Ледяной Круг (джен)

Итто рикуи Кавагути Каору остановился, переводя дыхание, и прислушался. Кажется, оторвался, хотя отделаться от ребят из Управления расследований общественной безопасности просто невозможно... Или почти невозможно, но лично у него, Каору, есть только один шанс, да и тот более, чем сомнительный. Но если ему не поможет Безумное Облако, слывший чудотворцем, то не поможет уже никто и ничто. Слишком глубоко он провалился в болото национальной безопасности, слишком много знал и видел, чтобы остаться в живых. Все его товарищи уже мертвы — «несчастный случай» на учениях, да и он сам выжил только чудом... И теперь ему срочно требуется ещё одно. И единственный шанс — странный монах с нелепым прозвищем, которого считали то ли просветлённым, то ли помешанным...

 

Монах сидел у входа в пещеру и наигрывал на флейте какой-то разухабистый мотив.

— А ты подрос, Наруто, — заметил он, отложив флейту.

Каору, которого за доставшиеся от матери-американки светлые волосы с детства сравнивали с этим героем, зарычал.

— Я пришёл за помощью, а не за глупыми шутками!

— А ты не думаешь, что это одно и тоже? Впрочем, предупреждаю сразу: я не могу тебя отправить в Россию под видом миссионера. Поймают.

— С чего ты взял, что я туда собираюсь?

— Так это же очевидно... Скажи, что делать, если богиня Каннон выпьет твоё сакэ?

— Э-э... — Каору завис, поражённый и внезапностью смены темы, и нелепостью вопроса. — Ещё налить?..

— Вряд ли ты постигнешь Будду в нынешнем перерождении, но если оно тебе не надоело, иди в пещеру и пройди ее насквозь, да не забудь подобрать всё, что увидишь. — Задумчиво произнёс монах и снова принялся играть.

Терять было нечего, и Каору вошёл в пещёру. Может, и впрямь получится сбить погоню со следа и сбежать из Японии...

Пещёра была длинной и извилистой, Каору вскоре потерял счёт поворотам, запнулся о какой-то свёрток, подобрал его и пошёл дальше — к появившемуся впереди светлому пятну. К выходу...

Первым сюрпризом стал подобранный свёрток — завёрнутая в ткань катана. Вторым — местность, ничуть не напоминающая Японию, а третьим и самым неприятным — двое целившихся в него лучников...

— И кто вы такие? — пробормотал Каору, но, естественно, остался не понят. — Английский, конечно, тоже бесполезен?

Как ни странно, английский язык вызвал у аборигенов повышенный интерес. Во всяком случае, луки они опустили и начали оживлённо переговариваться. Кавагути поморщился — то, что он попал в параллельный мир, было очевидно, но это только в скверной манге герой сразу начинает понимать аборигенов, так что его проблема вполне ожидаема... И, в принципе, решаема, но времени займёт немало. А пока что придётся не делать резких движений...

Лучники, тем временем, о чём-то договорились, и тот, что выглядел постарше, жестами распорядился следовать за ним. Каору кивнул и подошёл, держа руки на виду. Старший лучник шел впереди, за ним — японец, а за ним — второй лучник, державший лук опущенным, но с наложенной стрелой.

Через несколько минут троица подошла к небольшому лагерю — четырём палаткам, самую большую из котороых охраняли двое часовых. . Эти отличались от его охранников — были немного ниже ростом, черноволосы и светлокожи, тогда как лучники напоминали викингов из исторического фильма. Кроме того, охранники, помимо мечей были вооружены длинноствольными пистолетами. Короткий разговор — и его пригласили войти.

Большую часть палатки занимал низкий стол, за которым сидел неопределённого возраста мужчина — такой же темноволосый, как и стражники, но более смуглый и, как неожиданно понял Каору, обыкновенной европейской внешности. Старший лучник коротко отчитался, выслушал ответ и вышел вместе со своим товарищем.

— Вы действительно говорите по-английски? — спросил хозяин палатки.

— Да, сэр, — после всего, что случилось за сегодняшний день, Каору утратил способность удивляться. — Это параллельный мир, сэр? Меня зовут Кавагути Каору, капитан Сил Самообороны Японии, и я оказался здесь... в общем, случайно.

— Саймон Трегарт, бывший полковник армии США, а ныне лорд-регент Эсткарпа. Присаживайтесь, капитан — нам предстоит долгий разговор...

 

Разговор затянулся до ночи — Каору интересовали любые подробности мира, в котором он оказался, а Трегарта — события, последовавшие за его побегом...

— Вот, значит, как... Что ж, капитан Кавагути, добро пожаловать, — сказал Трегарт, когда японец закончил свой рассказ. — Думаю, этот мир понравится вам больше, чем родной. А теперь... — он кивнул девушке в сером платье и произнёс несколько слов на местном языке. — Пожалуйста, приложите камень ко лбу.

— Для чего? — спросил Каору, разглядывая серебристый камень, мягко согревавший пальцы.

— Это позволит вам решить проблему языкового барьера... Хотя и не полностью, но вы хотя бы получите основы местного языка, а остальное — дело практики.

— А это точно сработает? — Каору прижал камень ко лбу.

Голова закружилась, в ушах зашумело и японец на несколько секунд потерял связь с реальностью. Придя в себя, он покачал головой и вопросительно присмотрел на девушку.

— Как вы себя чувствуете? — осведомилась она.

— Довольно странно, но я вас понимаю.

— Прекрасно! — девушка забрала камень и повесила его на шею. — Я бы посоветовала вам отдохнуть и поесть — подобного рода магия утомительна для обоих. Джомми проводит вас... И я очень прошу вас рассказать о вашем мире как можно больше — когда отдохнете, конечно.

— С удовольствием. Но, простите, не знаю вашего имени...

— Имя волшебницы — тайна!

— Пусть так, но ведь как-то люди называют вас — прозвищем, титулом...

— Мотылёк.

— Рад знакомству с вами, госпожа Мотылёк, — Каору встал и поклонился. — Пусть это и не имя, но оно прекрасно подходит вам...

 

Проводив взглядом вышедшего из палатки японца, Саймон спросил:

— Что ты думаешь о нём?

— Он говорит правду, и у него есть Дар, — ответила волшебница. — Очень необычная сила, кажется, она основана на воображении... Думаю, он воспользуется ей в бою, и сам будет этим удивлён.

— Дар меня не удивляет — полагаю, Врата открываются только для тех, у кого он есть... Но вот его возможности хотелось бы увидеть.

— Боюсь, это произойдёт раньше, чем всем нам хотелось бы, — хмуро заметила волшебница.

 

Оставшись один, Кавагути Каору избавился от снаряжения, повалился на одеяло и принялся думать. Получалось, вопреки обыкновению, не слишком хорошо...

Итак, имеется параллельный мир, где что-то не так с законами физики... Хотя, возможно, это лично он не знает каких-то деталей — например, магия как-то связана с тёмной материей или тёмной энергией, что ещё менее понятно. Впрочем, вопрос о природе магии пока что непринципиален — есть и более важные. И первый и самый главный — что делать дальше? Второй, важный ничуть не менее — кто все эти люди? Интуиция говорила, что доверять им можно, а Каору привык ей верить. Что бы ни творилось в этом мире, кто бы с кем не враждовал — Кавагути Каору выбрал сторону.

Ещё один вопрос — меч. Отличная катана, откованная из непонятного сплава странного голубоватого оттенка, с чёткой линией хамона... Этот меч нуждался в имени, и Каору уже знал это имя.

Встав, он извлёк меч из ножен и почтительно поклонился ему.

— Я, Кавагути Каору, приветствую тебя и даю тебе имя Хьоринмару. Будь верным спутником мне, покуда не придёт для меня время отправиться к новому перерождению.

Что-то изменилось. Меч как будто стал легче и удобнее, а когда Каору сделал несколько выпадов, вспоминая навыки кендзюцу, ему показалось, что Хьоринмару сам поправляет его движения... Возможно, это было иллюзией, но японец не стал бы сходу отрицать, что это магия — после всего, что произошло за этот день, магия была наилучшим объяснением.

Закончив упражнения, Каору снова погрузился в раздумья. Разговор с Трегартом ответил на многие вопросы, но породил ещё больше новых, и было необходимо тщательно обдумать всё услышанное... Тем более, что его собственные действия тоже создали много вопросов. Впрочем, все они сводились к одному — обладает ли магией меч, Каору, или же они оба?

— Вы оба, — донеслось от входа.

— Я говорил вслух?

— Да. Простите меня за вторжение...

— Входите, — Каору вскочил. — Конечно же, у вас множество вопросов, да и мне необходимо спросить вас о многом...

— Да, и вы, полагаю, голодны, — волшебница вошла в палатку и протянула Каору котелок. — Думаю, ничто не помешает нам совместить ужин и беседу.

— Это кажется разумным... Кстати, с каждой новой фразой ваш язык даётся мне всё лучше и лучше, — японец вынул из кармана куртки палочки и приступил к еде. — Спрашиваете, госпожа Мотылёк, я отвечу на все волосы, какие только смогу.

— Просто расскажите как можно подробнее о том, как вы попали в наш мир, — Мотылёк с интересом наблюдала за трапезой.

— Я был офицером армии, которому пришлось выполнять весьма неприглядную работу для правительства и который в благодарность за это получил смертный приговор, — ответил Каору. — Оставаться в родной стране я не мог, бежать за границу не удалось, и в итоге мне пришлось обратиться к одному весьма... странному человеку по прозвищу Безумное Облако.

— Он обладал Даром?

— Думаю, да. Правда, вел он себя, как сумасшедший, и я сперва подумал, что надо мной издеваются. Но выбора у меня не было, я вошёл в пещёру, подобрал меч, вышел, думая, что окажусь у какой-нибудь частной пристани... А оказался здесь.

— Если вам не трудно, я хотела бы узнать больше об этом Безумном Облаке.

— Мне не трудно, но я и сам почти ничего о нём не знаю, — опустошив котелок, Каору уселся поудобнее. — Он был монахом — жрецом, давшим особенно строгие обеты, отшельником, никто ничего существенного о нём не знал... Он нём вообще мало кто знал, а те, кто знал, считали или сумасшедшим, или чудотворцем. А я вот теперь думаю, что все они были неправы — он постиг дзэн, и наши человеческие мерки к нему просто неприменимы...

— Постиг дзэн?

— Это значит... — Каору задумался, как объяснить то, о чём он сам имеет довольно смутное представление человеку, даже не догадывающемуся о существовании учения. — Скажу так: он постиг мир таким, каков он есть, а не таким, каким кажется нам. Может быть, это неточно, но иначе... Не знаю.

— Думаю, я поняла, — кивнула Мотылёк. — Это всё, что о нём известно?

— Во всяком случае, я больше не знаю ничего. И мне хотелось бы знать, куда я попал и почему гости из иных миров считаются тут обыденностью?

— Потому, что они и есть обыденность. Наш мир связан с множеством других Вратами, и через них порой проходят целые народы...

 

Рассказ Мотылька получился довольно долгим, несмотря на то, что она старалась сделать его максимально сжатым. Каору внимательно слушал, периодически задавал вопросы и анализировал услышанное. Постепенно вырисовывалась картина мира, в котором он оказался, и мир этот его вполне устраивал. Во всяком случае, Общественная безопасность его здесь не достанет, а всё остальное неважно. Правда, и здесь встречались весьма неприятные твари, но на фоне контрразведки они не казались уж очень опасными... Правда, была одна деталь, которая настораживала -несоответствие уровня технологий. Странные самострелы, система освещения в городе Эс и мечи — всё это никак не укладывалось в рамки одного мира. И это было лишь верхушкой айсберга — разные части мозаики упорно не сочетались, и Каору видел только одно объяснение: мозаик было несколько... Несколько цивилизаций, населявших планету, обладали разным технологическим уровнем и каждая оставила после себя остатки своих технологий, которые использовались наследниками, не понимавшими, с чем имеют дело... Во всяком случае, так ситуация представлялась японцу на основе имеющихся данных. Магия, кстати говоря, прекрасно вписывалась в эту концепцию в качестве ещё одной технологии, однако озвучивать всё это Каору не стал. Вряд ли его собеседница оценила бы эту теорию по достоинству...

Разговор окончился затемно, Мотылёк ушла, пообещав продолжить разговор завтра по дороге, а Каору остался размышлять...

Врата, через которые он прошёл, находились в горах, разделявших две страны — Эсткарп и Эскор. Сейчас он находился в Эскоре, в составе патрульного отряда, боровшегося со сверхъестественными враждебными существами. Отряд этот возвращался на базу, встретив по дороге Трегарта, который — разумеется, с отрядом телохранителей — отправился в Эскор по каким-то своим делам. По дороге волшебница обнаружила врата, потребовала их немедленно проверить, и разведчики подошли именно в тот момент, когда Каору прошёл через врата. Совпадение? В них японец больше не верил. Впрочем, в то, что он Избранный, который всех спасёт в самый неподходящий момент — тем более. Скорей уж, врата просто притянули их обоих... В который уже раз за сегодняшний день Каору пожалел, что он не физик. Тогда бы он, возможно, что-то и узнал бы, а так только без всякого толку ломал голову...

 

Отряд двинулся в путь на рассвете. Каору досталась самая спокойная лошадь, но даже так он держался в седле с трудом. Опыт езды на мотоцикле здесь ничуть не помогал — скорее, даже мешал, не давая поймать ритм движения и приспособиться к нему.

— Так мы далеко не уедем, — заметила Мотылёк, притормозив свою лошадь рядом. — Расслабься и позволь лошади задавать ритм. Так будет легче...

Так действительно оказалось легче, и через насколько минут Каору приспособился к быстрому шагу лошади. Это оказалось гораздо проще, чем он думал, и вскоре отряд стал двигаться быстрее.

Мотылёк по-прежнему держалась рядом и продолжала расспрашивать обо всём подряд. Волшебницу очень интересовал родной мир Каору, и он с удовольствием рассказывал всё, что мог вспомнить и, в свою очередь, расспрашивал волшебницу обо всём, что не успел узнать вчера.

— Кстати, а куда, собственно, мы едем? — спросил он, когда старая дорога под копытами снова исчезла.

— Я же говорила — в Долину...

— Я не об этом, — Каору поднял руку. — Просто у меня такое чувство, что мы сейчас свернём не туда... И дорога как-то очень уж вовремя пропала. Смотри, логично ведь будет взять севернее, к тем развалинам?

Волшебница прикрыла глаза, прислушиваясь к чему-то, а затем окликнула:

— Лорд Трегарт!

— Что случилось?

— Впереди засада. И, должна признаться, первым её почувствовал наш гость...

— Неважно, — перебил волшебницу Трегарт. — Где она?

— В развалинах. Больше здесь прятаться негде, а иллюзию мы бы почувствовали.

— Дорога должна идти южнее, мимо холма, — присоединился к разговору Каору. — Хотя и кажется логичным, что она идёт мимо тех руин, это не так...

— Хорошо, идём мимо холма, — согласился Трегарт. — И не расслабляться!

 

Засада оказалась именно там, где её и ожидали...

— Сарны! -крикнул кто-то, когда волна гуманоидов в чёрных плащах выплеснулась из развалин крепости.

Спешившись, Каору выхватил меч.

— Сойди с ледяных небес, Хьоринмару!

Каору представления не имел, что должно за этим последовать, и должно ли вообще. Меч, к счастью, был умнее хозяина...

Клинок вспыхнул льдисто-голубым сиянием, которое сжалось, резко вытянулось и, словно луч лазера, вонзилось в одного из врагов. Сарн с пронзительным воплем рассыпался пеплом, и Каору снова выбросил меч. Новая вспышка, новый луч сжёг ещё одного врага, а затем сарны оказались слишком близко и сошлись в рукопашной...

Стиль боя врагов радикально отличался от всего, что было знакомо Каору — но то же самое можно было сказать и он нём самом. На секунду Каору даже стало смешно — дискуссии о превосходстве европейского стиля фехтования над дальневосточным и наоборот были в его мире весьма популярны... И сейчас ему предстояло проверить это на практике.

И практика показала, что магический меч — не лучший предмет для сравнения. Хьоринмару просто резал вражеские мечи и сжигал самих сарнов. Это было странно, но Каору вполне устраивало... До тех пор, пока его не начали избегать, наседая на остальных.

Особенно — на Мотылька. Волшебница, привыкшая полагаться на магию, в рукопашном бою чувствовала себя плохо и Кавагути, оценив обстановку, пришёл к выводу, что ей помощь нужнее всего.

— Сойди с ледяных небес, Хьоринмару! — луч снова сжигает сарна, позволяя девушке уклониться от удара второго противника, а Каору одним прыжком оказывается рядом с ней… В окружении полудюжины сарнов.

— Мы не отобьёмся… — пробормотала Мотылёк. — Я… Слишком устала…

— Дайгурен Хьоринмару! — крикнул Каору, вскинув меч над головой. Крикнул, ни на что особенное не рассчитывая, но меч опять понял, что нужно хозяину.

Льдисто-голубой свет окутал клинок и волной ударил во все стороны. Повеяло иссушающим холодом, так что волшебница, одетая довольно легко, задрожала, да и сам Каору поежился, а сарны, которых коснулось сияние, замерли и снова рассыпались прахом.

— Что это было? — потрясенно спросила Мотылёк, пристально глядя на светящийся клинок.

— Сам не знаю, — честно признался японец, с удовольствием наблюдая за отступлением врага. — Наверное, магия… Давай обсудим это потом?

Он направил клинок на отступающих сарнов и снова атаковал, обнаружив при этом, что повторять призыв каждый раз не обязательно. Минута-другая — и бой окончен, а отряд снова двинулся в путь…

 

Уже почти стемнело, когда отряд добрался до небольшой площадки, окруженной серо-голубыми камнями. Камни неярко, но отчетливо светились бледно-голубым светом, отдалённо напоминавшим сияние Хьоринмару. Камни и меч имели одну природу, но различались, словно — пришло на ум неожиданное сравнение — неяркое земное Солнце и раскаленный добела Сириус.

-Как я полагаю, здесь мы в безопасности? — осведомился Каору, спешиваясь.

— В общем, да. Большинство Тёмных сюда войти не сможет, а те, что смогут… — Трегарт не закончил, да этого и не требовалось.

— Я бы не была в этом столь уверена, — заметила Мотылёк, расседлав лошадь. -Каору , мне бы хотелось узнать, что ты сделал в бою.

— Как и мне, — кивнул Трегарт.

— Мне и самому хотелось бы знать, что я делал, — ответил Каору. — Я взял имя для меча из сказки — так звался магический меч одного из героев… И этими словами он высвобождал его магическую силу. Я сам не знаю, почему я его так назвал, но в бою решил попробовать — хуже бы не стало… И оно сработало.

-Что ж, ты была права, — Трегарт кивнул волшебнице. — У него действительно есть Дар, его сила действительно основана на воображении и он, к своему удивлению, воспользовался ей в бою.

— Да, именно так, — склонила голову Мотылёк. — Я оказалась права. Как и леди Трегарт.

— Как будто она не оказывается права каждый раз, — хмыкнул Трегарт. — Кстати, капитан, может, расскажете нам эту сказку?

— Я бы тоже не отказалась её услышать — кто знает, возможно, ваш Дар станет понятнее…

Каору вздохнул. Да, эту мангу он любил с юности, но пересказать сюжет истории, тянущейся уже полтора десятка лет… Не самая простая задача.

 

Тем не мене, Каору это удалось. Правда, потом пришлось — не без помощи Трегарта, в войну успевшего побывать и на Тихом океане — объяснить что к японской мифологии это всё имеет весьма косвенное отношение… Словом, это было утомительно, но неуёмная жажда знаний Мотылька Каору нравилась, хотя и вызывала опасения — некий итто рикуи тоже очень любил задавать вопросы… А в результате оказался здесь, и это было просто немыслимым везением, поскольку его не менее любопытные друзья вместо билета в параллельный мир получили по «случайной» пуле в спину… Это нервировало — Каору успел убедиться, что новый мир ничуть не менее опасен, чем его собственный, а мысль о том, что с любопытной волшебницей может случиться беда, была неожиданно неприятной. Гораздо более неприятной, чем этого можно было бы ожидать после всего пары дней знакомства…

«Что, Кавагути-доно, вы уже успели влюбиться?» — язвительно поинтересовался он у самого себя… И предпочел воздержаться от ответа на этот вопрос.

 

Остаток пути прошел без приключений, и через два дня отряд пересёк границу Долины. Каору старался не крутить головой, словно турист в центре Токио, но получалось не слишком хорошо… Зелёная Долина определённо была очень необычным местом. Необычным во всём, начиная с голубых камней, на одном из которых была высечена некая надпись.

— Я думаю, в этом нет большой нужды, — Саймон спешился перед камнем. — Но, тем не менее, это нужно сделать — может быть, тень скверны всё же коснулась тебя…

— Что я должен сделать? — Каору подошел к камню и задумчиво разглядывал надпись.

— Просто коснись его.

Каору не спешил, продолжая изучать камень. Чем-то он отличался от тех голубых камней, где они провели ночь, но чем — он бы не смог сказать. Просто был другим — и Каору, протянув руку, коснулся камня.

…Вспышка.

… Льдисто-голубое пламя рвется из рук воина, пожирая уродливую тварь. Рядом на земле лежит иссохший труп ещё одного монстра, а ещё не то двое, не то трое бегут прочь…

…Вспышка.

Каору тряхнул головой, отгоняя наваждение, и опустил руку. Камень всё ещё светился, а надпись на нем казалась подёрнутой льдом.

— Ютаян… — пробормотал японец, задумчиво поглаживая рукоять меча. — Вот как…

Он не знал, откуда пришло это имя, хотя и подозревал, что именно оно было высечено на камне, и уж тем более не догадывался, откуда взялась уверенность, что оно значит «Ледяной Круг» — точно так же, как и имя его меча…

— Однако… — задумчиво протянул Саймон.

— Я сделал что-то не так? — настороженно спросил Каору, глядя на ошеломлённых спутников.

— Да нет, пожалуй, мы поступили даже слишком правильно… — Мотылёк сжала камень. — Пойдемте, об этом надо немедленно сообщить леди Джелит и Дагоне.

Каору, резко помрачнев, вскочил в седло и двинулся вслед за остальными. Похоже, произошло именно то, чего он и опасался больше всего — он, Кавагути Каору, оказался Избранным. Со всеми причитающимися «радостями» вроде необходимости лезть в самую глубокую задницу спасать мир, союзников и друзей, разбегающихся в самый неожиданный момент и жителей оного мира, моментально забывающих, кто, собственно, их спас. А если ещё и вспомнить, что в реальной жизни лучший герой — героически погибший в самый торжественный момент, то перспективы становились совсем уж безрадостными…

 

— Так это и есть человек, прошедший через врата? — светлокожая темноволосая женщина чуть старше Мотылька поднялась навстречу вошедшим.

— Да, Джелит, это именно он, — с едва заметной улыбкой ответил Саймон. — Кавагути Каору, пришелец из моего мира…

— Джелита-химэ! — перебил Каору. — Если вы сейчас скажете, что я — какой-нибудь проклятый Избранный, который должен всех спасти, я кого-нибудь убью!..

Джелит рассмеялась.

— Побывав в положении всеобщего спасителя, я могу понять ваши чувства, — сказала она. — Но всё не так страшно. Несомненно, Сила привела вас в этот мир с некоей целью — как и всех остальных, собственно — но этой цели вы достигнете, просто действуя так, как считаете необходимым.

— Спасибо и на этом, — проворчал Каору. — Но мне всё-таки хотелось бы знать, что произошло у тех камней.

И он подробно изложил всё, что видел и чувствовал в тот момент. Волшебница внимательно выслушала его, затем расспросила остальных и, после некоторого раздумья, подвела итог:

— Боюсь, вынуждена вас всех разочаровать — я не знаю, как нам следует понимать случившееся. Возможно, он потомок Ютаяна, возможно — дело в мече, а возможно, магия действительно зачем-то привела его в этот мир. Быть может, Дагона сможет ответить на ваш вопрос…

Леди Зелёной Долины покачала головой.

— Мои знания весьма обширны, но даже они имеют предел, и случившееся лежит за ним, — признала она. — Быть может, супруг твоей дочери знает больше… Но не я. Я даже не слыхала, чтобы подобное случалось прежде. Конечно, я отправлю весть Хилариону, но когда ещё он сможет ответить… А пока — добро пожаловать в Долину, Кавагути Каору! Я слышала, что происки недругов лишили тебя дома — так пусть же ты обретешь свой дом здесь!

Японец опустился на колени, подняв меч над головой на вытянутых руках.

— Я, Кавагути Каору, клянусь служить тебе, Дагона-химэ, всем своим искусством и знанием, покуда живу, и тому порукой моя честь воина, — произнес он.

— Я принимаю твою службу, Кавагути Каору, — ответила Леди Зелёной Долины.

 

* * *

Усевшись в позу лотоса, Каору сосредоточился на мече. Вот уже две недели он каждый день по несколько часов проводил в медитации, созерцая свое оружие — и с каждым днём чувствовал себя всё уверенней. Меч менялся, подстраиваясь под своего нового хозяина, но и сам хозяин чувствовал, что потихоньку меняется, привыкая к оружию. Это до смешного походило на взаимоотношения синигами и их занпакто, что Каору порой радовался, что его любимым героем той истории был всё-таки Хицугая, а не кто-нибудь вроде Кенпачи…

Впрочем, сегодняшний день был особенным — Кавагути хотел попробовать расширить возможности меча и сейчас старательно концентрировался на воспоминаниях о боях капитана Десятого отряда, вызывая в памяти все его приёмы один за другим, словно пересказывая приятелю очередной эпизод аниме…

…Меч неуловимо изменился — возможно даже, что это была не более, чем иллюзия, но Каору так не думал. Встав, он убрал меч в ножны, заткнул их за пояс и отправился на «полигон» — руины заброшенной крепости в нескольких часах неспешной верховой езды, в предгорьях.

Место было выбрано по двум причинам — во первых, жители Долины бывали там крайне редко, а во-вторых сама крепость представляла собой просто квадрат стен, сложенных всухую из огромных камней, так что если в результате неудачного эксперимента и мог кто-то пострадать, то только сам экспериментатор. Ну а в-третьих, Каору там никто не мешал…

 

Пройдя узкую арку, служившую воротами, Каору извлёк меч из ножен, мгновение полюбовался льдистым отливом стали и произнёс:

— Сойди с ледяных небес, Хьоринмару!

Клинок засветился уже знакомым льдисто-голубым сиянием, но и только. Усмехнувшись, парень сделал выпад, направив клинок на каменную глыбу, лежавшую у стены…

Бледно-голубой луч сорвался с острия катаны, ударил в глыбу и выбил из нее фонтан осколков камня, полетевших прямо в лицо.

— Реджин Хийоэки! — оставалось только надеяться, что меч поймёт…

Меч понял — сияние растеклось перед Каору полусферой, отразившей осколки.

— Однако… А если так?.. Рокуй Хьекецуджин!

Ледяной ловушки, разумеется, не получилось, но клинок полыхнул так ярко, что на пару секунд Каору ослеп.

— Мда, и светошумовых гранат не надо… — проморгавшись, хмыкнул он. — Ну… Дайгурен Хьоринмару!

Клинок превратился в сплошную полосу света, а сам Каору почувствовал себя, словно рядом с высоковольтным кабелем. Теперь, если его теория верна…

— Хётен Хекассо!

Во все стороны ударила уже знакомая волна ледяного света, и Каору расхохотался. Да, всё было именно так — Хьоринмару воспринимал образы из его памяти и старался воспроизвести нечто, максимально соответствующее желаемой технике по результату.

— Хёрю Сенби!

Широкая полоса ледяного пламени сорвалась с рассекшего воздух клинка, развалила валуны и оставила глубокую зарубку на стене.

Это было великолепно… Но крайне утомительно. Тяжело дыша, Каору опустил погасший меч, убрал его в ножны, уселся на землю и потянулся за флягой с вином.

— Это было великолепно, — раздался со стороны входа знакомый голос.

— Мотылёк? — удивился японец. — Что ты тут делаешь?

— Стало интересно, что ты тут делаешь, но соваться под руку не рискнула, — ответила девушка. — Уж очень это было впечатляющее зрелище…

— Присоединяйся, — кивнул Каору, протянув флягу и доставая из мешка коробку с пайком.

— Что это? — заинтересовалась волшебница.

— Солдатская еда для поля боя. Хранится долго, сытная и иногда даже вкусная… Колдовство всегда так утомительно?

— Не знаю… — пожала плечами Мотылёк. — С одной стороны, большинство магических действий почти не утомляют, но когда много лет назад волшебницы изменили горы между Эсткарпом и Карстеном, уничтожив вражескую армию, очень многие из них умерли от истощения или лишились разума, превратившись в пустые оболочки… Я видела, как колдует Хиларион, но не замечала, чтобы это его утомляло. С другой стороны, он — сильнейший из ныне живущих Посвящённых, так что…

— …Это не показатель, — закончил Каору. — А вообще, кто-нибудь пробовал посчитать, насколько это затратное дело?

— А как?

— Ну, хотя бы пару дней посчитать, сколько тебе нужно еды, чтобы насытиться, не колдуя, а потом сравнить , сколько ее понадобиться после заклинания. Проще всего было бы вскипятить воду, но это, кажется, невозможно…

— Да нет, наверное, можно, просто не надо никому — воду проще на огне вскипятить… — Мотылёк пожала плечами. — Знаешь, над этим стоит подумать — я видела много необычных вещей, а о ещё большем числе слышала, так что пища для размышлений есть.

— Кстати, а кто построил эту крепость? — полюбопытствовал Каору.

— Никто не знает. Она была здесь задолго до Древних и уже тогда была стара и полуразрушена — и это все, что о ней известно. А раз тут не Место Силы и негде построить дом, ей никто и не интересовался… Что-то случилось! — Мотылёк вскочила и сжала камень, закрыв глаза.

— Возвращаемся, — сообщила она несколько секунд спустя. — Леди Джелит не уточнила, что случилось, но её дочь принесла дурные вести.

 

Они вернулись уже затемно, но дом Дагоны был ярко освещён и заполнен людьми — здесь были и братья Трегарты с сестрой, и Орсия, жена Кемока, и Саймон с Джелит, и даже Хиларион, обычно неохотно покидавший свой замок. Более того, в хрустальном шаре на столе мелькало лицо незнакомого старика, по-видимому, одного из учёных Лормта, о которых не раз говорил Кемок.

— Что случилось? — встревоженно осведомился Каору с порога.

— Новый враг, — Каттея бросила на стол свиток. — Несколько дней назад к нашему замку вынесло корабль салкаров. Обычно они не забираются так далеко на юг, но этот…Этот был почти неуправляем. Из всей команды в живых оставалось два человека, тяжело обожжённых, и оба умерли прежде, чем мы смогли им помочь. Они рассказали, что столкнулись в море с необычным кораблём. Он был длинным и узким, с двумя мачтами, несшими треугольные паруса, но главное — у него были весла. Этот корабль неожиданно появился в открытом море и поплыл наперерез их судну. Он явно пытался помешать им двигаться прежним курсом, не обращал внимания на сигналы, и тогда салкары выпустили по нему несколько стрел без наконечников. А в ответ… На том корабле были какие-то метательные машины, и они сбили салкарам мачты и пробили борт, а потом из трубы на носу ударил жидкий огонь. После этого враг ушел, а уцелевшие салкары кое-как погасили пожар, перевязали раны, похоронили умерших и поплыли к ближайшей земле. По дороге умерли почти все, остались только эти двое…

— Знакомый корабль… — хором произнесли Саймон и Каору.

— Вы встречались с этими людьми? — удивилась Каттея.

— Нет. Но когда-то похожие корабли были в нашем мире, — пояснил Трегарт. — Кстати, они не разглядели флаг?

— Кажется, пурпурный, но салкар не был уверен.

— Что ж, значит, где-то тьма не опустилась…

Саймон хмыкнул, по-видимому, оценив замечание, а затем поинтересовался:

— Они оставили карты?

— Я их привезла, — Каттея поставила на стол футляр.

Карты выглядели непривычно, но были читаемы, и Каору вместе с остальными склонился над столом. Береговая линия Эсткарпа, Варн, пустоши, южный берег Эскора... Красная линия курса сперва шла вдоль берега, резко уходила в открытое море и неожиданно обрывалась.

— А вот и причина, по которой на них напали, — Трегарт указал на тонкую окружность. — Гора, и судя по тому, откуда её увидели — очень высокая. На материке или большом острове, причём я думаю, что берег даже ближе, чем они считали — вряд ли такая гора стоит прямо на берегу. Что ж, придётся отправляться на разведку...

— А вам двоим стоит рассказать, что вы знаете о подобных кораблях... — улыбнулась Джелит.

— В нашем мире такие корабли строили примерно тысячу лет назад, они назывались дромонами, то есть бегунами, — начал Саймон. — И для своего времени это действительно был быстроходный и хорошо вооружённый корабль, в частности, сифон для метания горящей жидкости был почти обязательным...

— Если верить современным копиям, — продолжил Каору, — они были даже быстрее обычных салкарских кораблей, а этот, возможно, даже лучше тех, что строились в нашем мире. И я не думаю, что он там один — иначе бы они

не вели себя так нагло.

— Стало быть, нам потребуется целый отряд кораблей, — заключил Саймон. — придётся отправляться прямо сейчас...

— Я создал портал, ведущий в Лормт, — сообщил Хиларион. — Если выехать немедленно, то через два дня лорд Трегарт сможет начать сбор отряда...

— Утром, — перебила его жена. — Если твои ученики ещё не взорвали замок, то спешить некуда, а если взорвали — тем более...

 

Дорога заняла три для вместо предполагавшихся двух, и за это время Кавагути Каору и Саймон Трегарт успели поссориться... Причина ссоры при этом для всех остальных была непонятна, ибо относилась к области фундаментальных вопросов международной политики. А конкретно — речь шла о японских миротворцах...

Трегарт считал, что вооруженного японца в принципе нельзя выпускать с островов, на что Кавагути заметил, что джи-ай могли бы и сами таскать конвои по забытым всеми богами и демонами дырам и не кривиться, когда конвой застревает на ими же раздолбанной дороге. И что лично он, итто рикуи Кавагути Каору, предпочёл бы афганской пыли радиоактивную грязь на разбитой цунами электростанции, потому что там не было джи-ай.

После этого заявления офицеры перестали разговаривать. Спутники предприняли несколько попыток помирить их, результата не добились и оставили эту тему...

 

— Из-за чего вы так недовольны друг другом? — спросила Мотылёк, догнав японца.

— Скажем так, из-за мировоззренческих вопросов, — Каору смотрел исключительно на приближающийся замок. — В то время, когда Трегарт попал сюда, наши страны воевали, и моя проиграла. Для него эти воспоминания слишком свежи... А я не люблю его нынешних соотечественников — они стали самовлюблёнными глупцами без чести и без стыда. Мы их так и зовём — глупыми иностранцами...

— Но лорд Трегарт-то этого явно не заслуживает!

— Само собой, но беда в том, что мы принадлежим разным эпохам... Да, мы ближе друг другу, чем наши современники, но всё же... Впрочем, я думаю, за те три недели, что его не будет, мы оба остынем. Да и хотелось бы знать, что маг узнал о моём мече...

 

Трегарту, однако, это интересно не было — он немедленно отправился в Лормт. Закрыв портал, Хиларион покачал головой и произнёс:

— Как жаль, что я не могу вернуть порталом корабль... Что ж, пока у нас есть время, я расскажу всё, что мне удалось узнать, а это, вынужден вас разочаровать, очень немногое...

 

— Итак, — начал Хиларион, развернув на столе свиток, — полагаю, вы все знаете о Войне Адептов тысячу лет назад, спровоцированной моими современниками... И знаете, что Древняя раса поселилась на этих землях задолго до этого — пять или даже шесть тысяч лет назад. Но ещё до этого здесь обитал другой народ, чьё имя никому не ведомо, а могилы забыты. Первые Древние застали, вероятно, последних из них и именно у них научились магии... Так вот, Ютаян был одним из них. Он, как и Вольт, известный легендам Эсткарпа, был учителем Древней расы — и это всё, что о нём известно. И тем удивительнее меч нашего друга... Я многое повидал, но ни разу не встречал подобного оружия, и тем более его нет ни у кого в нашем мире.

— Да, это оружие моего мира и моей страны, — кивнул Каору. — И даже более того... Когда я снял рукоятку, то увидел на хвостовике, там где мастера моей страны ставили своё клеймо, надпись на моём языке. Всего один знак... «Тен». Небесный.

— И его принял камень Ютаяна, — добавила Джелит. — Я почувствовала эту мощь, даже в самом сердце долины...

— А у врат творилось нечто невообразимое, — подключилась Мотылёк. — Камень засветился так, что глазам стало больно, сияние охватило Каору... А потом вытянулось колонной, как будто ледяной, до неба, сверкнуло и исчезло. А Каору, не глядя на нас, сказал, касаясь камня: «Ютаян... Вот как...»

— А я видел воина, с рук которого рвалось ледяное пламя, пожирающее монстров. Он был высокого роста, бледный и светловолосый...

— Видимо, это и был Ютаян, — подвёл итог Хиларион. — Что ж, теперь мы все знаем одно и тоже — одинаково мало. Но всё же чуть больше, чем раньше... Корабль придёт примерно через две недели, и это время нужно потратить с пользой... И для начала попробовать взглянуть на нашу цель.

— Завтра утром, — твёрдо заявила Каттея. — Кто знает, что нас может ждать?..

С волшебницей никто не стал спорить, и собрание разошлось. Каору, пройдясь по замку и добравшись до своей комнаты, сел в позу лотоса, извлёк клинок из ножен и снова принялся медитировать, вглядываясь в льдистую глубину стали...

Меч, казалось, становился всё больше и больше, ледяное сияние заполняло собой весь мир... Каору моргнул, с удивлением обнаружив, что сумерки успели смениться ночью, пожал плечами, убрал меч и лёг спать.

 

...Ледяная пустыня, бесконечный танец снежинок в потоках ветра, торосы... Он идёт по этой пустыне, сам не зная, куда, и внезапно замечает краем глаза какое-то движение, оборачивается... На миг на одном из торосов мелькнула фигура — беловолосый юноша в черном кимоно и белом хаори — мелькнула и тотчас же исчезла. Шелест ветра изменился — словно кто-то разочаровано вздохнул, сожалея о своей торопливости...

 

Утром, уже спустившись в зал, Каору решил пока не рассказывать о своём сне никому, кроме, разве что, Мотылька, да и то не сейчас. У магов и так было достаточно проблем, чтобы сваливать на них свои собственные невнятные сны, которые, к тому же, могут быть просто совпадением. В конце концов, если твой меч носит имя Хьоринмару, то почему тебе не может приснится Тоширо Хицугая?.. Но, с другой стороны, в том, что случайностей не бывает, Кавагути убедился ещё в родном мире, ну а в том, что касалось магии, слово «случайность» вообще теряло всякий смысл...

В зале, тем временем, собрались все маги, а на столе стояла ониксовая чаша с водой. Свободным оставалось только одно кресло, и Каору, недолго думая, его занял.

— Итак, все в сборе, — Джелит кивнула японцу. — Не будем же терять время и приступим.

Положив вместе со всеми руки на чашу, Каору, слабо представлявший, что от него требуется, решил просто сосредоточиться на виденном в каком-то фильме дромоне — с белыми парусами и статуей ангела с мечом на носу...

... Паруса у дромона были серо-голубыми, да и вместо ангела на носу красовалась драконья голова, но это был именно дромон. Убрав вёсла, боевой корабль скользил про волнам к виднеющемуся неподалёку мысу. Взгляд достиг мыса, проскочил над древним вулканом, наполовину обрушившимся в море, мельком зацепил частокол из толстых бревен...

...В чаше была только вода. Каору решил бы, что всё, что он только что видел на этом «экране», ему просто привиделось, если бы не лица окружающих.

— Несомненно, это дромон, — сообщил он, потирая переносицу. — Джелита-химэ, что-то случилось?

— Да, нас заметили, — волшебница прикрыла глаза. — Заметили и отбросили, и я раньше не встречала подобной магии. Это не Тьма, тут я уверена, но и не Свет в нашем понимании... И я думаю, нам не стоит повторять этот поиск. Мы не узнаем ничего нового, зато можем навлечь беду.

Возражать никто не стал...

— Послушай, Тё-тян... — привычное обращение сорвалось с языка, прежде чем Каору успел сообразить, что его не поймут.

— Тё-тян?.. Мотылёк уставились на парня. — Что это значит?

— Ну... Что-то вроде «девушка-мотылёк», — смущённо пояснил Каору. — Прости, если я тебя случайно обидел...

— Тё-тян... — протянула девушка. — А мне нравится. Так о чём ты хотел спросить?

— Как ты думаешь, у магического оружия может быть душа?

— Не знаю, но думаю, что это вполне возможно. Я много раз слышала историю о том, как лорд Корис обрёл топор Вольта, и всякий раз мне казалось, что это оружие, а не дух Вольта сделало выбор... А что?

— Да так, — пожал плечами Каору. — Возникла одна мысль... Я потом расскажу, ладно?

— Хорошо. Но если что-то случилось...

— Всё в порядке, — улыбнулся Каору. — Пойду тренироваться... Кстати, ты же ведь неплохо фехтуешь, давай устроим спарринг?

— А давай! У тебя очень необычный стиль, будет интересно увидеть, каков он в бою.

 

* * *

Три недели пролетели незаметно, заполненные фехтованием, медитациями и вылазками в Долину.

Каору гораздо увереннее владел и мечом, и, особенно, магией, стал меньше уставать, используя Силу — но к пониманию своих способностей не приблизился. Сон о ледяной пустыне повторялся несколько раз, и японец, наконец, решил рассказать о нём...

 

— Помнишь, я спрашивал тебя, есть ли у оружия душа? — опустив меч, Каору протянул Мотыльку флягу и невольно залюбовался разгорячённой девушкой.

— Помню, а что?

— Видишь ли... Я вижу странный сон: ледяная пустыня, снегопад и торосы, на одном из которых стоит человек... Почти точная копия того героя сказки, в честь которого я назвал свой меч. Вот только глаза у него — точь-в-точь клинок моего меча... Он что-то говорит, но я не слышу его, хочу подойти — и просыпаюсь...

— Ты любишь снег, Каору? — Мотылёк опустилась рядом с ним на траву и принялась править клинок.

— Да, — усмехнулся Каору, проводя клинком по точильному камню. — Мои родители расстались, когда мне было лет пять, и мы с мамой уехали на север. Там, на Хоккайдо, я впервые увидел снег не на картинке... Мы с соседскими детьми носились, как сумасшедшие, кидались снежками и вообще веселились по-всякому...

Он улыбнулся, вспоминая детство, а Мотылёк спросила:

— Поэтому твой любимый герой той сказки — ледяной маг?

— И поэтому тоже.

— Значит, вы обладаете определённым сродством... Я ощущаю твой меч не как живое существо, но и не как неодушевлённый предмет. Думаю, у него есть душа, и она хочет что-то сказать тебе.

— А я догадываюсь, как её можно услышать... Что-то случилось?!

— Всё в порядке, — Мотылёк отпустила кристалл. — Лорд Трегарт возвращается.

— Тогда и нам пора в замок, — Кавагути поднялся на ноги, убрал меч и протянул девушке руку. — Идём?

 

— Четыре самых быстроходных корабля, — сообщил Трегарт. — Ничего быстрее у салкаров просто нет. Надеюсь, их скорости хватит... потому что команды у них маленькие.

— Думаю, наших способностей будет достаточно, чтобы это исправить, — хмыкнула Джелит. — Мы кое-что выяснили, хотя и немного, так что позови капитанов...

Разговор получился коротким — не прошло и получаса, а корабли снова подняли паруса, отправляясь на юг.

— Почему-то мне кажется, что наше путешествие по-настоящему начнётся только у того мыса... — задумчиво сказал Каору, подняв к глазам бинокль. — И всё окажется гораздо сложнее, чем казалось...

— И что же навело тебя на подобные мысли? — послышалось за спиной.

— Я не знаю, Джелита-химэ. Но я привык доверять своим предчувствиям — и сейчас не могу избавиться от ощущения, что проблема совсем не в наших гостях... Я не почувствовал никакого зла в том месте, которое видел в чаше, а вы?

— Это люди грубые, но не злые — по крайней мере, большая их часть. Что творится в их крепости — не знаю, но думаю, там тоже самое. Это просто люди...

Каору согласно кивнул.

— Да, я тоже это почувствовал. Но мне показалось, что я ощущаю некое беспокойство с их стороны. Они чего-то опасаются, и я думаю, что и нам стоит этого опасаться.

Джелит молча кивнула.

 

Стоило уйти леди Трегарт, как появилась Мотылёк.

— Что-то случилось, Тё-тян?

— Ты действительно думаешь, что это — только начало?

— Я в этом уверен. Помнишь поиск? Тогда мне показалось, что они чем-то обеспокоены — и Джелита-химэ согласилась со мной. А то, чего опасаются они, может быть опасным и для нас.

— Они не первые, кто пришел, спасаясь от Тьмы.

— И не первые, за кем она явилась в наш мир?

Мотылёк согласно кивнула.

— Дней через десять узнаем, — сказала она.

Горизонт оставался пуст, и Каору опустил бинокль. Ближайшие несколько дней так и будет, а вот потом... А потом и будем решать, хмыкнул он про себя. Строить планы при таком недостатке информации — гиблое дело...

 

Само плавание, к счастью, оказалось ничем не примечательным. Шестеро магов тренировались, наблюдали за морем, медитировали и искали магические следы. Последних, впрочем, не обнаруживалось — если только не отзвуки творимой где-то магии заставляли появляться на клинке Хьоринмару редкие тусклые искры...

Ответа на этот вопрос не знал никто, включая и самого Каору — дух меча, если это был он, продолжал молчать, хотя каждый раз Каору удавалось подойти чуть ближе... Пока однажды, на седьмой день плавания, не оказался лицом к лицу со своим сном.

— Кто ты?!

Беловолосый юноша не шевельнулся. На какой-то миг его облик изменился — и перед Каору появился светловолосый парень с чисто азиатским лицом, слишком высокий для японца, но видение исчезло, а в сознании появились слова: «Приходи наяву»...

Каору открыл глаза, рывком сел и схватился за меч. В крохотной каюте никого не было, но ощущение чьего-то присутствия не исчезало. И, как неожиданно понял японец, ощущение исходило от меча.

— Хьоринмару?.. — спросил он пустоту. — Приходи наяву... Жди, Хьоринмару. Я приду...

 

Утром Каору рассказал об этом сне Мотыльку, а затем и Джелит. И обе они ответили совершенно одинаково: «Действуй, но будь осторожен».

— Кто знает, какие тайны хранит этот меч? — добавила старшая волшебница. — Здесь, в Эскоре, не раз и не два случалось, что самые чистые и благие деяния обращались бедой...

— Корабль на горизонте! — перебил её салкар, и Каору немедленно полез на мачту, придерживая бинокль.

 

Это действительно был дромон. Большой — метров пятьдесят в длину, насколько можно было судить по сетке бинокля, с двумя мачтами и одним рядом вёсел, вооружённый не только сифоном, но и пушками.

— Очень приятно... — Каору спустился на палубу и доложил:

— Это действительно дромон, большой — не меньше полутора сотен футов. Сифон и дюжина пушек. И нас с него явно заметили...

— Чужой корабль приближается, — сообщил капитан. — И похоже, что они готовятся к бою.

— Думаю, мы сможем договориться, — отозвалась Джелит. — Но на всякий случай...

Пальцы волшебницы начертили в воздухе три знака. Линии вспыхнули зеленовато-голубым светом и через пару секунд погасли.

Каору снова поднял бинокль, изучая чужой корабль.

— Заряжают пушки, — сообщил он. — Не уверен, но...

Дромон неожиданно ускорился — узлов до пятнадцати, как показалось японцу — и помчался прямо на «Ветрокрылый».

— Капитан! Правьте прямо на него, а когда он повернётся бортом, круто отворачивайте!

— Делай, как он сказал! — почти одновременно закричали Каору и Саймон.

Капитан подчинился. Корабли, подгоняемые магией, неслись навстречу друг другу...

— Сейчас!

Попасть по движущейся цели сложно. Попасть по маневрирующей цели ещё сложнее. Попасть по маневрирующей цели с движущегося корабля, соответственно, весьма проблематично... Шесть ядер упали в десятке метров от борта, Каору выхватил меч и послал поток энергии в рею...

Рея разломилась надвое, упавший парус накрыл корму, дромон рыскнул, потеряв ход, и лёг в дрейф. Кавагути немедленно поднял бинокль, присмотрелся и сообщил:

— Спускают шлюпку... Так, двое гребцов, офицер — по крайней мере похож, священник?..

— Собираются говорить с нами? — предположил Трегарт. — Помнится, священники часто бывали дипломатами...

— Что ж, послушаем, что он скажет.

 

Разглядывая в бинокль приближающуюся шлюпку, Каору пришёл к выводу, что священник представляет собой нечто среднее между католиком и православным — и, скорее всего, не только по одежде, но и по убеждениям. Это могло оказаться проблемой — христианский священник вряд ли будет спокойно разговаривать с магами...

Тем временем шлюпка толкнулась в борт «Ветрокрылого», гости поднялись на палубу и священник произнёс:

— Quis tu, lumen invocatum?

— Что он говорит? — спросила Джелит, на что Саймон пожал плечами:

— Кажется, спрашивает, кто мы такие, и ещё что-то про свет.

— И ты можешь ему ответить?

— Нет, конечно.

Священник, тем временем, поднял перед собой крест , и пристально на него глядя, произнёс:

— In nomine Patris et Filii et Spiritus sancti! Apellato te, Sanctus Hieronymus, qui dedit Latinis Bibliis fac orationem pro me alienum esse potest intelligere verbum, et advenae! Amen.

После этого он закрыл глаза и застыл, как будто к чему-то прислушивался.

— Странное заклинание, — прошептала Мотылёк. — Интересно, что...

Её перебили. Священник открыл и глаза и, запинаясь, спросил:

— Кто есть вы? Служить Свет?

— Кто мы и служим ли мы Свету? — переспросил Саймон. — Да. Меня зовут Саймон Трегарт, я — лорд-регент Эсткарпа.

— Я — Дионисий. Зачем вы здесь? — уже увереннее спросил священник.

— Мы ищем вас, чтобы узнать, почему вы напали на корабль наших друзей. Вы пришли в наш мир гостями и напали на тех, кто не причинил вам ни малейшего вреда...

— Мы не могли этого знать, — ответил Дионисий. — Если мы допустили ошибку, мы будем молиться за ваших друзей, хоть они и язычники. Мы полагали, что это некая дьявольская уловка, но теперь я вижу, что это не так. Вы использовали святую силу, значит, вы враждебны Тьме и Дьяволу. Нам нужна ваша помощь.

— Быть может, это стоит обсудить в более удобном месте? — осведомилась Джелит. — Позвольте представиться — леди Джелит Трегарт, супруга лорда Саймона.

— Кто использовал силу Света?

— Я, Кавагути Каору, воин Долины Зелёного безмолвия, призвал силу Света и призову против всякого, кто выступит против госпожи моей, Дагоны-химэ, — Каору шагнул вперёд, охватив ножны рукой и уперев большой палец в цубу.

— Мы будем говорить, и да поможет нам Господь, — Дионисий коротко поклонился.

 

Переговоры прошли в каюте капитана и оказались короткими и насыщенными...

Трегарт и Каору оказались правы — Эсткарп действительно столкнулся с Римской империей, пусть и потерявшей многие провинции, но всё же относительно благополучно дожившей до тысяча четыреста семьдесят девятого года от Рождества. Именно в этом году, полтора года назад, в мир пришла Тьма...

Возможно, это снова были колдеры, принёсшие столько бед Эсткарпу и Долинам, но Каору орда живых мертвецов изрядно напоминала Плеть... И её хозяин, кем бы он ни был, скрывался где-то в этом мире. Римская империя отправила через врата войска и лучших магов, чтобы избавиться от напасти, но им требовалась любая помощь...

— Брат в Силе, — заговорила Джелит, едва священник окончил свой рассказ. — Все мы не раз и не два противостояли Тьме, и с готовностью выступим против неё снова. Я готова оказать тебе и твоим товарищам любую помощь, и то же ответит тебе каждый из нас.

— Благослови вас Господь, — ответил Дионисий. — Вы — язычники, не ведающие Триединого Господа, но следуете Его воле, и помыслы ваши чисты. Империя с радостью примет вашу помощь.

— Быть посему, — завершил разговор Хиларион.

 

Оглянувшись назад, Каору придержал коня — их небольшой отряд слишком растянулся.

Три дня назад они бросили якорь в занятой костями бухте, взяли лошадей и припасы — и двинулись на юг — где-то там, в горах, вознёсшихся над зеленым морем гилеи, скрывалась их цель…

— Знаешь, я раньше не думала, что жизни может быть слишком много, — Мотылёк остановила свою гнедую кобылу рядом с вороным японца. — Но здесь именно так…

— Бывает и хуже, — заметил Каору. — Бывают джунгли, где точно также влажно и душно, но, кроме того, там очень густой подлесок, через который почти невозможно продраться. Видел я такие леса ещё в родном мире… и, по-моему, тут слишком тихо.

И действительно, лес молчал. Не было слышно ни зверей, ни птиц, не порхали бесчисленные насекомые — даже вездесущая мошкара куда-то исчезла…

— Впереди нечто неправедное, — заметил Дионисий, прислушиваясь к шелесту ветра. — Лучше бы нам не разделяться…

 

«Неправедное» — точнее, и не скажешь, подумал Каору, когда четверть часа спустя отряд снова остановился.

— Господи помилуй, — пробормотал за спиной кто-то из всадников, но Каору не обратил на нег внимания…

…Перед ними от горизонта до горизонта тянулась полоса абсолютно мертвого леса шириной метров десять-пятнадцать. Высохшие деревья, рассыпающаяся трава, трупы зверей и птиц… Даже земля казалась пережжённой до золы. Мертвая зона тянулась почти точно с севера на юг, упираясь в те самые горы, к которым и двигался отряд.

— Порча… — выдохнул Каору.

— Именно, — Каттея соскользнула с седла, опустилась на одно колено и внимательно разглядывала землю. — Я чувствую в этой земле отголоски какой-то отвратительной магии… Напоминает Динзиля, но гораздо хуже…

Волшебницу передернуло, и Каору, вспомнив, что он слышал о лицемерном чародее, поёжился. Зря, похоже, он сравнил этих монстров с Плетью — накликал. Теперь не хватало ещё, чтобы сам их хозяин оказался кем-то вроде Артаса…

— Что ж, идём по этому следу, — Саймон щелкнул коня поводьями по шее. — Что бы там ни было, мы идём именно по его душу…

 

Отряд двигался на юг вдоль мёртвого леса, стараясь не приближаться лишний раз к порченой земле. Кони нервно фыркали, мотали головами, косились на мёртвый лес и старались держаться от него подальше ещё более явно, чем всадники.

Ехали молча, напряженно вглядываясь в чащу и ловя малейший шорох. Римляне взвели громоздкие колесцовые пистолеты, Саймон вытащил из кобуры игольный самострел, а Мотылёк, обнажив меч, аккуратно провела по клинку своим камнем. Хьоринмару пока что оставался в ножнах, но руку с них Каору практически не убирал, ожидая нападения…

 

…Враг появился в сумерках, и если раньше Каору ещё подозревал Дионисия в преувеличении, то сейчас убедился в его правоте. Это действительно были мертвецы. Зомби. Тронутые разложением, вооружённые чем попало, в разбитых доспехах и рваной одежде, они, очевидно, когда-то были воинами, погибшими в бою…

Их было десятка полтора, а возглавлял отряд высокий воин в глухом чёрном доспехе, верхом на обтянутом кожей скелете лошади…

Отряд замер, затаив дыхание и надеясь, что монстры пройдут мимо, но мёртвый рыцарь неожиданно остановился и повернул в их сторону шлем с горящей тусклым грязно-зелёным светом прорезью.

— Сойди с ледяных небес, Хьоринмару! — крикнул Каору. — Рокуй Хьекецуджин!

Вспышка заставил рыцаря смерти отшатнуться, зомби на несколько секунд замерли. Грохнул пистолетный залп, несколько зомби рухнули на землю, охваченные голубовато-белым огнём, а на доспехах рыцаря появилось ржавое пятно.

— Deus Dominus, Deus exercituum! Michael Archangelus, princeps militiae caeli! Uriel Archangeli, custodem caeli! Obsecro te, et notum facere potentiam clamavero, et ignis in manu gladium, percutiam bellatorum hostibus illum! — нараспев произнёс Дионисий, и из его сжатого кулака вырвался длинный язык огня.

Сухо щелкнул самострел, и неудачливый зомби рассыпался прахом. Саймон, не глядя на него, уже выцеливал следующего…

Узкий мерцающий клинок ударил по чёрному щиту и бессильно отскочил,- а Мотылёк едва увернулась от тяжелого двуручного меча…

Пепел, которым рассыпался зомби, задел одного из всадников, и тот, выронив спату, схватился за горло…

— Дайгурен Хьоринмару! Гончу Цурара!

Клинок взорвался веером лучей, под ударами которых последние зомби и лошадиный скелет рассыпались прахом. Рыцарь с лязгом и скрежетом упал, с противоестественной ловкостью вскочил и бросился на Каору, занося меч для удара.

— Хёрю Сенби!

Полоса ледяного пламени сорвалась с клинка, ударила мёртвого воина в грудь, расколов доспех и отбросила на десяток шагов.

— Пепел к пеплу, прах к праху, свет к свету, тьма к тьме и да будет так! — Мотылёк одним прыжком оказалась рядом с упавшим рыцарем и вогнала меч в прорезь шлема.

Мертвенно-зелёное свечение потухло, воронёные латы превратились в груду ржавого железа, рассыпавшегося прахом. Мотылёк, убрав меч в ножны, тяжело опустилась на землю и спросила:

— Что это было?..

— Плеть, — Каору почти рухнул рядом. — Проклятье, что это за мир, где оживают сказки?..

— Колдовской мир, — Мотылёк с отсутствующим видом разглядывала ножны. — Воин смерти — так ты назвал его? Если это просто воин, то каков же тогда его лорд?..

— Я бы предпочёл не знать этого, Тё-тян. Но у нас нет выбора, и скоро мы узнаем, кто он… — Каору закрыл глаза. — Нам ведь осталось идти не больше двух дней?

— Думаю, да, — откликнулась Джелит, судя по звукам, возившаяся с костром. — Самое большее — три, но я так не думаю — зловоние Тьмы всё сильнее и сильнее с каждым шагом. Цель близка…

 

…Ледяная равнина, вечный снегопад, беловолосый юноша, сидящий на торосе и задумчиво разглядывающий меч.

— Кто ты?

— Ты сказал: Хьоринмару, — юноша поднимает глаза от меча. — Не удивляйся — ведь ты сам дал мне это имя и этот облик…

— И всё же, Хьоринмару, кто или что ты такое?

— Считай меня своим занпакто, Кавагути Каору, если тебе так нравится эта история. Я — часть твоей души. Но я также — Ютаян, который создал меня из собственной души, и Сутех, Мастер Севера, владевший мной когда-то, и многие другие герои… Их было много, но лишь троим я являлся в человеческом облике — Ютаяну, что создал меня, Сутеху, Мастеру Севера, и тебе, — Хьоринмару улыбается. — И поэтому я не стал ждать, когда у тебя появится время на медитацию… Да и, в конце концов, это всё-таки твой внутренний мир… Зови, когда понадоблюсь, но сейчас советую вернуться в реальный мир — в вашем лагере враг.

 

Проснулся Каору мгновенно и сразу же перекатился, выхватывая меч из ножен. Что-то мелькнуло в темноте, вспыхнул камень Мотылька и его свет обрисовал неясный чёрный силуэт, по которому японец и рубанул. Силуэт дёрнулся и распался клочьями чёрного тумана, а секунду спустя исчезли и они.

— Что это было?! — к костру выскочил декурион с мечом и факелом.

— Тень, — Мотылёк снова повесила камень на шею. — Призрак. Тёмный дух… Я почти уверена, что эта тварь была шпионом армии мертвецов, так что теперь их лорду известно о нас… И, Каору, если бы не ты, я, вполне возможно, его бы и не заметила, так что спасибо.

— Благодари Хьоринмару — это он разбудил меня, — Каору вернул меч в ножны. — Мотылёк, ложись спать — сейчас явно моя стража…

— Ага… — девушка улеглась у костра, завернулась в плащ и неожиданно сказала вполголоса:

— Знаешь, Каору, твоё любимое «Тё-тян» мне нравится больше…

«Ну и как прикажете это понимать?..» — мысль была обращена ко всей Вселенной, но Каору отчётливо почувствовал, что Хьоринмару откровенно веселится, наблюдая за ними.

 

Остаток ночи, по счастью, обошёлся без происшествий, и на рассвете, наскоро позавтракав, команда снова двинулась в путь. И на этот раз — куда осторожнее и держась так далеко от порченой земли, как только это было возможно. И это оказалось очень правильным решением — чудовища попадались всё чаще и чаще. Обычно это были просто зомби, но иногда вместе с ними шли один-два рыцаря смерти а однажды — обтянутый сухой кожей скелет в черном, расшитом отвратительными письменами балахоне, опиравшийся на увенчанный обсидиановым черепом посох.

— Мёртвый маг… — Хиларион на мгновение зажмурился, словно надеясь, что жуткое видение исчезнет. — Даже в дни моей юности они считались всего лишь сказкой…

— Сказки оживают, — напомнил Каору. — Причём первыми — самые страшные… Ты смог бы справится с ним один на один?

— Не знаю и не хочу проверять, — мрачно отозвался маг. — И, к счастью, я здесь не один… Потому что я боюсь.

— И правильно делаешь, — хмуро заметил Саймон. — они настолько чудовищны и противоестественны… Да к чёрту всё это, давайте двигаться дальше.

И отряд, дождавшись, когда мертвецы скроются из виду, снова двинулся к горам…

 

К вечеру стало заметно, что они идут в гору — подъём был заметным, хотя и довольно пологим, лес начал редеть, стали попадаться камни…

-Мне кажется, или там действительно крепость? — осведомился Каору, протягивая Саймону бинокль.

— Не кажется, — согласился Трегарт. — Крепость. Очень похожа на ту, где ты тренировался… Думаешь, нам туда?

— Уверен. Мне тошно делается от одного взгляда на эту крепость, да и дорога…

— Где? А, вижу… И по ней опять идёт толпа мертвецов и какой-то монстр!

— Ну, теперь-то у тебя нет сомнений?

— Ни малейших, -Трегарт вернул бинокль владельцу. — Начинаем завтра на рассвете, и советую тебе выспаться как следует — твоё ледяное наследие завтра потребуется, как никогда…

 

Тщательная разведка показала, что другого пути к крепости, кроме дороги, нет. Это резко усложняло задачу, поскольку на дороге почти всё время шныряли Тени, так что оставалось полагаться только на скорость и на магию Хьоринмару. Ну и на удачу, естественно…

Что ж, теперь оставалось только ждать рассвета.

 

— …Странное место, — Каору поймал на ладонь снежинку. — Эти скалы какие-то неправильные…

— Хочешь спросить о них меня? — Хьоринмару задумчиво выцарапывал что-то на глыбе льда. — Вынужден тебя разочаровать — мой создатель никогда не бывал в этих краях и не слишком ими интересовался, а Мастер Севера даже не знал об их существовании.

— А о личах они что-нибудь знали?

— Могу дать тебе два совета, — Хьоринмару сделал шаг назади принялся разглядывать дело рук своих — императорскую хризантему. — Во-первых, сразу используй банкай — мне потребуется максимальная свобода действий — и, кстати, вся твоя сила вдобавок к моей. Во-вторых, не лезь в поединки — работайте всей командой, иначе даже рядовой лич будет проблемой, не говоря уж о Короле… А , и еще: когда проснёшься, не удивляйся ничему.

Сказано это было с такой улыбочкой, что Каору заподозрил: над ним издеваются… И окончательно в этом убедился, когда, проснувшись, обнаружил, что спал, положив голову на колени Мотыльку, да ещё и наверняка по её инициативе.

 

— Чисто, — Каору опустил бинокль, перехватил поводья левой рукой и обнажил меч. — Сойди с ледяных небес, Хьоринмару!

Шестнадцать человек разом пришпорили коней, и отряд помчался по дороге мертвецов.

Шарахнулись в стороны Тени, из провала ворот вырвалась толпа скелетов, бросившаяся на всадников…

Поток ледяного света хлестнул по толпе, разрывая сразу несколько скелетов.

— Deus Dominus, Deus exercituum! Michael Archangelus, princeps militiae caeli! Heliam prophetam terribilis! Clamabo et oro ut notam facere potentiam suam, et tonitru caelum deducere exercitus hostium! — продекламировал Дионисий, и с неба на костяки обрушился пучок молний.

Вспыхнул камень на груди волшебницы, и под его светом скелеты рассыпались в прах.

С жезла сорвался неяркий золотисто-зеленый шарик света, пронёсся над головами бойцов и разорвался в толпе мертвецов, превратив в груду переломанных костей не меньше десятка скелетов.

Слаженный залп девяти пистолетов — и лич, воздевший руки, отлетел к стене, а выпад Хьоринмару превратил его в пепел.

-Дайгурен Хьоринмару! Хётен Хекассо! — ослепительный свет заливает дорогу, выхватывает из темноты прохода древние камни…

Они прорвались. Копыта лошадей глухо ударяют по изрытому временем камню, , вязкая тишина обволакивает и душит любой звук… За спиной — целый мир, впереди — Король Мертвецов, а здесь и сейчас — ало-золотые руны, срывающиеся с жезла Хилариона и ложащиеся на людей.

— Что ты делаешь?

— Мера предосторожности. Если кого-то из нас убьют, его тело сгорит — не думаю, что вам хотелось бы пополнить армию мёртвых…

 

— Хёрю Сенби! Зекку!

Сияющая полоса , сорвавшаяся с клинка, сжалась в линию и вытянулась, одним ударом снеся сразу десяток живых мертвецов.

— Рюсенка!

Огромный топор мёртвого рыцаря столкнулся с катаной, вспыхнул бело-голубым огнём и разлетелся на тысячи осколков.

— Силой, Словом и Даром повелеваю: да будет мёртвое мёртвым!

Мерцающий звездным светом узкий клинок прорвал кольчугу и глубоко погрузился в мертвую плоть, распавшуюся прахом.

Ослепительный золотистый свет ударил лича в ссохшееся лицо, заставил с отчаянным воем вцепиться в давно пустые глазницы и податься назад.

— Хётен Хекассо!

Вой оборвался, иссохшая плоть осыпалась прахом.

Отчаянный вскрик, переполненный яростью и болью, жадный треск пламени за спинами, бормотание священника — отряд уменьшился ещё на одного человека…

 

…А потом они дошли. Одиннадцать человек из шестнадцати, спешившихся во дворе крепости — они сумели прорваться в тронный зал и бросить вызов безымянному злу…

Он восседал на троне в центре зала — огромный и ужасный полупризрачный воин в глухих доспехах, сложивший руки на рукояти огромного серпа — и смотрел на вошедших заполненными грязно-зелёным светом прорезями уродливого шлема.

— Вы оказались живучее, чем я ожидал и сумели развлечь меня, — раздалось отовсюду. — Тем больше удовольствие я получу, убив вас сам и оставив ваши души заточёнными в ваших телах… О, я буду сеять смерть и разрушение вашими руками, отнимать жизни ваших близких — а вы будете видеть всё это…

— Замолчи, Нер’Зул, — бросил Каору, поднимая меч. — Мы пришли за тобой, и это тебя ждёт смерть и вечное проклятие…

Фигура на троне неожиданно стала уплотнилась, по залу прокатился яростный вой, полный боли и ненависти.

— Ты, жалкий смертный, ты назвал меня! — взревел мёртвый чародей. — Ты заставил меня спуститься в плотный мир — и за это твоя смерть и не-жизнь будут чудовищны! Ты будешь умирать вновь и вновь, ты будешь молить меня об окончательной смерти — но ты ее не получишь!

Двигался монстр неприятно быстро — и закончил свою речь, уже снеся голову декуриону всадников.

— Рюсенка! — Серп заискрил, на нём осталась зарубка -но и всё.

Каору едва увернулся, вскинул меч, выкрикнул:

— Реджин Хийоэки!

Укрыться за щитом успели не все — всадник замешкался, и шипастая латная перчатка ударила его в живот, он оторвался от пола и с огромной силой врезался в Дионисия, сбив его с ног и отбросив к стене.

— Хёро Сенби! Гончу Цурара! — двойная атака соврала с доспеха шипы и оставила ожог на нагруднике, а последовавший за этим выпад Хилариона пробил наруч -и едва не стал последним для самого мага. Серп прошел почти вплотную к его голове, возможно, даже срезав прядь волос — Каору не заметил. Отбив удар, он снова крикнул:

— Хёрю Сенби!

Полоса света врубилась в шлем — и Мотылёк метнулась вперед, выставив меч и сжав левой рукой камень…

Огромный чёрный серп играючи отбросил узкий меч и сломал его, и тогда девушка ударила в трещину на шлеме камнем.

Король Мертвецов глухо взвыл. Кристалл взорвался ослепительным светом, а Мотылька отшвырнуло в сторону — к подножью трона…

— Тё-тян‼ — отчаянно закричал Каору. Боль и ярость, скорбь и отчаяние затопили сознание — и внезапно схлынули, оставив ледяной кристалл.

— Хёрю Сенби! — за спиной распахиваются ледяные крылья, волна холода подхватывает мага и бросает навстречу врагу. Удар серпа приходится по крылу и бессильно отскакивает, левая рука, покрытая льдисто-белым огнём, разрывает шлем, открывая мертвенно-бледное лицо, обрамлённое седыми волосами, правая вгоняет катану в пробитую предыдущей атакой дыру в нагруднике…

Вспышка, пронзительный агонизирующий вой — и древний некромант рассыпается прахом, мёртвый уже окончательно.

 

Бросив меч в ножны, Каору, не обращая ни на что внимания, подошёл к лежащей на полу девушке, опустился рядом с ней и обнял.

— Тё-тян... — прошептал он. — Тё-тян, ты слышишь меня?! Тё-тян!

— Каору... — девушка потянулась губами к его уху. — Меня зовут Эйри...

— Идиотка! А если бы ты погибла?! — Каору почувствовал, что снова может дышать.

— Так ведь не погибла же, — Мотылёк с интересом разглядывала левую руку. — Знаешь, кажется, камень слился со мной... Как ты думаешь, это возможно?

— Думаю, да, — Каору провёл пальцами по щеке Мотылька. — Можешь помочь Дионисию?

Мотылёк неохотно высвободилась из объятий, подошла к лежащему у стены священнику и положила левую руку ему на грудь. Под пальцами замерцало золотисто-зелёное сияние, Дионисий вздохнул и открыл глаза.

— Бог в помощь, девочка. Рёбра мои благодарят тебя… И как там наши лошади?

— Лошадей у нас больше нет, — сообщил Хиларион. — Но, будучи человеком весьма предусмотрительным…

-… Настолько, что просидел почти тысячу лет в ловушке… — подколола мужа Каттея.

— …Как раз на такой случай я приготовил маяк для портала, так что мы можем перенестись прямо отсюда, — спокойно закончил Хиларион, бросив на супругу многообещающий взгляд. — Я надеюсь, желающих идти пешком нет?

Разумеется, никто возражать не стал, и вскоре вся команда заняла место внутри начерченной на полу зала магической фигуры — Мотылька Каору пришлось нести на руках — Хиларион поднял жезл и произнес несколько слов на неведомом языке. Рисунок засветился, стена голубого света отрезала собравшихся от замка — и исчезла.

 

Они стояли на форуме лагеря, откуда начали свой поход, в нескольких шагах от конюшни, а прямо перед ними стояли префект лагеря и капитан «Ветрокрылого», и вид у них был несколько ошеломлённый…

 

— Я не прощаюсь, — Саймон Трегарт поднял руку. — Мы всегда будем рады видеть вас, отец Дионисий, и ваших соотечественников в Эсткарпе и Эскоре, и надеюсь, что вскоре мы вновь встретимся — но сейчас пришла пора расставания. Пусть наше знакомство и началось с трагедии — не будь этого, и мы не знали бы о беде до тех пор, пока она не появилась бы у нашего порога…

— Дайте только с делами разобраться — непременно явлюсь! — ответил Дионисий. — Не всё же вам, язычникам, в неведении прозябать… Уж я такую проповедь вам устрою — живо уверуете!.. Ну, Бог в помощь, Саймон Трегарт, жди в гости.

Священник легко спрыгнул в баркас, Салкары подняли паруса — и четыре корабля пустились в обратный путь.

 

— Что ты будешь делать теперь?

— Для начала — обниму тебя, — Каору осторожно положил ладони на талию девушки.

— А дальше?

— А дальше… Я поклялся служить Долине, Тё-тян, и Дагона-химэ приняла мою клятву. Я был воином в своём мире — останусь им и в этом… И постараюсь сложить все мозаики.

— Мозаики?

— Да. Ваш мир — несколько лежащих друг на друге разбитых мозаик — разных цивилизаций, когда-то существовавших на этой планете. И я хочу снова сложить их и понять, как возник тот мир, что мы видим сейчас. Ты со мной?

— Разумеется… — весело прищурилась Эйри. — Каору-кун…