На дороге в Мандалай (джен)

-…Балалайки нет в конторе? С утра? Ну ладно, насколько я понял, ничего срочного нет. Просто передайте ей, что этот тип во Владивостоке и в Японии покажется не скоро. Да, именно так. До свидания, — Рок положил трубку. Хм, занятно — обычно глава русской мафии не исчезала без предупреждения. Впрочем, какая разница? Никакой…

— Всем привет. А где Датч? — японец остановился на пороге.

— Да фиг его знает, — отозвалась сидевшая на диване Реви, выглянув из-за журнала, — утром ему кто-то позвонил, и он тут же смылся, куда — не сказал.

— Забавно, — Рок ушел на кухню, извлек из холодильника две банки пива и вернулся в комнату, — Балалайка, оказывается, тоже куда-то уехала. Утром. Одна…

— Действительно, забавно, — девушка отложила журнал, — интересно, босса долго не будет?

— Представления не имею. Слушай, может в «Желтый флаг» пойдем? Делать-то все равно нечего, — предложил Рок, — я угощаю.

Секунд тридцать Реви рассматривала его, видимо, пытаясь решить, в своем ли он уме — а затем неожиданно кивнула:

— Ладно, пошли.

Разумеется, Двурукая открыла дверь пинком. Да так и зависла, ибо увиденного — и услышанного — вполне хватало на то, чтобы отправить в астрал любого. Рок пробрался следом за ней, ломая голову, что же случилось.

— Эй, что… О богиня Каннон!

Реви, наконец, пришла в себя, но ее замечание было далеко не столь благочестивым, хотя по смыслу и соответствовало.

То, что в «Желтом флаге» обнаружился Датч, было, конечно, делом обычным. Зато Балалайка, сидевшая за одним столиком с ним, была гостьей абсолютно невероятной. А еще более невероятным было то, что оба были навеселе. Третьим за их столиком был незнакомый высокий старик с густой копной седых волос и королевской осанкой. И — что бы уж добить любого невезучего свидетеля — все трое хором распевали «Янки Дудл»…

— Твою же мать… — наконец, сумела выдать что-то осмысленное Реви, — это вообще что?

— Да так, встреча старых друзей, — ответил Датч, когда песня закончилась, — это — Рыжий Ханрахан, и это все, что вам обоим стоит знать. И вообще, дети мои, выпейте-ка за наше здоровье!

Непривычное обращение резануло слух. Рок едва не скривился, но все же последовал совету босса. Утащив Двурукую в угол, подальше от странной троицы, он потребовал у Бао бутылку водки, наполнил стаканы и залпом выпил свой.

Помогло — мысли не то, чтобы прояснились, но хоть как-то задвигались на алкогольной тяге.

— Ты хоть что-нибудь понимаешь? — спросил японец, отдышавшись.

— Ничего, — Реви опустошила стакан и потянулась за бутылкой, — не то, чтобы я хорошо знала обоих, но все-таки знаю. И такой сцены представить не могу, да и об этом Ханрахане первый раз слышу. А чтоб сестра вот так пьянствовала — это просто бред!

— Да, я бы тоже подумал, что обкурился, но ведь нет же… Или, — с надеждой пробормотал Рок, — да, и это просто глюки?

— Хрен там… — Реви снова наполнила стаканы, — это, увы, не глюки… Не могла же я в бреду услышать песню, которую никогда не слышала?

— Вообще-то, да, — признал Рок, — такого быть не может. А я тоже этой песни никогда не слышал.

Странное трио за столиком продолжало веселиться, распевая:

Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!

Ждем солдата в Мандалай,

Где суда стоят у свай,

Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!

На дороге в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

Ситуация была настолько неправильной, что не выдержала даже Реви.

— Слушай, давай допьем и свалим отсюда? — предложила она.

— Согласен. Еще немного — и я точно свихнусь, если все еще этого не сделал.

Бутылка опустела, и бывший клерк и стрелок почти бегом пустились прочь из бара, а вслед им неслось:

Там, к востоку от Суэца, злу с добром — цена одна,

Десять заповедей — сказки, и кто жаждет — пьет до дна,

Кличет голос колокольный, и привольно будет мне

Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне

На дороге в Мандалай,

Где суда стоят у свай,-

Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай

О, дорога в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

Ближе к вечеру все та же троица появилась в доке.

— В общем, так, — Датч разглядывал свою команду, -меня не будет с неделю, Балалайки тоже. Поскольку катера тоже не будет, можете отдыхать и развлекаться, как хотите. Ясно?

— Ясно… — почти хором отозвались все трое.

— Рад за вас, — негр поднялся на борт, — короче, счастливо оставаться.

Пара минут — и потрепанный «Элко» набирает скорость, удаляясь от берега. Бенни куда-то смылся, и Рок с Реви остались на причале вдвоем.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — признался японец, — а ты?

— Не больше твоего. Дальше-то что?

— Ну, будем развлекаться и отдыхать, раз босс велел…

(четыре месяца спустя)

Распечатав телеграмму, Балалайка внимательно прочитала ее — и смяла бланк в кулаке.

— Капитан? — Борис напрягся. Отсутствующий взгляд, смятая телеграмма, странный блеск в глазах… — что-то случилось?

— Ничего особенного, сержант… Меня не будет на месте пару часов — предупреди, чтобы не искали.

— Хорошо.

И, отвернувшись к окну, Владилена украдкой смахнула слезу…

Перепалку прервало появление в дверях Датча. Босс был непривычно задумчив и слегка рассеян. Из кармана куртки торчал уголок тщательно сложенной телеграммы.

— Опять гавайка? — сердито осведомился он, — уймитесь уже, оба. У меня дела, так что клиенты на тебе, Рок. Поняли?

— Понял.

— Угу…

— Прекрасно, — и Датч удалился.

Они снова встретились у Бао, за тем же самым столиком.

— Такие дела, — грустно произнесла Балалайка, разглаживая на столе смятый листок бумаги, — думаешь, он знал?

— Думаю, да. Потому и торопился…

— Эх… — женщина наполнила две рюмки, — ну, помянем старика Ханрахана…