I promise you and i will see you again (гет)

Примечания:

СПОЙЛЕРЫ

стекло будет, ребят. удачи

и да, это события буквально за 2-3 дня до переезда из Хоукинса. после всех происшествий в старкорте. в основном про то, как персонажи переживали эти непростые времена, а некоторые сближались, открываясь друг для друга заново. удачии

Теплый летний вечер. Джойс сидела у себя, на кухне. Дети где-то играют, ведь уже через считанные дни вещи будут упакованы и их место жительства впервые за долгие годы сменится. Как и место жительства семьи Джойс, в которой теперь числится и Джейн. Детям нужно с лихвой набрать эмоций, чтобы они удерживали их на плаву во время, когда всего этого им будет так не хватать.

Байерс переживала из-за этого. Но сильнее она переживала из-за Джима.

Как только Джойс словила себя на мысли, что снова прокручивает одну и ту же ужасающую сцену в своей голове, тяжело вздохнула и подперла голову рукой.

Не выдержав несносный поток мыслей, она потянулась к шкафчику. К тому самому, к которому обращались в редких случаях. В хороших и в плохих. Просто так туда не заглядывал никто.

На полке, гордая и одинокая, возвышалась бутылочка Кьянти.

У Джойс невольно сжались губы, когда она вдруг вспоминал, что Хоп все время ошибался, говоря «Чьянти».

Ничего другого не было. И Джойс силилась посчитать, когда это кончились все припасы? Но ответ так и не складывался. Разбираться не хотелось. А чего ей хотелось?..

Хотелось взять эту бутылочку Кьянти, пригласить Хоппера. Вместе обсуждать пережитое. Обнять его. Припасть к его большому сильному телу. Чувствовать себя в безопасности. Знать, что сейчас, именно сейчас — все хорошо. Надеяться, что так будет всегда. Обещать. Исполнять. Радовать. Просить прощения за всё. Жить… Хотелось жить, а не выживать.

Стоило Джойс ненадолго уйти в себя, её, слава богу, окликнул Джонатан, смотрящий на вино.

— Мам?

Байерс кивнула головой вверх, как бы спрашивая: «Что?»

Сын что-то хотел сказать, но помешкался и промолчал. Он понимал: ей это нужно. Хотя бы немного притупить боль. Забыться, пусть и в алкоголе. Если так маме легче — он не смеет ей мешать.

Джонатан утвердительно кивнул. Джойс кивнула в ответ.

«Вот и поговорили без слов», — озадаченно подумал про себя Байерс старший.

Джойс снова тяжко вздохнула.

— Ну, Чьянти, — сказала она, пытаясь не грустить, — делай свое дело.

Первый бокал. Второй.

«Почему мы ценим, когда теряем?» — укол вины больно впился куда-то под ребра.

Третий бокал.

— Мама, я дома. — послышался голос Уилла.

— Уилл. Мой милый. Привет, зайка.

Парень улыбнулся матери. Его взгляд упал на бутылку, и в глазах его тут же промелькнула печаль и скорбь.

Уиллу было больно оттого, что было больно его маме.

— Мама. — сын подошел к Джойс и обнял её, — Я тебя люблю.

Джойс чуть не расплакалась и прижала сына к себе.

— И я тебя, — чуть всхлипывая отвечала мама, — Люблю тебя, Уилл, мой милый мальчик.

Парень побрел в свою комнату, оставив Джойс со слезами на глазах счастливо улыбаться. Слезы полились рекой.

Четвертый бокал.

Потянуло в сон. Он окутывал женщину, словно одеяло, укрывал и обволакивал, забирая в царство Морфея.

Последний. Пятый бокал.

Джойс обессилено упала на диван.

А утро наступило так быстро. Непривычно быстро. Даже странно.

Байерс поднялась, на удивление даже не ощущая как таковой сильной головной боли, или ещё чего-то. Однако подниматься все же было нелегко.

Часы показывали шесть утра.

«И угораздило же меня…» — думала Джойс.

На улице было неприятно пасмурно. Опустившись в кресло, стоявшее на веранде Байерс закурила. Но на душе становилось все беспокойнее и беспокойнее. Одна сигарета за другой. Их оставалось всего-ничего три штучки, Джойс и понять не успела, когда они кончились. Женщина вынуждена была идти за новым блоком, ведь иного способа успокоиться не находила.

Зайдя в продовольственный магазин, в котором, почему-то, продавца не было на своем месте, Джойс ждала и рассматривала вчерашние газеты, лежавшие на полке.

В такое ранее время женщина была не одна. Она слышала, что кто-то есть, но не видела.

Слышимый, но не видимый, тоже заинтересовался газетами и подошел к полкам.

Мысли Байерс все никак не прояснились, напротив — только больше путались, но кое-что начало распутывать клубок размышлений, привлекая ее внимание. Знакомый цвет костюма, видимый в периферийном зрении так часто.

Джойс развернулась и обомлела. И так подкашивавшиеся от похмелья ноги совсем перестали её слушаться и чуть ли не стали виной её падения. Она перестала дышать. Казалось, замерла, словно бы став какой-то статуей, произведением искусства, которым велено любоваться. Глаза расширились и источали все эмоции разом, которые взрывом происходили у нее в голове, говоря всё без слов.

Байерс встретили таким же восторженным взглядом и нескрываемыми ошеломительными эмоциями.

Это был Хоппер.

Джойс прижалась к нему, всхлипывая:

— Хоп, хоп! Неужели это правда ты… — она не ждала ответа, поверив своим глазам и счастью, которое она испытывала. Безграничное счастье. Всеобъемлющее. Наполняющее.

— Джойс…

Байерс услышала знакомый до боли в висках голос и судорожно вдохнула, разрыдавшись в грудь Джиму.

— Это ты… Это правда ты…

Чуть помолчав, чувствуя своими руками тело Хоппера, ощущая его руки на своей спине, она наконец сказала то, что поняла совсем недавно:

— Я люблю тебя, Хоп. Ты нужен мне.

— Мам! Мама!!!

— Черт, что с ней?

— Я не знаю! Джонатан, может водой?

— Мама… Мама, просыпайся.

Что-то зажгло в области головы. От висков — до затылка, и обратно.

— Ах!

Джойс как ледяной водой окатило. Лед был везде. Особенно в горле. Отдавал болью, скорбью и отчаянием, позволявший только хрипеть и всхлипывать.

— Проснулась, Джонатан! — крикнул Уилл, смотря на потерянную Джойс. — Мама, как ты? Как ты, мама? Что случилось? Что произошло? Тебе больно? Может, вызвать скорую?

Подбежал Джонатан.

— Мама, что с тобой?

— Я… — хрипло проговорила Джойс, не

находя слов, — Я… сон… Хоп… Мы. Я… — женщина заплакала, не в силах предпринять чего-либо другого. В голове все ещё крутился образ Джима, его руки, ощущение того, что он рядом, которое оборвалось слишком быстро и неожиданно.

— Мама… — Джонатан обнял её. Уилл тоже захватил из обоих в объятия.

Байерс старший тоже заплакал. За ним Уилл.

-Мам… Тебе нужно отпустить. Отпусти. — всхлипывал Джонатан. — Что за сон тебе приснился?

Джойс постаралась начать рассказ, и у нее это вышло. С перерывами, но вышло.

— Все будет в порядке, мам. Тебе нужно успокоиться. Это просто сон. Сон. Там все

ненастоящее. Все хорошо.

Джойс заставила себя улыбнуться и снова обняла сыновей.

— Спасибо.

Примечания:

жду отзывов