Слушай мой голос (джен)

— ...Ты слышишь меня? Настройся на мой голос. Следуй за ним. Мой голос...

Где-то в глубине сознания возникают странные непонятные образы, неразборчивые звуковые раздражители то обретают смысл, то вновь утрачивают их. Но эти образы...

— Слушай мой голос. Попробуй уследить за ним.

Что всё это значит? Кто или что это? Где? Неужели есть в этом мире ещё что-то кроме боли, ярости и багровой тьмы?

— Успокойся. Всё нормально. Всё хорошо. Я с тобой.

Образы то пропадают, то вновь появляются. Они не хотят оставить меня в покое, оставить наедине с клокочущей где-то внутри яростью и болью.

— Борись. Я с тобой. Я с тобой. Слушай меня... Вспомни меня.

Звуковые вибрации где-то в черепной коробке становятся ещё более тревожными. Вот как это называется... Они словно просят. А просьбы — что это?

- Вспомни. Слушай. Я с тобой. Я всегда с тобой. Только вернись.

Вернуться откуда? И всё-таки кто это и как он залез в голову?

— Стой. Назад. Не надо. Вернись. Пожалуйста. Назад.

Панические интонации в вибрациях. Звук, голос, вот что это. Притом — женский. Женский? И знакомый...

— Нет! Обратно. Остановись. Слушай меня. Слушай только меня. Успокойся. Прошу тебя. Пока не поздно...

Остановиться? Слушать только этот голос? Почему? Что в нём такого? Боль и ярость, буквально вскипающая кровь в жилах требуют другого: разрушать, рваться в бой.

— Прошу, остановись. Слушай меня. Иначе... Просто. Поверь. Мне.

А инстинкты говорят другое. Эта тварь, поселившаяся в голове, хочет подчинить, сделать слабым, ничтожным, как они все.

— Это трансформация. Я знаю. Но слушай меня. Приди в себя!

Голос в голове срывается на крик. Что же его так забавно взбесило? Удар чего-то мягкого о что-то твёрдое, когда я ударил это мягкое?

- Очнись. Слушай меня. Иначе тебя уничтожат.

Да ну, надорвутся, кем бы те не были. Рывок и кратковременная боль от удара. В слуховых рецепторах — ушах — звенит и голос мгновенно замолкает.

Обонятельные рецепторы — нос — ощущают запах бетонной пыли, запах чего-то горелого и сладко-солёный приятный аромат.

Рецепторы зрения включаются последними и... разве световое раздражение не было другим? Да и другие типы рецепторов вроде изменились.

Небольшая задержка, и странный голос вновь раздаётся в голове.

— Да, остановись. Успокойся. Выслушай меня.

— Что тебе от меня надо? — пытаюсь не то передать образ, не то создать такие же вибрации. Получается невнятный рык. — Кто ты?

— Я — друг. Просто верь мне. Не дай трансформации взять верх.

— Что ты делаешь в моей голове?

— Это наушник. Такое... устройство. — Девушка, внезапно я понимаю, что это девушка, и даже знаю, что это означает, но откуда, замялась, словно бы подбирая слова.

— Это ничего не говорит, — буквально выплёвываю неудобоваримые звуковые вибрации из себя, пытаясь приноровиться к восприятию световых волн, и тут же понимаю, что я всё-таки знаю, что такое наушник.

Голос девушки словно бы отдалился, стал тихим, как будто она говорила ещё с кем-то:

— Ничего не выходит. Но вы же не собираетесь всерьёз убивать его?

Что? Они хотят уничтожить меня? Да как они посмеют? Они не смогут.

— Кто ты? Назови своё имя... — слова даются трудно, в отличие от сражения с множеством жёстких, да-да, именно жёстких, так как мягкие куда-то исчезли, объектов. Всё ещё неверное зрение показывает какую-то бессмыслицу, раскрашивая фигуры в разные цвета, преимущественно сине-зелёные с редкими оранжево-красными вкраплениями.

— Амели. Ты знаешь. — Её голос звучит очень тихо. — Пожалуйста. Остановись. Я знаю, что это всё трансформация. И я знаю, что многие мои слова будут для тебя сейчас пустым звуком. Но слушай меня. Следуй за моим голосом. Я знаю, ты можешь.

Она встревожена, но чем? Послушать этот голос или продолжить сражаться с этими жёсткими... железными... роботами?

Кровь бурлит в венах. Инстинкты кричат: «убивай». Неимоверное усилие, но я вновь говорю, и жёсткие, но уже более привычные вибрации собственного голоса:

— Что делать?

— Слушай меня. Остановись. Нагнись. Сейчас в тебя может ударить шоковый разряд.

Я подчиняюсь и ощущаю, как что-то пролетело сверху, больно щиплясь и разрушая моих железных противников.

— Теперь опиши, что видишь. И слушай меня.

Пытаюсь передать образ.

— Ты слышишь меня? — в голове Амели вновь тревога. Она не получила образ? Пытаюсь описать световые вибрации звуковыми. Следующая её фраза показывает, что девушка успокоилась:

— Инфракрасное зрение. Попробуй сконцентрироваться и моргни.

Делаю, как говорит голос. Вибрации света меняются. Сразу без просьбы описываю.

— Это ультрафиолетовый диапазон. Впрочем, я вижу и так на мониторах. Попробуй ещё раз, в стандартный световой.

Новая попытка, и слышится тяжёлый вздох девушки.

— Похоже, это сложнее чем думалось...

* * *

Наконец девушка сняла наушники. Да. Это было трудно. И кто только придумал это: искусственные генные модификации и трансформацию для того, чтобы небольшая часть человечества приобретала не самые обычные возможности? Да, сверхи прекрасно справляются с терраморфингом агрессивных планет и дальними экспедициями. Они выносливей обычных людей и в отличие от искусственного интеллекта могут творчески подойти к проблеме. Но эта их трансформация...

Амели несколько лет назад жутко испугалась, когда в интернат пришли серьёзные люди в синих костюмах. Они ведь могли отнять её единственного друга, человека, который единственный хорошо относился к бледной худенькой девушке инвалиду, организм которой отторгал все биологические и технические имплантаты. Увы, медицинские технологии даже двадцать пятого века бывают порой бессильны.

Но тогда они остались вместе. Из интерната забрали двоих: всё-таки сверхов не так уж много, и можно было пойти на уступки и забрать «игрушку».

А теперь они чуть было не расстались второй раз. Что было бы, если бы она не смогла удержать его, помочь, как Рен помогал ей всегда?

Девушка знала ответ. Несмотря на свою редкость и огромную полезность, сверхи опасны, когда не могут контролировать себя. А ведь это происходит при трансформации. И удержать существо со сверхчеловеческими возможностями от безумия и уничтожения всего и вся очень и очень сложно. И потому неуправляемых сверхов уничтожают. Как бы бесчеловечно это ни было. Одна человеческая жизнь безумного сверха, и утраченные возможности, и потраченные средства ничто по сравнению с тысячами возможных человеческих жизней.

Девушка зажмурилась. Неужели весь этот кошмар закончился, и она наконец увидит своего друга?

Кто-то едва ощутимо коснулся её затылка губами, и чьи-то руки обвили тонкий женский стан.

— Ты сильно боялась?

— Дурак, можно же было отказаться!

— Ха, и упустить такой шанс попугать тебя? Да у тебя голос всё время дрожал, Координатор.

— Считаешь то, что тебя чуть было не изрешетили аннигиляторным оружием, смешным? Эй, отпусти! — взвизгнула девушка и повисла на шее у сверха. Тот нежно поддерживал свою подругу, лишённую ног, вытащенную из высокотехнологичной коляски, и лишь вдыхал запах её волос, а девушка обиженно сопела в ухо.

— Но теперь-то всё будет хорошо? — хмыкнул сверх и с девушкой на руках неторопливо пошёл в сторону выхода.

____________

Конечно, примечание испортит всё впечатление, но для особо дотошных читателей добавлю абсолютно ненужной информации:

Будущее. Человечество вышло в космос, но столкнулось с серьёзной проблемой адаптации или себя к инопланетным условиям, или самих планет к человеческой среде обитания. В ходе множества экспедиций под руководством ИИ оказались не особо продуктивны, как и обычные человеческие экипажи.

Земные учёные-генетики также столкнулись с определёнными проблемами: определённые изменения генома делали людей значительно более приспособленными к агрессивным условиям других планет, и люди помимо этого могли приобрести и необычные способности, но мало того, что это изменение работало в одном случае на более чем несколько миллионов, так и люди с изменённым геномом являлись чем-то другим, лишь внешне оставаясь людьми. Сразу после процесса «трансформации» который искусственно запускается у носителей изменённых генов, эта инаковость проявляется очень бурно, а то, что эти заложенные генетические изменения влияют на выносливость и выживаемость повышает при активации и агрессивность своих носителей. Те из преобразованных людей, так называемых «сверхов» не справляются с изменением своих возможностей и самое главное — психики (хоть в рассказе это не сильно показано, увы) подлежат уничтожению. Помогают сверхам прийти в себя так называемые координаторы — обычно специально обученные люди, которые манипулируя словами, помогают тем успокоиться, освоиться с полученными возможностями и помочь справиться к стремящимся к убийствам и разрушениям подсознанием сверхсущества.

В очень редких случаях разрушающая сила трансформации обращается не вовне, а вовнутрь и такого апатичного, замкнувшегося в себе сверха, разрушающего свой собственный организм привести в чувство значительно сложнее, чем стандартного берсеркера.