Добро пожаловать в нашу авантюру! (джен)

Сергей Разумовский надеялся, что это шутка.

Нет, не так. Сергей Разумовский был абсолютно уверен, что это шутка. Иначе объяснить себе происходящее он никак не мог.

Его собеседник, похоже, оказался другого мнения.

— То есть, вы считаете... — на всякий случай решил уточнить ещё раз Разумовский.

Молодой человек в кресле напротив подался вперёд, опираясь локтями о колени, будто стремился сообщить тайну государственной важности:

— Я считаю, что нам необходимо объединить усилия, — заговорщицки пояснил он. — Ваши деньги плюс наша инициатива...

— Нет, — резко отрубил Разумовский.

Человек в кресле даже опешил:

— Простите?

— Это вы меня простите, Григорий...

— Павлович, — машинально среагировал его собеседник.

— Григорий Павлович, поймите меня правильно. Я человек занятой и осторожный. Своими деньгами предпочитаю распоряжаться с умом. А вы мне что предлагаете? Вложиться в проект, который, шут его знает, сколько стоит, да ещё и с сомнительной концепцией. Вы что, — тут Сергей откровенно усмехнулся и постучал согнутым пальцем по синей папке, лежавшей перед ним на журнальном столике, — искренне верите, что подобное перевоспитание возможно?

Он особенно ударил на слово «перевоспитание». Его гость при этом скосил глаза на папку с надписью крупными буквами на титуле: «Проект «ХОЛОП». Полчаса назад он сам принес её и положил перед миллионером на стол. Гость нахмурился. Цинизм Разумовского показался ему оскорбительным.

— У нас есть примеры, подтверждающие эффективность нашего проекта, — проворчал он.

Сергей склонил набок голову, оценивающе оглядел посетителя и вдруг ехидно улыбнулся:

— Уж не вы ли сами?

— А что, если и так? — с вызовом вопросил в свою очередь тот.

Разумовский не ответил. Вместо этого он взял в руки папку, которую уже бегло просматривал несколько минут назад, и принялся снова перечитывать её, но уже внимательнее. Через пару минут он оторвался от прочтения и поднял на гостя изумлённые глаза:

— Вас вешали?

— Что? Ну да, это часть проекта... Не важно. Это не ко всем...

— Простите... Что, и кнутом? Правда?

— Ну, правда, — с каким-то даже нахальством буркнул Гриша и еле заметно повёл плечами. — Правда. Ну? Довольны? Послушайте, вы подписываетесь? Если да — так и скажите. А нет, так мы других спонсоров найдем. Без чувства юмора.

— Без чувства юмора в таком деле сложно, — покачал Сергей головой. — Посмотрите, какой размах.

Он ненадолго задумался.

— Но я всё-таки не понимаю. У вас что, своих продюсеров нет? С чего же вы до сих пор существовали?

— До поры до времени отец вкладывался в проект, — пояснил Гриша. — Потом бросил. Прибыли не приносит.

— Ах, вот оно что. Ну, тогда я тем более не собираюсь в этом участвовать. Что я с этого поимею?

Гриша сцепил в замок пальцы и поднял на Сергея невинный взгляд:

— Моральное удовлетворение.

Разумовский расхохотался. Смеялся он долго и откровенно, откинувшись на спинку вельветового дивана и закрыв глаза. Гриша поморщился. Видно было, что подобное отношение не доставляет ему никакого удовольствия. Отсмеявшись, Сергей пригладил ладонью рыжие волосы, протянул Грише руку и сказал тем самым тоном, каким работодатели завершают обычно неудачное собеседование:

— Григорий Павлович, приятно было с вами познакомиться. Я вам наберу.

— Вы меня не дослушали.

— А что ещё вы можете мне сказать? Что справедливости в мире нет? Так это я и без вас знаю. Тем более, что я сам — из тех. Я имею в виду, из мажоров.

— Но вы ведь её видите. Эту несправедливость, — гость не сводил с лица миллионера пристального взгляда. — Вам тоже неспокойно.

— Мне? — Сергей вновь откинулся на спинку дивана, раскидывая руки в стороны. В его голубых глазах было столько иронии, а в словах столько ехидства, что Гриша понял — диалога не получится. Он ещё раз молча взглянул миллионеру в глаза и поднялся на ноги. Руки не подал, лишь, забирая синюю папку, с сожалением вздохнул:

— И не хочется вам действительно полезное дело совершить? Хотя бы для родного города.

— Я уже совершаю. Слыхали о соцсети «Вместе»?

— Слыхал, и даже зарегистрирован. Только толку? У вас тут, в Петербурге, мажоры на тачках детей сбивают, а от суда уходят.

— Вы о Гречкине? — Грише показалось в этот момент, что Разумовский как-то нехорошо улыбнулся. — Не переживайте, он свое получит. У вас в Москве, между прочим, тоже мажоры на тачках полицейских сбивают и от суда уходят. Приходится потом этих мажоров вешать и кнутом сечь.

Сергей снова улыбнулся самой обворожительной своей улыбкой, которую берег для светских раутов. Гриша бросил на него взгляд исподлобья, развернулся и направился к выходу. Но стоило ему покинуть комнату, как улыбка тут же сползла с лица Разумовского.

— Марго, — приказал он голосовому помощнику, — до вечера, если кто-то меня будет спрашивать — я на совещании.

Затем направился в другой угол комнаты, где висело огромное полотно «Рождение Венеры». Подойдя к нему, Разумовский нажал на какие-то одному ему ведомые кнопки под рамой картины, и та медленно отъехала в сторону. За стеной обнаружился костюм — чёрный плащ, сапоги, перчатки с колбами, наполненными жидким огнем, и черная маска с большим клювом и пустыми глазницами.

Сергей долго смотрел на костюм, о чем-то напряжённо думал. А потом пробормотал под нос самому себе:

— Впрочем, в этом, кажется, что-то есть.

Он бросил последний быстрый взгляд на костюм и вновь тронул кнопки под рамой, возвращая картину на привычное ей место.

— Рановато, — Сергей закусил губу и вынул из кармана брюк мобильный телефон. — Рановато для Чумного доктора.

Разумовский набрал номер:

— Григорий Павлович? Далеко вы ушли? Нет? Прекрасно! Вернитесь, будьте добры. Да-да. Кажется, нам есть ещё, что обсудить.

Миллионер сбросил звонок и взглянул в глаза стыдливой Венеры:

— Почему мне кажется, что я об этом пожалею?