Люпины. Отец и сын. (джен)

— Тедди, волчонок, приподнимись немного, вот так... хорошо, — говорила бабушка.

Тедди встал, вызывая в ванной всплеск воды. Бабушку он совсем не стеснялся.

Андромеда принялась намыливать внуку спину.

— Тедди, нехорошо убегать из дома на весь день. Я скучаю, — ласковым голосом проворковала бабушка.

Тедди промолчал. Он наслаждался. Любимая бабушка его моет.

— Лазаешь по деревьям, по ограде, в фонтане! Ты явно хочешь, чтобы я тебя высек — сказала бабушка злым голосом Драко Малфоя.

Эдвард проснулся в холодном поту.

Драко Малфой ему снился часто. Дядя Драко. Опекун.

Дядя Драко стал его опекуном после смерти бабушки. Крестный Гарри Поттер был в длительной секретной командировке и не знал про смерть Андромеды. Маленький Тедди оказался не нужным ни кому кроме родственников Малфоев — проклятых лицемеров, как говорила бабушка. Малфои поменяли ему фамилию во всех инстанциях. Племянник Блэк — прекрасно. Люпин — нонсенс.

В подростковом возрасте Теду нравилось считать себя Малфоем, сыном Люциуса. Теду нравилась фантазия, что Люциус Малфой — его отец. Люциус восхищался его умением менять внешность, говорил, что мальчика ждёт большое будущее, учил магии и передавал свое мировоззрение.

Тед полностью воспринял мировоззрение Люциуса в подростковом возрасте, но частично отказался от малфоевских ценностей уже во взрослом возрасте.

Эдвард влюбился. В магглу. Хорошо, не совсем в магглу. В магглу-оборотня. Райна. Его зверушка.

Эдвард терпел постоянные измены. И однажды Райна ушла жить с альфа-самцом, через девять месяцев подкинув Блэку корзинку с младенцем, написав в записке, что это его сын.

Эдвард назвал сына Вольфом, как хотела Райна. Но мальчик не был метаморфомагом. Зато был оборотнем.

Эдвард не знал, что делать с младенцем. Который постоянно превращался в волчонка! Эдвард отдал ребенка родственнице Райны — Лидии. Она тоже была оборотнем.

Эдвард изредка навещал Лидию с Вольфи. Отцовских чувств было мало. Мальчик почти всегда встречал его в виде волчонка. Рычал и пытался укусить.

Стал встречать в виде ребенка уже лет в девять. Лидия его уговаривала (Он — твой папа, он тебя любит).

Эдвард вспомнил, что и бабушка, и Малфои учили его иностранным языкам и перенес эту практику на Вольфа.

Мальчик оказался феерично ленив. Иногда принимал вид волка и засыпал прямо на учебниках. Однажды Эдвард пришел к Лидии без предупреждения и застал волчонка спящим на учебниках.

Вот бы существовало заклинание, превращающее оборотня из волка в человека.

— Сейчас же прими нормальный вид, а то выпорю! — рявкнул Эдвард фразу из лексикона дяди Драко. Дядя такое высказывал, например, когда племянник принимал вид черта при гостях: с красной кожей, рогами и когтями.

Волчонок с испуга сразу стал человеком, а Тед тогда дал сыну впервые пощечину.

Полные слез глаза ребенка, непонимание и обида.

Снова лень, несделанные домашние задания.

Снова пощёчины. Уже без слез.

Эдвард стал давать за раз уже несколько пощечин, по две-три. Малфои не давали ему пощечин, и Тед отгонял от себя мысли, что он такой же, как Драко.

Зато Малфои пороли. И Драко, и Люциус. Эдвард не хотел пороть Вольфа.

До тех пор пока мальчик не совершил чудовищное преступление, с точки зрения его отца.

Вольф поставил капкан на бабушку.

Эдвард любил называть Лидию бабушкой Вольфи. Лидия немного возмущалась, ей больше нравилось — няня.

Вольф вместе с бабушкой бегали по лесу перед сном. Мальчик заманил волчицу в капкан и оставил там на ночь.

Эдвард пришел утром. Вместе с сыном пошел на розыски Лидии. В лесу мужчина сличил мысли сына. Он хотел, чтобы бабушка отгрызла лапу, чтобы освободиться!

Откуда в ребенке столько жестокости?! И почему?! Лидия его как-то наказала, и мальчик обиделся?

Оказалось, что Вольф подслушал разговор отца с Лидией, когда та призналась, что в юности была проституткой. Вольф назвал себя человеком высоких моральных принципов, судьей и сказал, что наказал проститутку.

Вот что за?! У Эдварда не укладывалось в голове. Явно мальчик не от него. В нем гены подонка. От кого Райна его родила?!

Эдвард раньше иногда думал забрать подросшего волчонка себе, но его останавливала мысль, что Вольф не от него, в нем нет генов волшебства. Как магглу-оборотню жить в волшебном мире? Он же будет страдать, что не волшебник.

Но после инцидента с капканом Эдвард забрал мальчика себе. Лидия плакала и говорила, что не знает, как после случившегося жить с воспитанником.

Первым делом у себя дома Эдвард выпорол волчонка. Для Вольфа это была первая порка. Мальчик орал на весь дом и вырывался. Тед выпорол крепко. Первые удары его самого ошеломили. А потом он с той же безжалостностью, что давал пощёчины, продолжил порку. Под конец процедуры Вольф уже даже не орал, а поливал слезами подушку.

Во время порки Эдвард жёстко сказал сыну, что он — подонок и не волк, а крыса.

Сейчас Тед давал себе за те слова мысленный подзатыльник. На ребенка это, должно быть, подействовало, как когда-то Люциус угрожал племяннику приютом.

Вольф — ребенок, маленький. Почти одного возраста с Дорой. Нимфадора, названная в честь матери Теда, была его дочерью. Маленькая Дора — метаморфомаг жила с матерью, изредка гостя у отца по несколько дней.

Тед Дору обожал. Она была его принцессой, пампушкой. Он любил ее обнимать, целовать, катать на шее.

Внезапно Эдвард понял, что никогда по настоящему не обнимал Вольфи. Так как он обнимает Дору, обнимал раньше Райну, и как его в детстве обнимала бабушка. Крепко-крепко, словно никогда не отпустишь. Тед вспомнил, как однажды так обнял дядю Драко и уснул на нем, Драко час лежал без движения. Смешно.

Эдварду захотелось обнять одинокого мальчика, успокоить, сказать, что он не крыса и не подонок. Тем более, что недавно у Вольфа проснулись магические способности, и теперь Эдвард был уверен, что мальчик — его сын.

Мальчик нашелся за ноутбуком. Когда отец вошёл, Вольф нажал на кнопку запуска видео. По тому, как сын вздрогнул и его напряжённой позе, Эдвард понял, что до того, как он вошел, Вольф занимался чем угодно, но не просмотром Ютуба.

— Привет, что там у тебя? — мягко спросил Тед, видя, что мальчик что-то прячет за спиной.

— Привет, — отозался Вольф.

— Что там, покажи, — все те же мягкие интонации.

— Н-н-е... , — запнулся мальчик.

— Да что там у тебя?! — вскричал Эдвард.

Мальчик неохотно привстал.

Дневник.

— Ты писал в дневник? Ничего страшного, не бойся, я не буду читать.

Эдвард осекся и присмотрелся. Дневник. Только не сына, а его собственный! Который подарила ещё бабушка. Тед закончил в него писать в шестнадцать.

— Тааак... Где ты это нашел?

В ответ упрямое сопение.

— Дай его сюда! — рявкнул Тед.

Эдвард почувствовал острое желание влепить пощечину, но отказался от этой идеи. Он вообще-то пришел сюда обниматься.

Но показать родительское неодобрение как-то нужно.

— Встань! Развернись! — скомандовал Тед.

Мальчик боязливо это проделал.

Тед вмазал по попе мальчика. Один раз, второй и третий. Тед поморщился, вспомнились шлепки от Драко Малфоя.

Эдвард развернул сына к себе лицом. Тот всхлипнул.

— Что ты успел прочитать?

Упрямое сопение.

— Что ты прочитал? — повысил голос Эдвард.

Все ещё упрямое сопение.

— Что-то хочешь обсудить? — сказал Эдвард более мягко.

— Я прочитал, что ты называешь Драко маньяком и людоедом... — мальчик издал смешок. — А ещё пишешь, что какая-то Сисся со странностями. Кто это?

— Леди Нарцисса — жена Люциуса. — Я... Кхм... Я в детстве называл ее Сисси. Она вообще-то Цисси, но я сначала не выговаривал... А потом... — Эдвард смутился. Не говорить же ребенку, что он называл Нарциссу Сиськой ради прикола, это не педагогично.

— А почему Сисся со странностями? — спросил Вольф. Эдвард про себя отметил, что сыну тоже понравилось это слово.

— Она нормальная. Просто нервная. И называй ее ... Эмм ... Баба Нарцисса, — произнес Эдвард очередную фразу из лексикона Драко Малфоя.

Вольф прикусил губу. Он все ещё держал в руках дневник. Эдвард отобрал его.

— Баба Сисся, — произнесло чудовище. Эдвард почувствовал себя дядей Драко. Баба Сисся из уст ребенка бесило. И в то же время было очень смешно.

Эдвард позволил себе рассмеяться. И тот час устыдился этому. Не педагогично! И хорошо, что называет Сиссей, а не Сиськой — не все прочитал.

— Я назову ее так, когда к нам в следующий раз придет дед Люциус, — сказал Вольф.

Эдвард представил это и мысленно хохотнул. Он улыбался.

— А ты его не боишься? — спросил Тед.

— Тебя я боюсь больше, — спустя паузу ответил Вольф.

Улыбка на лице отца упала.

Тед был обескуражен. Он пришел сюда обниматься. А в ответ: я тебя боюсь. И читал дневник! Явно сейчас не до обниманий. В возрасте Вольфа сам Тед ещё жил с бабушкой. Теду вспомнился утренний сон про бабушку. Эдвард сказал себе: "я — бабушка". Помою Вольфи. Для мальчика купания, как игры. Поиграю с ним.

Что купания, как игры, рассказывала Лидия. Мальчик с детства не любил мыться и Лидии приходилось гоняться за волчонком по всему дому. Поймав, она брала его за шкирку и тащила в ванную. В ванне плавали игрушки и пена.

— Не считаешь ли ты, что тебе пора помыться? — спросил Эдвард у сына.

Долгое молчание. Угрюмое:

— Потом.

— Нет, сейчас! — озорно высказал Эдвард. — Сейчас поймаю!

С этими словами Эдвард начал стремительно менять внешность под Лидию.

Эдвард-Лидия обеспокоенно различил испуг в глазах сына. Понял, что никогда перед ним не менял внешность полностью, только волосы и иногда делал при нем себе рожки.

Эдвард решил развлечь ребенка и заодно порисоваться перед ним в своих возможностях.

Эдвард принял вид Андромеды.

— А это моя бабушка! Классная, правда?

Уже меньше испуга в глазах сына.

— Люциус, каким я его помню в детстве!

— Дядя Драко! Смотри, аж дымиться от злости!

— Леди Сисся!

— Леди Астория!

Эдвард с удовольствием разглядел в глазах сына веселье. И кажется, он хочет что-то сказать.

— Что-то хочешь сказать? — спросил Эдвард-Астория. Он сделал ей рога, как у Мелифисенты. И крылья.

— А ... А... А покажи маму...

— Какую ещё маму? А твою маму? Не хочу!

Ребенок весь как-то сник.

— Хорошо!

Эдвард принял внешность Райны. Короткие черные волосы с зелёным ирокезом посередине, хрупкая фигура, трогательное лицо, аристократичные руки. Эдвард умел изменять и одежду. На Райне была футболка с монстром, кожаные штаны и камелоты. На руках и шее было множество железных украшений.

Мальчик с восторгом рассматривал "маму".

Мама застучала камелотами.

— Мыться! Сейчас поймаю!

Ребенок превратился в волчонка и дал дёру.

Эдвард ради смеха немного погонялся за волчонком, разбрасывая на пути вещи и мебель. Потом призвал манящими чарами и потащил в ванную. Ребенок крутился в руках и вилял хвостом.

В ванной Эдвард вымыл волчонка, который во время помывки рычал и пытался прикусить. Не укусить, а прикусить. Слегка сжимал пасть на руках отца. Вернее, мамы. Эдвард до сих пор был в образе Райны.

— Принимай нормальный вид, — сказал Эдвард. — Сейчас помоем тебя, как человека.

Вольф охотно превратился в мальчика. Кажется, он хотел что-то попросить.

— Что? — спросила Райна-Эдвард.

— Ээээ ... Няня говорила, что ты любишь петь. Спой, пожалуйста.

Эдвард про себя усмехнулся. Ребенок. Почти поверил, что перед ним настоящая мама.

— Если ты так хочешь, я спою, — сказал Эдвард. — Но под фонограмму.

Эдвард ещё во время отношений с Райной ради смеха принимал ее внешность и пытался петь. У него не получалось так же классно, как у девушки. Райна пела громко, сильным голосом, не задыхалась, а ещё ее голос был немного с хрипотцой.

Эдвард включил на своем телефоне запись Райны: песня "Still loving you" группы Scorpions. И стал делать вид, что поет, держа телефон, как микрофон.

Сын смотрел на него с восторгом. Эдвард запрокидывал голову, когда "пел", подпрыгивал и стучал камелотами. Вода в ванне брызгалась, то ли от стука, то ли от сильного голоса.

От пения Райны у Эдварда пошли мурашки по коже.

Закончив петь, Эдвард стремительно принял свой настоящий облик. Хорошенького понемножку. Эдвард различил в глазах сына сожаление. И решил отвлечь ребенка.

Эдвард добавил в ванну пену и наколдовал игрушек из своего детства: корабли, пароходы, русалки.

Но поздно, у ребенка глаза стали на мокром месте.

— Мама, — всхлипнул Вольф.

Тед вспомнил, насколько тема мамы была для него болезненной в детстве. Он также мог расплакаться даже при упоминании мамы. А Вольф видел ее воотчию... Ребенка надо обнять!

Эдвард быстро разделся до трусов и залез в джакузи. Крепко прижал к себе Вольфа. Игрушки разбросались по всей ванне.

— Тссс, Тссс, возможно она ещё вернётся. Она же не погибла, как моя.

— Она меня брооосила, — провыл Вольфи. — А ты злой.

— Даже сейчас? — Эдвард прижал к себе сына крепче.

— Сейчас добрый, ты никогда не был таким дооообрым.

— Вообще-то ты тоже! — высказал Эдвард. — Кто меня кусал за ноги? Между прочим больно!

— Ты мне тоже делал бооольно, — провыл Вольфи и вцепился в волосы на груди отца.

— Ты заслуживал!

— Угу... — неожиданно пробубнил Вольф. — я так раскаиваюсь... Из-за капкана...

— Хорошо, — удовлетворённо сказал Эдвард. — А ты прости меня, что назвал крысой и подонком.

Вольф на груди замер.

— Однажды во время порки дядя Люциус сказал, что отдаст меня в приют, — признался Эдвард. — Мне от этих слов было очень плохо.

— А мне от крысы, — тихо сказал мальчик.

— Прости.

— А ты меня.

— Малыш...

— Папа...