Сашка (джен)

Впервые я его увидела году, наверное, в 67-м. Да, в августе 1967 года. Почему помню так точно? Потому, что как раз тогда мы только-только перебрались из Москвы в Оренбург, занятия в школе ещё не начались, а в «Космосе» шёл «Фантомас». Мы с ребятами ходили на него. А когда вышли из кинотеатра, я увидела рядом со стендом с афишами странного мужичка.

— Синий, синий иней

Лёг на провода -

пел мужичок, играя на воображаемой гитаре. Внешность у него была какая-то смазанная. Неопределённо-русые, словно пылью присыпанные волосы не слишком густы и не особенно редки, черты лица мелки и невыразительны. Голос сошёл бы за лирический тенор, если бы не надтреснутая, прокуренная хрипотца.

— Чего это он? — опешила я

— А, это Сашка, — Татьянка махнула рукой, — у него не все дома, но он невредный. Он всегда на улице поёт.

А вскоре мы и думать забыли об уличном певце, поскольку дошли до «Ступенек» и завалились туда всей компанией — гулять так гулять. В те времена здоровенную бандуру-шестнадцатиэтажку на углу Советской и Володарского ещё не построили, на этом месте стояли маленькие магазинчики на ступеньках. Там можно было передохнуть в полутьме и прохладе от августовской жары, получить за двадцать две копейки свежайшее бисквитное пирожное, а за двадцать шесть — стакан вишнёвого сока из стеклянного конуса…

С тех пор я не раз видела Сашку на улицах. Пел он всегда в самых людных местах, и самые популярные песни. Если забывал слова, вставлял свои -всё равно какие, без намёка на смысл — лишь бы укладывалось в строку. Зарубежные хиты тоже исполнял, причём незнание языков Сашку не смущало. Битлов любил особенно, хотя английскими в его исполнении были всего два слова — Yellow Submarine, а остальные представляли совершенно произвольный набор звуков.

Денег Сашка не просил принципиально, «работал» из любви к искусству. Но ел и пил, если угощали. Иногда пропадал надолго, и тогда народ начинал строить догадки: помер, уехал, в психушку загремел… Потом опять появлялся к явному облегчению горожан. Никто не знал, где он живёт, сколько ему лет. Выглядел он лет на пятьдесят и совершенно не менялся со временем. Неизвестно было даже, действительно ли его так зовут. Сашка был неотъемлемой частью Оренбурга — как телевышка или гауптвахта на Беловке. Без него не хватало чего-то малопонятного, но очень важного. Сашка был всегда.

Последний раз я увидела его в марте этого года. Он стоял на Советской, возле Драмтеатра. Молча, держа в протянутых руках вязаную шапку.

Народ шёл мимо. Я выгребла из кармана горсть пятирублёвок, бросила в шапку. Пару секунд мы смотрели друг на друга, потом я не выдержала — опустила глаза и ушла.

Что-то кончилось.