Первое октября (гет)

«Если бы я знал, как это закончить я бы давно сделал это. 1го октября?».

Сжав посильнее ручку Джилл нацарапала ответ неровным почерком. На следующее утро она просунула небольшую рекламную брошюрку «Счастливые часы» ирландского паба в свой почтовый ящик. Дверь с громким звуком закрылась, когда она покинула вестибюль.

После этого Джилл начала ловить себя на том, что, возвращаясь домой, в любое время, она всегда проверяет почту — есть ли от него ответ. Сложенная брошюра паба нетронутой лежала в небольшом ящичке и каждый раз видя её среди прочей корреспонденции девушка ощущала тяжесть в груди.

* * *

Шли недели, сложенные листки внутри почтового ящика продолжали ждать, чтобы их прочли и Валентайн задумалась — а может записка с датой, которую он прислал не были реальными? Вернувшись домой, она порылась в коробке с записками, прикосновение к бумаге подсказало ей, что всё реально, и это не проделки её разума.

Она нахмурилась и раздражённо посмотрела на своё отражение в зеркале спальни, она должна злиться по поводу Экхарта, а не вздыхать, словно влюблённая девица над клочком напечатанной записки, обещающей самый аутентичный борщ в городе за самую скромную цену.

* * *

В прошлом году кошмары стали пронзительнее и повторялись всё чаще со второй половины сентября. Что ж, один из способов отпраздновать первую годовщину Ракун Сити. В этом году ситуация повторилась и ей никак не удавалось хорошо отдохнуть. Ещё один шрам, оставленный городом, думала она. Отсутствие сна портило ей настроение. Никто не задавал вопросов, произошедшее почти для всех в её окружении оставалось открытой раной. Джилл не обладала абсолютными правами на эту травму, но это не утешало.

Дни в календаре были зачёркнуты красным, это означало, что месяц подходит к концу. Первое октября было обведено кругом и Джилл не хотела думать об этом дне, который перевернул её жизнь вверх дном, но ирония состояла в том, что при мысли об их скорой встрече она ощущала некоторый восторг, разбавленный каплей горечи. Однако, у неё до сих пор нет никаких вестей от него. Её ответ всё ещё лежал в почтовом ящике, будто и правда был всего лишь рекламной брошюрой. Зачёркивая дату подходящего к концу дня Джилл почти ощутила тошноту. Назойливая мысль скреблась внутри — что если он никогда не придёт?

Наверное, он играл с ней, когда предлагал встречу. Наверное, он передумал. Наверное, он мёртв, и она никогда не узнает об этом.

Она не должна волноваться об этом, но она переживает и мысль о том, кем она стала бесконечно изматывала её. Постоянная боль сдавливала грудь.

Стоя в спальне, Валентайн сощурившись смотрела на записку, крепко сжимая её пальцами, напоминая себе о том, что она существует.

* * *

Оставалось всего четыре дня до назначенной даты. С каждой ночью кошмары становились хуже и хуже. Она видела его во сне.

Но вечером, после пары бокалов с Карлосом, она пришла домой и наконец обнаружила, что ящик пуст. Он снова снился ей, но вокруг не было никаких монстров и сон её был глубоким.

* * *

Наступило первое октября. Джилл взяла выходной и встала только после того, как будильник прозвонил четыре раза. Это не было похоже на неё, обычно она вскакивала сразу же при первых сигналах. Девушка согласилась с этим непривычным для неё состоянием и решила насладиться обильным завтраком с беконом и яйцами и свежезаваренным чаем, как только вернулась с пробежки в соседнем парке.

Позже днём она просто стояла под душем, пока её кожа не покраснела. Пар заполнил комнату и каплями лёг на плитку и мебель. Вода лилась на неё и Джилл растёрла голову и тело, потёрла закрытые глаза. Она не должна наслаждаться тем, что тратит время в пустую, но прямо сейчас ей было всё равно, на время и воду.

Вечером Джилл завернулась в тонкое одеяло и облюбовала диван, она глядела в потолок и теребила ногти. В какой-то момент она подняла крышку пианино и сыграла пару нот, это успокаивало её, но тяжесть в груди не давала сосредоточиться. Её взгляд переместился на часы, висящие над тумбой.

Было почти девять вечера — время, в которое он обычно приходит. Стрелки продолжали двигаться и Джилл прикусила щёку. Она беспокойно теребила свои волосы, зачёсывая то вперёд, то назад и оставив пианино начала наматывать круги и заламывать руки. Она услышала стук в дверь и замерла, от нового приглушённого звука девушка вздрогнула, сдавленно вздыхая от застрявшего кома в горле.

Она заскользила ногами по деревянному полу коридора. Когда Джилл подошла к двери рука потянулась к защёлке и замерла на полпути.

Когда в последний раз Николай стоял в её дверях она была в ярости — даже была готова покончить с этим. Если быть честной с собой это было бы лучшим решением. Одной проблемой в жизни меньше. Она повторяла про себя снова и снова, какие бы данные она не получила от «Амбреллы» они не стоили риска и потерь.

Несмотря на её согласие на встречу Валентайн какое-то время раздумывала открывать дверь или нет. Но разве это не было её первым, инстинктивным, желанием, когда в прошлом году он вломился в её квартиру, рассказывая с самодовольной уверенностью как смешивать бизнес с удовольствием? Говорят же, что нужно доверять своему первому чувству, и почти год она сопротивлялась. Это стало чем-то ощутимым — пока не случилось Чикаго. Её подбородок дрожал пока она раздумывала обо всём об этом, её не покидало чувство, что всё случилось слишком быстро.

Еще один условный стук в дверь заставил её замереть у дверного глазка. Взгляд по ту сторону тоже глядел на неё.

Джилл прикоснулась к цепи на двери и задержала дрожащее дыхание.

* * *

«Один из нас должен оказаться достаточно умным, чтобы закончить это».

То, что он снова пришёл, пробрался в здание означало, что он оказался недостаточно умным в их уравнении. Николай стоял перед закрытой дверью. Кадык заходил вверх-вниз, когда он сглотнул, брови были сведены, а его взгляд буравил дыру в двери её квартиры.

Мужчина был напряжён и чувствовал себя неуютно, руки сжались в кулаки. Он стоял выжидающе, будто готовился встретиться с опасностью, а не с женщиной из плоти и крови. Не имея привычки решать проблемы напрямую, Николай работал скрыто. Он чувствовал себя более комфортно, когда делал шаг назад, чтобы нанести рассчитанный удар позже, чем использовать шанс и встретиться лицом к лицу.

Сейчас же всё было наоборот, и он сильно нервничал. В этом и была причина, по которой Зиновьев не повёл себя как обычно, а просто беспомощно стоял посреди этого чёртового коридора. А всё потому, что он не смог ничего с собой поделать, когда увидел её записку в буклете суши-бара. В ответ он нацарапал своё предложение увидеться снова, словно у него была ломка. Он даже не понял, как сделал это.

Он рос, получая почти всё, чего хотел, так что, когда она оказала ему холодный приём после аукциона, его охватили бурлящий гнев и отвратительное чувство разочарования. Хуже этого, он почувствовал себя отвергнутым. С подобным Николай справляться не умел, малейший отказ и он ощущал себя отчаявшимся куском дерьма, он терял самоконтроль и трезвый ум. Именно так повлияло на него последнее присланное ею сообщение, от злости мужчина сжал зубы.

Когда она предложила закончить сделку ему следовало принять предложение как мужчина и использовать момент, чтобы выпроводить её из своей жизни. Навсегда. Это бы упростило его жизнь, и всё стало бы как раньше.

Но он просто не мог оставить её, так что проглотив свою гордость он снова стоял у её двери.

Разве не поэтому он продолжал собирать для неё данные? Каким же жалким он был тогда. Лелеял ли он слабую надежду, что это заставит её приползти к нему назад? Другим вариантом было то, что он собирал для неё данные просто так, и от этого ему становилось тошно. Николай не особо ждал от неё ответа, зная, что обострённое чувство справедливости и природное упрямство переборют её импульсивное желание. Он думал, что предложенная ей вакцина перевесит смерть Экхарта и просчитался.

Её ответ стал для него сюрпризом, хотя это и не было приглашением войти в её жизнь, но достаточным, чтобы одна искра снова привела к огненному взрыву. Стоя тут Николай вдруг подумал, а что если она передумала, и пересмотрела своё простое «ОК» в записке. Это играло на нервы, и он чувствовал, как на шее пульсирует жилка.

Он стоял, сжимая кулаки так крепко, что ногти вонзились в кожу. Так что, когда дверь открылась Николай застыл с широко открытыми глазами.

На лбу девушки отчётливо проступила морщинка, но глаза не горели возмущением как было в прошлый раз. Она сжала губы в тонкую линию, пальцы крепко сжимали дверную ручку.

Комок в горле перекрывал поток воздуха в лёгкие, а он не мог отвести от неё взгляд. Начиная с июля Николай видел Валентайн едва закрывал глаза, ощущал призрачные прикосновения к её коже, даже помня об их прощании, полного злости и гнева в этом самом коридоре.

Его больше всего злило не то, что он пришёл по первому зову, а то, что каждая частичка молила его об этом.

Когда он заговорил ему показалось, что у него сбилось дыхание, но его голос звучал хрипло и мрачно.

— Не думал, что ты откроешь.

Она задрала подбородок.

— Я тоже.

Николай помедлил, нарастающее сомнение заволокло решимость.

— Но теперь решилась?

В Ракун Сити он недооценил Джилл Валентайн много раз, но одну вещь он точно запомнил — перед лицом опасности, когда он отступает, она идёт вперёд. Она не продумывает шаги, она действует импульсивно.

И именно этот импульс заставил её руку схватить его за рубашку и затащить в свою квартиру.

* * *

Свет потолочной люстры отбрасывал на неё мягкий свет привнося цвет электрик в радужную оболочку. У него было лишь мгновение чтобы окунуться в них, потому что она спешно нашла его губы. Николай с жадность встретил их, приглушённые стоны сменялись тяжёлым дыханием. Джилл дёрнула его за воротник рубашки и толкнула, с глухим стуком мужчина ударился об стену. Непослушными пальцами девушка справилась с верхней пуговицей, последующие пуговицы расстёгивались с тяжёлым вздохом, словно давая импульс каждому движению.

Зиновьев никогда не подчинялся никому, кроме неё, взволнованный тем, с каким рвением она хочет его наперекор своему здравому смыслу. В этот раз Джилл даже не пыталась держать себя в узде, и это ощущалось по-другому. Более эмоционально.

Самоуверенность уступила место более странному и раздражающему чувству облегчения, омывающее и очищающее едкий вкус страха, точащий его ум. Страх, что она уйдёт от этого, уйдёт от него.

Никто бы не стал целовать его так, если бы всё было кончено и Николай знал это потому, что он отдавался ей с тем же отчаянием.

* * *

Неделю назад он думал, что никогда её больше не увидит, сейчас же он ловил момент и пристально вглядывался в её черты, её губы раскрылись и она выдохнула. Лёжа на боку, девушка спиной прижималась к его груди, пот и пронзительный жар переливался из одного тела в другое, бёдра двигались в каком-то лихорадочном ритме.

Николай чувствовал, что она на пределе, и он внимательно смотрел на неё, как она открывает глаза и ловит на себе его взгляд. Едва слышно мужчина задохнулся, а она простонала, они не отрывали друг от друга глаз, будто вокруг не было ничего другого. Когда она кончила, его рука переместилась с её груди вверх и легла на влажную от пота щёчку.

Он был словно в трансе, зачарованный мерцанием её голубых, полузакрытых глаз, теплом её тела, тем как она покусывает нижнюю губу от наслаждения или усталости. Ею. Он не протянет так долго, и когда оргазм настиг его он кончил между её бёдер, заглушая стон в горле.

Будто движимый невидимой силой, Николай большим пальцем убрал влажный локон с её носика и склонился ниже, оставляя между ними едва ли пару сантиметров. Мужчина ощущал её горячее дыхание на подбородке и его собственное дыхание ласкало её покрасневшую кожу. Веки Джилл лениво открылись, и она проникновенно посмотрела ему в глаза, как делала это секунду назад.

Они продолжали глядеть друг на друга. В полной тишине.

Он был заворожён как никогда раньше, и на какую-то долю секунду он подумал, что это просто сон, играющий с ним в дурную игру. Дразня его этим чудовищным влечением к ней. Но легкое прикосновение её мягких губ дало ему надежду.

Чтобы доказать себе реальность происходящего, он приложил ладонь к её щеке, непослушные пряди влажных волос ускользнули между его пальцев. Она реальна, так реальна. Почувствовав, как её пальцы коснулись его, накрывая своей маленькой ладошкой его широкую ладонь, Николай подумал, сможет ли он когда-либо отпустить эту женщину, когда придёт время и случится неизбежное.

Это действительно пугало его, что-то мелькнуло в её стеклянном взгляде, будто её посетила та же мысль. Оба одновременно отвернулись, изгоняя призрак невысказанного.

* * *

Николай ушёл в ванную, Джилл продолжала лежать в постели. Какое-то сильное оцепенение накрыло её, она закрыла глаза, хотя сон ускользал. Девушка продолжала прислушиваться к окружению, её грудь вздымалась вверх и вниз, прохладный воздух холодил разгорячённую от недавних потуг кожу, её не беспокоила даже липкость на внутренней стороне бёдер.

Казалось, что мышцы и кости стали такими тяжёлыми, мысли её заволок туман.

Она вздрогнула, когда услышала скрип двери ванной, послышались шаги мужчины. Джилл не открыла глаза, она чувствовала, что должна сказать что-то, но что? Что она могла сказать, учитывая багаж, который они несли?

Пока, увидимся в следующий раз?

Спасибо за секс?

Я скучала по тебе?

На последней фразе, сердце пропустило удар, и она крепче закрыла глаза. Ей лучше промолчать. В этот раз всё сказанное будет звучать сентиментально, не так страстно конечно, но она может дать волю эмоциям и это напугало Валентайн так, что она не могла описать словами. Так что она притворилась, что спит, вместо того, чтобы бояться.

Джилл думала, что он тут же уйдёт, но к её удивлению матрас прогнулся, когда мужчина поставил на него колено. Она не шевелилась, так и лежала, свернувшись на своей стороне.

Когда она ощутила касание его пальцев, а потом и губ к своему затылку ей пришлось призвать всё своё хладнокровие, чтобы не задрожать. Вскоре после этого он исчез, матрас принял прежнюю форму, мужчина закрыл за собой дверь, а Джилл, до этого задерживающая дыхание, будто находилась под водой, наконец сделала глубокий вдох.