A Hire Understanding (джен)

Есть два момента, которые показались Мии достаточно странными в заявке о принятии на работу, которую ей прислали, на должность «Первого стажёра в Фей и Партнёры».

Во-первых, имя отправителя. Прошёл год или чуть меньше с тех пор, как она в последний раз его видела, но Мия, конечно, его помнила. Довольно трудно забыть имя безрассудного молодого студента, съевшего стекло, чтобы спасти свою демоническую девушку. (Эта же самая девушка, если честно, так же является и двоюродной сестрой Мии, но Мия никогда не сделала бы что-то столь отчаянное ради Далии, и она никогда, никогда бы не стала защищать её честь в суде — или где-либо ещё, если на то пошло).

Имени на верху документа хватило, чтобы Мия не выкинула его сразу же. Что она почти сделала, после того как споткнулась и чуть не упала из-за манильского конверта⁽¹⁾, поджидавшего его на полу офиса в то утро. Судя по всему, конверт подсунули под дверь вскоре после ухода Мии. По её мнению, это самый жуткий способ подать заявку на должность. Но, пожалуй, в этом был смысл. Тот молодой человек из её воспоминаний не делал того, чего от него ожидали. И, конечно, никогда не делал что-либо наполовину.

Вторая странная вещь заключалась в том, что она, вообще-то, не ищет никакого стажёра.

Она уставилась на имя в заголовке резюме, чудом избежавшего бесславной кончины в измельчителе бумаги и теперь лежащего на её столе. Имя выглядело довольно… профессионально, благодаря рубленому шрифту⁽²⁾.

Феникс Райт

Мия не ищет стажёра. И всё же она звонит Фениксу Райту.

* * *

Феникс звучал очень взбудораженным возможностью с ней встретиться — Мия была взволнована не меньше, особенно после столь экстравагантной подачи заявки — и прошло не очень много времени, прежде чем она оказалась сидящей в офисе, тет-а-тет с человеком из воспоминаний, с тем, кого она не ожидала увидеть вновь.

Не то чтобы она не хотела, нет. Мия просто уже привыкла к роли адвоката защиты. На короткий промежуток времени она становилась самым важным человеком в жизни клиента, его персональным рыцарем в сияющих доспехах. А дальше… всё. Дальше клиенты жили своей жизнью, а она — своей. И на самом деле это не плохо; в этом ведь и есть весь смысл — позволить её подзащитным продолжить жить дальше, на свободе.

И всё же вот он, прямо здесь, первый клиент, вернувшийся в её жизнь вновь, после давно окончившихся судов и заседаний, и она была пока не уверена, как к этому стоит относиться.

— Феникс, — начала Мия, — почему ты захотел стажироваться здесь?

— Что ж, мэм, я думаю, что Фэй и Партнёры воплощает собой дух…

— Нет-нет, — она его прервала. Мия благоразумно решила не уточнять, что конкретно он имел в виду под «воплощает дух»… конечно же, он не знает о её семье, да?.. — Я спрашиваю почему, Феникс, ты решил подать заявку сюда, когда я даже не ищу стажёра?

Краска на двери офиса едва-едва высохла, и, несмотря на столь оптимистичное «и Партнёры», стоящее после её фамилии в названии компании, она ещё и не думала кого-то нанимать. Единственный коллега, к которому она была готова, — это растение, купленное ею, чтобы оживить пространство (и которое она называла Чарли, когда никого не было поблизости).

— Ты знал об этом?

— Да, мэм, — сказал он по-глупому честно, выглядя почти гордым собой.

— И всё же ты подал заявку сюда.

— Да, мэм.

— Феникс, перестань называть меня «мэм».

— Хорошо, м… эм… — он оборвал себя на полуслове, прежде чем неуверенно продолжить: — Сэр?

Мия вздохнула, прислонив ко лбу руку, стоящую локтём на столе, предчувствуя жутчайшую головную боль, которая обязательно разразится по окончании этого собеседования.

— Называй меня Мия, пожалуйста.

— Конечно. Мия.

Мия лениво листала его заявку; она её уже прочитала, но, кажется, чего-то подобного ожидают от работодателя на собеседовании. Феникс молча смотрел, его глаза сверкали, будто следующие её слова будут, как минимум, великой философской истиной.

— Итак, ты знал, что мне не нужен стажёр, — едва ли это те философские рассуждения, которые он ожидал, но Мия ничего не может с этим поделать. — Так что же, чёрт возьми, заставило тебя обратиться именно сюда?

Он выглядел задумчивым. Не так, будто он не знал ответа, но как будто решая, скольким может поделиться.

— Я хотел работать с вами с прошлого года, — сказал он. Феникс не упомянул суд, но они оба понимали, что он имел в виду. — Я планировал подать заявку в «Адвокатскую Контору Гроссберга», но выяснил, что вы больше там не работаете. И, в итоге, я нашёл вас здесь.

Это должно было звучать зловеще, подумалось Мии, но Феникс говорил настолько серьёзно, что она нашла это милым. Она и не знала, что произвела на Феникса столь большое впечатление — ну, только если как женщина, разрушившая его только-только зарождающийся роман.

— Ещё я следил за некоторыми вашими делами, — продолжил он. — Вы довольно много работали за бесплатно, только на общественных началах, и представляли людей, за дела которых ни за что не взялся бы ни один другой адвокат. И… что ж, — он улыбнулся ей, и Мия обнаружила, что не может не улыбнуться в ответ, — вы поверили в меня, когда никто не поверил. Именно таким человеком я хочу быть.

«Таким человеком», а не «таким адвокатом». «Таким человеком». Довольно тяжело — осознавать, что кто-то смотрел на неё как на образец подражания. Мия запаниковала бы от подобной мысли, если б не была ею столь ошеломлена.

Она быстро перевела взгляд на бумаги, которые держала в руках.

— Кстати говоря, почему ты вообще хочешь устроиться в юридическую компанию? — спросила она, в итоге никак не прокомментировав его искреннее признание. — Мне казалось, ты занимаешься искусством.

— Вы правы, — сказал Феникс. Когда она приподняла бровь в непонимании, глядя на него, он пояснил: — У меня двойная специализация. Театр и правоведение. Мой наставник говорит, что между ними не такая уж и большая разница.

Мия улыбнулась. Что-то подобное мог бы сказать Диего за шестой дымящейся кружкой кофе, что-то, казавшееся либо невероятно глубоким, либо совершенно бессмысленным, в зависимости от безнадёжности взятого ею дела.

— Думаю, твой наставник прав, — сказала она. — Но ты не ответил на мой вопрос.

На лбу Феникса появилась складка, когда он обдумывал, как ответить. Она заставила его выглядеть старше… хотя нет. Складка заставила его выглядеть более серьёзным, чем когда Мия видела его в прошлый раз; более серьёзным, чем когда он клялся перед судьёй, что не убивал Дуга Своллоу. Более серьёзным, чем когда Далия Хоуторн разбила его сердце.

— У меня есть друг. Ему нужна помощь, — сказал он после мгновения тишины.

— И правда, — сказала Мия. Его слова показались ей знакомыми. Они пробудили смутное воспоминание об их разговоре в прошлом году. — Ты упоминал об этом. Но суд над твоим другом, должно быть, уже давно закончился?

Феникс улыбнулся. Но улыбка его вышла кривой, не достигшей глаз.

— Он не обвиняемый, — объяснил он. Немного поколебавшись, он спросил: — Вы знаете Майлза Эджворта?

Реакция Мии — что-то между фырканьем и лающим смешком, звук настолько абсурдный, наверняка шокировавший бы тётю Морган, достигни он её ушей.

— Не говори мне, что это он копает под твоего друга. Я никогда не встречала никого более претенциозного, чем… ох.

Феникс ничего не сказал, но Мия всё осознала сама, с внезапно затопившей её виной, едва он посмотрел на неё этими своими большими, тёмными глазами взглядом побитой собачки. Что напомнило Мии тот момент, когда она впервые открыто обвинила его дорогую Долли.

— О боже, — тихо пробормотала она. После, для пущей убедительности, повторила: — О боже. Твой друг, которому ты хочешь помочь, — Майлз Эджворт?

Феникс неловко засмеялся, так, как смеются, когда не знают, что сказать, и в итоге оказываются в ещё более неудобном положении. Мия почувствовала новую волну вины за то, что именно она является причиной его смущения.

— Я ходил с ним в школу, — пояснил Феникс. — В четвёртом классе. Он… он помог мне однажды, и я ему очень обязан.

— Понятно, — сказала Мия. Она была абсолютно горда собой за то, что успешно подавила желание спросить, каким был Майлз Эджворт в начальной школе, был ли он и тогда таким же… вычурным.

— Когда мы были детьми, он всегда говорил, что хочет стать адвокатом защиты, как и его отец, — сказал Феникс. — Но он… в общем... он внезапно ушёл из нашей школы в том году. Я так и не смог узнать, что случилось. Как и не смог связаться с ним. Но в прошлом году я случайно увидел его в новостях.

— Демон-прокурор, — понимающе протянула Мия. Она помнила те заголовки.

Феникс кивнул:

— Я так и не отплатил ему за то, что он для меня сделал, — его слова трезвые и осмысленные, скрывающие нечто большее. — Но я думаю, что это может быть моим шансом. Понимаете, я не могу поверить, что Майлз добровольно отказался бы от своей мечты стать адвокатом. Мне кажется… что-то произошло. И я должен узнать, что именно.

— Значит, ты так круто поменял свою жизнь только ради него?

И Феникс — искренний, мягкий Феникс — посмотрел ей в глаза и сказал:

— Да.

Мия подумала о Диего, погружённом в сон, из которого он, возможно, никогда не выйдет. Она вспомнила о Лане, с которой они давно уже не разговаривали, с тех пор как Лана взялась за дело Джо Дарка.

Она подумала о своей маме.

— Я понимаю, — сказала она тихо.

— В любом случае, — начал он, опустив взгляд на невзрачный офисный ковёр под их ногами, — я могу рассказать вам больше о моём опыте работы с законом, если хотите. Я знаю, опыт не слишком впечатляющий, если не учитывать учебные задания, но…

— В этом нет необходимости.

Он вновь поднял на неё взгляд, широко распахнув глаза; на его лице застыло удручённое выражение с примесью страха, будто он ожидал, что Мия следующими словами разрушит все его мечты.

Тогда она улыбнулась и спросила:

— Ты сможешь начать с понедельника?

— С-серьёзно?

— Есть кое-что, о чём тебе не расскажут в юридической школе, Феникс, — сказала Мия, и господи, неужели она начала говорить как Диего? — Быть адвокатом значит верить в людей. Даже когда это трудно, даже когда дело кажется безнадёжным. Потому что каждый заслуживает того, кто будет за него бороться.

Феникс слушал её, затаив дыхание, и Мия заметила знакомое сияние в его глазах.

Однажды Феникс Райт станет блестящим адвокатом защиты.

— У тебя есть сердце для этого. Ты только что мне это доказал, — она слегка наклонила голову вбок и одарила его ободряющей улыбкой, той, которую обычно приберегала для самых безнадёжных клиентов. — Остальному я тебя научу.

— С-спасибо вам! — он запнулся, захлебнувшись воздухом от восторга, а после громче повторил: — Спасибо вам, Мия!

Он вскочил и подбежал к ней, и на какой-то ужасный момент у Мии мелькнула мысль, что он собирается обнять её; но вместо этого он взял её ладонь в свои и энергично затряс её.

— Вы не пожалеете об этом, — пообещал он.

Мия кивнула, хотя была совсем не уверена в реальности этого обещания. Она, в конце концов, понятия не имела, как быть наставником.

— Спасибо, что пришёл сегодня, Феникс, — сказала она, не зная, что ещё добавить.

— Конечно. Конечно! Без проблем! — Феникс почти заплёлся в собственных ногах, пока, словно буря энергии, шёл к двери её офиса. Он всё время оборачивался, словно ожидая, когда Мия скажет ему, что собеседование было не более, чем сном. — Я очень ценю это. Я… я не могу передать, насколько.

— Феникс? — окликнула она его, когда он дошёл до двери. — И последнее.

Он оглянулся через плечо:

— Да, мэ… эм, Мия?

— Не надевай шарф, — сказала она, улыбаясь. — Это моя фишка.

Феникс рассмеялся.

— Конечно, Шеф. До понедельника!

«Шеф, хах?» — подумала Мия. Ну, по крайней мере это лучше, чем «мэм».

1) — большой конверт из канатной ("манильской") бумаги желтоватого цвета. Используется для пересылки крупной (многостраничной) корреспонденции.

Вернуться к тексту

2) ру́бленый шрифт — шрифт без засечек (у букв отсутствуют какие-либо дополнительные элементы, "засечки").

Вернуться к тексту