Лучший друг (гет)

— Давай вместе ее дождемся.

— Это не вариант. Если в деле что-то прояснилось, ты должна это видеть.

Мэри смотрит на Джона, и вдруг ее сердце ухает куда-то в пятки. Словно кто-то переступил через ее могилу.

— Что такое? — от мужа не ускользает перемена в ее настроении.

— Не знаю, я… — она на мгновение прикладывает ладонь ко лбу. — Почему-то вдруг стало очень холодно…

— Ты здорова? — обеспокоенный Джон перестает печатать предназначенное Молли сообщение и подходит к жене.

— Я… — Мэри не знает, как это объяснить. Ее словно держит за футболку невидимая ледяная рука. Время уходит, а она не может сделать ни шага.

— Хорошо, тогда я поеду, — привычный к принятию быстрых решений, Джон заканчивает писать смс и отправляет его. — А ты дождешься Молли.

— Ладно, — Мэри облизывает пересохшие губы и садится на диван. Паническая атака — ну что за глупость. Такого с ней не бывало с тех самых пор, как…

Она не без раздражения откидывает ненужные воспоминания. К стрессу она привычна, и это скоро пройдет. Ей следует радоваться — Шерлок наконец-то нашел разгадку, а значит, скоро весь этот кошмар закончится.

Джон прощается и быстро уходит. Мэри провожает его улыбкой. Через двадцать минут приезжает Молли, и она берет такси, чтобы поехать в лондонский аквариум.

Она этого не замечает, но холодная рука по-прежнему держит ее за футболку.

* * *

О том, что случилось, она догадывается, лишь перешагнув порог здания. Годы работы в элитном спецназе дают о себе знать: Мэри всегда кожей чувствует кровь. Только вот кто ее пролил, ей понять не дано, и это заставляет ее перейти на бег.

В зале с акулами у нее подкашиваются ноги, и она едва не падает. Джон лежит на полу и жадно, хрипло хватает ртом воздух, а Шерлок прижимает к его окровавленной груди трясущуюся ладонь и чуть не плачет.

— О Господи, Джон… — Мэри бросается к мужу, падает рядом с ним на колени. Шерлок смотрит на нее остекленевшими глазами, явно не понимая, что происходит, и его оттаскивает в сторону бледный как смерть Майкрофт.

— Мэри… — Джон судорожно хватает ее руку. — К-кажется, это к-конец… Прос-сти…

— Нет, ты что, все будет хорошо… — глупо шепчет она. В глазах собираются слезы, и они так больно щиплют, что от злости на саму себя она до крови кусает губы. — Все будет хорошо…

— Б-брось, дорогая — это все, на ч-что ты способ-бна? — он усмехается, почти иронично, но это простое действие смывает последние краски с его лица. — Мэри, я д-должен т-тебе ск-казать… Я очень те-бя л-люблю…

— Я тебя тоже очень люблю… — прозрачные дорожки слез текут по ее щекам.

— Т-ты перед-дашь Роз-зи м-мою любовь?..

— Конечно, дорогой… — она целует его пальцы, и он улыбается сквозь боль.

— Хорош-шо… Спас-сибо… — Джон поворачивается, чтобы посмотреть на лучшего друга, которого крепко держит за плечи старший брат.

— Шер-лок… Шер-лок, пожалуйста… Это не твоя в-вина, ты же з-знаешь? — он протягивает к нему свободную руку, и Шерлок хватается за нее, как за единственное на свете сокровище.

— Джон… — его некрасивое лицо залито слезами. — Прости меня…

— М-не неч-чего прощать… — он предпринимает усилие ради последней искренней улыбки. — Вы двое… д-дали мне жизнь… о кот-торой… я не м-мог… и мечтать…

Джон вздыхает, и его взгляд гаснет. Ладони, которыми он все еще держит их за руки, теряют хватку и поникают.

Мэри прижимается губами к его руке, и ее обжигающие слезы опаляют его холодную кожу.

Рядом с ней Шерлок по-звериному воет от горя.

* * *

Мэри привыкла считать себя бойцом, но первую неделю после смерти мужа она думала, что сломается. Ее окружали друзья, она оставалась в одиночестве только в редкие часы сна, но присутствие других людей не давало ей никакой поддержки. Теперь она была вдовой. А вдовы издревле могли положиться только на себя.

Шерлока на похороны притащили волоком и под охраной. Она знала, что так будет. После случившегося в аквариуме Майкрофт запер брата под замок, и в кое-то веки Мэри была с ним абсолютно солидарна. Они оба всерьез опасались, что Шерлок наложит на себя руки или умрет от передозировки, и им было безразлично, что он сам думал по поводу предпринятых Майкрофтом ограничительных мер. Однако на похороны его отвели силой. Шерлок ни в какую не хотел туда идти, а Мэри знала, что это было необходимо. Если он не придет на похороны, не увидит Джона в гробу, он никогда не сумеет отпустить. А отпустить он был обязан. Хотя бы для того, чтобы жить дальше.

Если Шерлок выплескивал горе в форме ярости, обращенной на брата и его подчиненных, то Мэри, лишенная подобной роскоши, вынуждена была довольствоваться бессонными ночами, полными раскаяния и слез. Она корила себя за то, что обманывала мужа, и что это из-за нее он оказался в том аквариуме. Несмотря на предсмертные слова Джона, она продолжала обвинять себя в его гибели, и только Рози удерживала ее от необдуманных поступков. Ведь Мэри теперь была не только вдовой. Еще она стала матерью-одиночкой.

Так что звонок Майкрофта Холмса застал ее в комнате Рози, где она в десятый раз перекладывала с место на место одежду и игрушки дочери. Раньше Мэри ненавидела уборку, а теперь только постоянное занятие замедляло кровотечение из невидимой раны у нее в груди.

— Да? — она рассеянно приняла вызов.

— Миссис Ватсон, добрый день, — против обыкновения, Майкрофт звучал совсем не властно, а как-то... просительно. — Я вас не отвлекаю?

— Нет, — его неожиданно деликатные манеры заставили ее вернуть на комод плюшевого зайца, которого она собиралась положить в коробку. — Что-то случилось? — у нее упало сердце. — Это Шерлок, да?

— С Шерлоком все в порядке. Насколько это возможно в его ситуации, — Майкрофт помолчал. — Нет, я звоню вам по другому поводу. Не могли бы вы подъехать в клуб «Диоген» сегодня вечером? Мне нужно с вами поговорить.

— Хорошо, — растерянно согласилась Мэри. — Я попрошу миссис Хадсон посидеть с Рози.

— Большое спасибо, миссис Ватсон. Вы очень меня обяжете.

Вечером того же дня Мэри, все еще сбитая с толку, сидела в Комнате Посторонних напротив Майкрофта, которого она никогда не видела таким… человечным. Она достаточно хорошо знала людскую натуру и понимала, что сейчас он скажет ей что-то очень важное, но не представляла, что бы это могло быть.

— Миссис Ватсон, — тихо начал Майкрофт, — позвольте еще раз выразить вам соболезнования в связи со смертью вашего мужа. Доктор Ватсон был человеком исключительных моральных качеств, и то, что он сделал для моего брата, не поддается измерению. Я вечно буду ему благодарен.

— Спасибо, вы… очень добры, — осторожно сказала Мэри.

Майкрофт сдержанно покачал головой.

— К сожалению, миссис Ватсон, никакой моей доброты не хватит для того, чтобы возродить Шерлока к жизни. Я перебрал в уме все возможные варианты и пришел к выводу, что действенным будет лишь одно решение.

— И какое же? — Мэри не представляла, что он придумал.

Майкрофт очень внимательно на нее посмотрел.

— Миссис Ватсон, то, что я вам сейчас расскажу, является государственной тайной. Мои коллеги не поймут, если я скажу им, что доверил подобную информацию человеку с вашим прошлым, но я считаю, что, как и ваш муж, вы любите моего брата и не станете предавать ни его интересы, ни мои собственные. Я прав?

— Абсолютно, — проронила она.

— В вашем ответе я не сомневался, — Майкрофт медленно покивал головой. — Раз так, я прошу вас очень внимательно меня выслушать.

* * *

Через два дня после встречи с Майкрофтом Мэри отвели в закрытое правительственное учреждение, где все еще находился под надзором Шерлок. Его держали в комнате, обставленной так, чтобы он никак не мог причинить себе вреда, но, кажется, он уже прошел эту стадию. Когда Мэри провели к нему в комнату, он просто лежал на постели, отвернувшись к стене, и даже не заметил, что она пришла.

— Шерлок?.. — Мэри осторожно села на край его кровати. — Это я, Мэри. Помнишь меня?

Он не ответил, даже не пошевелился. Рассмотрев его внимательнее, она заметила несколько седых прядей в его угольно-черных волосах, и у нее в горле застрял комок, так что она с большим трудом подавила поднимающиеся слезы.

— Шерлок, мне нужно кое-что тебе рассказать. Меня попросил Майкрофт. Это касается… — она сделала глубокий вдох, готовясь к погружению в бездну. — Твоей сестры.

Снова никакой реакции. Мэри вздохнула и, стараясь ничего не упустить, медленно процитировала:

— «Я где-то был потерян — иди меня искать. И яму раскопай, где старый бук растет. Задул Восточный ветер, мне хочет помогать. Ты ветру доверяй — он к цели приведет».

Он повернул к ней свое изборожденное горем лицо. В постаревших глазах не было интереса — ему просто хотелось поскорее избавиться от ее общества.

— Откуда ты знаешь эту песню?

— Майкрофт рассказал. Он использовал ее для того, чтобы ты забыл про свою сестру, потому что она причинила тебе огромную боль. Она… Она убила твоего лучшего друга. Убила… Рэтберда.

Шерлок не без труда сел и посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Мэри, ты помутилась рассудком? Что за чушь ты несешь? Рэтберд был моим псом, и его усыпили.

— У вас никогда не было собаки, — она помотала головой. — Потому что у мистера Холмса была аллергия на шерсть.

— Что? — где-то далеко в его глазах мелькнул призрак былой раздражительности. — Мэри, это Майкрофт тебя подговорил, да? Решил добить лежачего?

— Нет, — с болью возразила она. — Он хочет тебе помочь.

Ей понадобился целый час, чтобы все подробно ему рассказать и уговорить его поехать вместе с ней и с Майкрофтом в «Шеррингфорд», чтобы встретиться с Эвр, его сестрой. Покидая его комнату, Мэри не сомневалась в том, что он не поверил ни единому ее слову и согласился на поездку только потому, что хотел развенчать этот обман.

Мэри не была до конца уверена, что это было правильным решением. Майкрофт поначалу отнесся к нему с большим скепсисом, но она другого выхода не видела. Если Шерлок залечит свою детскую травму, он поймет, что даже самые тяжелые испытания можно преодолеть, и тогда, возможно, он сумеет справиться с постигшей его утратой. Это Мэри знала по собственному опыту. Чего она не могла предугадать, так это реакции на их визит гениальной психопатки-сестры, и это ее тревожило.

Как оказалось, не без причины.

Вопреки заверениям Майкрофта о «полной безопасности» и «строжайшей секретности», по прибытии в «Шеррингфорд» они обнаружили, что тюрьма находится под контролем Эвр. Она заставила их пройти через жестокую «полосу препятствий», в конце которой она приказала Шерлоку убить либо Майкрофта, либо Мэри. Однако он повернул оружие против себя самого, и тогда, усыпив всех троих, Эвр доставила Шерлока и Мэри в Масгрейв, родовое поместье Холмсов. Ее она посадила в колодец, где умер Виктор Тревор, друг Шерлока, но на этот раз он разгадал ее загадку и спас не только Мэри, но и свою сестру.

— На этом месте должен был быть Джон, — кутаясь в поданное полицейскими одеяло, сказала Мэри, глядя, как Эвр сажают в специально присланный вертолет.

В глазах Шерлока отразилась их общая боль, но Мэри видела, что она больше не разрушала его душу. Он наконец-то смирился.

— Но ты ведь тоже мой друг, — со светлой печалью напомнил он. — Мой лучший друг.

Мэри улыбнулась почти так же ярко, как в прежние времена.

* * *

Первые недели после «Шеррингфорда» оказались сложнее, чем они думали. Мэри регулярно заглядывала к Шерлоку на Бейкер-стрит, куда он снова вернулся, и слишком часто заставала его в депрессии, которую он неуклюже прятал за показной беззаботностью. Перепады настроения мучили его по несколько раз в день: утром он был почти весел, днем впадал в черную безысходность, а в сумерках заводил философские рассуждения о бренности бытия, свидетельствовавшие о том, что ему хотелось выть от одиночества. В такие минуты Мэри брала его компьютер, открывала почту и находила ему очередное дело, как бы сильно он ни сопротивлялся. В итоге Шерлок погружался в работу, депрессия на время отступала, а Мэри вздыхала с облегчением.

Очень скоро практика Шерлока вновь обрела былую популярность, и ему стало сложно справляться со всем в одиночку. Мэри думала, что он привлечет в качестве своего напарника Молли, однако после «Шеррингфорда» их отношения оставались сложными, и в конце концов второе кресло заняла она сама. Это получилось как-то само собой: беспокойство за Шерлока заставляло Мэри почти все свое свободное время проводить на Бейкер-стрит, и в какой-то момент она поймала себя на мысли, что все чаще помогает ему вести дела, пока Рози играет на диване или развлекает неунывающую миссис Хадсон. Они оба знали, что работа является лучшим лекарством от печали, но сами не подозревали, что лучше всего оно действует, когда они работают вдвоем.

Через несколько месяцев после «Шеррингфорда» Шерлок впервые после смерти Джона поприветствовал Мэри радостным возгласом:

— Дорогой напарник, у нас новое дело!

— Что такое? — она рассмеялась, проходя в гостиную с большим пакетом сладостей — горе истощило их обоих, и теперь они старались наверстать упущенное. — Опять дело государственной важности?

— Именно! — довольно подтвердил Шерлок. — Я нашел невесту своему брату!

— Невесту? Майкрофту? — повторила Мэри. — И кто же та несчастная?

— И вовсе она не несчастная, — он насупился. — Это Молли Хупер.

— Молли? — во второй раз переспросила она. — Но ты же… То есть, я думала… — она замялась.

— Я люблю ее, но она мне как сестра, — Шерлок пожал плечами, и Мэри увидела трещину в его броне. Веселость снова была напускной, хоть и лишь частично. Он искренне желал счастья брату и своей подруге, но за этим стояло и его убеждение в том, что им обоим будет лучше без него. Что ему лучше держаться подальше от них, чтобы ненароком не причинить им боли.

Мэри поняла, что решение этой проблемы требует времени, и поэтому сделала вид, что ничего не заметила.

— Тогда рассказывай, что ты будешь делать, чтобы она стала твоей сестрой по-настоящему, — положив пакет со сладостями на стол, она забралась с ногами в свое кресло, приготовившись слушать.

Дело под кодовым названием «Британское правительство в поисках Золотой рыбки» заняло у них четыре месяца и, к большому удовольствию Шерлока, закончилось свадьбой. Мэри и не догадывалась, какой мощный целительный эффект оказывала на него забота о счастье близких людей, и не предполагала, что это настолько увлечет и ее. Жизнь продолжалась, и они жили ее, как могли.

На свадьбе они были шафером и подружкой невесты, веселились, говорили речи, танцевали. И когда они вернулись на Бейкер-стрит, где за Рози присматривала няня, Мэри все-таки не выдержала и разрыдалась.

— Боже, Шерлок, мне так стыдно… — она рухнула в свое кресло; тушь растекалась у нее по лицу, грозясь запачкать платье. — Я знаю, он не стал бы нас осуждать, но сегодня мне показалось, что среди гостей я увидела его, и он так по-доброму на меня смотрел, совсем как в жизни… Он был таким добрым, Шерлок, а мы так рано его потеряли…

Он присел на корточки рядом с креслом и мягко взял ее ладонь в свою.

— А я все ждал, когда тебя прорвет… — с грустной улыбкой проговорил он. — Храбрая, бесстрашная Мэри Ватсон… Возится с Шерлоком Холмсом, как с маленьким, и старается держаться ради него… Мэри, я этого не заслуживаю. Ведь это я его убил.

— О чем ты? — она шмыгнула носом. — Его убила Вивиан Норбери.

— Да, но ведь это я ее разозлил. Если бы я держал рот на замке…

— Ох, Шерлок, для гения ты слишком прямолинейно мыслишь, — Мэри погладила его по щеке. — Джон был твоим лучшим другом и сделал свой выбор. На его месте ты поступил бы так же.

— Ты так считаешь? — он не скрывал надежды в своем голосе.

— Я это знаю, — не отдавая себе отчета в том, что делает, она наклонилась и поцеловала его в лоб. Возможно, дело было в выпитом на свадьбе шампанском, или в том счастье молодоженов, что оказалось столь заразительно, или в той горькой щемящей ностальгии, что она испытала, увидев в толпе Джона, но ее сердце вдруг затопила нежность, и она не смогла удержаться. Шерлок поцеловал ее в ответ, очень целомудренно коснувшись губами ее запястья, но сквозь Мэри словно прошел электрический разряд, и она с большим облегчением услышала, как на второй этаж поднимается миссис Хадсон.

После этого в их взаимоотношениях произошла перемена. Если раньше она чувствовала себя в его обществе абсолютно свободно, как и подобает лучшему другу, то теперь в ее движениях появилась скованность. Она стала тщательнее подбирать наряды, когда отправлялась на Бейкер-стрит, придирчиво оглядывала себя в зеркало и пересчитывала несуществующие морщинки вокруг глаз. Ей стало неловко брать с собой Рози. С некоторых пор она отдала ее в ясли на неполный день, но когда она приходила с ней на Бейкер-стрит, ей казалось, что дочка ее не одобряет. Все видит и осуждает свою глупую старую маму, что влюбилась… то есть, прониклась чувствами… то есть, предала память покойного мужа…

Поворотный момент наступил одним не очень прекрасным днем, когда Шерлок позвал ее послушать клиента, дело которого обещало обернуться чем-то действительно увлекательным, и в ожидании она услышала, как его телефон вдруг застонал женским голосом.

Слава Богу, Рози была в яслях.

— Это что такое? — Мэри не могла поверить своим ушам.

Как типичный мужчина, Шерлок решил разыграть невменяемого.

— Где? — глупо спросил он.

— Вон там, — она кивнула в сторону его телефона. — Это что, смс?

— А, это… — протянул Шерлок. — Эм… Да, смс.

— Что-то у него сменился звук.

— Правда? — он неподдельно удивился.

— Правда, — Мэри сузила глаза. — Когда это ты начал этим увлекаться?

— Чем?

— Ты понял. Не юли.

— Я никуда не юлю, — он замялся. — Это… Видишь ли…

И тут Мэри вспомнила. Конечно, такое не забудешь. Джон всегда был хорошим рассказчиком, а уж если что-то по-настоящему его цепляло, забыть его истории было невозможно.

— О, так это сообщение от Ирэн Адлер, — протянула Мэри, и отчего-то у нее пересохло в горле. Она знала, что, как всякий лучший друг, должна сначала поддразнить Шерлока, а затем ненавязчиво вызвать его на доверительный разговор, только вот единственное, о чем она могла в тот момент думать, это о том, как бы вычислить по номеру телефона эту худосочную девицу и хорошенько начистить ей репу.

К счастью, их разговор оказался прерван звонком в дверь, и Шерлок с облегчением громко возвестил о прибытии клиента. Пока тот важно и во всех подробностях рассказывал свою историю, Мэри пыталась понять, отчего у нее все-таки так сильно ноет сердце.

В ту ночь она долго лежала без сна, ворочаясь на кровати и переживая весь букет негативных эмоций — от злости и раздражительности до стыда и отчаяния. Ей хотелось сквозь землю провалиться из-за того, что ее глупое сердце обливалось кровью, когда она представляла, как Шерлок заключал в объятья неведомую ей красавицу, целовал ее, называл любимой… И почему она только об этом забыла? Если он и полюбит кого-то, то этой женщиной будет только Ирэн Адлер. Ведь, по словам Джона, она пленила его с первого взгляда, а Джон был лучшим другом Шерлока и знал его лучше всех… И Мэри теперь тоже лучший друг Шерлока, и она тоже его знает, и, конечно, понимает, что он ни за что не выберет ее, когда он может выбрать Ирэн Адлер…

Они так и не вернулись к тому разговору, и все пошло своим чередом. Мэри продолжала помогать Шерлоку с расследованиями и следить за его душевным здоровьем, хотя теперь приступы депрессии посещали его крайне редко. Незаметно подкрался ее день рождения, и Шерлок предложил ей устроить на Бейкер-стрит небольшую вечеринку. Мэри к этому празднику относилась без энтузиазма, но не стала ему препятствовать. Ей всегда нравилось, когда он находил лишний повод порадоваться жизни.

Пригласили самых близких — Молли, Майкрофта, Грега, нескольких старых подруг Мэри. Она не помнила, когда последний раз отмечала день рождения (Джон боялся устраивать подобные мероприятия, зная, что она не любила отмечать этот праздник), и с удивлением отметила, что ей даже это понравилось. Наверное, дело было в том, что Мэри впервые удалось получить удовольствие, будучи центром всеобщего внимания. Она привыкла жить в тени, а в тот день наконец-то почувствовала себя настоящей, сбросила все маски. И все это было благодаря Шерлоку. Он ведь недаром дал тогда то обещание. Пусть они потеряли Джона, это не означало, что он забрал свои слова назад. Он по-прежнему был готов сделать все, чтобы защитить Мэри и Рози.

Гости разошлись после полуночи. Рози уже давно заснула в спальне на третьем этаже, а миссис Хадсон отправилась на романтическую прогулку с новым бойфрендом.

— Спасибо, Шерлок, — тихо сказала Мэри, когда они закончили с уборкой гостиной. — У меня давно не было такого замечательного дня рождения.

— Я рад, что ты довольна, — промолвил он.

— Ты вызовешь такси? Я пойду за Рози…

— Нет нужды, — спокойно сказал Шерлок. — Она может остаться. Вы обе… можете остаться.

У Мэри взмокли ладони. Она вдруг почувствовала себя страшно уязвимой.

— Ты… — голос перестал ее слушаться.

— Простите, миссис Ватсон, но для бывшего секретного агента вы порой слишком слепы. Неужели вы и правда думали, что я побегу в объятья Ирэн Адлер, когда рядом со мной находится такая удивительная женщина?

— Шерлок… — в ее глазах заблестели слезы.

— Мэри, ты вернула меня к жизни. Если бы не ты, я бы умер от горя. И я… просто хочу, чтобы ты больше никуда не уходила, — он посмотрел ей в глаза, все так же странно спокойный и бесконечно надежный, совсем как…

— А как же Джон? — вырвалось у нее, и она инстинктивно прижала ладонь к губам. — Неужели мы вот так вот… предадим его память?

— Разве то, что мы друг друга полюбили, предает его память?.. — проронил Шерлок.

Ночь они провели в его постели. Он был нежен, даже страстен, и она едва не захлебнулась счастьем, что дарили его прикосновения и поцелуи. То, что они пережили, было ново, даже уникально для них обоих, но так естественно, словно к этому моменту шла вся их жизнь.

Шерлок заснул, прижавшись затылком к ее животу. Мэри перебирала его черные с проседью кудри, а на внутренней стороне ее запястья все еще пульсировал его поцелуй.