Помощь тысячи рук (гет)

Зима в деревне Листа была в этом году на удивление мягкой: снег до сих пор еще ни разу не выпал. Хотя и день начал уже идти на прибавление, темнело все ещё рано. Предвечернее солнце окрасило западную половину неба в оранжевые цвета. Порывистый ветер рвал и гнал прочь полупрозрачные сине-фиолетовые облака. Последний вечер уходящего года ничем не отличался от других вечеров, однако именно сегодня в воздухе витало ощущение наступающего Нового года.

Харуно Сакура — главный врач больницы Конохи, заканчивала бесконечно длинную смену. Слава богам, сегодня не прибывала команда раненых шиноби, не наступали стремительные роды сразу у нескольких рожениц, даже сезонный грипп к Новому году пошел на спад. Однако в больнице всегда была работа. Осталось заполнить истории болезней и убираться с работы восвояси. Новый год — это семейный праздник, в канун которого все спешили к своим близким.

Сарада стала совсем взрослой, она давно находилась в звании чунина, и отпросилась отметить Новый год совместно с Чочо на горячих источниках. Бывший муж, Учиха Саске пропадал невесть где, да и собственно, какая теперь разница, где он находится. Чуть более года назад он вернулся с очередной миссии, они поговорили, и пришли к выводу, что лучше им быть порознь. Документы подготовили практически мгновенно и Сакура теперь свободная. От любви, от надежд, от всего того, чем она раньше жила. Жизнь продолжала идти по накатанной колее, уже давно ничего не приносило радость. Гадкая пустота поселилась в ее сердце, запуская щупальца апатии ко всему вокруг. Даже наступающий праздник она собиралась провести дома: поесть, посмотреть телевизор и лечь спать. Сейчас ей казалось, что нет ничего особенного в том, чтобы не отмечать торжественно очередную смену даты. С научной точки зрения, Новый год случался ежедневно и вообще, его можно было встречать много раз за сутки — достаточно вовремя перемещаться по часовым поясам. Однако на самом дне ее потока мыслей, нет-нет, да и вспыхивала робкая надежда на что-то чудесное, что должно сегодня произойти.

Солнце окончательно опустилось за горизонт, впотьмах Сакура взяла чашку с остывшим недопитым чаем и залпом допила остатки, остывшая жидкость растеклась горечью по глотке.

— Сакура-сан! Сакура-сан! — послышалось вдалеке больничного коридора, медсестра добежала до кабинета и рванула ручку двери на себя.

— Сакура-сан! Там прибыл капитан АНБУ, состояние очень тяжелое, требуется ваша помощь немедленно! — борясь с одышкой, почти прокричала невысокая девушка с карими глазами, — он очень плох, — как бы извиняясь за свое вторжение, договорила медсестра.

«Шаннаро! Ну вот, по закону подлости — подумала про себя Сакура, — только этого еще не хватало под конец смены».

— Уже иду, готовьте восьмую операционную, — она закрыла историю болезни и быстро направилась вслед за медсестрой.

В свете операционных светильников, над пострадавшим уже работали ирьенины, подготавливая его тело для медицинского вмешательства. Анестезиолог ввел его в наркоз, подключили различные датчики жизнеобеспечения. Хирургические инструменты были уже наготове, ассистенты только и ждали ее команды.

— Капитан команды АНБУ, учетный номер 009720, четыре проникающих ранения брюшной полости, задета грудная клетка, подозрение на механическое повреждение воротной вены, обширное внутреннее кровотечение, — кто-то из медперсонала докладывал о состоянии поступившего больного. «Будто я должна помнить всех шиноби Конохи по учетному номеру», — возмутилась Сакура про себя. Главный врач уже завершила подготовку к операции, обработала раствором йода кончики пальцев и за спинами ассистентов на операционном столе, она заметила знакомую шевелюру серебристых волос.

— Твою же ж... — сказала вслух Сакура, — готовьте кровь 0 группы, нам это потребуется, — скомандовала она.

* * *

Тяжелая операция, которая длилась без малого шесть с половиной часов, подошла к завершению. Состояние Хатаке было очень тяжелым, они могли потерять его прямо там, в операционной. На какое-то время она отогнала костлявую старуху, которая шла буквально по пятам за каждым из шиноби.

Не чувствуя под собой ног, Сакура опустилась в старое продавленное кресло, которое стояло в ординаторской. До ее обоняния донеслись запахи праздничных блюд, которые врачи и медсестры приготовили, чтобы отпраздновать Новый год на работе. До наступления праздника оставалось меньше часа.

— Сакура-сенсей! — показалась голова ее ученицы в проеме двери, — там уже все готово! Без вас не начнем — игриво подмигнула Ёшико.

Сенсей нехотя поднялась из кресла и направилась к праздничному столу. В маленькой комнатке собралась вся ночная смена ирьенинов. Радостный смех персонала, звон посуды, красиво украшенные блюда, все это создавало атмосферу праздника.

— Сакура-сан, ваш тост! — улыбнулся ей Нобу-сан, молодой врач-анестезиолог, его карие глаза искрились восхищением.

Девушки начали наперебой предлагать Сакуре различные напитки. Чего они только не принесли — одного саке было здесь несколько видов.

— Воды, можно, пожалуйста, — устало проговорила она.

— Мои дорогие коллеги! — Сакура обвела всех собравшихся усталым взглядом и вымученно улыбнулась, силясь выдать улыбку во все тридцать два, — хочу вас от всего сердца поблагодарить за ту неоценимую помощь, которую вы оказываете, находясь здесь, на рабочем месте. Ежедневно с вашей помощью мы спасаем жизни. Находясь в больнице, в самом тылу, мы круглосуточно находимся на передовой фронта, отбивая из костлявых лап наших пациентов. Благодарю вас! С Новым годом!

Шелест пластиковых стаканчиков, суетливое наполнение тарелок различными яствами, в этот момент Сакуре хотелось поскорее уйти в свой кабинет. Медсестры заботливо наполнили ее тарелку различными сладостями. Есть не хотелось от слова совсем. На душе было неспокойно. Виданное ли дело — ее, хоть и бывший, — сенсей, находится при смерти. Чтобы предупредить истощение чакры, она через силу заставила себя съесть несколько приторно-сладких моти. Усталость и апатия ко всему происходящему вокруг, дали о себе знать. Съеденные сладости камнем опустились вниз, начала накатывать легкая тошнота. Сакура допила стакан воды и раскланялась с коллегами. До наступления Нового года оставалось не больше пятнадцати минут, ноги сами ее понесли в палату сенсея.

* * *

Прерывистый звук прибора оповещал, что его сердце пока еще бьется. Мельком осмотрела показания приборов, и заметила, что уже пора заменить капельницу.

«Надо же, как удачно зашла», — подумала Сакура, сменила флакон и закрепила новый на стойке. «Пусть капается помедленнее», — подумала она, отрегулировала затвор и поставила будильник — чтобы опять сменить капельницу.

Опутанный различными трубками и датчиками, которые тянулись от его тела к приборам, Какаши лежал в палате интенсивной терапии. В приглушенном свете ламп дневного освещения, его кожный покров был мертвенно-бледным, на лбу выступил пот, а заострившиеся черты лица сенсея, напоминали Сакуре, что битва с костлявой старухой еще далека до завершения. Осторожно вытерла пот с его лица и отошла к окну.

Сакура не спеша окинула взглядом вид, открывавшийся из окна. На небе было ни облачка: ночное небо с ярко горящими звездами было растянуто над деревней Листа как ночной шатер. То там, то здесь, в разных концах деревни яркими вспышками вспыхивали фейерверки и петарды, оглашая всю округу резкими хлопками. Откуда-то со стороны парка доносился радостный визг и смех. Жители Конохи веселились от души в эту ночь, с наилучшими пожеланиями радостно поздравляли всех близких и знакомых.

«В мире шиноби тех, кто не подчиняется правилам, называют отбросами, но те, кто предает своих друзей, куда хуже отбросов, — вспомнила она слова сенсея, — надо же, какая ирония», — поразилась она своим мыслям. Он трепетно относился к узам дружбы, а сейчас находится при смерти совсем один. Ее сенсей был одиночкой, которых мало, у него не было ни семьи, ни родственников. Близкий друг Майто Гай и еще несколько джонинов Листа и все. Были еще они — трое непутевых учеников, которых жизнь разбросала по разным сторонам. На мгновение ей стало так больно за Какаши. Она так не хотела его отдавать в лапы смерти, но сейчас куда-то улетучилась ее уверенность. Если она потеряет еще и его, что же тогда останется от знаменитой команды номер семь? Наруто по горло занят заботами главы деревни — он с раннего детства всем твердил, что обязательно станет Хокаге. Саске до сих пор кается в своих грехах, ему не требуется ни ее любовь, ни любовь их дочери Сарады. Она, Сакура, талантливая и опытная ирьенин, бóльшую часть своей жизни отдала медицине и достигла определенных высот. Ей теперь уже не нужно бежать вдогонку за двумя мальчишками, она самостоятельно добилась всего. Сколько она людей спасла за это время, не перечесть. Благодарные пациенты ее останавливали посреди улицы, поздравляли с праздниками и всячески благодарили. Однако даже у самого талантливого врача есть свое кладбище: были те, кого не смогла вернуть к жизни даже она.

Повреждения у Какаши были более чем критические, на миссии кто-то наложил ему повязки, и, возможно это и спасло ему жизнь. В более половины случаев, больные с похожим состоянием не выживали первые сутки после таких вмешательств. Сколько ни сшивай, сколько не вливай чакры, драгоценная жизнь уходила из них как песок сквозь пальцы.

Внезапно весь небосвод расцвел тысячами разноцветных фейерверков и хлопушек, поднялся небывалый гвалт, оповещавший об очередной смене даты.

«Пожалуйста, сенсей, проживи, хотя бы эту ночь, там уже легче будет» — удушающий комок слез подступил к ее горлу. К сожалению, в ее арсенале не было такой техники медицинского дзюцу, которое могло бы вернуть с того света человека. Какой бы сильной шиноби она не была, Техника воскрешения, ей неподвластна. Сакура в надежде успокоить себя, прижала ладонь к груди. Сквозь униформу Ирьё Бутай она нащупала медальон, который был у нее на шее.

На небольшой серебряной пластинке изображена богиня Каннон. Она имела тысячу рук, на каждой ее ладони был глаз, таким образом, она видела все беды, которые случаются с людьми и не отказывала всем просящим. Сакура не молилась уже давно, да и не собиралась этого делать даже сейчас. В немом, полном отчаяния, прерывистом вдохе, она сжала в ладони медальон и прислонилась лбом к холодному оконному стеклу. По ее щекам прочертили мокрые полоски две слезинки.

— Умоляю тебя, живи, разве я так много прошу? — прошептала она и зашлась безмолвным плачем. Она просто не переживет его потери, ее плечи содрогались в тихих всхлипах. Обессиленная, Сакура так и осталась стоять, уткнувшись лбом в холодное стекло.

На оконном стекле, у которого стояла Сакура, в запотевших узорах появился отпечаток ладони.

В кармане униформы тихой вибрацией сработал будильник. Она огляделась по сторонам, удивляясь тому, что уснула стоя, уткнувшись лбом в стекло. «После такой нагрузки вполне возможно», — усмехнулась Сакура. Потерла рукой красный отпечаток от стекла у себя на лбу и принялась менять капельницу сенсею. Сделала пометку у себя на планшете, и примостилась на маленькой кушетке, что стояла у двери. Здравый смысл и опыт подсказывали ей, что лучше поспать ночью два часа, чем не спать вовсе.

* * *

Серебристые ресницы чуть дрогнули, Какаши приоткрыл глаза, медленно обводя взглядом больничную палату. Он по кусочкам восстанавливал ход событий, вспоминая прошедшую миссию. Все произошло настолько стремительно: он не успел вовремя уйти от атаки, и его тело сразу в нескольких местах прошило оружием. Яркая вспышка дикой боли и, больше он ничего не помнил. Хотя, если он оказался здесь, можно полагать, что его команда АНБУ миссию все-таки завершила. Осторожно пошевелил левой рукой, затем правой, повел пальцами ног. «Вроде цел» — подумал он с облегчением. Чуть поддел рукой простынь, которой он был накрыт: по его телу вдоль и поперек закреплены повязки, под которыми видимо, были свежие послеоперационные швы.

— С возвращением, сенсей, ничего не болит? — откуда-то сбоку от него раздался знакомый голос.

Он приготовился что-то сказать, но слипшееся горло решило все иначе, слабо просипел: «Дай воды, пожалуйста».

— Пить вам сейчас нельзя, — строго сказала Сакура, — от воды вас начнет рвать, а напрягать мышцы в вашем положении нежелательно пока. Я сейчас вам сделаю внутривенный коктейль, и жажда пройдет. — Она умиротворенно улыбнулась, добавила новый флакон на стойку и удалилась из палаты.

«Ох, Сакура, где бы мы еще встретились?» — хотел было пошутить сенсей, но не смог проговорить ни слова — настолько слабым он был.

Жажда действительно отступила, однако на смену ей, он почувствовал тупую боль, которая нарастала с каждым новым вдохом.

Через несколько минут в палату вернулась девушка-ирьенин, которая еще раз спросила: «Не болит?» На что Копирующий только беззвучно открыл рот.

— Вам привет от Сакуры-сан, — девушка-ирьенин чуть повернула его вбок и ввела лекарство.

Боль начала понемногу затухать, по телу разлилось приятное, теплое ощущение расслабленности и Какаши неспешно провалился в сон.

* * *

— Глаз с него не спускай, и не жалей обезболивающее, — строго наказала Сакура своей ученице Ёшико. — Обо всем докладывать мне лично, ты поняла меня?

— Да, сенсей, — и Ёшико побежала выполнять задание.

После короткого двухчасового сна Сакура решила больше не ложиться спать. За окном жители деревни Листа уже отпраздновали наступивший Новый год, гремевшие повсюду залпы фейерверков и различных хлопушек начинали постепенно стихать. «Сейчас потянутся в больницу с травмами от фейерверков, с разбитыми носами и головами, наутро же пойдут лечиться после обильных возлияний», — устало подумала ирьенин и принялась заполнять протокол оперативного вмешательства Какаши Хатаке.

К утру отчет был готов, она проанализировала все подробности, и собралась пойти доложить Наруто лично. Накинув легкую курточку, Сакура выбежала из здания больницы.

На двери Резиденции Хокаге висела праздничная открытка, оповещавшая, что Нанадаиме Хокаге поздравляет всех жителей деревни с Новым годом, а пока все отправляются на недельные каникулы.

Сакура недовольно поджала губы, и отправилась обратно в больницу.

* * *

На следующий день над северо-восточной частью страны Огня прошел циклон, выпало небывалое количество снега, занесло все подходы и подъезды к деревне Листа. Потянулись долгие январские дни, когда в больнице особо нечем было заниматься. На время каникул обычно не назначали плановых операций, а те, кто лечился раньше, старались побыстрее получить выписку, чтобы встретить праздник в семейном кругу.

Сенсей начал понемногу идти на поправку, его перевели в обычную палату, где главный врач проводила все свободное время. Казалось бы, сколько таких же больных прошло через ее лечение, но ни с кем из них Сакура так не возилась. После пережитых серьезных опасений за жизнь Какаши, она посчитала, что просто обязана поднять его на ноги. Можно было подумать, что таким образом она возвращает ему всю ту заботу, которую ее сенсей потратил на ее обучение, однако это было совсем не так. В своей заботе, которую она проявляла, постепенно уходили на второй план тревоги: пустота и апатия ко всему вокруг медленно таяла. Она чувствовала небывалый подъем сил, такое впечатление, что у нее появилась тысяча рук. Сакура везде и всюду успевала: горы историй болезней, отчеты, хозяйственная часть и, конечно же, медицинская практика — непостижимым образом ей хватало времени на все, при том, в свободное время она была рядом с Какаши.

Поначалу он опирался на ее плечо, в полусогнутом состоянии делал шаг за шагом сначала по палате. После нескольких шагов сердце заходилось в бешеном ритме, будто он пробежал на спор с Гаем, двадцать кругов вокруг Конохи.

«Надо же, раньше делал столько всего, и даже не задумывался о том, насколько, оказывается, это сложно делать сейчас», — удивлялся своей беспомощности Хатаке.

После ирьенин долечивала его раны чакрой, чтобы на следующий день он мог пройти чуть больше. Боль отступала с каждым днем, и спустя некоторое время он смог уже самостоятельно ходить, без поддержки Сакуры.

* * *

В открытое окно процедурного кабинета поступал прохладный февральский воздух с улицы, отчего оголенная кожа на животе Хатаке покрылась мурашками.

— Я сделала вам косметические швы, — она провела ладонью с зеленым свечением ирьениндзюцу по новым шрамам, которые появились после миссии — ни следа не останется — довольно улыбалась ему Сакура.

Хатаке был приятно удивлен, даже поражен тем, как чутко ухаживает за ним его бывшая ученица, но в тоже время, ни в коем случае не хотел становиться ей обузой.

— Скажи, Сакура, что тебя заставляет так со мной возиться? Не помню, чтобы раньше такое было, — прищурил глаза Хатаке, очень удивляясь тому, сколько всего для него делает Сакура. Разумеется, он был не единственный пациент в больнице, однако она уделяла именно ему все свое время.

— Может потому, что вы здесь лечитесь, сенсей? — передразнила его Сакура. — Странный вопрос, — загадочно улыбнулась чему-то, ее щеки слегка порозовели, и она поспешила прочь из палаты.

Ирьенин громко захлопнула за собой дверь кабинета, прислонившись спиной к ней, обняла себя за плечи и, наконец, дала волю чувствам. «Может потому, что я тебя буквально по кусочкам собирала?», — Сакура продолжала мысленно проигрывать недавний разговор. Ее щеки покрылись красными пятнами, влага подступила к глазам, заполнила все поле зрения и выплеснулась вместе с эмоциями, которые переполняли в этот момент. В этот раз Сакура очень серьезно опасалась за его жизнь, он действительно мог умереть, и просто чудом остался в живых. Поэтому она никак не могла сейчас пустить все на самотек. «Наверное, правду люди говорят, я слишком навязчивая и мне не следует столько времени проводить рядом с ним? В принципе, сейчас он и сам уже справится, незачем безвылазно сидеть у него в палате», — она пыталась здраво рассуждать, одновременно плеская холодной водой себе в лицо.

Когда главный врач спешно покинула процедурную, Хатаке осознал, какую глупость он ей сказал. Даже не глупость, в оплату за все ее труды он просто нахамил Сакуре.

«Да нет же, я не это хотел сказать. Неужели она обиделась? Какой я дурак!» — чувствуя свою вину перед девушкой, он отправился к ней в кабинет.

* * *

Она мастерски избегала видеть Хатаке, но все же продолжала живо интересоваться его состоянием. Ирьенин буквально заклевала свою ученицу отчетами о ходе его лечения.

— Сакура-сенсей, скажите, чем так важен для вас этот человек? — непосредственно интересовалась девушка.

— Для ирьенина важен каждый пациент, Ёшико, — заученно ответила она, потом запнулась и добавила, — чем он так важен для меня? — удивленно выдохнула сенсей и отвела взгляд в окно.

Белый, пушистый снег уже давно растаял, оставив после себя слякоть и грязь под ногами, серое небо нависло и опускалось на деревню мелкой, холодной моросью.

«С одной стороны, это хорошо, что новое поколение не знает военачальников прошлых времен. Война закончилась без малого, семнадцать лет назад. Хоть эта девушка приехала по программе обучения ирьенинов из Страны Облака, она обязана знать, что это Шестой Хокаге», — решила про себя Сакура.

— Это Шестой Хокаге, а еще это мой сенсей — взглянула она на свою ученицу, чтобы потешить себя ее реакцией. В больницу он поступил под учетным номером ниндзя. В целях безопасности, имя Какаши Хатаке не числилось ни в одной метрике.

И действительно, видел бы кто ее ученицу со стороны: глаза девушки округлились и от удивления, Ёшико прикрыла ладошкой свой открытый рот.

— А везде пишут, что вы только у Цунаде-сама обучались, — растерянно пробормотала ученица. Через мгновение ее лицо выражало озадаченность и молодая девушка произнесла: «Вы знаете, Сакура-сенсей, к нему приходили сегодня АНБУ от Седьмого Хокаге, интересовались, когда его выпишут, хотят вызвать на миссию — доложила она.

— Рано его еще выписывать, — рявкнула Сакура, — ему минимум две недели еще здесь быть.

— Спасибо, Ёшико, — поблагодарила ученицу за ценные сведения. Вышла из кабинета вслед за ней и направилась в сторону Башни Хокаге.

* * *

Резиденция Нанадайме Хокаге встретила Сакуру рутинной суетой рабочего дня. Там и тут были слышны телефонные звонки и разговоры. Работники деловито ходили из кабинета в кабинет, нося с собой планшеты, на которых постоянно делали пометки. «Что ни говори, а рабочий процесс Шестой поставил как следует», — наблюдая работников, с улыбкой вспомнила она те времена, когда их Какаши-сенсей был Хокаге.

В последнее время ее бывший сенсей так много стал для нее значить, их странная размолвка, и то, как она избегала его, Сакуре было так стыдно за свое вспыльчивое поведение. Она взяла с собой отчет о пребывании Хатаке в больнице, который не смогла отдать Наруто сразу. Намечая серьезный разговор со своим бывшим сокомандником, Сакура так увлеклась, что не заметила чуунина, который сидел в приемной Хокаге.

— Госпожа ирьенин! Сегодня не приемный день! — окликнул ее молодой человек.

Сакура смерила его уничтожающим взглядом, отчего парень вжался в кресло и решил не возникать лишний раз.

Дверь кабинета Седьмого Хокаге чуть не слетела с петель от удара Сакуры.

— Наруто! Думаешь, что посадил мальчика на проходную, так теперь можешь баклуши бить? — ураганом ворвалась Сакура в тихую рабочую атмосферу Хокаге.

— Эй-эй, привет, Сакура-чан, только не надо двери выбивать больше, ладно? — миролюбиво выставил перед ней руки Наруто.

— Ознакомьтесь, Нанадайме Хокаге, — и она протянула ему папку с докладом.

Наруто поднял на нее удивленный взгляд васильково-голубых глаз и задумчиво протянул ей: «Поверь, Сакура-чан, не стоило приходить, могла бы по электронной почте отправить». Он торопливо просмотрел отчет и поинтересовался.

— Когда ты его выписываешь? Для Какаши-сенсея есть еще одна миссия — показывая своим видом, что мол, не отвлекай меня по пустякам.

— Чтобы его на следующей миссии уже точно убили? — ее зеленые глаза резко сузились, ирьенин всем телом подалась к управленцу.

— Сакура-чан, но сейчас он жив и с ним все в порядке? Я правильно тебя понял? Ты чего так злишься? — продолжал недоумевать Наруто.

— А ты почитай внимательно, — еле скрывая свое негодование, терпеливо пояснила Сакура. Тем временем, на ее кулаках начало постепенно скапливаться зеленое свечение.

Хокаге отбросил от себя карандаш и нетерпеливо откатился от стола на кресле.

— Ладно, Сакура, объясни мне, чего конкретно ты хочешь? — он угрюмо уставился на нее.

— Наруто, — попыталась унять в себе эмоции Сакура — его ни в коем случае не надо отправлять больше на миссии в составе АНБУ, — здесь ее голос предательски дрогнул. Она внезапно опустила взгляд на свои руки и почти в полголоса продолжила:

— В этот раз я его чуть не потеряла…

Плотина, которая удерживала ее истерику от окружающих, угрожающе треснула: — Неужели твой предшественник не может заниматься ничем другим, как рисковать своей жизнью? — звенящим голосом, на одном дыхании, почти прокричала ирьенин.

Несмотря на то, что Курама уже давно покинул тело Наруто, он все же остался прекрасным сенсором. От его тонкого чутья не утаилось скрытое обожание своего сенсея, о котором, по всей видимости, Сакура сама еще не догадывалась. Однако Узумаки решил пока не подавать вида, что узнал такие подробности.

— Я понял тебя, Сакура-чан, — будто немного оттаял Хокаге, подошел к ней и заключил ее в широкие объятия. Плотина, которая сковывала ее чувства, наконец, прорвалась и ирьенин расплакалась прямо на плече своего бывшего сокомандника.

— Т-ты понимаешь, он совсем был, понимаешь, — чередуя с всхлипами, старалась рассказать ему Сакура.

— Да, понимаю, — чувствовал каждую вибрацию, исходящую от Сакуры, он поражался всему спектру ее эмоций, и пытался неумело успокоить, — ну-ну, перестань, — Хокаге осторожно гладил ее по розовым волосам. Слегка отстранил ее от себя, бегло окинул взглядом и предложил: «Может в Ичираку-рамен?»

* * *

Небольшой букетик подснежников как раз вместился в прозрачный стеклянный стакан, что стоял у Сакуры на столе. Хатаке осторожно прикрыл за собой дверь и с помощью печати перемещения оказался у себя дома.

«Как все-таки хорошо иногда ходить обедать в Ичираку-рамен, как в старые добрые времена» — подумала про себя Сакура, закрыла за собой дверь своего кабинета и щелкнула выключателем. Устало сбросила с себя верхнюю одежду и обратила внимание на маленький букетик белых цветов.

Источая тонкий аромат весеннего леса и наступающей весны, маленькие подснежники так и манили поближе поднести их к лицу, чтобы ощутить их нежный аромат. Сакура вдохнула едва уловимый манящий аромат и между светло-зеленых стебельков заметила сложенный листок.

«Прости меня. И, благодарю тебя — ты снова спасла мне жизнь».

«Кто бы сомневался», — усмехнулась про себя главный врач, потом вложила в его историю болезни несколько чистых бланков и отправилась вслед за беглецом. Ни в коем случае не хотела быть слишком навязчивой, однако правила внутреннего распорядка в больнице Конохи не позволяли вот так просто отпустить Хатаке.