— Большое спасибо, мистер Нотт, — просияла девушка, быстро отделила от общей стопки листовок маленькую и протянула её мужчине.

Тео принял листы и, протягивая Гермионе бумажный стакан с горячим шоколадом, сказал:

— Надеюсь, ваш котик найдется как можно скорее, мисс Грейнджер.

— Ещё раз большое спасибо, Теодор, — взяв напиток, поблагодарила она и, быстро развернувшись на каблуках, поспешила к выходу.

Несколько минут Тео простоял с глупой улыбкой на лице. Гермиона назвала его по имени. Когда первая волна радости спала, в его голове появилась одна идея.

* * *

День перешёл в вечер. Загорелись первые фонари, когда Гермиона доклеила последнюю листовку с Живоглотом и подула на замерзшие ладони, чтобы их согреть.

«Сейчас бы горячего чая или шоколада», — невольно подумала девушка и почувствовала, как краска смущения заливает её щёки и уши, так как память угодливо подкинула свежее воспоминание о произошедшем в кафе.

Благой Мерлин, она назвала по имени Нотта. Вот уже несколько месяцев Гермиона испытывала сильную симпатию к молодому владельцу кафе. Прошло более года, как она и Рон расстались после трёхлетнего романа. Он охладел к ней, как к женщине, и девушка, набравшись душевных сил, отпустила его. Неудавшиеся отношения сделали её осторожной: Гермиона боялась вновь ранить своё сердце. Но в июле этого года девушка поймала себя на том, что её взгляд то и дело останавливается на бывшем однокурснике. Чего греха таить, ей нравилось украдкой смотреть на черты его лица (скорее правильные, чем красивые), ловкие, выверенные движения рук, когда он готовил заказ, широкую спину в белой рубашке, за игрой света в волосах цвета темного шоколада, как Тео наклоняет голову, когда что-то читает. А какие у него темно-ореховые глаза… Иногда они касались друг друга, и по её телу в эти моменты пробегала приятная волна. В свои двадцать четыре Гермиона вновь почувствовала себя девчонкой. Так стыдно и глупо, и в тоже время душа наполнялась счастьем.

И вот сегодня, находясь в стрессовом состоянии из-за пропажи Живоглота, Гермиона допустила оплошность и назвала его по имени. Она так давно хотела это сделать, но всё не решалась. И теперь, невольно вспомнив о сцене в кафе, она чуть ли не умирала от смущения при мысли, что он подумал по этому поводу и заметил ли вообще.

«Вот бы услышать своё имя, произнесённое им…» — угодливо подбросил в костёр эмоций внутренний голос.

«Я сейчас должна думать о Глотике, — мысленно приструнила себя девушка, — а не о таких романтических глупостях. Сначала я должна его найти».

Перед тем, как вернуться домой, она проверила сквер, который располагался в нескольких минутах ходьбы от её квартиры. Но и там кот не нашёлся. Магия в поиске ничем не могла помочь: Живоглот уже пару раз сбегал, чтобы наказать хозяйку за допущенную с её стороны ошибку в адрес его кошачьей персоны, и никакие известные колдунье поисковые чары не помогали в таких случаях.

В сквере любимого рыжика так и не нашлось. В подавленном настроении Гермиона отправилась к себе домой, чтобы одеться потеплее и заодно немного согреться, а затем ещё раз поискать Живоглота. Она едва успела снять пальто и шарф, как услышала трель дверного звонка. Девушка открыла дверь и первое, что увидела — любимый рыжий меховой шар.

— Глотик! — радостно воскликнула Гермиона.

Кот спрыгнул с рук принесшего его человека и тут же начал виться у ног хозяйки. Гермиона присела на корточки и, погладив его, с сердитыми нотками проворковала:

— Ах ты безобразник! Весь испачкался. Ну, сегодня тебя точно будет ждать хорошая ванна, — почёсывая за ушком Живоглота, она подняла голову вверх, чтобы поблагодарить того, кто принёс домой блудного кота: — Большое вам спасибо… — она осеклась, так как увидела перед собой Тео.

— Это ведь твой красавчик? — сказал он и вынул из кармана сложенную вчетверо листовку, одну из тех, что Гермиона оставила днём у него в кафе.

— Мой, — кивнула девушка.

— А я-то переживал, что после поисков, занявших полдня, нашёл совсем чужого кота, — криво улыбнулся Нотт. — Даже боялся, что утянул чужого…

Прежде чем успел закончить фразу, он оказался в объятиях Гермионы, которая была очень рада тому, что её любимца нашли. Это продлилось не дольше минуты, но и этого хватило, чтобы у каждого в груди стало приятно тепло. Девушка разомкнула объятия, испытывая приступ неловкости за свой порыв.

— Простите, мистер Нотт, — смущенно поправляя волосы, сказала Гермиона.

— Ты же знаешь моё имя, Гермиона, — ответил Тео. — И не нужно извинятся за объятие. Сочтём его частью моего вознаграждения.

— Вознаграждения?

— В листовке о нем говорилось.

— А что ты хочешь как вторую часть? — спросила девушка

— Я бы хотел пригласить тебя на свидание, — ответил Тео и быстро добавил: — Если, конечно, ты не против.

* * *

Живоглот, приятно щурясь, следил из окна, как его подопечная вместе с темноволосым колдуном, от которого пахнет выпечкой и кофе, отправилась на прогулку. Жмыр был доволен собой. Всё-таки не зря он покинул теплый кров среди осени и проветривался несколько дней на улице в обществе бродячих котов, а потом ещё терпел ванну. Без всяких сомнений личная жизнь его хозяйки пойдет на лад. Всё-таки кошки лучше разбираются в людях, чем сами двуногие.