Шипящие не согласны, или Орочимару против! (джен)

Время действия — Кубок Огня, сцена на кладбище

Что-то пошло не по плану. Хотя Гарри и был надежно привязан к надгробию, видел и слышал он всё творящееся действо с первых рядов. То бишь прекрасно. И уж лучше бы…

Лучше б Седрик один схватился за треклятый кубок! В конце концов, это он — настоящий Чемпион Хогвартса, а Гарри так… Подставная черная утка… Многоходового плана Волдеморта.

В результате они оба тут: мертвый Диггори лежит вон там неподалеку, а Поттер скоро к нему присоединится! Что может против ужаса последнего столетия связанный и беспомощный мальчишка, что и через турнир-то прошел не иначе, как чудом?! Везением своим знаменитым! И зачем? Отдать своему заклятому кровь для ритуала, взятую насильно?!

Ах! Чтоб вас всех… Не было б тут Гарри, обломался б Хвост! А так… «Убей лишнего!» Может, и Седрик был бы ещё жив, может, он-то, настоящий Чемпион, что-нибудь придумал бы получше, чем извиваться в веревках, надеясь их ослабить, пока из котла не вылезет возрожденный Волдеморт.

Варево бурлило, шипело и меняло цвета так, как не вело себя ни одно зелье на памяти Гарри. Даже то, что было в обширной коллекции Невилла. Ну разве должно было тёмное-претёмное зелье для воскрешения переливаться всеми цветами радуги?!

Что-то явно шло не по плану, но Хвосту, всхлипывающему невдалеке, самозабвенно баюкающему свой обрубок отданной добровольно руки, было всё равно… Гарри же не собирался привлекать его внимание: пусть лучше уж тут всё взорвётся к седьмому пеклу, чем Волдеморт возродится!

Между тем что-то из котла всё же начало… прорываться. Зелье, принявшее молочно-белый оттенок с фиолетовыми вкраплениями, вдруг стало… Нет, не выкипать. Просто стал наливаться огромный пузырь, а, как известно, пузыри у нас что делают… «Правильно! Лопаются, Поттер!» — используя интонации Снейпа, мысленно взвыл Гарри.

Вот и сейчас зелье встало на дыбы, образовав «накипь»-пузырь в человеческий рост, а затем лопнуло, запачкав беловатой, но, как ни странно, не обжигающей слизью и очумелого Поттера, и, наконец, чуть вернувшегося в реальность Петтигрю.

В дымке от остывающего котла обнаружился высокий худой силуэт… У возрождённого была очень-очень бледная кожа, нет, лучше сказать: оттенок у неё был… Ну, с таким не живут, э-э, обычно. Помнится, Дурсли смотрели какой-то ужастик про зомби, вот на неудавшегося обитателя морозильника морга возрожденец был похож! А чё, такой же белый, восковой какой-то, малость синюшный, но до ножек Буша ему было далековато, мда!

Стоял силуэт, естественно, в чём ма… Хвост возродил, то бишь голым. И так как Гарри опасался закрывать глаза, дабы не профукать летящую на него смерть, то не заметить, что силуэт всё-таки не бесполое существо, а мужик, не мог.

Зачем мозгу Поттера понадобилось отметить сию информацию — науке не известно. Просто этот факт обработался и отложился в плывущем сознании несчастливого победителя турнира.

Возможно, это было нужно затем, что в противовес всей логике и здравому смыслу, на голове у этой чупакабры имелась весьма солидная растительность. Более того, невольно заценивая свободно ниспадающие по костлявым плечам и спине, длинные и лоснящиеся тёмные волосы, Поттер решил, что даже шармбатонские прелестницы удавились бы от зависти!

Впрочем… Случись такая встреча, лишние телодвижения им не понадобятся. Гарри не был полным дуралеем. И принесённую Гермионой полную подшивку упоминаний о мечтающем его убить с младенчества психе пролистал. Волдеморду в ряде статей сравнивали с василиском.

И, хотя, от последнего Поттер на втором курсе не просто убёг, а даже избавился… Всё равно метафору оценил. Но сделал это только сейчас, когда «чупакабра» распахнула змеиные глаза. О да, назвать те человеческими было нельзя. Как и сравнить с теми, что Гарри видел на затылке у Квирелла на первом курсе.

Те были налитые кровью, багровые, а сейчас теми, что с любопытством взирали сейчас на Поттера, их роднили только зрачки-щёлочки. Цвет же был янтарно-желтый, не как у настоящего василиска, нет. Он, скорее, напоминал очковую змею своими странными фиолетовыми отметинами…

«Нет, — в лёгком трансе думал отчего-то завороженный этим зрелищем Гарри. — Это не Волдеморт. Это…» — он не успел додумать, тут змееморда плотоядно облизнулась, обнажая ровные беленькие зубки с заметно выделяющимися клыками и раздвоенный язык.

«Это хуже!» — пронеслось в голове у Поттера, когда бледная тонкая кисть без каких-либо проблем длинным когтистым пальцем дотронулась до его лба и провела по странно замолчавшему шраму… И змееморда довольно рассмеялась. Это был не тот ледяной смех, что запомнил Гарри с той самой ночи. Но пугал он не меньше, ибо нормальные люди так не смеются. Ситуация вообще мало напоминала нормальную, а уж когда чупакабра открыла рот…

— Ку-ку, дорогуша, да ты занятный экземпляр! Похож на Саске-куна, похож, чертяга, но… глаза… Ярко-зелёные, да?! А, может, добилась своего широколобая, м?! Нет, нет… Нет здесь крови Учиха, а жаль, жаль… М-м, знакомые очки, вы что с дурачком Кабуто в одной оптике отоваривались, ку-ку?.. А этот шрам… М-м, дорогуша, свою предрасположенность к стихии не обязательно вырезать прямо на лбу. Шучу-шучу! Ах, Гарри, Гарри… Тебе очень повезло! Ведь я не твой старый враг, и ты сможешь не кормить здесь червей своим прекрасным юным телом, а стать мои учеником — это такая честь… честь…

— А-м, а вы кто? И что стало с Волдемортом? — Нет, Поттер был не из робких, но этот тип со своими жеманными манерами и ничуть не стесняющийся наготы… Он его пугал.

— О, дорогуша… Меня зовут Орочимару, но ты можешь звать меня Великий Белый Змей… Ладно-ладно, можно просто Орочимару-сама, юнец! Что до вашего паршивенького лорда… То я его… съел, — и змеемордый в очередной раз хищно облизнулся. От сего нехитрого действия полузабытый Хвост жалобно всхлипнул, обратился в мышь и собрался было удрать, но… На трёх лапках шансов против резко удлинившегося языка Орочимару у него не было… В следующий миг раздался жуткий писк, лёгкий треск и… вот был Питер, и вот его не стало.

И как бы Гарри сильно ни ненавидел эту предательскую шкуру, но… его несколько раз вырвало и без того не густым содержимым желудка. По большей части желчью. Мысль же о том, что сожри тогда, в самом начале, Хвоста всё-таки Живоглот, то всего этого не было, посетила Поттера до отвратительного ясно.

— Эк, какие мы нежные! Не раскисай, парниша! Какие мы, право, нежные тут все… И память этого лордишки… Пхе… Дилетанты! Кто ж так бессмертным-то становится… Нет, Гарри, Гарри… Так дела не делаются… Кто же заводит такие слабые якорьки, что… — тут холодный палец вновь прижался к его шраму и мир взорвался на тысячи осколков, словно там внутри у него все крошилось и рушилось, а затем… прекратилось также резко, как и началось… И вдруг стало легче дышать, словно тяжесть, о которой он до этого и не подозревал, покинула его…

Очумело Гарри наблюдал за тем, как чёрный дымок медленно всасывался змеемордым прямо в рот, словно, тот… курил, чтоб его разодрали черти! «И это жило во мне, это?!»

— Что я играючи смог выпить кусочек его души, его чакры, силы, энергии — называй, как хочешь, не разрушая даже сосуда… Нет, использовать живых существ — это не твоя фишка, Волдеморт, а моя… Моя! И твоя метка ничто в сравнении с моей про́клятой печатью… Ты жалок, но твои знания пригодятся… Так-так, Гарри, а куда это ты смотришь?

Смотрел сейчас Поттер на Нагайну, которая во все ноги пыталась удрать… Но, зная Орочимару, шансов у неё не было.

— О, ещё один осколок… И… Это женщина! Прелестно! — и радостно хохоча, змеемордый бросился в погоню, не удосуживаясь натянуть или создать хоть какие-то тряпки.

Обмякший и переставший хоть что-то понимать Гарри ещё не знал, что ждёт его и магический мир… Что Орочимару одержим своими идеями фикс, что ему нравится внимание и позёрство, что ученики ему попросту необходимы, даже если они лишь расходный материал… И зрители в его личном театре.

Тем более, что театр новый… полный неизведанного, а постигать новое, поглощать знания — это любимое дело нового змеемордого. Пожалуй, такого и объявлять в розыск не потребуется — он просто самопохоронится в библиотеке Хогвартса… А, может, и сразу проштурмует отдел тайн, кто знает… Сколько ему потребуется времени для поиска пушечного мяса… Или же Орочимару зависнет на долгие-долгие лета в Выручай-Комнате, или… Этих «или» полно, как и возможных путей.

Одно становилось ясным — история свернула на совсем новый неизведанный маршрут. И… уничтожен ли философский камень?

В любом случае наш Гарри просто вдруг понял, что верёвки начали поддаваться, а кубок впереди призывно заблестел. Треск, рывок, раненая нога мешается, но страх подгоняет и…

Знакомый стадион, рёв толпы, а после собственный, едва узнаваемый шёпот, прямо в ухо Дамблдору:

— Новое тело Волдеморта захватил пришелец, — Гарри отключается быстрее, чем успевает понять, что директор смотрит на него, как на психа, а Аластор Грюм готов прожечь в нём дыру своим глазом-артефактором.

Всё только начиналось…

Много позже, развалившись в кресле и потягивая маргариту, Орочимару придирчиво рассматривал «Ежедневный пророк», где на первой полосе красовалась его физиономия с подписью: «Новый тёмный лорд или гениальный ученый?!»

— Странно, почему второго боятся меньше, чем первого? Идиоты, — хмыкнул Белый змей и продолжил попивать свою маргариту, настоянную на философском камне.

В этом мире было, где развернуться.

Примечания:

С десятилетием моих официально зарегистрированных отношений с фикбуком!