Перед битвой (джен)

Реджина прошла в свою спальню в замке, сняла кожаную куртку, оставшись в одной чёрной майке, и тяжело опустилась на край кровати. Предстояло непростое сражение, которое было необходимо выиграть, не причинив вреда одному из главных противников — принцу Генри.

Только теперь Миллс понимала, как же она ошибалась, думая, что сложнее всего бороться со своим двойником. Конечно, Реджина бы не хотела вредить самой себе, но всё же смогла бы сделать это в случае крайней необходимости. А вот навредить сыну, пусть отчасти чужому, отчаявшемуся и запутавшемуся, так похожему на молодую королеву Реджину, она бы ни за что не смогла.

Выход был таким очевидным и вместе с тем непростым. Ей нужна светлая магия, гораздо больше, чем имелось сейчас. Реджина взмахнула рукой, и из фиолетового тумана возникло пёрышко от стрелы Робина. Миллс бережно сжала в руке пёрышко и, запрокинув голову, глубоко вздохнула, усилием воли сдерживая слёзы. Вещи, как она знала уже давно, могли заключать в себе магию. Даже в самом крошечной предмете могла быть заключена мощная магия. Это перо — единственная по-настоящему важная вещь, оставшаяся от горячо любимого ею Робина — могло дать ту необходимую светлую магию. Но забрать магию из пера — означало с ним расстаться.

Реджина встала и быстрым, резким шагом прошлась до окна, где на какое-то время замерла. После прошла в противоположный конец комнаты и, остановившись у зеркала, отрывистым движением пригладила и без того идеально уложенные волосы.

Миллс зацепилась за висящее на стене волшебное зеркало и замерла в нерешительности. Реджина знала, как в альтернативном Зачарованном Лесу жилось Робину, Генри, Эмме и её родным, Августу и некоторым другим хорошо знакомым ей людям. Но в прошлые свои визиты она так и не решилась посмотреть на то, как бы жилось ей самой без проклятия.

Нет, Реджина совершенно не умела жалеть о содеянном. Миллс точно знала: то, что она сделала, было единственным правильным для неё в некоторый период жизни. Если бы не проклятье, у неё бы не было любимого приёмного сына, внучки, могло не быть любимого. И всё же... Ведь можно же взглянуть одним глазком? Это ничего не изменит.

Свободной рукой Миллс неспешно провела перед зеркалом, которое помутнело, показало клубы фиолетового дыма и, наконец, Реджину из этого мира.

Рассекая лазурные воды, на небольших волнах неспешно покачивался довольно большой парусный корабль. Белые паруса натягивались под порывами ветра. У борта в одиночестве стояла женщина. На ней были свободная белая рубашка, чёрные кожаные брюки и кожаные сапоги до колен на невысоком каблуке. Длинные тёмные волосы заплетены в тугую косу. Женщина смотрела на воду и вдруг улыбнулась, заметив вдали нескольких дельфинов, которые то и дело выныривали из воды, и их бархатные спины поблёскивали в лучах яркого солнца.

К Королеве подошёл мужчина лет тридцати пяти. У него были тёмно-русые волосы и серо-зелёные глаза. Он был одет в синюю рубашку, рукава которой закатаны до локтей, чёрные брюки и чёрные сапоги. На предплечье левой руки была татуировка в виде головы льва. В руках Роберт держал свою куртку, которую он поспешил накинуть на плечи Реджины. Королева улыбнулась и откинула голову на плечо мужчины. Коснувшись губами её щеки, Роберт обнял женщину, положив руки на едва заметный из-за свободной рубашки округлившийся живот Реджины.

Когда изображение исчезло, Реджина грустно улыбнулась и, разжав ладонь, посмотрела на пёрышко. Разве может она позволить разрушить хрупкое счастье Королевы и пирата, разве может она позволить навредить Генри, его семье и принцу Зачарованного леса? Нет. Определённо, даже самая дорогая сердцу вещь не стоила этого.

До крови закусив губу, Реджина крепко сжала в руке перо, забирая хранившуюся в нём магию. В белой дымке она стояла, опустив голову, не обращая внимания на катившиеся по щекам слёзы.

И без того практически невесомое пёрышко с каждым мгновением становилось всё менее ощутимым и вскоре вовсе растворилось. Белая дымка рассеялась.

Реджина рухнула на колени, обхватив плечи руками, до красных отметин впиваясь ногтями в нежную кожу.

Спустя несколько минут, успокоившись и взяв себя в руки, Реджина встала. Пожалуй, никогда она не чувствовала себя столь сильной. Несмотря на то что это было важно, особенной радости Миллс не испытывала.

Снова надев куртку, Реджина подошла к зеркалу и, натянуто улыбнувшись, подмигнула своему отражению.

Она обязательно победит и в этой битве. Иначе просто не может быть.