Выбор (джен)

Примечания:

Музыка для настроения: "Засыпай" группа "ssshhhiiittt!"

Треск разбивающегося стекла прорывает монотонную тишину квартиры, отдаваясь неприятным скрежетом, от которого невольно хочется зажмуриться. На кухне непривычно холодно, неуютно. То ли от недостатка света, то ли от раскрытого окна, из которого валит ветер декабрьской ночи, покачивая белые шторки. Антон несильно обращает внимание на такое неудобство, стараясь лишний раз не двигаться на деревянной табуретке. Он снова приходит в ранениях, снова изорван, разбит.

Сидит с поникшей головой, пытаясь скрыть рукой ужасную рану под ребром, игнорируя, как по щеке течет свежая капля крови после сильного удара. Голова ужасно болит, сильно гудят ноги после очередного побега от полицейских. Снова митинг, который закончился по сути ничем. Тогда на импровизированной сцене он кричал о свободе народа, борьбе с коррупцией и несправедливостью, а сейчас ему хочется кричать от острой боли во всем теле, что заставляет съеживаться в три погибели. Но ему плохо не только от физической боли. Ему плохо слушать крики того, кто ему всегда помогает, что бы ни случилось.

Осколки очередной тарелки разлетаются по полу, сталкиваясь с ногами Антона, от чего он непроизвольно вздрагивает, прикрыв глаза. Ему просто хочется уйти. Прямо сейчас вскочить с места, взять пальто и быстрым шагом уйти из квартиры, лишь бы не слышать душераздирающие вопли Олежи, угрозы, ругательства и звуки разбивающейся посуды. Лишь бы сбежать в тихое место и отдохнуть от шума, гула толпы и рокота полицейских с противным визгом машин, что так сильно бьет по ушам и закрадывается нитью в сознание. Но он не может шевельнуться. Тело словно залито свинцом, каждое движение отзывается неприятной болью, а мир перед глазами рябит и дрожит, создавая странные волны, что режут душу и вызывают приступы эпилепсии. Он просто хочет покоя, чтобы от него наконец отстали, увели куда-нибудь и на какое-то время забыли. Но нет, Антон слишком много значит для Олежи. Слишком много сделал, слишком много наговорил и обещал, чтобы просить об этом.

— Что ты молчишь?! У нашего героя язык отсох?! Антон!

Рычит знакомый голос сверху. Плечи Антона содрогаются, словно его только что сильно ударили по голове. Мысли смешиваются в неразборчивую субстанцию. Все тело отдавалось отвратительной болью и спазмом, и ему совершенно не хочется говорить. Не хочется чего-то доказывать и умолять, но все-таки Олежа не отстанет. Он это знает.

Этот нервный паренек, прославленный в институте заучка, всегда был очень пытливым и до всего пытался достичь истины, все выведать, понять, взвесить и принять в себе. Пропуская все через свое сердце, разумеется. По другому этот комочек эмоций и чувств сделать не мог. Поэтому он стоит над ним, стиснув в немой ярости зубы, хмурясь и сжимая пальцы в кулаки, словно готовясь вот-вот ударить Звездочкина в челюсть. Этот человек, несмотря на свою видную хрупкость, довольно силен, и когда захочет может дать сдачи.

Антон собирает буквально все силы чтобы поднять голову, но ему просто тяжело. Кровь плохо проходит по венам, лоб болит от сильного удара, а челюсть сводит так, что отдается в висках. Он хотел бы встать, молча обнять паренька и успокоить, чтобы больше не разбрасывался молниями, но сил просто нет. А может не было желания? В принципе, Антон когда-то просил сам его спасать? С чего вообще вдруг он подпустил его так близко? Разве в этом есть какой-то смысл? Смысл в этих прогулках, в этой помощи, разговорах и хороших отношениях? Есть ли смысл в этом всем?

Мужчина хмурится от неприятной боли, когда его резко берут за волосы и тянут вверх. Холодные тонкие пальцы больно впиваются в кожу, стискивая грязные волосы. В ушах начало стрелять с новой силой, а в легких резко кончается воздух, когда перед глазами видит разгневанного Олежу.

Его ангельски красивые глаза наполнены слезами, его острые плечи едва видно дрожат, а грудь часто подымается от нервных вздохов. Он выглядит злым, потерянным и даже пугающим, ведь из-за своей бледности он казался мертвецом. Жутким призраком, что пришел по душу героя, от которого было непонятно чего ожидать. Как же хотелось протянуть к нему руки, прикоснуться, вытереть слезы, при одном виде которых Антону становилось плохо, и утешить, сказать надоевшее «Прости». Но он понимал что на этот раз так просто не отвернется. Все идет по другому сценарию, финал которого он не мог увидеть. Или не мог понять.

— Антон! Скажи, тебе насрать на мои чувства?! Ты когда-нибудь думал обо мне?! Думал каково мне сидеть здесь и ждать, блять, надеяться что тебя не убьют?! Волноваться, переживать… ты думаешь я бессмертный?! Думаешь что у меня нервы блять вечные?! Слушай, а может мне вообще сдохнуть, раз тебе поебать на меня?!

Душнов кричит все это наразврыд, крепко сжимая волосы мужчины в пальцах и слегка сотрясая их. Каждое слово звучит яростным ударом плетью, что хорошенько бьют по воспаленному сознанию Антона, заставляя того вздрагивать, едва слышно вздыхать. Он старался держаться. Старался молчать, ничего не говорить, потому что ему было больно. Больно и от ран, и от странных ощущений в теле, также и от этих колких слов паренька, что говорит страшную правду.

Да, Антон никогда не думает об Олеже как надо. Он никогда не думает как он себя чувствует каждый раз когда тот приходит в побоях, с ранами несовместимые с жизнью. Кому приходится латать? Конечно же Олеже! Ему, у которого много бессонных ночей. У которого не всегда нет сил, нет времени или состояния чтобы помогать, дарить любовь и лечить. Однако несмотря на это, он превозмогает себя и делает все чтобы ему было хорошо. Чтобы Антону было хорошо. Но зачем?

— Нет.

Тихо проговаривает Антон, едва пошевелив губами. Сил было немного, но он пытается держать себя, глядя уставшими, замыленными глазами на Олежу, что все прожигает его гневным взглядом. Тот слегка дергается и выгибает бровь, в недоумении посмотрев на героя. В полутьме комнаты, казалось, что его глаза резко потухли, вытянулись в длину, вплоть до волос, а тонкая линия рта сползла к подбородку, создавая некоторую задумчивую полуулыбку.

Мужчине стало неожиданно страшно смотреть на такого Олежу, что сейчас выглядит как мистический монстр, готовый прямо сейчас вцепиться в него и сожрать лицо. Боль в теле немного притупляется, сменяясь странным ощущением холода по позвоночнику.

— Заговорил что ли? Ну хорошо… видимо по-другому, по хорошему мы не умеем… Так что же, тебе все-таки не плевать на меня? Или нет? Или тебе просто в кайф приходить ко мне в смертельном состоянии, а?

— Нет, Олеж. Мне тяжело. Мне правда тяжело и больно, давай поговорим об этом позже.

— А с народом у тебя поговорить всегда времени хватает.

Горько усмехается Олежа. Антона передергивает от этих слов и он замолкает, глядя в эти темные глаза, что впивались прямо в душу. Если так подумать, то у него не всегда есть время нормально поговорить с Олежей. То форс-мажорные обстоятельства, связанные с учебой или какими-то переговорами, то позднее пребывание в допросной камере, то проблемы со здоровьем, бега, и все это отнимает много сил. Антон просто не знает когда можно устроить даже самые маленькие разговоры, длящиеся больше пяти минут. Точнее, время всегда было, а вот потребности в этом. Вряд ли.

Олежу он воспринимает как некоторое топливо, инструмент, с помощью которого он и вершит свои дела. Ведь по сути он говорит мыслями Олежи, носит одежду, бережно сшитую Олежей, все ранения и шрамы стерты Олежей. А что Антон отдает ему взамен? Что он делает ради него? Или же просто этот парень даже не человек — а одна сплошная привычка?

— Значит так. — Раздается приглушенный голос Душнова. Хватка на волосах ослабевает и Антон может немного припустить голову. — Я устал это все терпеть. Устал тебя спасать и волноваться… так что выбирай. Либо я, либо Дипломаторство.

Удар в самое сердце. Антон подымает голову на Олежу и замирает, глядя в эти призрачные, такие потерянные глаза, в которых читался немой вопрос, некоторая надежда. Паренек верит ведь что тот, ощущая сильную боль и страдания от геройства, увечий и побегов, подумает и перестанет это делать, пожалеет его нервы, поймет его. И тогда они смогут жить счастливо. Спокойно и хорошо. Однако, нужно ли это самому Антону? Антону нужно сиять, стоять на сцене в смелой позе и размахивать руками, пленяя сердца народа и заставляя идти на путь истинный. На путь борьбы с несправедливостью. Ему нет дела до чувств обычного смертного, что переживает за него и делает для него все. А может, именно Олежа достоин спасения героя? Не народ, страна, континент, мир, а именно Олежа больше всего нуждается во спасении?

«Брось его. Он не нужен тебе. Он слишком рано сломался, а значит дальше он тебе не пригодится. Тебе нужно найти новый инструмент.»

«Я не могу. Не могу принести ему боль. Я не должен оставлять его одного, но не могу оставить свой родной край без защиты. Нет, я не могу просто уйти и забыть о том, кто мне столько помогал и заботился. Я не могу бросить. Нет. Должен же выход! Нужно сделать правильный выбор.»

И Антон Звездочкин сделал свой выбор.

В ванной комнате довольно холодно. Слабый мерцающий свет окрашивает зелено-синие плитки, что больно давит на сознание. Олеже все равно. Он чувствует себя невероятно пустым, жалким и потерянным. Сидит в ванной, прямо так, в одежде. Осколки разбитого зеркала лежат на полу, там же лежат разбросанные склянки, пузырьки и скомканное окровавленное полотенце. Тонкие холодные пальцы болят от мелких порезов. Перед глазами мелко рябит, в теле очень противно, мерзко и как бы воздушно, отчего ощущается некоторая легкость и голод. Голод по эмоциям, по любви и пониманию. В голове вертелся только один вопрос: «Почему?» Почему этот человек так поступил? Молча встал, приблизился, прошептал что-то невнятное и ушел, захватив пальто. Ушел, оставив Олежу одного в темной холодной квартире, как беззащитного котенка. Почему? Зачем? Выходит, все было зря? Вся помощь, любовь, забота — все это ничто иное как ошибка? Иллюзия?

Олежа сдавленно усмехается, ощущая как что-то неприятно протыкает его сердце, из-за чего становится трудно дышать. Холодное лезвие меж пальцами начинает слабо дрожать по мере приближения к нежной коже.

Ему не страшно.

Его жизнь изначально была безрадостной: требовательный отец, одиночество в школе, институте, предательство и ложь от того, в кого он верил и надеялся, кого полюбил искренне, без всяких обязательств. Он осознает в полной мере, что абсолютно никому в этом мире не нужен. Все используют его добро, вежливость, порядочность для своих целей, не интересуясь его желаниями и чувствами. Что ж, пусть хотя бы конец этой грустной сказки станет для него веселым. В этот момент из радио громко разносится песня, чувствуя, как по рукам течет что-то теплое.

И тебе приснится целый мир без меня

Ну а я буду рядом, пока ты не проснёшься

И если ты вдруг улыбнёшься во сне

Значит, песня живет для тебя, а во мне

Ничего нет

Но это неважно

Я сам уничтожил в себе всё живое

Когда ты забудешь меня, я буду в покое

И мне больше не страшно

Убивая себя, я не чувствую пола

Я просто шепчу тебе песню снова

Радио кричит громко. Заглушает последние вздохи, плач и неразборчивые слова, что заканчиваются хриплыми стонами. После чего они постепенно затихают, как и сама музыка. А в тихой и одинокой комнате до сих пор слышатся сильные и отчаянные удары в дверь.

Выбор есть у каждого. И у любого выбора есть свой исход. Дипломатор об этом не думал. И с того самого дня, когда он потерял своего человека, он сделал самый правильный выбор.