Завтра и всегда (джен)

— Вот и все... Вот и все, — твердил себе Гарри, глядя на то, как летят вниз обломки старшей палочки. — Все закончилось.

— Так странно... — будто ему, но больше себе прошептала Гермиона.

— Да, странно, — мог согласиться с ней Поттер.

В душе образовалась рваная дыра. Казалось бы, Гарри должен был ощутить освобождение и радость, но внутри царила растерянность. Вся его жизнь была посвящена только этому моменту, этой победе. Гарри никогда по-настоящему не заглядывал в будущее. Завтра будто не существовало. Он и специализацию выбирал совсем не потому, что хотел стать аврором. Просто другие думали, что для Поттера есть лишь один путь — в мракоборцы. Но надо ли оно ему сейчас? Обломки палочки затерялись где-то внизу. И себя Гарри тоже ощущал потерянным.

 

* * *

 

Гарри плохо помнил, как вернулся с Роном и Герми в замок. Лишь дрожь в руках, когда они проходили мимо Большого зала, куда на время снесли тела погибших, и боль в подвернутой ноге. МакГонагалл, встретив их на лестнице, посоветовала немного отдохнуть. И Гарри не сопротивлялся. Стоило выпросить у мадам Помфри какое-нибудь зелье, но отвлекать ее сейчас юноша посчитал бесчестным. Пусть болела голова, тело испещряли синяки и ссадины, палец на руке онемел, коленка отдавала болью при каждом шаге, да и внутренние органы после всех падений и полета с Томом будто превратились в сплошное месиво. Это ничего. Он хотя бы мог ходить. И в него не попало ничего опасного. Не Аваду же сейчас вспоминать!

Гриффиндорская башня уцелела почти вся. Лишь немного проломило стену там, где располагались комнаты нынешнего четвертого и пятого курсов. Но по этому поводу никто не переживал, майские ночи были уже достаточно теплыми, а несколько наложенных заклинаний не пропускали внутрь ветер.

Рон и Гермиона устроились на диване в гостиной, а Гарри занял широкое кресло. Кто-то постоянно то приходил, то уходил, но ребят никто и ни о чем не спрашивал. В Хогвартсе и без героев было чем заняться. Один раз прибегал Невилл и рассказал, что в Мунго забрали всех тяжелых. Целитель Сметвик лично перенес едва живого Снейпа. В Больничном крыле остались только те, кого можно было лечить на месте. И ради этого из клиники прибыло пятеро целителей и две дюжины медиведьм. Гарри посоветовал приятелю не бегать, а обратиться за помощью по поводу ноги, на что Лонгботтом рассмеялся и заявил, что он на фоне Гарри совершенно здоров.

Гарри просидел в кресле до полудня. Видя ясное небо, юноше все еще не верилось в завершившееся противостояние. Рон и Герми спали, так что Поттер смог уйти в туалет, не отчитываясь за каждый шаг. Тело болело сильнее, чем прежде. Особенно голова, хотя та была на удивление ясной. Глядя на свое изможденное до зелени лицо, Гарри решил не мучить ни себя, ни друзей. Прямо сейчас никто в замке не нуждался в Поттере. Ни как в герое, ни как в лишних свободных руках. Зато Гарри четко понимал, что еще немного — и он свалится без сил, подкинув ненужной работы целителям.

Именно поэтому юноша оставил друзьям короткую записку, набросил мантию-невидимку и покинул башню. Аппарировал он в тот же миг, как вышел за порог. В тот момент он не думал про антиаппарационный купол. Да того и не было, как оказалось.

Сумбурные мысли вынесли Гарри на площадку перед домом на Гриммо. Глубоко вдохнув, как перед погружением, Поттер открыл дверь и вошел. Весь холл был раскурочен — Министерство на хвосте сумело если не прорваться внутрь, то достать первые несколько десятков футов. Нога тролля превратилась в обугленную головешку, обои — в горстки пепла на полу. Лестницу выломало Бомбардой, часть потолка обвалилась. И только портрет на стене оставался неизменен. И еще Кричер, как-то выживший во всей этой передряге.

Эльф в чистом полотенце и с медальоном на шее оглядел хозяина, сокрушенно покачал головой и за ручку, как маленького, повел Гарри на кухню, своей магией перенося через дыры в полу. Юноша совсем не хотел есть, но домовик не отстал, пока не влил в хозяина чашку бульона с сухариками, а после напоил какими-то зельями.

Только через сутки Гарри понял, что это было сочетание Укрепляющего со Сном-без-сновидений. Юноша проспал больше двадцати часов и чувствовал себя гораздо лучше. Ровно до момента, пока не объявилась Гермиона.

Она что-то вещала Гарри о Хогвартсе, Министерстве, аврорах. А Поттер смотрел на нее и осознавал, что война выкачала из него все силы. Не хотелось ни вставать, ни бежать куда-то, ни предпринимать какие-то действия. Гарри чувствовал себя старым и больным, хотелось лежать в кресле и просто смотреть на огонь. Министерство? Борьба за власть? Охота на Пожирателей? Гарри не было до этого дела. А от энтузиазма Гермионы снова заболела голова.

Девушка ушла через час, отчитав Поттера за эгоизм и что-то еще. Он не стал слушать дальше. После появилась миссис Уизли с Джинни на хвосте, попыталась было устроить экстренный сеанс уборки и готовки обеда, но Гарри, сам не подозревая, что может подобное, закрыл для пришедших все комнаты, кроме кухни и гостиной, куда прибежали Уизли в поисках Гарри.

Миссис Уизли тогда стала настаивать на переселении в Нору, но юноша отказался. И довольно невежливо отклонил попытку миссис Уизли назначить себя присматривающей за «бедным мальчиком». Джинни устроилась на подлокотнике кресла Гарри, как только они пришли. И пробовала гладить юношу по волосам, пока ее мать сюсюкала, а потом принимала решения. И осталась сидеть, когда Молли Уизли командным тоном заявила:

— Нет, так не пойдет, милый. Собирайся, ты идешь с нами. Тебе нельзя тут оставаться.

Гарри настолько не понравилась ее властность, что он тихо, но четко ответил:

— Нет.

— Это не обсуждается! Ты идешь с нами. Тебе нужен отдых. Спокойный сон.

— Миссис Уизли. Мне уже почти восемнадцать. Я совершеннолетний. И я прекрасно отдыхаю здесь, — бесцветно, но четко выговорил Поттер.

— Глупости, — постаралась быть миролюбивой рыжая ведьма. — Я ведь делаю, как для тебя лучше. Пусть тебе уже семнадцать, но ты еще совсем ребенок. Будто мой седьмой сын.

— Но я не ваш сын, — напомнил Гарри.

— Ты мне как сын.

— Мне хочется тишины.

— Никто не будет тебе мешать!

Гарри только фыркнул.

— Я никуда не пойду, — наконец не выдержал юноша.

— Глупости, не упрямься.

Гарри все же удалось настоять на своем. Точнее, он просто проигнорировал любые попытки поднять себя и вывести из комнаты. Молли Уизли чего только ни делала, но у нее не вышло.

Стоило миссис Уизли, громко топая, уйти на кухню, как оживилась молчавшая до этого Джинни:

— Гарри… Я тогда останусь тут, с тобой, хорошо?

Юноша чуть повернул голову и взглянул на ту, кого, как ему казалось, любил еще год назад. Джинни выглядела изможденной, но все такой же хорошенькой. И улыбалась ему ласково и нежно, хотя Гарри только что едва ли не нагрубил ее матери.

— Я думаю, тебе стоит вернуться домой, Джин, — честно сказал он. — Ты сейчас больше нужна своей семье.

Улыбка девушки чуть потускнела.

— Ты не хочешь, чтобы я была рядом?

— Я хочу побыть один, — сказал Поттер.

Джинни вскочила, сверкнула на юношу злым взглядом и выскочила из комнаты. Через несколько мгновений Гарри услышал, как мать и дочь о чем-то заспорили на кухне.

— Кричер, — позвал юноша и велел, стоило домовику появиться: — Перенеси меня в другую комнату.

Старый эльф молча поклонился, схватил Поттера за руку и перенес того куда-то наверх, прямо в широкое кресло у камина. Через мгновение в очаге вспыхнуло пламя, ноги юноши были укрыты пледом, а на столике рядом появилась большая чашка горячего шоколада.

— Спасибо, Кричер, — улыбнулся Гарри, снял очки и сполз ниже по сидению, устраиваясь поудобнее.

— Ох, моя бедная хозяюшка… — услышал Гарри, уже скользя на волнах дремы. — Это даже хорошо, что она не дожила до этого дня. Негодный предатель Сириус разбил ей сердце… От рода Блэк мало что осталось. А теперь еще и эти Предатели крови хотят прибрать к рукам то, что уцелело.

Гарри никогда не вслушивался в речи домовика. Не стал и теперь, хотя Кричер почти не шипел и не ругался. На миг появилась какая-то мысль. Поттер хотел за нее ухватиться, но только глубже провалился в сон.

 

* * *

 

Проснулся Гарри от того, что откуда-то снизу доносились крики и топот.

— Кричер, в чем дело?

— Гряз…

— Кричер, я скажу один раз и не буду больше повторять, — прошипел Поттер, чувствуя, как вновь начинает болеть голова. — Мне все равно, что ты думаешь о других волшебниках, но я не хочу выслушивать все это.

Под хмурым взглядом домовик пожевал губу и сообщил:

— Явились Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер. Они хотели видеть хозяина. Но хозяин велел дому скрыть комнаты, так что магам удалось попасть только на кухню и в гостиную. Сейчас они спорят и пытаются попасть на лестницу. Называют хозяина безответственным.

Гарри кивнул и на миг прикрыл глаза, ожидая, когда возникнет чувство вины перед друзьями, но внутри ширилось лишь раздражение.

— Кричер, письма были?

Эльф тут же протянул худую стопку писем: три письма из Министерства и одно извещение от гоблинов. Хмыкнув, Гарри быстро просмотрел корреспонденцию. Четверть часа спустя Гарри оказался героем, обвиняемым и свидетелем, а еще, похоже, должником. В прежние времена Поттер бы ужасно перепугался, но сейчас лишь невесело хмыкнул и отложил бумаги.

— Ты сказал Рону и Гермионе, что я в доме? — уточнил юноша, прислушиваясь к звукам с первого этажа.

— Нет, — ответил домовик. — Хозяин не обязан отчитываться о своем местоположении перед… этими.

Гарри кивнул и поплотнее закутался в плед. Он не чувствовал себя виноватым перед друзьями и знакомыми. А их настойчивость сейчас лишь раздражала. Видя состояние Поттера, Кричер наложил на комнату заглушающее и с тихим хлопком исчез.

 

* * *

 

Гермиона знала много заклинаний, но ни одно так и не помогло открыть проход в доме на Гриммо. Зная о состоянии коридора на первом этаже, юноша и девушка перенеслись в Блэк-хаус камином и попытались вызвать домовика. Тот явился лишь несколько минут спустя, начал сыпать оскорблениями и, сколько Гермиона ни просила, отказывался отвечать на вопросы.

— Грязнокровка не является хозяйкой Кричеру, — только и твердил эльф.

Рон предлагал наподдать домовику, но этим добился лишь того, что Кричер исчез и больше не показывался.

— Джин говорила, что они с мамой ничего не смогли сделать, — утешил Рон, когда у девушки закончились идеи, как пробиться в другие комнаты дома.

— Но как же Гарри? — возмутилась она.

— Ну он же сказал, что просто хочет побыть один, — пожал плечами парень. — Сам потом объявится.

Гермионе ответ любимого не понравился, но пришлось смириться и убраться прочь. А на следующий день отсроченным проклятием накрыло Фреда, и о Поттере на какое-то время все забыли.

 

* * *

 

Рон оказался прав. Гарри сам пришел в Хогвартс через пару дней, чтобы проведать пострадавших, и довольно легко согласился явиться к Уизли на ужин. Но уже в Норе вновь стал вести себя странно.

Он отказался от предложения пожить у рыжего семейства, отказался пустить на Гриммо друзей. Посочувствовал миссис Уизли, которая с трудом переносила тяжелое ранение Фреда и постоянно капала себе в стакан с водой Успокоительное, но и только. А на слова Гермионы, что все старшекурсники должны помочь с восстановлением Хогвартса, заявил, что у него слишком много личных дел.

— Каких еще личных дел?

Этот вопрос девушка задала при всех Уизли, не допуская и мысли, что не все можно обсуждать при свидетелях. Гарри нахмурился, поморщился и ответил:

— Гермиона, последние семь лет вся моя жизнь была достоянием общественности. Я ничего не мог сделать без пристального внимания. А если и удавалось сократить число свидетелей до минимума... Это все равно не означало, что за мной никто не наблюдает. Ты сама делала это все эти годы. И если у тебя и Рона хватало такта не ходить со мной хотя бы в туалет, то потом ты с лихвой это компенсировала, требуя... Я повторюсь, требуя, чтобы я делился с вами всем. Будто у меня нет и не может быть личной жизни.

— Гарри Джеймс Поттер! — девушка так опешила от слов друга, что не сразу успела среагировать.

— К твоему сведению, — продолжал Гарри спокойно, — друзья могут делиться всем и вся, но не обязаны это делать. Но у меня никогда не было друзей. Да и вообще людей, для которых я хоть что-то бы значил. И я легко принял то отношение к себе, которое все демонстрировали. Но только сейчас понял, что все кругом считали и считают, что я всем должен. Должен спасать мир, должен учиться, должен играть в квиддич, должен стать аворорм… помогать с ремонтом… и должен рассказывать о малейших своих делах. Вот только я никому ничего не должен!

— Гарри! — снова попыталась одернуть юношу Гермиона, пока Уизли помалкивали.

— Я хочу жить так, как мне нравится. Я много лет жил ради вас всех, — юноша обвел взглядом собравшихся. — Это не я имел родителей-дантистов, не чаявших во мне души и обрадовавшихся новости о способностях своей дочери. Это не я объедался мамиными обедами и ужинами каждый день. Не я отдыхал во Франции, зная, что мой друг заперт в доме родственников, как в тюрьме или склепе. Не я въехал в дом моего крестного практически сразу после Турнира… пока я продолжал томиться у Дурслей. Где… где я не мог получить помощь с кошмарами из-за гибели Седрика и возрождения Тома. Ты и Рон наслаждались своей жизнью, по крайней мере, все годы кроме последнего. А я, сирота, за которого никто не мог заступиться, рисковал собой большую часть времени. И прямо сейчас я хочу делать то, что нравится мне, а не сидеть тут и выслушивать твои претензии. Я что-то еще кому-то должен? Я всю жизнь буду должен? Когда я уже расплачусь за то, что из меня сделали козла отпущения? Я не буду восстанавливать Хогвартс и вообще туда не вернусь! И я не буду отчитываться перед тобой. Я имею право жить своей жизнью. Например, провести следующий год просто отдыхая, высыпаясь и путешествуя. А ты... Займись своей жизнью.

Договорив, Гарри вскочил и покинул дом Уизли, не подозревая, что все это время его не перебивали лишь потому, что он неосознанно закрыл всем рты спонтанным Силенцио.

Следующие несколько дней рыжее семейство не напоминало о себе. Джинни убедила всех, что не стоит лезть к Гарри какое-то время. А сам Поттер приходил в себя и усмирял гнев.

 

* * *

 

За эти годы Гермиона привыкла, что именно Гарри всегда идет на уступки и просит прощения. Даже если виноват был не он. Но в этот раз Поттер поступил ужасно, и девушка не сомневалась, что молодой человек вот-вот появится в Норе с извинениями. Грейнджер ждала и моталась между домом семьи Уизли, Хогвартсом и Министерством. Пока другие зализывали раны, Гермиона действовала и была очень довольна собой. Уже сейчас волшебница видела себя новым министром. Самым молодым министром Британии!

Гарри не подозревал, что должен был страдать и раскаиваться. Вместо этого он посетил Мунго и встретился с целителем Сметвиком, чтобы узнать о состоянии Северуса Снейпа. После всей этой истории Гарри казалось, что они с профессором связаны гораздо теснее, чем с кем-то еще, так что молодой маг чувствовал свою ответственность за учителя. Тем более, оказалось, что Снейпа никто не проведывал, хотя его вину или невиновность еще только предстояло доказать на суде.

Суды отложили на некоторое время. Министерство, как выяснилось, учло прошлый неудачный опыт и не спешило всех судить и миловать по горячим следам. Гарри же вызывали в Министерство как раз из-за этого. У него хотели взять свидетельские показания и пригласить на заседания в качестве свидетеля обвинения. Гарри согласился участвовать, но в случае Снейпа и Малфоев выбрал статус защитника, чем очень сильно удивил клерка, заполнявшего документы.

Через день Гарри посетил гоблинов. Сначала Поттер хотел проигнорировать их приглашение, но Кричер переубедил своего непутевого хозяина. Эльф же и перенес Гарри напрямую в банк, позволив волшебнику избежать столкновения с другими людьми. Гарри ожидал, что гоблины потребуют компенсацию за разрушения, украденного дракона, и морально готовился отдать все сбережения родителей, чтобы откупиться. Но первым эту тему поднимать юноша поостерегся и потому не попал впросак.

Как выяснилось очень быстро, гоблины не имели к Поттеру претензий. Этот народец весьма уважал сильных и смелых, пока те не убивают самих гоблинов. Оседлать дракона не каждому под силу, так что дракон оказался трофеем, а разрушения — незначительным и восстанавливаемым ущербом. Вот жизни сородичей гоблины ценили очень высоко, а потому убийство Темного Лорда стало для них актом свершившейся мести. Законы гоблинов требовали честно отплатить тому, кто свершил гоблинскую месть. Именно поэтому с Гарри банкиры вели себя честно и справедливо, будто со своим. И юноша узнал о существовании еще трех сейфов Поттеров, о которых ему никто не рассказывал.

— Мы не обязаны были это делать, — объяснил юноше гоблин, выступивший в качестве переговорщика в деле урегулирования вопросов между победителем Темного Лорда и банком. — Если бы вы, уважаемый мистер Поттер, посетили нас после смерти вашего крестного или смерти директора Хогвартса, то мы сообщили вам все детали, но вы лично не являлись к нам уже несколько лет. А при наличии опекуна или близкого родственника, вводить вас в курс ваших дел мы не обязаны.

Кроме всего, оказалось, что как наследник Блэков, Гарри мог распоряжаться и их сейфами. В том числе и сейфом Беллатрисы Лестрейндж, которая не объединила имущество с супругом, а потому ее личный сейф так и остался частью имущества Блэков. Гарри было неприятно узнать, что проникновение в банк не требовалось. Гарри мог взять что угодно из имущества Беллы на правах главы рода. Ему нужно было лишь этот самый род принять. И тогда ни он, ни Герми с Роном так бы не рисковали.

Вслушиваясь в сухие речи гоблина, Гарри медленно осознавал, как много от него скрывалось все эти годы. Мало того, что он не знал даже банальных основ магического сообщества, ему оказались недоступны и те сведения, которые касались его непосредственно.

Так выяснилось, что ключ от ученического сейфа не должен был гулять по рукам, ему надлежало храниться у хозяина. К горечи Гарри, за последние шесть лет в его сейфе значительно убавилось золота. А гоблины, по их уверениям, не вели учет того, кто и сколько раз посещал ячейку.

Чувствуя себя опустошенным, Гарри отдал распоряжение о полном запрете любых операций, не согласованных с ним лично, и попросил отчет обо всем своем имуществе и сейфах. Стоило изучить все спокойно и детально, на свежую голову и справившись с эмоциями. Гоблины предусмотрели подобный исход, так что банк юноша покинул с кучей толстых тетрадей, бездонным кошельком, привязанным к собственным сейфам, а под кожей на правом запястье едва заметно переливался серебристый рисунок.

Представитель банка предложил Гарри заменить ключи от всех его сейфов одним, универсальным, из особого сплава. Благодаря магии этот ключ никак нельзя было потерять. Стоило приложить его к коже — и тот просто исчез в теле юноши. Вынуть же ключ мог лишь он сам. Остальные ключи прямо на глазах Поттера гоблин сплавил в шарик золота.

Следующие несколько дней Гарри пристально изучал переданные гоблинами тетради. Из всего, что он видел, выходило, что ни Гарри, ни его детям, внукам и правнукам совершенно нет нужды работать. Поттеры пусть и не являлись богачами, волшебниками были более чем состоятельными.

Вот только недвижимости у Гарри было не так уж и много для столь богатой семьи. Родовое имение оказалось разрушенным и опутанным множеством темных проклятий. Джеймс Поттер не стал и пытаться очистить территорию. Домик в Годриковой Впадине значился в документах гостевым коттеджем, в котором до своей смерти в конце 70-х жили представители младшей ветви Поттеров. И пусть дом не считался разрушенным, жить в нем без ремонта не представлялось возможным. К тому же Министерство после 1981 года попыталось присвоить этот дом. И хоть у чинуш ничего не вышло, из-за кучи связанной с этим бумажной неразберихи Гарри проще было продать дом, чем его ремонтировать. Да и не хотелось ему жить в доме, к которому почти ежедневно наведывались паломники.

Но если с домами у Поттеров было все плохо, то вот с прибылью вопросов не возникало. Поттеры владели пакетами акций самых разных предприятий. Не больше десяти процентов в каждом, но дивиденды, капля к капле, составляли довольно приятную сумму. Как и выплаты по патентам.

Вот у Блэков все было с точностью наоборот. Как наследнику Сириуса, Гарри достался мрачный особняк на Гриммо и небольшой коттедж, принадлежавший Альфарду Блэку. В остальном же имущество Гарри составляло золото в монетах и золотых изделиях, разделенное на пять сейфов, одним из которых был сейф Беллы, ныне полностью перешедший Поттеру. Блэки ни во что не вкладывались, только тратили накопленное, а потому в четырех из пяти сейфов едва наскреблась сотня галеонов.

Еще к Гарри перешла власть над личным сейфом Тома Реддла. В нем денег не было вовсе, но хранились вещи из разрушенного поместья Гонтов, в том числе книги и памятные вещицы.

Еще одной частью имущества Поттера был сейф Мальчика-Который-Выжил, куда складировалось все, что все эти годы ведьмы и волшебники отправляли Поттеру. Гарри изрядно растерялся, прочитав, что большую часть содержимого составляют письма. За все свои почти восемнадцать лет юноша получал послания лишь от друзей, а ему, оказывается, отправляли тысячи писем в год. Но Поттер ни одного из этих писем не получил.

Потрясенный всеми этими открытиями, Гарри проспал почти сутки. А проснувшись, сел составлять план на будущее.

Ему надоело, что любой знакомый считает себя вправе выдвигать Поттеру требования. Да что там! Каждый знал, как Гарри лучше жить. Но почему-то ни у кого не возникло и мысли взять часть обязанностей на себя.

«Кроме Снейпа», — подумалось Поттеру.

Из всех людей только профессор зельеварения не твердил Гарри, что лишь герою под силу одолеть Волдеморта. Северус Снейп лучше других понимал всю нелепость ожиданий окружающих, считавших, что один юный волшебник способен справиться с опытным монстром лучше, чем сам великий и светлый Дамблдор или Аврорат полным составом.

— Из всех людей, вы, профессор, заботились обо мне больше. Пусть скрытно. Но заботились. Оберегали мою жизнь. Даже поступились собственной репутацией, лишь бы никто не заподозрил вас в доброте ко мне. Лишь в последний миг вы позволили себе быть настоящим. А я...

За эти дни Гарри несколько раз бывал Мунго. Снейп пока не пришел в себя, и Поттер активно этим пользовался. Он сам от себя не ожидал, но проводил возле больного много времени, рассказывая новости, делясь собственными переживаниями, читая какую-нибудь книгу, прихваченную из библиотеки Блэков, или, к своему ужасу, новый выпуск «Зельеварение сегодня». Больше всего Гарри нравилось молчание желчного профессора и тот факт, что Уизли и Грейнджер никогда не догадаются искать Гарри в палате Снейпа.

 

* * *

 

Лишь через несколько недель Уизли удалось зазвать Гарри в Нору. Все это время шли суды, так что Поттер имел вполне законную причину не встречаться с рыжим семейством и Гермионой. Он разве что пару раз пересекся в Косом с Джорджем, но тот вел себя на удивление спокойно и даже не пытался отвлекать юношу от дел.

При выходе из аппарации Гарри едва не столкнулся с Грейнджер, которая тоже только прибыла и, тихо ругаясь, пыталась стряхнуть грязь с туфелек.

— Привет, — поздоровался Поттер и поймал злой взгляд подруги.

— Здравствуй, — поджав губы, ответила девушка. — Явился? Долго же ты собирался!

Гарри вздернул бровь. В школе и во время скитаний он спокойно сносил менторские замашки подруги, но они более не были студентами и детьми.

— Где ты пропадаешь все время? — тем временем потребовала ответа девушка. — Тебя никогда не бывает дома.

— Я занят своими делами, — ответил юноша. — А еще бываю на судах.

— На судах? — опешила Грейнджер. — Тебя вызывают?..

— Как свидетеля, — уточнил Гарри.

— Но нас — нет, — возмутилась девушка. — А ведь мы…

В этот момент с хлопком появился Перси, и волшебница не стала заканчивать фразу, пусть и пылала самым настоящим гневом.

— Здравствуй, Гарри, — вежливо поприветствовал кудрявый Уизли. — Хорошо выглядишь. Привет, Гермиона.

Ребята сбивчиво поздоровались.

— А ты чем занимаешься? — спросил Гарри, не торопясь идти за Перси к дому.

— Я искала подходящий дом, — ответила девушка. — Мы с Роном планируем пожениться в конце августа. Если бы ты чаще приходит сюда, то знал об этом.

— О, поздравляю, — вежливо откликнулся юноша, игнорируя последнюю реплику.

— Миссис Уизли хочет, чтобы мы жили здесь, но я… Мне нужно больше пространства! Поэтому я ищу отдельный дом, — чуть спокойнее пояснила Гермиона. — Я хожу по объявлениям, но пока не нашла ничего подходящего. Я ведь вкладываюсь в проведение свадьбы, так что моя часть денег на дом не такая и большая. Старшие братья Рона согласились оплатить остальное…

— О, у тебя есть сбережения? — предположил Гарри.

— Я продала дом, — просто ответила Гермиона. — Он ведь в маггловском районе. И не такой старый. Там нельзя установить камин. А я планирую с сентября начать работать в Министерстве. Туда, конечно, можно добираться аппарацией, но не каждый же день!

Гарри искоса глянул на девушку и отвел взгляд. Герми переключилась на беседу с Перси. Как оказалось, тот не случайно заглянул домой именно сегодня. Мистер Уизли просил сына поддержать мать. Фред все еще находился в Мунго, и хотя его жизни уже ничего не угрожало, целители постоянно переносили выписку. Миссис Уизли и Джинни каждый день навещали Фреда, в том числе и сегодня. И должны были вернуться к приходу мистера Уизли.

Гарри настолько задумался, что пропустил часть новостей, которые скупо пересказывал Перси. И вынырнул лишь в тот момент, когда Перси не без осуждения упомянул иск Поттера к Министерству, косясь на юношу.

— Что? — удивилась Гермиона и глянула на Гарри.

— Что?.. А, я просто хочу вернуть дом в Годриковой и получить компенсацию, — отмахнулся Гарри, уже видя ту бурю, что на него надвигалась.

— Гарри! Ты что?! — возмутилась девушка. — Зачем тебе все это?

— О чем ты, Гермиона?

— Дом в Годриковой — достояние волшебного мира, символ первой победы! — стала вещать гриффиндорка. — Разве ты не понимаешь, что поступаешь бесчестно?

Гарри с интересом глянул на подругу, а потом на Перси. Работник Министерства хмурился, но помалкивал.

— Гермиона, бесчестно поступил Альбус Дамблдор...

На этом месте в речи Поттера у подруги нашлось, что сказать, но Гарри лишь немного повысил голос, и девушка захлопнула рот.

— ... когда своей волей передал дом моих родителей Министерству.

— Он был твоим опекуном, — все же вставила свои пять кнатов подруга.

— Вовсе нет. Нет ни одного документа, подтверждающего данное утверждение, — кашлянув, сказал Перси.

— Но... — выдохнула Грейнджер.

— Он принимал решения от моего имени, хотя не имел на это права? — фыркнул Гарри. — Да, именно так. Дамблдор, пользуясь своей репутацией мудрого старца, сделал много такого, что эту самую репутацию подпортило бы, возьмись кто-нибудь из министерских служащих проверить его слова или сделать все по букве закона. Но нет. Зачем? Ведь решения Дамблдора были удобны и им.

Юноша глянул на Перси, но тот не спешил защищать власти магического мира.

— Можно отнять у сироты собственность семьи и даже не компенсировать это. Можно на каждом шагу твердить, что я герой… И родители мои герои. Но ни ордена Мерлина!.. Ни компенсации мне о потере родителей. А ведь отец был аврором!

Гермиона нахмурилась.

— Я в своем праве, Герми. Это мое наследство. Я не собираюсь им разбрасываться.

— Но ведь у тебя и так есть дом, — воинственно вздернув носик, заявила девушка.

— Дом Блэков? — хмыкнул Гарри. — Тебя ничего в этом не смущает?

— В смысле?

— Это родовой особняк другой семьи, не Поттеров. Хотя кому я это говорю...

— О чем ты? — нахмурилась подруга.

— Ты продала дом, — напомнил юноша.

— Я... Мне нужны были деньги на свадьбу. И на мою часть за аренду. Я ведь говорила...

— Ты еще говорила, что собираешься разыскать родителей. Помнишь? Во время наших странствий.

— И я собираюсь это сделать, но немного позже, — покивала девушка.

— Конечно. Позже. Ты лишила своих родителей памяти и услала в другую страну… — усмехнулся Гарри.

— Для их безопасности! — чувствуя, что дальнейшие слова Гарри ей не понравятся, выпалила девушка. — У тебя нет права меня осуждать! Моих родных никто не защитил.

— Да, — горько согласился Гарри. — Со времен Турнира каждый в этой стране знал о том, что ты моя подруга. А может и девушка. И ни Дамблдору, ни кому-либо из Ордена не пришла в голову мысль, что твои родители в такой же опасности, как и Дурсли. А может и большей!

— Министерство отрицало возвращение Волдеморта после Турнира, — напомнила Гермиона.

— Да, но об этом знал Дамблдор. Его не нужно было убеждать. В конце концов, если я хорошо помню, вы все переселились на Гриммо практически сразу после начала каникул тем летом…

Девушка нахмурилась, слушая друга.

— Кто-то тогда упоминал, что твоим родителям нужна защита? — спросил Гарри. — Ты сама об этом с кем-нибудь говорила? Я не в курсе, меня же на Гриммо не было.

Гермиона пропустила мимо ушей словесный укол парня и ответила:

— Тогда Волдеморт еще не набрал силу. Вряд ли бы он стал искать моих родителей.

— Это предположение? Или так тебе сказал директор? — уточнил Поттер. — В любом случае, Герми, мне жаль, что тебе пришлось решать этот вопрос самой. Хотя этим должны были заниматься взрослые… И я… нет, не осуждаю тебя за методы…

— А как я должна была поступить?! — обиделась Грейнджер. — Рисковать семьей? Надеяться, что их не будут искать?

— Конечно, но ты вполне могла рассказать им. Вы могли вместе придумать план...

— Они никуда бы меня не пустили. Запретили бы участвовать!.. — взвилась Гермиона.

— Понятно. Тогда конечно. Беспокоящиеся о родной дочери родители — это так плохо, — чуть ехидно прокомментировал Поттер.

— Ты меня осуждаешь? После всего? Говоришь, что тебе жаль, но осуждаешь! Я рисковала собой из-за тебя!

— Нет, я не осуждал тебя, пока ты придерживалась плана на время спрятать родителей. Но теперь я даже не знаю, что думать, — тихо ответил ей Гарри.

— О чем ты говоришь, друг? — спросил Рон, появляясь на пороге дома.

Смерть и избавление от крестража что-то изменили в Гарри. Теперь он не боялся говорить людям то, что на самом деле думал.

— Ты продала дом, на который заработали твои родители. И который вряд ли был на тебя оформлен, — четко выговаривая каждое слово, начал Поттер, тесня шестого Уизли и заходя в дом. — Ты применила Конфундус, чтобы провернуть это? И явно не один раз, да? Навредила обычным людям ради собственной выгоды. Но это ладно. Ты подумала о родителях? Ты лишила их памяти, услала в другую страну. Если я хорошо помню, то заставила их считать себя другими людьми. Это ведь значит, что они не могли ни сами продать дом, ни получить свои сбережения. Ты знаешь, сколько у них было наличных при себе, когда они отправились в аэропорт? И как они устроились по прибытии? Если они считали себя другими людьми, то могли они воспользоваться своими дипломами и документами, подтверждающими квалификацию? Или им пришлось работать на неквалифицированной работе и жить в иных условиях, чем те, к которым они привыкли? В чужой стране, где у них нет друзей и знакомых.

Гермиона и Перси застыли на пороге. Рон только переводил взгляд со своей невесты на лучшего друга.

— А потом ты вернешь им память. Если вернешь… Я уже не уверен, — продолжил Гарри. — Я бы поехал за ними сразу же, как все закончилось. Не терял бы ни дня… Так вот. Ты им вернешь память. И они узнают, что ты с ними сделала. Но игры с их разумом — ладно. Может они тебя поймут. Но ты осознаешь, что твои родители потеряли работу и постоянных клиентов, когда резко уехали? Они не общались с друзьями все это время. И они не смогут вернуться в страну, ведь их дочь продала дом, в котором они жили, ради свадьбы, на которою их даже не собирались позвать, как я понимаю.

Гермиона стояла красная, как рак. Рон явно смутился, но помалкивал.

— И ты еще будешь мне говорить, что я должен или не должен делать? — тихо уточнил юноша.

— Гарри, ты перегибаешь палку, — прошипела Гермиона.

— Разве? — искренне удивился юноша. — В чем?

Подруга промолчала, но продолжила сверлить Гарри злым взглядом. Поттер же отчетливо понял, что их дружба, длившаяся почти половину жизни, вот-вот закончится. Они трое — он, Рон, Гермиона — выросли. Прежде у них были общие цели, общие стремления, но тот этап закончился. Вот только если он это понял и готов отпустить этих людей, то они — нет.

Это в школе, до смерти, в совершенно другой жизни, Гарри мог смиренно слушаться Грейнджер и подстраиваться под Уизли. Тогда он хотел иметь друзей и был готов стать таким, каким они были готовы его терпеть. Но с тех пор многое минуло. И его терпение, покладистость… а может и глупость остались в той жизни. В этой же Гарри видел, что друзьями с Роном и Герми его сделала не схожесть характеров, а боязнь одиночества. Сами же по себе они разные люди. Настолько разные, что в будущем вряд ли смогут хотя бы просто общаться.

Возможно, не случись войны, не случись смерти, Гарри как-то попытался бы сохранить эти отношения. Но смерть все расставила на свои места, развеяла иллюзии и самовнушение.

Не желая продолжать разговор, Гарри огляделся и прошел в гостиную. Гермиона так и осталась стоять у порога, сверля юношу взглядом. Рон хмурился и посматривал на друзей. А Перси, пожав плечами, направился в свою комнату.

— Друг, ты зачем так? — сказал наконец Рон, но явно не ради примирения в золотом трио, просто долг требовал поддержать девушку, а желудок — вернуться на диван в гостиной, к блюду с сэндвичами.

Мысленно фыркнув, Поттер уставился на друзей… возможно, уже бывших друзей. Гермиона молчала и выразительно стреляла глазами, давая понять, что Поттеру нужно начать говорить первым и лучше всего сразу перейти к извинениям. Гарри проигнорировал все знаки и сухо уточнил:

— В чем дело, Гермиона? У тебя проблема с глазами?

Девушка недовольно засопела и решительно заявила:

— Все нормально!

Обстановку разрядил улыбающийся мистер Уизли, вошедший в дом через камин. Пусть его приятель Кингсли стал исполняющим обязанности министра, мистер Уизли все так же работал в Отделе по устранению. Ему даже жалованье не повысили, но его это, похоже, ни капельки не огорчало.

Еще до того, как мистер Уизли поздоровался, вернулись миссис Уизли и Джинни. Гарри заметил, что Джинни выглядела немного расстроенной и бледной, а Молли кидала на Поттера странные взгляды.

— Как Фред? — спросил Рон, таки предпочтя еду своей девушке.

— Сейчас все расскажем, — отмахнулась Молли Уизли. — Гермиона, подогрей воду для чая, дорогуша. Мы сейчас.

Гермиона косо глянула на Поттера, но соизволила махнуть палочкой в сторону кухни. Оттуда тут же раздался грохот, и девушка, выругавшись, кинулась наводить порядок. Гарри мысленно покачал головой.

За год скитаний Грейнджер так и не освоила в должной мере бытовые чары. Даже ее волшебной палочкой у Поттера вышло бы лучше справиться с чарами разогрева.

Довольно скоро вниз вернулись Молли, Артур и Джинни. Видя молчаливое напряжение между бывшими друзьями, Артур попытался разрядить обстановку, позвав за обеденный стол. Молли ловко орудовала на кухне. Джинни, смущенно улыбнувшись Гарри, умчалась помогать матери.

Вскоре стол был накрыт на всех. Даже для Перси выставили чашку, но тот был чем-то занят. К чаю не было ничего, кроме сухого печенья. Гарри, прекрасно знал, что все это значит. У Молли Уизли было два способа выказать свое недовольство: учинить многочасовой скандал и лишить любимой еды. Но орать на Поттера волшебница не имела права и понимала это.

Вот только любимой еды у юноши и не было.

Еще летом перед пятым курсом он задумался над тем, почему Молли Уизли упорно считает его большим любителем своих пирогов с почками и с патокой, но так и не вспомнил ни единой причины для таких выводов. Да, Гарри всегда благодарил за еду и всегда хвалил кулинарные способности миссис Уизли. Но в том же Хогвартсе преспокойно ел абсолютно все, не отдавая предпочтение какому-то конкретному блюду. Жизнь с Дурслями приучила юношу к всеядности.

Обдумывая эту пищевую загадку, Гарри сообразил, что в доме Уизли еда хоть и была довольно вкусной, но готовилась по похожему принципу: мясные обрезки или потроха измельчались и либо тушились с огромным количеством овощей, либо запекались в пирогах. Так что пирог с почками на столе семейства появлялся лишь чуть реже пастушьей запеканки и не был каким-то особенным блюдом.

За своими размышлениями Гарри пропустил начало разговора Гермионы с Джинни.

— Думаю, мы переедем сразу после свадьбы, — рассуждала Грейнджер. — Тогда я успею подготовиться. Экзамены займут неделю. А собеседование у меня в самом конце месяца. А пока… директор МакГонагалл просила помочь с письмами первокурсникам.

Гарри не вникал в дела школы, а потому лишь сейчас узнал, что еще в мае начались переговоры с Шармбатоном, чтобы французы приняли у себя курсы с первого по третий. Остальных пока планировали селить в Хогвартсе, в наименее разрушенной части, но разделив не на факультеты, а на два общежития: мужское и женское.

Из обсуждений же Поттер понял, что у миссис Грейнджер-Уизли в будущем больше перспектив, чем просто мисс Грейнджер, и невольно хмыкнул. Прежде девушка требовала честной оценки и беспристрастности, но сейчас очень по-слизерински решила подстелить соломки и прогнуться под чужие ожидания. Та, что ударила Малфоя за «грязнокровку», сейчас прогибалась под систему, более лояльную к жене чистокровного, чем к магглорожденной, а не устраивала революцию.

С появлением Перси разговоры переключились на политику. И теперь Гарри то и дело морщился, слушая о принятых и отмененных Министерством законах. Чем дальше он слушал, тем больше уверялся в мысли, что в Британии еще долго не будет покоя. А эта мысль тянула за собой следующую, связанную с желанием на время или на совсем уехать из страны. И эта идея с каждым мигом казалась Поттеру все привлекательнее.

Но кто ж его отпустит?

Гарри так задумался над чашкой с чаем, что не заметил, как мистер Уизли в компании сыновей перешел в гостиную. Опомнившись, юноша хотел было последовать за мужчинами, но его остановила Молли, махнувшая и Гермионе тоже.

— Герми, дорогуша, не хотела при Роне и Артуре, но как ты смотришь на то, чтобы перенести свадьбу на несколько дней? — начала старшая ведьма. — Если ты согласишься, то Рон и слова не скажет.

— Но зачем? — удивилась Грейнджер.

— Если вы согласитесь перенести церемонию на середину месяца, то мы сможем сыграть сразу две свадьбы, — пояснила женщина и широко улыбнулась Гарри.

— И кто же еще женится? — уточнил Поттер, но секунду спустя до него начало доходить, что Молли не просто так его задержала.

— Ну как же?! Ваша с Джинни свадьба, Гарри, — огорошила юношу миссис Уизли. — Я понимаю, вы молодые и горячие, но за свои поступки надо отвечать, мой дорогой.

Гарри непонимающе вздернул бровь. Они с младшей Уизли расстались еще год назад. О каких поступках говорила Молли Уизли.

— О чем вы, миссис Уизли?

Джинни за спиной у матери с мольбой взглянула на Гарри. Гермиона о чем-то задумалась.

— Джинни стало плохо, когда мы навещали Фреда, — с добродушной улыбкой пояснила миссис Уизли. — Целители помогли и выяснили, что Джинни беременна!

Гарри снова покосился на девушку. Та семафорила еще активнее, даже слезу выдавила. В прошлой жизни Поттер ничего бы не уточнил, повелся на манипуляции мелкой девчонки. Безропотно женился бы и, вероятно, принял бы чужого отпрыска… Тогда, будто сотню лет назад, Гарри был благородным олухом. Самым благородным оленем из всех оленей.

— Ну… Я… видимо, я поздравляю тебя, Джинни, — справившись с эмоциями и не допустив ехидной усмешки, сказал Поттер. — Дети — это чудесно. Думаю, у тебя будет большая семья. Ну… когда ты выйдешь замуж за отца ребенка.

Молли Уизли откровенно задохнулась и всплеснула руками, Джинни залилась уже настоящими слезами, а Гермиона потрясенно воскликнула:

— Гарри, ты!.. Ты! Как ты можешь?

— Могу что? Не понимаю тебя, Герм.

— Не строй из себя дурочка! — припечатала девушка. — Джинни от тебя беременна. Вы должны пожениться.

— Я никого из себя не строю, — поморщился Поттер. — Не понимаю только… какое я имею отношение к ребенку Джинни? И почему я должен жениться?

Их спор привлек внимание Артура, Перси и Рона. Мистер Уизли и его старший сын одинаково насупились, глядя на Гарри.

— Что происходит? — тихо спросил мистер Уизли.

— Джинни беременна от Гарри, — объяснила им Гермиона.

— О Мерлин, — выдохнул мистер Уизли. — Это правда? Джинни, ты ведь еще совсем ребенок…

— Это правда, — уверенно заявила Грейнджер. — Целители подтвердили, да, миссис Уизли?

— Да, — произнесла старшая волшебница, с болью переводя взгляд с дочери на Поттера, а после взглянув на мужа. — Мы были у Фреда, когда Джин упала в обморок. Целитель Бедоуз провела тесты… Наша девочка в положении.

— Но ведь… — пробормотал Артур.

Гарри наблюдал за ними без всякого волнения и игнорировал плачущую Джинни, смотревшую на него с явной мольбой. На помощь девушке пришла Гермиона. Она обняла подругу за плечи и, вздернув нос, сказала:

— Так вышло. Что теперь? Нужно просто сделать все правильно.

— Да, верно, — пробормотал мистер Уизли.

— Одиннадцатого августа Джинни исполнится семнадцать, так что… сразу после этого можно сыграть свадьбу, — продолжила говорить Грейнджер. — Все порадуются этой новости. И никого не заинтересует разбежка в датах потом.

Закончив говорить, Гермиона строго взглянула на Гарри.

— Ты должен взять на себя ответственность.

— Почему? — невозмутимо уточнил Поттер.

— Ты о чем вообще? — вступил в разговор Рон. — Конечно же…

— Миссис Уизли, Джинни сама вам сказала, что я отец ее ребенка? — перебил приятеля Поттер.

— А кто еще? — опешила женщина.

На секунду в комнате повисла тишина. Даже Джинни, рыдавшая на плече Гермионы, притихла. Все непонимающе смотрели на Гарри.

— Выходит, она вам ничего не сказала? Вы сами додумали? — продолжил расспрашивать Поттер.

— О чем ты говоришь, все знают о ваших отношениях, — произнесла Гермиона. — Вы ведь встречались!

— Год назад, — напомнил Поттер. — А после… как минимум ты… Рон ведь не может говорить за все время наших скитаний, как ты помнишь…

Шестой Уизли густо покраснел, но ни слова не вставил.

— Так вот, я все время находился у тебя на виду и не отлучался в Нору или Хогвартс, верно? — спросил Гарри.

— И что? — опешила Гермиона.

— А то, что до второго мая я с Джинни никак не пересекался, — ответил ей юноша.

— Сейчас середина июля! — напомнила ему Гермиона. — Прошло два с половиной месяца.

— И сколько раз за эти недели мы с Джинни виделись и оставались наедине?

— Откуда мне знать? — возмутилась Гермиона. — Я за Джинни не следила. Как и все. Она в любой момент могла прийти к тебе! А теперь ты пытаешься отвертеться. Гарри, это неправильно!

— Я не пытаюсь отвертеться, — ответил ей Поттер. — Я лишь не хочу брать на себя ответственность за то, к чему не имею отношения. Лично я знаю, что у нас с Джинни не было ничего, кроме поцелуев.

Джинни зарыдала громче, от чего лицо ее отца стало еще более растерянным. Миссис Уизли тяжело задышала, а после молниеносно выдернула из кармана палочку и направила ее на собственную дочь.

— Молли! — воскликнул мистер Уизли.

— Мама! — вскричали Рон и Перси.

— Есть простой способ хоть что-то понять, — сурово произнесла миссис Уизли и плавными взмахами вычертила несколько символов, направив палочку на Джинни. Та, заметив действия матери, попыталась спрятаться за Гермионой, но лишь вызвала всеобщее недоумение.

Через несколько мгновений все увидели, как девушку начало окутывать легкое сияние, уплотняющееся и наливающееся цветом в области живота.

— Она беременна, — произнес мистер Уизли. — Но…

— Но это не восемь недель и меньше, — закончил за отца Персиваль. — Первый триместр должен иметь желтоватый оттенок, а у нее сиреневый.

— Не меньше двенадцати недель, — жестко подтвердила слова сына миссис Уизли.

— Что это за чары? — нахмурилась Гермиона. — Откуда вы знаете, что они не врут?

— Герм, это правда, — шагнув к девушке и потянув ее за руку прочь от Джинни, тихо сказал Рон. — Уж мама точно в этом профи. На себе проверяла. Да и соседкам сколько раз показывала. Я сам видел применение дюжину раз.

— Но… — выдохнула Гермиона и ошарашено уставилась на Джинни. — Если это…

— Гарри никак не может быть отцом ребенка, — тихо произнесла миссис Уизли. — Джинни, детка, почему ты мне ничего не сказала? Я ведь…

— Ты додумала детали за нее, — хмуро произнес Перси. — Как и нашла оправдания тому, почему Джин никому ничего не рассказала про ту тетрадку.

Молли то ли вздохнула, то ли всхлипнула, а после шагнула к столу и тяжело опустилась на подставленный мужем стул.

— Моллипусенька, что?..

Миссис Уизли махнула на мужа, давая понять, что с ней все нормально.

— Перси, пожалуйста, не напоминай о том случае, — попросила она.

— Конечно, — ответил старший из сыновей, — не буду. Я помню, что сам виноват. Не доглядел.

Молли поморщилась.

— Но это не оправдывает того, что делала Джинни.

— Она была не в себе! — напомнила Перси мать.

— Да, — согласился он. — О да! Именно поэтому тогда пострадали лишь те, кто мешал ей. Кошка, что вечно отслеживала нарушителей. Болтливое привидение. Джастин, из-за которого все ополчились на Поттера. Колин… всюду ходил с ней и подмечал провалы в памяти и исчезновения. Ведь так? Гермиона… слишком любопытная, — усмехнулся молодой человек. — А еще та, кто занял место Джинни возле Гарри.

— Персиваль! — повысил голос мистер Уизли.

— И моя девушка, — не дал себя заткнуть Перси. — С которой я проводил время. Которая пыталась быть милой с Джинни. И которая беспокоилась о поведении нашей дорогой девочки. Конечно, стоило Пенелопе оказаться на больничной койке, мне стало не до похождений Джинни.

— Перси, — взмолилась мать. — Не надо. Джинни не ведала, что творила. Это все знают.

— Вы просто в это верите, — горько сказал старший сын. — И все.

— Перси, — с нажимом произнес мистер Уизли.

— Ну а теперь Джинни просто позволила тебе, мама, поверить…

— Перси! — прервала парня Гермиона. — Как ты можешь? Ты ведь ничего не знаешь. Посмотри, она плачет.

— Герм, подожди, — тихо шепнул Рон.

— Джин, чей это ребенок? — дождавшись паузы, ровно спросил Гарри.

Девушка не ответила, лишь отвернулась и отчаянно всхлипнула.

— А если это было насилие? — спросила Гермиона очень тихо, так что ее услышал только Рон.

— Это ведь не оправдывает ложь, — покачал головой шестой Уизли.

— Джинни! — требовательно позвал Поттер.

Вмиг рыдания прекратились, девушка резко обернулась ко всем и уставилась на Гарри со злостью и обидой.

— За что ты так со мной?! — хрипло выкрикнула она. — Неужели ты не мог просто промолчать? Согласиться? Поступить благородно?!

— Что? — опешил Гарри. — О чем ты? Благородно?

— Джинни! — выдохнула Гермиона и расширенными глазами уставилась на девушку.

— Я для тебя никто?! — всхлипнула Джин. — Что тебе стоило?

— Джинни, что ты такое говоришь, детка? — ошарашено произнес Артур. — Почему ты в чем-то обвиняешь Гарри?

— Ну так он же у нас герой, — с грустью глядя на сестру, сказал Перси. — Герой ее детства. Герой, что спас ее когда-то. Парень, что всегда всех защищает. И вечный козел отпущения.

Гарри фыркнул, услышав последние слова.

— Это все ужасно… — выдохнула миссис Уизли. — Джинни, мы ведь не обвиняли тебя ни в чем. Почему ты просто не сказала правду? Просто скажи, кто отец. Мы поговорим с ним. Уверена, он будет рад на тебе жениться.

— Я не знаю! — вдруг выкрикнула Джинни.

— Что? — спросили все, кроме Поттера.

— Я не знаю, кто отец, — уже тише повторила девушка.

— Не знаешь? — севшим голосом уточнила Гермиона. — Но… как? Кто-то… кто-то сделал тебе плохо? Это было насилие?

— Дура! — внезапно выплюнула Джинни. — Я сидела в замке, куда меня отправили родители! Мы там все постоянно были на грани. Все были в опасности! А я… Я хотела жить. Чувствовать, что живая! И успеть все.

— Доуспевалась… — невесело хмыкнул Рон.

— Тогда… с кем ты?.. — спросила Гермиона.

— Симус, — выдавила девушка. — И Терри!

Зло глянув на всех, Джинни кинулась к лестнице и быстро скрылась из виду. Повисла гнетущая тишина.

— Думаю, мне пора, — вздохнув, произнес Поттер. — Это все уже не мое дело.

Мистер Уизли кивнул, отведя взгляд в сторону.

— Мне жаль, Гарри, что мы поспешили с выводами, — сказал он.

— Все нормально, — заверил молодой человек. — Только… я не уверен, что в ближайшее время захочу… смогу сюда прийти.

— Мы понимаем, — кивнул мистер Уизли.

— Так что, Гермиона, я хотел бы забрать свои вещи и вещи Блэков.

Девушка дернулась, будто получила удар, и переспросила:

— Какие вещи?

— Будь добра, верни то, что ты взяла из Блэк-хауса и все остальное, — повторил Гарри.

— Ты о чем? — возмутилась девушка.

— Портрет сэра Найджелуса. Книги из библиотеки. Моя одежда, — стал перечислять Поттер. — Последнее не так важно…

Гермиона вздернула нос, обиженно засопела, призвала свою бисерную сумочку и стала картинно вываливать прямо на пол предметы из бездонного хранилища. Все провожали взглядами каждую книгу, рюкзак, картину. Закончив, Гермиона воинственно глянула на друга и презрительно бросила:

— Ты жалок. Трясешься из-за всего этого.

— Это не все, осмотрев кучку, — сказал Гарри. — Тут не хватает.

— Что? — возмутилась Гермиона. — У меня больше ничего нет. А если и есть, то это подарок Сириуса.

— Сириус с удовольствием выбрасывал и дарил то, что ему не принадлежало, — согласился Гарри. — Что же... Раз ты говоришь, что это все, так тому и быть. Но если у тебя осталось что-то, на что у тебя нет прав, то… извини.

После этих слов Гарри вызвал Кричера, велел забрать вещи и сам исчез вместе с домовиком.

— Да как он смеет?! — возмутилась девушка. — Сириус сам…

Договорить она не успела. Ее сумочка вдруг взлетела в воздух, горловина снова раскрылась и из глубины потоком хлынули книги. Очень много книг.

— Что происходит?! — воскликнула девушка, бросилась вперед, потянула на себя одну из книг, но та выскользнула у нее из рук и исчезла из виду. — Что это?!

— Гарри, видимо, отдал домовику приказ забрать то, что было вынесено из дома на Гриммо, — бесцветно ответила девушке миссис Уизли и столь же равнодушно проводила взглядом исчезнувшую с полок на кухне серебряную посуду. — Он, похоже, стал главой рода.

— Гарри? — недоверчиво произнесла девушка. — Этого не может быть! Он не такой!

Ей никто не ответил. Мистер и миссис Уизли сидели рядом, взявшись за руки, и смотрели друг на друга.

— Мы плохо воспитали дочь? — спросила Молли с печалью в голосе.

— Все будет хорошо, — заверил ее муж. — Хорошо, что все вот так сразу открылось. И никто посторонний не узнал. С остальным мы справимся.

— Да, — согласилась женщина. — Конечно.

Перси вздохнул и направился к лестнице.

— У меня дела вечером, так что я скоро уйду.

Родители лишь кивнули на его реплику. Рон, пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, налил в две большие чашки чай и вышел из дома.

Гарри он нашел под яблоней.

— Я знал, что ты не уйдешь так быстро, — осторожно сказал рыжий парень, протягивая Поттеру одну из чашек.

Гарри несколько секунд смотрел на чашку, а после взял и опустился на сочную зеленую траву. Потоптавшись рядом, Рон тоже сел и шумно отхлебнул, тут же закашлявшись — чай оказался довольно горячий и крепкий.

— Ты… не злись на нее, ладно? — попросил Рон через несколько минут тишины.

— Я не злюсь, — ответил ему Поттер.

Рон выдохнул и кивнул. Гарри ждал продолжения разговора. Даже упреков или просьб. Но шестой Уизли молчал.

— Гермиона будет долго злиться, — наконец сказал Рон еще через какое-то время. — Но я даже рад, что ты ей высказал все это, дружище.

Гарри покосился на приятеля.

— Она себе вбила в голову и никого слушать не желала… Так может задумается, — продолжил Рон. — И свадьба эта.

— Что? — спросил Поттер. — Ты не хочешь жениться на Гермионе?

— Хочу, — тут же ответил парень. — Но не сейчас. Нам же всего по восемнадцать! Да и… неправильно это как-то — жениться ради карьеры.

Гарри кивнул, соглашаясь. И наконец расслабился. Рон совсем не выглядел обиженным или расстроенным.

— Надеюсь, все будет хорошо, — осторожно сказал Поттер, обернувшись к кособокому домику семьи Уизли. В верхних окнах свет не горел.

— Конечно, — убежденно кивнул Рон. — Но… почему у меня такое чувство, будто ты реально не собираешься больше приходить?

Гарри покосился на приятеля и озадаченно хмыкнул.

— С каких пор ты стал такой проницательный? — спросил Поттер. — И да… я хочу уехать. Не навсегда. Просто… На время.

Рон кивнул и хлопнул его по плечу.

— Куда поедешь? Могу сказать, что в Египте и Румынии очень неплохо.

Гарри неопределенно пожал плечами.

— Пока не знаю.

— А дела? У тебя нет дел в Лондоне? — уточнил Рон.

— Мое присутствие на судах более не требуется, — ответил Гарри.

— Ну… тогда желаю удачи!

Гарри с прищуром глянул на Рона.

— И не будешь отговаривать? — спросил он. — Не будешь звать в академию?

Рон криво усмехнулся.

— Быть мракоборцем? Это была детская мечта.

— Тогда о чем ты мечтаешь сейчас?

— Еще не решил, — признался Рон. — Ты тоже?

— Да, — согласился Гарри.

Чай остыл, но они его не допили. Посидели еще несколько минут, глядя на то, как колышется трава под порывами ветра, и разошлись. Каждый знал, что они еще встретятся, просто перед этим пройдет какое-то время.

— Удачи, дружище! — улыбнулся Гарри Рон.

— И тебе, — согласился Поттер.

 

* * *

 

Гарри уехал через три дня. Просто собрал необходимые вещи, дал распоряжения Кричеру, набросил мантию-невидимку и вышел из дома. Он сам не до конца верил, что осуществит задуманное, не вернется через несколько часов или дней. Но потом был Евротоннель и несколько поездов, отель и пронизывающий ветер, выдувающий лишние и ненужные мысли. Тишина. Покой. И одиночество.

 

* * *

 

— Поттер, — раздалось откуда-то сверху.

Гарри вздрогнул, резко сел и обернулся. Рядом, прямой как палка и невозмутимый как призрак, стоял Северус Снейп. В своей привычной черной мантии он казался огромным черным вороном, перья которого недовольно дергал прохладный осенний ветер.

— Как всегда беспечны, — скривился мужчина. Его шею обхватывал черный платок, скрывая шрамы.

Гарри моргнул и наконец сообразил, что перед ним не плод его воображения.

— Профессор? — удивленно позвал он. — Вы реальны?

— Не меньше вас, — фыркнул Снейп, и Гарри невольно улыбнулся, видя такого привычного и такого желчного зельевара.

— Как вы меня нашли? — спросил Гарри, не спеша вставать.

Снейп взглянул на юношу так, что тот невольно почувствовал себя идиотом.

— Но все же, — настаивал Гарри. — Я ведь никому ничего не сказал. Даже друзьям.

— Вы сказали мне, Поттер, — напомнил ему мужчина.

— Когда?.. — удивился Гарри, но не договорил, сообразив, что имеет в виду Снейп.

Приходя в палату к профессору, Гарри сначала тушевался, молчал, глядя на безвольное тело на больничной койке, но после преодолевал себя, начинал говорить, рассказывать новости, читать газеты и журналы. Ну а когда уставали глаза или заканчивались новости, Поттер порой начинал говорить все подряд, пользуясь бессознательным состоянием мужчины.

— Вы даже открытку с изображением этого места забыли в палате, — напомнил Снейп. — Маггловскую, с подписью. Довольно четкий ориентир.

— Но я ведь мог лишь размышлять о том, куда хочу поехать, — сказал Гарри. — Вы были так уверены, что я отправлюсь именно сюда? И… вы были в сознании, но притворялись? Зачем?

Зельевар поморщился, но принялся подробно объяснять:

— Для начала, не могу сказать, что тогда был в сознании. Это больше напоминало полудрему. Я не осознавал течение времени, себя в пространстве, но порой улавливал голоса и… цеплялся за них. С вами, Поттер, это было легче всего.

Гарри хотелось усмехнуться и спросить о том, чем же он так выделился на фоне других, не своей же сомнительной избранностью, но промолчал.

— Вы, похоже, оставались рядом достаточно долго, чтобы я мог сосредоточиться, — разбил его фантазии зельевар. — В сравнении с посещениями целителей. Вам нечем было заняться?

Гарри не стал отвечать. Если Снейп слышал хоть часть того, что Поттер наговорил у него в палате, то давно в курсе всех мотивов юноши. Зачем повторяться? Да и не хотелось теперь говорить все то, что Гарри произнес когда-то под влиянием эмоций.

— Ну а по поводу вашего первого вопроса… — не стал настаивать на ответе Северус. — Вы сами, Поттер, тогда сказали, что хотите оказаться в месте, которое никак не связано ни с кем из знакомых вам людей или событий. Вы не поехали бы во Францию, Болгарию, Румынию, Египет… И так можно отсеять очень много мест.

Гарри усмехнулся:

— Но это ведь не все страны мира.

И сам же понял, что спорит просто так, не пытаясь ничего достичь.

— Зачем вы здесь? — спросил Поттер и все же поднялся, отошел чуть дальше от обрыва и, вытащив из рюкзака, расстелил плед на большом выступе, вполне пригодном для того, чтобы на нем разместились двое.

Зельевар ничего не сказал и проигнорировал предложение Гарри присесть. Юноша немного помялся, но все же опустился на импровизированную скамейку. Со скалы открывался живописный вид на плато Кьераг. Гарри очень нравилось это место, особенно в тихие часы перед рассветом, когда на этой природной смотровой площадке бывало мало туристов.

Первый раз на Прекестулен Поттер поднялся с туристической группой, а после переносился сюда аппарацией, перемещаясь под мантией-невидимкой в укромный уголок за большим валуном. Здесь всегда отлично думалось. И даже ветер не мешал наслаждаться силой и красотой природы Норвегии.

— Вы знаете, сэр, это место называют Скалой-кафедрой, — решил нарушить молчание Поттер.

— Предлагаете прочитать вам лекцию? — фыркнул Снейп.

Гарри стушевался и замолчал. Как же проще было с профессором, когда тот лежал неподвижно на койке в Мунго. А сейчас с ним ведь даже не поругаешься!

— Поттер, — наконец сказал Северус Снейп через какое-то время, — я… благодарен за…

Мужчина не договорил. Но и без этого у Гарри пробежали мурашки по коже. За считанные минуты вспомнилась вся жизнь и то, сколько раз сам Снейп помогал юноше. Кажется, пережитая смерть заставила Гарри вспомнить и осознать даже те моменты, которые он помнить не должен был. Например то, сколько раз желчный зельевар сидел у постели искалеченного Героя, находящегося в забытьи, отслеживая процесс излечения.

Гарри хотелось попросить ничего не говорить, ведь тогда и ему придется извиниться и поблагодарить, а делать этого не хотелось. Хотелось лишь верить, что у них больше нет счетов друг к другу. Они свободны от обязательств.

— Как ваше здоровье? — спросил Поттер, надеясь, что профессор поймет его и позволит перевести тему.

Снейп, и правда, что-то уловил в выражении его лица и чуть расслабился, прежде чем с привычной едкой усмешкой ответить:

— Вашими стараниями — неплохо. Сами узнали бы об этом, если бы остались в стране еще на несколько дней.

Гарри довольно улыбнулся и кивнул.

Когда Снейпа доставили в Мунго, то выяснилось, что яд змеи пробыл в теле волшебника слишком долго и противоядие, которое помогло Артуру Уизли, неспособно нейтрализовать отраву. Будь Снейп обычным человеком и не помогай ему целители, профессор не дожил бы и до вечера.

Рану зашили, как и мистеру Уизли. Дали лекарство. Но результат оказался плачевным. Снейп медленно, но умирал. К моменту, когда в больницу прибыл Гарри, жизненные показатели профессора были на критической отметке. Целители не могли ничего придумать. Но придумал Поттер, предложив проверить свою кровь и кровь учителя на совместимость.

— Как вам в голову пришла идея с переливанием крови? — спросил Снейп. — И почему вы были уверены, что это поможет?

— Про переливание крови я слышал, — пояснил Гарри. — Тетя вечно сплетничала и как-то обсуждала эту медицинскую манипуляцию с кем-то из своих подруг-соседок. Ну а уверенность моя строилась на том, что я уже сталкивался с Нагайной.

— Вот как? — тихо произнес зельевар.

— Да, она не укусила меня, но неплохо оцарапала. И со мной ничего не случилось, только сознание потерял. Видимо, у меня что-то вроде иммунитета. Так что оказалось большой удачей, что у нас совместимые группы крови. И что мы волшебники. Моя кровь помогла нейтрализовать яд. Вы просто долго пролежали в коме, пока шло восстановление при помощи зелий.

— Да, большая удача, — произнес Северус Снейп с непонятной интонацией. Чуть едкой, но не без оттенка печали.

— Вы не хотели выжить?

— Я не рассчитывал на это, — прямо ответил зельевар. — Целью было лишь не умереть раньше времени.

Гарри на миг стало холодно от этих слов, но он быстро встряхнулся и с улыбкой спросил:

— И как вам среди живых?

— Ничего нового, — ответил мужчина. — Я даже на свободе и не стал изгоем.

Гарри улыбнулся шире, уловив в последних словах разочарование.

— Чем займетесь? Будете преподавать?

— Упаси Мерлин от этой напасти! — вполне искренне воскликнул волшебник. — Этого мне только не хватало. Нет, буду просто жить. Где-нибудь, где маловероятно встретить детей. Возможно, и людей вообще.

— Хороший выбор, — похвалил Поттер.

— Ну а вы, Поттер? — спросил Снейп. — Чем собираетесь заняться?

— Не знаю, — беспечно ответил Гарри. — Не решил пока. Придумаю что-нибудь. По крайней мере… — Он улыбнулся, уловив перемену цвета неба. — Теперь я точно знаю, что у меня будет время. Завтра. Послезавтра. И всегда.

— Завтра. Послезавтра. И всегда, — повторил Снейп, а потом кивнул, будто ему понравился ответ. — Что же…

Мужчина развернулся и вытащил палочку.

— Уже уходите? — удивился Гарри. — Не хотите посмотреть на рассвет.

— У меня есть другие дела, кроме как любоваться рассветами, — съязвил Снейп.

— Вряд ли у вас такие срочные дела, которые не могут подождать какой-то час, — настойчиво сказал Гарри.

Снейп посмотрел ему в глаза, скривился, а после подошел и сел на расстеленный плед.

— У меня есть чай! — обрадовался Поттер. — Хотите?

— Предпочитаю кофе.

— И кофе есть! — радостно воскликнул юноша и довольно улыбнулся.

— Какой вы запасливый, — фыркнул зельевар. — А Зелья удачи у вас в кармане нет? Вы же не могли просто так захватить с собой и чай, и кофе.

Гарри пожал плечами и наполнил две чашки горячим ароматным напитком.

— На второй сюда визит я встретил очень милого старичка, который угостил меня чаем и сэндвичами, — объяснил Поттер. — С тех пор всегда беру с собой припасы, ведь кто знает…

Они замолчали, грея руки о чашки. Постепенно на площадке собирались туристы, желающие увидеть рассвет. В душе Гарри царил покой. Он совершенно не переживал о чем-либо.

Апрель 2025

Как рассказать тебе, куда ведут мечты

И что в стране приливов

В реках — молоко?

Однажды будем вместе

С этой высоты

Смотреть, как коротка

Жизнь у облаков...

«Страна приливов» Без билета