Безумец Родер (джен)

Когда-то жил в Адоре юноша. Славился своей он красотой и обаянием, но до жути своенравен был.

В народе прослыл тот Безумцем Родером. За свои двадцать шесть лет он высказал столько безумных идей, что из них можно было бы составить книгу самого больного для простого адориянина содержания. Но перешёл однажды он черту... Казалось бы, о какой "черте" могла быть речь, когда говорили об этом безумце? Однако даже у безумия имелась своя логика, свои принципы, которыми Родерис играл, точно кто-то из Марроли играл на Флейте Созвездий.

Собрал он всех жителей небольшого городка на площади под пасмурным небом и начал разглагольствовать. Слова его такой шум подняли, что в соседних поселениях можно было увидеть огни, которые зажгли жители в знак своего гнева.

— Адорияне! Точно знаю, для вас я разума лишён или отведал яда-дурмана, но может разве так всё продолжаться? — задавая вопрос, безумец вскинул руки ввысь. Горожане гадали, что на этот раз расскажет Родерис. Продолжил он: — Отчего же когда у нас так много семей, почитаем мы лишь одну?

Искреннее непонимание читалось в его голосе. А в гуле толпы всё отчётливее начинало звучать негодование. Громкий шёпот заполонил площадь, перебив собой шелест листьев. Однако дальнейшие слова Родера ещё больше шокировали адориян в одном из худших смыслов этого слова.

— Марроли прокляты! Заключили они сделку, я чувствую. Чужеземцы они с именами чудными для наших ушей. Про уши чуть сказать не забыл! До чего же они от наших отличные. Задавались ли вопросом вы, адорияне, отчего они такие? Оттого, что они — отродья этеллов! — уверенный голос Родериса искренне напугал жителей. Удивлённое "ах!" раздалось от них. Затем на несчастье безумца страх перерос в праведный гнев.

— Лжёшь ты, этеллори! Терпели мы тебя и речи твои умалишённые до сего момента, но обязаны теперь лик твой стереть в звёздную пыль! Как смеешь ты так говорить о роде том, благодаря которому живы и здравствуем мы?! — закричал старик Эделис, что был мэром. Он ловко швырнул камень в юношу, тем самым запустив цепную реакцию.

Спрыгнув со сцены, Родерис рванул, куда глаза глядят, желая убежать от тех, кого ещё мгновения назад считал близкими людьми. Гвалт криков сопровождал его побег. Адорияне кричали, что надо сжечь Родера, заставить его предстать перед судом, и не важно мёртвым иль живым. Шли они под знаменем своего пламенного гнева, что жёг сердца и души.

Бежал Родерис очень долго, но спустя время ноги начали уставать, а силы почти иссякли. Понял парнишка: если он дался бы живьём, ждала бы его участь хуже самых страшных ночных кошмаров. Спрятавшись за одним из деревьев, Родерис дрожащей рукой достал аккуратный охотничий клинок из кармана, что когда-то был подарен дядюшкой и не раз спасал нового владельца. Боялся он расставаться с жизнью, но куда худшая смерть поджидала его совсем рядом.

Смахнув с лица слёзы сожаления и страха, безумец вогнал нож себе в живот. Затем чтобы добиться своего он повторил это ещё несколько раз, заставив себя не кричать. Лишь тихий невольный скулёж боли слышался от него до тех пор, пока медленно остывающие руки не разжали клинок, а лишённое жизни тело не упало на пол.

Нашёл его народ. Ярость их утихла, сменившись шоком. Не ожидали они такой смелости и силы духа от того, кого считали не более, чем дураком. Похоронили беднягу по чести несмотря на то, что он наговорил про честной королевский род. Грешное ведь было бы дело — измываться над умершим. На похоронах никто не плакал, лишь пара знакомых мрачно смотрели на медленно опускающийся в землю гроб.

Слёзы и кровь пропитали то место, где скончался Родерис, и взрос на нём прекрасный цветок фиолетовой гвоздики. Из-за дурных поверий не осмелился никто сорвать его с тех пор. И поныне он радовал глаз всякого нашедшего, напоминая об этой печальной легенде. Легенде о Безумце Родере.