Гермиона и её ёлочка (гет)

Не так давно в Гермиону угодил Дантисимус, из-за чего её передние зубы принялись быстро расти, а бессовестный профессор Снейп посмел её прилюдно унизить, сказав, что не видит разницы. И большинство учеников только посмеялись. Гермиона думала, что ничего хуже уже быть не может, но оказалось, что может. Сперва её пригласил на Святочный бал Гарри, и она с радостью согласилась, затем попытался пригласить Рон и жутко обиделся за то, что она ему отказала. Гермиона и так переживала, что её лучшие друзья перестали разговаривать и не помирились даже после первого испытания Турнира Трёх Волшебников, а теперь ещё и это. Рон и её обозвал лгуньей.

— Никто тебя не пригласил! Ты просто не хочешь идти со мной! — гневно твердил он. — Конечно, Уизли же бедные и одеты так себе, а ты не хочешь плохо выглядеть на моём фоне!

И ведь он устроил это выступление в общей гостиной, на глазах у других учеников, отчего даже Гарри поднялся с кресла и всё прояснил.

— Вообще-то это я пригласил Гермиону первым, — сказал он и покраснел, как только заметил, что в гостиной повисла напряжённая тишина.

— Ну конечно, ты ведь Чемпион, тебе всё можно, — ядовито сказал на это Рон и поспешил скрыться в спальне.

И ведь самым ужасным было не это. Гермиона так обрадовалась несколько дней назад, когда Гарри попросил её отойти в сторонку на школьном дворе и замялся. Он несколько раз поднимал взгляд, облизывал губы и говорил хрипло. Пришлось его дважды переспрашивать.

— На бал… со мной… пойдёшь? — так тихо повторил, как будто боялся, что она может начать кричать.

— Конечно! С радостью, Гарри!

У Гермионы потом сердце стучало, как ненормальное, а улыбка не сходила с губ. Она качала головой, ходя по коридору, и пыталась сосредоточиться на уроках, но какое там. Все мысли только и ходили вокруг бала да Гарри. Ходили о том, что они будут танцевать вместе. О том, что Гарри возьмёт её за руку, а другую положит на талию. От мысли, что это действительно произойдет, дыхание перехватывало и горячая кровь подступала к щекам. Это её первый бал. Первый танец. И с кем! С лучшим другом! С Гарри, который её когда-то побежал спасать от тролля. С Гарри, который регулярно навещал её в больничном крыле, когда она обросла шерстью, и таскал сладости. С Гарри, с которым они летали на Клювокрыле и спасали Сириуса. С Гарри, который не побоялся сражаться с десятками дементоров, чтобы только защитить её и крёстного.

И вот сегодня все прекрасные мечты и фантазии рухнули. Гермиона открыла шкаф и обнаружила, что её чудесная голубая мантия изорвана в клочья, а флакон «Простоблеска» проткнут и пуст. Сперва Гермиона, конечно, применяла Репаро и другие заклинания, чтобы всё восстановить, но это не принесло никакого результата. До бала оставались считаные дни, а ей не в чем было идти. Гермиона смотрела на голубые клочки, разбросанные по шкафу, и чувствовала, как у неё щиплет глаза. Она не сможет пойти с Гарри на бал! Не сможет потанцевать с ним, держать его за руку и ненадолго почувствовать, как он отрывает её от пола.

Кто бы это ни сделал с ней, это был чудовищный удар. Низкий. Подлый. Этот удар разрывал ей сердце. Гермиона сама не понимала, как она покинула спальню и шла по коридору. Кажется, она хотела скрыться. Понимала, что если увидит Гарри, то не выдержит и расплачется. Как же она теперь скажет ему, что не сможет пойти? Она ведь так хотела… Гермиона шмыгала носом и чувствовала, как горячие слёзы скользят по щекам. Ей не пришло ничего другого в голову, как сходить к профессору МакГонагалл. Она ведь всё-таки декан и, наверное, сможет разрешить затруднение. Например, найти Гарри другую партнёршу, ведь та, которую он выбрал, его подвела. Не нарочно, но сути ведь это не меняет.

— Что это такое? Мисс Грейнджер, кто вас обидел? Опять ученики Северуса Снейпа? — подойдя к кабинету, с подозрением спросила профессор МакГонагалл, прекрасно зная про ту выходку с Дантисимусом.

— Н-нет, я… я… — впервые Гермиона не могла чётко говорить из-за комка в горле.

Она жутко мечтала сходить на этот бал с Гарри, и обещала подробно написать проницательной маме, покупавшей вместе с ней парадную мантию, куда она её наденет. А теперь получалось, что никуда. Мантии нет, а в школьной форме она на бал не пойдёт. Ещё не хватало, чтобы её из-за этого засмеяли, а Гарри чувствовал себя неудобно. Гермиона скривилась от такой душевной боли и всхлипнула.

— Ну-ну, моя дорогая, давайте-ка пройдём ко мне в кабинет и во всём разберёмся, — куда мягче произнесла декан, погладив её по плечу, и открыла дверь. — Идёмте.

За чашкой горячего чая Гермиона рассказала, что произошло, и перестала лить слёзы.

— И вы только из-за этого решили не идти на бал?! — поразилась профессор МакГонагалл. — Мисс Грейнджер, как можно! Нашли проблему! Одну минуту, моя дорогая…

Профессор отошла в сторону и открыла дверцу шкафа. На одной из полок у неё стояло несколько коробок, и она стала поочередно открывать их крышки.

— Не то… не то… и это не то… нет, это слишком вычурно… не то… Ах, вот же оно!

Профессор взяла одну из коробок и поставила её на стол.

— Посмотрите-ка на это, моя дорогая.

Гермиона заглянула в коробку, и у неё перехватило дыхание.

— По-моему, вполне сносно, — подметила профессор МакГонагалл и достала из коробки платье.

Это было удивительной красоты платье. Алое, как распустившая роза, с кружевами на груди и рукавах, с юбкой, волнами опускающейся к ногам.

— Конечно не современный фасон … — продолжила было МакГонагалл.

— Да вы что, оно же чудесное! — восторженно перебила её Гермиона и, не удержавшись, взяла платье в свои руки.

— Отлично! Тогда давайте примерим и сейчас я всё подправлю, чтобы было по вашему размеру.

Спустя минут двадцать Гермиона ушла от декана вся раскрасневшаяся и с улыбкой на губах. Платье, отданное ей МакГонагалл, было куда ярче и пышнее скромной парадной мантии, что они купили с мамой. Гермиона надела его всего один раз, а уже чувствовала себя королевой бала. Оставалось надеяться, что оно понравится Гарри. Да, Гарри… Гермиона снова ощутила, как к ней вернулось приятное волнение от мысли, что они будут танцевать. Ничего не потеряно. Она вернулась в спальню, спрятала коробку в сундук и, нахмурившись, наложила на тот десяток известных ей защитных заклинаний. Решила, что в этот раз до её платья никто не доберётся.