Новобранцы (джен)

Массивные створки полетной палубы закрылись за кормой последнего шаттла, и диспетчерская доложила о завершении посадки. Суперинтендант переключила экран на внутренние камеры, полюбовалась на выстроенные в линию «Валькирии» и отключилась.

— Что ж, мистер Одо, крыло на борту, — сообщила она, заложив руки за спину, — и у нас резко прибавилось работы.

— Здесь не более ста человек — в масштабах станции это пустяк.

— Вы ошибаетесь, старший инспектор, — Эзри улыбнулась, — три дюжины из них — пилоты. Позвольте кое-что объяснить вам, старший инспектор.

— Я слушаю, мисс Тиган, — Одо развернул кресло и кивнул на него, — присаживайтесь.

— Благодарю... Итак, вы не знакомы с теми, кто летает на истребителях? Впрочем, раз вы спрашиваете... Это люди совершенно особого склада. Молодые офицеры с великолепной подготовкой, отличники по основным дисциплинам, в прекрасной физической форме... Но не просто недисциплинированные, а настоящие враги дисциплины. Тем не менее, им это прощают. Им прощают почти все, а ведь это отпетые бретеры, развратники и большие любители спиртного. И прощают эту недисциплинированность потому, что они редко доживают до отставки... Большинство погибает в первые десять лет службы — потому, что в бою «Валькирии» всегда отправляются в самый ад...

— Мисс Тиган, — Одо потер подбородок, — мне хотелось бы уточнить, не преувеличиваете ли вы? Насколько я успел заметить, вы имеете такую склонность.

— Конечно, я немного преувеличила кое-какие детали, но в главном — к пилотам следует относиться менее взыскательно — совершенно точно. Это избавит как нас, так и коменданта от множества проблем... И, раз уж речь зашла о проблемах, нам пора на совещание.

Генерал Сиско пребывал в скверном расположении духа — впрочем, это было довольно обычным его состоянием с тех пор, как он стал комендантом. Работа была куда более нервной, чем командование бригадой или дивизией, и множество гражданских на станции положения дел не улучшали никак...

— Леди и джентльмены, — обратился он к собравшимся на невысокого черноволосого мужчину в комбинезоне пилота, — позвольте представить — флайт-капитан Очир, командир крыла. Прошу, как говорится, любить и жаловать... И, кстати говоря, у крыла недостает четырех техников, что и является повесткой дня нашего совещания. У нас некомплект персонала, леди и джентльмены, и весьма серьезный. Нам необходимо еще двести человек, причем как минимум половина из них — со средним техническим или высшим образованием. Остальные пойдут в гарнизон станции. Кроме этого, капитан Пикард проинформировал меня, что «Энтерпрайз» также нуждается в пополнении — пятнадцать человек матросов и два-три человека, пригодных в мичманы — и попросил меня оказать содействие. Все это прекрасно, за исключением одного — где нам взять всех этих людей?

— Сэр, разрешите высказаться? — немедленно встряла Кира и, дождавшись кивка, продолжила:

— Бои на Баджоре закончились всего десять дней назад. Как мне представляется, не самый подходящий момент для объявления мобилизации.

— Но она нам и не требуется — мы можем получить кадры у ополчения.

— Боюсь, не выйдет. Там царит страшная неразбериха — все-таки, переход на легальное положение и приток добровольцев... Да и большинство баджорцев завербовались только потому, что могут служить на месте...

— И тогда мы располагаем двумя категориями: искатели приключений и сироты, которых, по сути дела, ничего не держит на планете, — присоединился к разговору епископ, — если не ошибаюсь, мичманы и кадеты поступают на обучение с шестнадцати лет, а многие выросшие сироты так и остались работать в приютах, поскольку им просто негде жить...

— А ведь вы правы, отец Виктор, — воскликнула баджорка, — там найдется сколько угодно желающих. Вот только...

— Да, полковник?

— А как быть с остальными детьми? Да и не только детьми, если уж на то пошло.

— Как глава христиан Баджора я получаю пожертвования от них и, кроме того, весьма щедрое содержание от Церкви, — отозвался епископ, — и, поскольку сам я нуждаюсь в ничтожной доле этих средств, а казна епархии едва ли не переполнена, мы можем выделить принявшим сирот семьям пенсион — может быть, и небольшой, но вполне достойный...

— Я сообщу Наместнику об этом предложении, — Кира сделала пометку в планшете, — хотя, боюсь, кое-кто из ведеков этого не одобрит.

— Скажите прямо — Вин, полковник! — неожиданно разозлился казначей, — «не одобрит»! Да я опасался бы за свою жизнь на вашем месте!

— Видят Пророки, вы преувеличиваете, господин казначей! Почему, хотела бы я знать, вы отказываете человеку в добросовестном заблуждении, изыскивая злой умысел?

— Заблуждение?! Вы называете это заблуждением, полковник? Эта властолюбивая еретичка...

— Господа! — Сиско постучал по столу, — давайте все же вернемся к делу!

Даже совещание когда-нибудь, но заканчивается. И, поскольку тактик сменилась с вахты, а у начальника полиции был перерыв, триллы отправились в клингонский ресторан.

— А он милашка, правда? — Эзри толкнула подругу локтем, кивая на сидевшего за соседним столиком клингона во флотском мундире.

— У тебя сейчас закуска расползется, — Джазия поставила опустевшую кружку, — но, в общем, неплох, да. Кто это?

— Уорф, сын Могха, тактик с «Энтерпрайза». Воспитан терранами и даже крещен.

— Крещеный клингон? Да ты не шутишь ли, подруга?

— Да какие тут шутки? — возмутилась Тиган, — его действительно крестили. Правда, набожным я бы его не назвала. Если он во что и верит, так только в своих богов, хотя сына своего тоже крестил.

— Сына?!

— Да, его зовут Алшандар. Бедняжка остался сиротой семь лет назад...

— То есть, ты утверждаешь, что этот парень — воспитанный на Терре клингон-христианин, тем не менее, придерживающийся клингонских традиций? — осведомилась Джазия, — а не врешь ли?

— И в мыслях не держала! — возмутилась Эзри, — в конце концов, мне не веришь — спроси у него.

Женское любопытство, да еще и подогретое бладвейном — страшная сила. И Дакс не выдержала. Прихватив стакан, девушка подошла к столику клингона со словами:

— Добрый день. Коммандер Уорф, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — рыкнул клингон.

— Джазия Дакс. Не помешаю? — она уселась за столик.

— Дакс?.. — заинтересовался Уорф, — родственница Курзона Дакс?

— В некотором смысле я и есть Курзон. Дакс — симбионт. И, кстати говоря, я не припоминаю, чтобы Курзон с вами встречался.

— Я о нем слышал, но никогда не встречал, хотя и хотел.

— Ну, в некотором роде вам это удалось — хотя и не могу сказать, можно ли считать Джазию заменой Курзону... Кстати, говорят, вы христианин — это правда?

— Меня крестили приемные родители, это факт. Но не более того...

— Вам что-нибудь заказать? — Джазия отловила официанта.

— Сливовый сок.

— Два стакана сливового сока. Любопытно — первый раз вижу, чтобы клингон пил что-то подобное...

— Не говорите, пока не попробуете, Джазия. Это напиток истинного воина, — заявил клингон, — кстати говоря, где вы служите?

— На станции, — сок и впрямь оказался вкусным, хотя что вызвало столь восторженную реакцию клингона, девушка все-таки не поняла, — надолго к нам?

— Сегодня уходим. Отведем поврежденные корабли на ремонт, а потом перебазируемся сюда.

— Надолго?

— До конца войны, — Уорф пожал плечами, — что ж, мне пора. Приятно познакомиться.

— Удачи, коммандер. Буду рада продолжить знакомство, — ответила Дакс. Совершенно искренне.

Отдав честь, флотский лейтенант представился:

— Лейтенант Уэсли Крашер, вербовочная партия Первой крейсерской. Со мной — сержант Окадзима и капрал Т'Лар.

— Принято. От станции направлены доктор Башир, сержант Рамзей и капрал Кирби. Команда ожидает вас у четвертого шлюза

— Так точно, генерал, — снова отсалютовал Крашер.

Разомкнулись захваты, вспыхнули сопла двигателей, и старый внутрисистемный транспорт лег на траекторию полета к Баджору.

— Интересно, много ли мы наберем? — спросил Уэсли, ни к кому не обращаясь.

— Полагаю, наши планы будут выполнены, — отозвалась вулканка, — сэр. Если тебе предлагают даровой стол и верный заработок — согласиться вполне логично.

— Кстати, капрал, а вы-то почему соблазнились императорским шиллингом?

— Это было логичным решением стоявших передо мной проблем, — вулканка явно не хотела развивать тему.

Уэсли настаивать не стал. Отвернулся к иллюминатору, вытащил из кармана кошель с церемониальными монетами, взвесил на руке и снова убрал. Императорский шиллинг... Та еще ноша, только это понимаешь далеко не сразу. А когда понимаешь, обычно уже поздно — деваться некуда, пока не кончится контракт, да и тогда — вряд ли тебя отпустит эта жизнь...

Погасив скорость, транспорт вышел на орбиту Баджора, и Уэсли включил планшет, выведя на экран координаты и передав их на компьютер транспортера.

— Вперед, леди и джентльмены, посмотрим, что у нас получится.

Мир вокруг рассыпался призрачно-синими искрами, чтобы сложиться вновь в приморский город и сиротский приют — первый в цепи их целей...

Директор — высокая хмурая женщина — вежливо кивнула гостям и пригласила их в актовый зал, где собрались потенциальные рекруты — десятка четыре, как прикинул Крашер, и не только баджорцы, но полукровки и даже несколько чистокровных кардассиан. Остановившись у стола, Уэсли пристально разглядывал собравшихся. Здесь были не только подростки — хотя закон и требовал обеспечить сирот жильем, выполнить его удавалось отнюдь не всегда...

Наконец, Уэсли извлек из кармана кошель и бросил его на стол — монеты тяжело звякнули — и заговорил:

— Пять веков назад я бы просто бросил несколько этих монет на пол— и те, кто их подобрал, стали бы солдатами — вне зависимости от их желания. Но сейчас времена другие, и я просто спрашиваю: кто из вас хочет получить императорский шиллинг и все, что к нему причитается? Только учтите — пути назад у вас не будет, и даже после демобилизации вы останетесь солдатами... Итак, кто желает решить все свои проблемы — так или иначе?

Наступила тишина. Затем, минуту спустя, один из баджорцев подошел к столу, внимательно изучил планшет с контрактом, вписал свое имя и прижал палец к сенсору. Крашер извлек из кошеля монету и бросил ее новобранцу.

— Теперь ты в армии, — сказал он.

За первым последовал второй, за ними — другие, и вскоре Уэсли снова затянул кошель и вернул его в карман. Отказавшихся не было...

— Транспорт, прием. Поднимайте, — распорядился Крашер, — доктор Башир, будьте добры, осмотрите рекрутов.

Первая группа вместе с медиком покинула планету, минуту спустя за ней последовала вторая, затем — третья. Последними на борт поднялись сами вербовщики.

Пока Уэсли договаривался со следующим приютом из своего списка, Башир занимался обследованием новобранцев, а сержант Окадзима стоял, прислонившись к переборке у двери и разглядывал пополнение.

Конечно, новички нервничали и, конечно, старались этого не показывать. Кто-то сидел в кресле и дремал — или делал вид, что дремлет, трое-четверо разложили кресла и спали. Другие бродили по отсеку или стояли возле иллюминатора, или просто сидели, крутя что-нибудь в руках или уткнувшись в книгу. Кто-то молился. Худощавая, неожиданно смуглая баджорка подбросила на ладони шиллинг, посмотрела на него и тихо рассмеялась.

— Ты, — палец сержанта нацелился на девушку, — подойди.

Баджорка сорвалась с места и застыла перед сержантом.

— Имя?

— Ишан Фала, сэр.

— И что тебе выпало, Ишан?

— Орел, сэр.

Азиат извлек из внутреннего кармана свой собственный потертый шиллинг. Подбросил его, поймал и зажал в кулаке.

— Что выпало? — поинтересовался он.

— Орел, сэр. Я так полагаю, сэр.

Окадзима разжал кулак — монета действительно лежала на ладони гербом вверх.

— Прекрасно, — сказал он, убирая шиллинг, — без очереди к Баширу, потом ко мне. Рядовой Ишан, вы меня поняли?

— Так точно, сэр.

Баджорка исчезла за дверью, а сержант, вытащив свой планшет, нашел в списке ее имя и вписал в поле «Назначение»: «Энтерпрайз», десант, старшина учебной команды». Затем планшет вернулся на место, а сержант продолжил изучение рекрутов...

— К сожалению, это все, кто у нас есть, — старый баджорец кивнул на пятерых подростков, пытающихся изобразит стойку «смирно», — но, как выяснилось, в нашем городе нашлось довольно много желающих. Я попросил их собраться у ворот и дождаться вас...

— Впускайте, — перебил его Крашер, — посмотрим, что это за люди.

Очень скоро во дворе собралось не меньше сотни человек, среди которых Уэсли не без удивления заметил несколько солдат ополчения.

— Мистер Рамзей, — обратился он к тощему блондину с сержантскими шевронами, — ваш выход.

Сержант повернулся к толпе и рявкнул:

— Смирно! Ополченцы, два шага вперед! Вы здесь что делаете?

— Нас демобилизовали, сэр, — ответил один из них, — а нам на гражданке делать нечего, вот мы и решили снова завербоваться.

— Превосходно, — блеснуло, переходя из рук в руки, серебро, — считайте себя сержантами. Ну, мальчики и девочки, чего стоите? Вы же добровольцы, нет?

Баджорцы зашевелились и стали подходить к лейтенанту, так что довольно быстро получилась небольшая очередь.

— Родственники? — поинтересовался Уэсли, введя подряд две одинаковых фамилии.

— Так точно, сэр, — худощавый баджорец кивнул, — я хотел в ополчение записаться, но когда сестренка в армию подалась, стало стыдно.

— Ну и молодец, — буркнул офицер, бросив ему монету, — только не жди, что вместе останетесь.

Прошло около часа, прежде, чем Крашер сунул планшет в чехол и скомандовал:

— Поднимайте!

Пока новобранцы отправлялись на борт, Уэсли листал списки. Сто пятьдесят два человека, не хватает даже для станции. С другой стороны, они пока обработали только два адреса из всего списка, и если так будет в каждом...

Конечно, такое получалось не каждый раз, но все же... все же это было. Каким-то образом баджорцы узнавали о наборе — и несколько десятков человек собирались у очередного приюта, желая записаться в армию или на флот. Потому, что у них не было работы. Потому, что их подозревали в связях с кардассианцами. Потому, что были полукровками... Но все они хотели действительно сражаться за Баджор, словно стыдясь тех, кто век назад капитулировал перед Протектором. Да, большинство баджорцев все же вступало в ополчение, не желая покидать планету, но и тех, кто хотел настоящих сражений, было достаточно...

Прошло шесть часов — и транспорт, заполненный до отказа, отбыл на станцию, имея на борту более пяти сотен (пятьсот двадцать один, не преминула уточнить вулканка, вызвав станцию) новобранцев. Из них Крашера интересовали всего пятнадцать, и их-то он и искал — и небезуспешно. Почти сразу обнаружились два техника-подпольщика, знакомые с импульсными двигателями и пятеро крепких и неглупых ребят, которых можно было без особого труда выучить на любую специальность. Дальше дело пошло медленнее, но все же к тому моменту, когда транспорт причалил к станции, пополнение было готово. Была готова и учебная команда десантников, а потому Уэсли вернулся со своими людьми на «Энтерпрайз», оставив неизбежную суматоху распределения на других. Вслед ему прозвучало несколько не слишком вежливых замечаний, но связываться всерьез с офицером флагмана Первой крейсерской не рискнул никто. Тем более — с этим офицером...

Рота солдат в новеньких мундирах выстроились на палубе, неотрывно глядя на тощего светловолосого штаб-сержанта.

— Значит, так, мальчики и девочки, — сержант прошелся перед строем, заложив руки за спину, — зовут меня штаб-сержант Рамзей, и я для вас — наихудший ночной кошмар и наизлобнейший сукин сын, потому как я — старший сержант роты, а вы — сосунки. И я вас буду гонять... Уж как я вас буду гонять — взвоете! Поняли?

— Так точно, сэр! — рявкнули девяносто глоток.

— Боитесь меня?

— Так точно, сэр!

— Нет, вы меня еще не боитесь... Но скоро забоитесь так, что взвоете! Смирно! Отставить разговорчики, вы, беременные крокодилы!

Кто-то вздохнул, кто-то усомнился в том, что идея податься в армию была здравой, но вслух высказываться не захотел никто — да и смысла в этом не было. Что поделать — теперь ты в армии...