Тот безумный мир (джен)

Звонок в дверь заставил меня покривиться и с трудом воздвигнуться с обожаемого старенького дивана. Вот почему каждый раз, едва я ухожу на отдых, начинается какая-то свистопляска? Положив любимые «Странствия Тафа» на столик, я протопала к двери и хмуро спросила, включив голосовик:

— Кто?

Не дай Магистры, опять тот настырный «свидетель иеговы»… Морду набью и заставлю сожрать всю его макулатуру. Иегова у них, видите ли, женился, а страдать я должна?

— Я, — подумав, сообщили из-за двери знакомым голосом.

— Что значит «я»? — процитировала я классика из врождённой вредности. — «Я» бывают разные, Кейн.

— Сэм, не вредничай, ладно? — вздохнул мой бывший напарник по погружениям. — Тут всё серьёзно. Открой, а?

— Я вообще-то в отпуске, — напомнила я, хлебнув из предусмотрительно прихваченной банки «колы» и пристраиваясь на краю обувной тумбочки. — А ещё я уволилась, уехала из страны, и меня нет дома. С тобой говорит автоответчик, и вот-вот включится автопосылатель.

— Сэм, ты хотела попасть в Анклав… — помолчав, Кейн сразу зашёл с козырей.

О как…

— Я хотела отключить Анклав, — очень спокойно уточнила я, изучая узоры на коврике. — И ты прекрасно знаешь, почему. А судя по твоему визиту, мне сейчас придётся всплеснуть руками и радостно сообщить потолку «А ведь я предупреждала!». Но знаешь, это меня почему-то не радует.

— Меня тоже, знаешь ли, — мрачно отозвался Кейн. — И если ты помнишь, я тогда был на твоей стороне.

— Хорошо, ты был, — вздохнула я, допила «колу», встала и отомкнула дверь. — Входи уже, поддержатель. Чай, «колу», кофе, люли?

— Обойдусь, особенно без последнего, — Кейн устало улыбнулся, проходя в гостиную и почти падая в синее надувное кресло, которое у меня бродило по дому без особой привязки, его, кстати, Кейн же мне и подарил. Подозреваю, скорее для себя в гостях, чем для комфорта моего седалища. Как-то рвано, судорожно зевнул. — Извини, я третий день…

— Та-ак… — я бухнулась на диван напротив. — Я, конечно, не собираюсь ни во что влезать, но ты не успокоишься, пока не расскажешь, где у нашей конторы опять потекло.

— Во Владивостоке потекло. — Кейн сгорбился в кресле и потёр чуть подрагивающими ладонями умученное худое лицо.

— Там один из филиалов Проекта… и остался технический гейт, хоть и наглухо заблокированный от исходящих данных.

— Дай угадаю — снова нашлись умники, которые стали входящими данными, взломав Стража?

— Умница, возьми с полки пирожок, — Кейн остался сидеть в той же позе. — Теперь у нас ещё пятеро неотключаемых коматозников, взлом сервера, резкое повышение активности Анклава, получившего новые игрушки, начальство в предынфарктном состоянии, прогеры и ныряльщики с вываленными на плечи языками, бегающие, как наскипидаренные, короче, полный аврал. Знаешь, я никогда не мог понять… Про Анклав знают все! Что, с-сука, они все там надеются найти?

— Славу первопроходимцев, — хмыкнула я, открывая новую банку и всё-таки ставя ещё одну перед приятелем. — До того, как Анклав стал Анклавом, его не успели полностью пройти даже альфа-тестеры. Для всяких задродиотов, почему-то особенно русских, это как красная тряпка быку. Раз запрещено — значит, надо в лепёшку разбиться, но влезть! Не говоря про уйму всяких дурацких теорий конспиролухов всех мастей. От секретов правительства и спецслужб до скрывающихся там виртуальных инопланетян и продолжения фанфика Шишки. Но то ладно, а вот причём тут я? Тамошних ныряльщиков сразила эпидемия коклюша?

— Никто из них не прошёл дальше внешнего уровня, — Кейн наконец отнял руки от лица, уставившись перед собой. — Никому не удалось удержать контроль. Один и вовсе угодил в полный блок, парня отрезало от канала, и если б он вовремя не додумался застрелиться портгейтом, могло быть на одного нежмурика больше.

— Ого… — пробормотала я. — Анклав настроен серьёзно. А кто-нибудь додумался поднять вопрос про отключение серверов?

— Додумался, — Кейн покладисто покивал. — А как же? Только плавающую архитектуру серверного вирт-кластера так никто и не отменял, отрубать придётся все ИскИны, строившие и поддерживающие Проект, а даже кратковременное падение системы, на которой завязано огромное количество сервисов и задач… не говоря про сотни тысяч торчащих в игровых отделах игроков и миллионы людей в вирт-офисах деловых и прочих секторов… ввергнет, по мнению наших перестраховщиков, цивилизацию в хаос. Из-за нескольких придурков никто не собирается, как и раньше, терпеть огромные убытки и доставлять неудобство множеству клиентов.

— Есть ещё вариант с отключением изнутри, — напомнила я. — Который я и предлагала.

Собственно Проект был развитием интернета. Сверхразвитая вирт-реальность, мир внутри мира, построенная и управляемая кластером ИскИнов, один из которых то ли в результате эксперимента по созданию «чисто машинного» разума, то ли из-за кем-то запущенного вируса — версии расходились, создававший особый игровой сектор, вышел из-под управления и превратил свою «вотчину» во что-то настолько странное, что её в итоге заблокировали наглухо после попыток этих странностей заползти в другие сектора. Вот так и возник Анклав, живущий неким подобием своей жизни, в который упорно лезли разнообразнейшие любители острых ощущений и странных теорий, включая контакт с иным разумом.

Разуму, впрочем, было откровенно фиолетово. Все попытки добиться его отключения извне натыкались на упорное сопротивление в силу необходимости бесперебойной работы Проекта и желания специалистов всесторонне изучать развитие столь уникального феномена. Возможность отключить ИскИн «изнутри» с вирт-терминала разрабов помимо того натыкалась на полнейшее неприятие данной идеи со стороны самого Анклава. Изучение, впрочем, тоже увязло, программы-шпионы бесследно исчезали, с людьми дело обстояло немногим лучше. Кое-кому из горе-разведчиков даже удавалось вернуться при своём разуме, но толку с того было мало.

Анклав постоянно менялся, встречая посетителей настолько творчески, что уже ходили теории про новый Скайнет или ЯМ, то ли развлекающийся за счёт гостей, то ли ставящий какие-то эксперименты. Неизменной в этом цифровом балагане по идее оставалась область рабочего «ядра» самого ИскИна, где теоретически должны были сработать коды доступа и системные команды с означенного виртуального терминала. Само собой, достижение ядра было задачей крайне нетривиальной, хотя считалось, что об этом терминале ИскИн не знает. Настолько нетривиальной, что пока она оставалась неразрешимой. Зато количество отрезанных там и не найденных игроков мало-помалу росло, и никто не мог гарантировать, что вернутся они в здравом уме… и вернутся ли вообще.

Отключение импланта связи с Проектом без обратной загрузки данных оставляло просто овощ. О причинах чего копья ломали многоэтажными поленницами все, кому не лень, но воз и ныне там. У меня была пара теорий, но я благоразумно держала их при себе. Что оборжут коллеги — хрен бы и с ним, но ведь могут и полезть проверять. А вытаскивать опять мне? Нет уж, за глаза хватает идиотов-контактеров и задротов.

Даже ныряльщики, которые опять-таки «науке неизвестно» почему могут, аки приснопамятный Нео, работать с системой напрямую, с этим долбанутым закрытым миром не застрахованы от крупных неприятностей. Да, нас там обычно нельзя удержать, и мы лютые читеры, но всему есть свои пределы. Мой предел почти достигнут, и мне нужен продолжительный перерыв. На который я была решительно настроена и вооружена справками от медикологов конторы. Которая, кстати, называется ну просто с удивительной фантазией «Глубина» и занимается именно поиском вирт-потеряшек всех видов. Тут ИскИн Анклава не оригинален — в слишком развитом вирте народ теряться начал и до него, но только он поставил процесс «на поток». Как вспомню, как мы выцарапывали оттуда ораву застрявших, когда бахнуло, уже не альфа-, а бета-тестеров…

Кое-кто, впрочем, до сих пор там. В том числе легенда «допроектного» интернета с ником Ксенобайт, участвовавший в разработке. Некоторые его знакомые уверяют, что он это нарочно, а некоторые — что он это и устроил, во что мне лично не особо верится. Хотя с Крыса станется… Но в любом случае, его мы просто не нашли, как и ещё нескольких товарищей. И не одной мне показалось очень подозрительным то, что все пропавшие были программистами, и преимущественно из числа тех, кто работал над созданием кластера. Но работы тогда было много, нас мало, информации ещё меньше, и до организованного штурма ядра в силу общей вымотанности дело тогда не дошло. А потом там всё перекрыли наглухо, и доступ, и любые инициативы. Ну и вот, собственно.

— А я поддержал, — Кейн пожал плечами. — Надо отдать им должное, мотивировали отказ в первую очередь нежеланием рисковать нами. Старик, пожалуй, и впрямь этим озаботился. А вот руководство Проекта «видит глобальную картину», а то. Но не суть. Суть в том, что пятеро идиотов там застряли, а меня не пускают медики. От слова «совсем» и до блокировки импланта.

— И правильно, — фыркнула я, запулив пустую банку в мусорку. — Можно подумать, кроме нас некому.

— Некому, — хмуро подтвердил Кейн, изучая надписи на своей нетронутой банке так, словно впервые видел буквы.

Вот теперь я напряглась.

— Что, вся дежурная четвёрка?

— У двух новичков нейронное истощение, блок. Нгава… в реанимации, но желторотиков мы вытащили. А теперь и меня вывели за скобки после третьего аварийного выхода — там всё рушится, все попытки пройти глохнут. А недежурные в преддверии праздников, знаючи любимую контору и возрастающее в такие дни число идиотов… короче, залегли на дно, как подлодки от сторожевиков. Хрен найдёшь. Смит и вовсе уволился с очередной пафосной сентенцией. Мол, воевать с энтропией целой вселенной — дело гиблое, а он ещё жить хочет. Хотя бы на праздники. Ну, наш Агент в своём репертуаре, увольняется он каждые пару месяцев, зато имеет право всех посылать на законных основаниях. Меня он уже послал. Вот такие пироги, Сэм. Будь там какие-нибудь конспиролухи, я бы ещё стерпел, эти знали, куда лезли. Но там пятеро школьников. Дети, Сэм! Де-ти.

— Та-ак… — я потёрла кольнувший висок. Мелкая юркая Нгава, кругленькая и весёлая, казалась легкомысленной, но в вирте она была предельно серьёзна и работала виртуозно. А у целой орды Смитов — его любимая фишка — пожалуй, было бы больше всего шансов, а так… придётся лезть самой, без вариантов. Я не Смит, но тоже кое-что умею. — Паршиво. Но у меня будет одна попытка, Кейн. Сдохнуть с выгоревшими мозгами там я не собираюсь. Может, я и дура, раз соглашаюсь, вон, у меня и справка есть, вчера выдали… но не настолько.

— О большем я бы и не просил, — криво усмехнулся Кейн. — И Старик тоже. Тройную ставку он тебе уже оформил. И поднял на ноги всю медбригаду.

— Хоть так. Поехали.

— Саманта, два часа. Два, не более! — Док Севидж был хмур и сосредоточен. — Которые останутся двумя часами при любых обстоятельствах, ты поняла? Это не только приказ Старика, это твоя жизнь! Моя бы воля, я бы вообще запретил это безумие.

— Поняла, — я покладисто кивнула. — Я бы тоже. Но если не мы, то кто? Так что готт ми унс, и всё такое.

— Там нет богов, там рехнувшийся ИИ, — док сердито отодрал от моих висков и запястий датчики диагноста. — Так что в долине смертной тени лучше убоись зла, чтобы оно тебя не прихлопнуло! И не надо мне тут про «по образу и подобию», всетворец, существуй он, такие номера бы не откалывал.

— Ужели? — хмыкнула я, скидывая кроссовки и любимую куртку. Снятую с настоящего байкера, которого я честно вытропила и заполевала, между прочим, и взялась за ремень джинсов. — Ну ви же таки посмотрите на этот мир и на эти штаны… Таки у всевышнего было крутое чувство юмора… или не менее крутое похмелье.

— Кончай хохмить, Сэм, и полезай уже в эту грёбаную капсулу, — буркнул док. — И вот только попробуй мне там сдохнуть, зараза этакая!

— Поняла, обратно тогда лучше не возвращаться, — я опустила тяжёлую крышку, закругляя нервноразрядочную пикировку. Капсула была именно что гарантией — помимо прочего она была и реаниматором. Устроиться поудобнее. Активация… Установка соединения… Поехали.

Анклав ожиданий не обманул. Страж, похожий на огромного ежа, по «иглам» боевых программ которого пробегали тусклые разряды, отодвинулся от кольца гейта, по лепесткам дифрагмы пробежала цифровая вязь принятых кодов доступа, и меня втянуло внутрь. Собираясь из характерного облачка искр, я оценила обстановку. Сейчас это место выглядело так, словно кто-то построил на огромной платформе город из дикой смеси зданий самых разных форм и вида, затем в гневе поломал эту платформу на неровные куски и покидал обломки в гигантскую банку как попало, и теперь они нависали друг над другом, пересекались, торчали под разными углами… Изломанная и болезненная перспектива вызывала головокружение своей неестественностью. Мир безумного Конструктора.

— И даже с неспящим джинном, — пробормотала я. — Центр, связь!

А в ответ — тишина… Ожидаемо. Отвожу руку, активируя единственное «внешнее» снаряжение, похожее на ружьё с коротким массивным дулом. Ряд окошек подмигнул зелёным. Уже неплохо. В прочем мне нет надобности. Я — ныряльщик. И могу принять любую форму, кроме прочего. Мне необязательно быть привязанной к своему образу. Возможно, в этом и кроется один из ответов… Я слишком хорошо осознаю, что всё вокруг — иллюзия. И она не имеет надо мной власти. Второй ответ — сущности здесь комфортнее. Тела здесь не болеют, они идеальны… Твой дом там, где твоё сердце. А где тогда дом души? Хороший вопрос… но на ответе я не настаиваю.

Мягко приземляюсь на перекошенную крышу кольцеватой башни, растущей из платформы, сохраняющей условно-горизонтальную позицию. Что ж, поиграем в саму себя... всё равно шутки никто не поймёт. Причуда-с ныряльщика, общеизвестно, что они все малость с заскоками. Вырастают, разворачиваясь, крылья, острый рог холодно замерцал, знакомой звёздной вуалью распростёрлись грива и хвост, ламинарная броня… Покрытые тонкой вязью синевато светящихся рун кольцевые мечи-«печати» со множеством лезвий неспешно всплывают вокруг. Люблю универсальные формы с мощным ударом. К тому же это отвлечёт противника, если понадобится… нырнуть глубже. Но будем надеяться, до этого не дойдёт.

Башня вздрагивает, резко перестраивается и раскрывается клыкастой трубой, как арракийский червяк, пытаясь поглотить наглую мошку. Телепорт. Надо мной сворачивается из роя выброшенных рогом искр ревущая сфера, врубается в раззявленную пасть, череда взрывов вывернула «червя» наизнанку. Поднимаю рой «печатей», пучки молний бьют во всех направлениях, разнося каких-то бесформенных медузообразных ботов со щупальцами, посыпавшихся из того, что у нормальных строений было бы окнами, под их прикрытием создаю обманки, которые выстреливают в разные стороны.

А меня — нет. Я лишь тень, скользящая теперь вглубь этой текстурной свалки, принюхиваясь и присматриваясь в поисках следов и прохода. Времени немного, и… я не успеваю. Мир вокруг содрогается в судорогах и начинает рушиться. Быстрее, быстрее… Прежде, чем обрушится весь уровень, уйдя на перезагрузку и сместив проход, достигаю цели. Вероятно, когда-то это был босс уровня — что-то вроде боевого робота, теперь он врос фрагментами в причудливые руины какого-то здания, внезапно выныривая оттуда то огромной рукой, то турелью, то ещё чем-то. Пожав крыльями и увернувшись от очереди, сбиваю пару ракет и подправляю величаво падающую с небес архитектуру, перемалывая роборуины в пыль.

Посередине куч щебёнки поднимается стальное кольцо со светящимися символами, которое дизайнеры, не мудрствуя лукаво, явно спионерили из «Старгейта». Ныряю в серебристую рябь. «Уровень пройден». Тоннели, явно родом из постапа, зомби и почему-то пещерный тролль. В тролле торчат несколько обломанных стрел — вот, похоже, и первые следы потеряшек. Но в радиусе поиска сигнатур игроков нет. Рубаю всю эту публику многолезвийными мечами в капусту. ИскИн не мелочится — играя «по правилам», игрок бы давно безнадёжно увяз. Подключаю рунные печати на летучих клинках, буквально выжигаю столбами огня тоннели и лечу вперёд. Череда подрывов, отовсюду потоками рвётся вода. Неплохо… Но она замерзает и ледяные пробки забивают стоки, какая жаль.

Огромный инеистый шестигранный колодец, снизу поднимаются хоботы с крючковатыми когтями на концах. Однако… а где ашиклеки? А, вон они — уродцы-мутанты танцуют за бронестёклами в стенах. Плюс пять баллов за соблюдение антуража. Сжатие энергии. Глубина-глубина… иди нахрен. В колодце на миг вспыхивает «Новое Солнце», душе- и ушераздирающий визг снизу резко обрывается. В стенах оплывают плавящиеся дыры, за ними осыпаются тлеющие головешки. Колодец начинает трясти, из трескающихся стен выпадают блоки, сверху тоже начинает что-то сыпаться, отклоняемое защитой, но меня куда больше волнуют багровые отсветы снизу, и я всеми силами ускоряю падение. Гейт на массивном постаменте уже начал с креном оседать в лаву. Спихиваю тушу недопрожарившегося ледяного дракона, вяло издающего ухающие и ахающие звуки, с постамента, он вспыхивает и погружается в огненную жижу, не пообещав вернуться. «Уровень пройден».

Пустыня с блестящими чёрными изогнутыми стержнями, торчащими редким странным лесом над металлическим тускло-серым песком. Раз за разом в стержни бьют плети исполинских разрядов из сплошного покрова свинцовых туч. По песку проложены каменные мостки-дорожки, судя по бродячим по барханам вольтовым дугам и парящим шаровикам, нелишние. На перекрестках-площадках стоят гробницы и склепы всех видов и форм, от раки из песчаника до мраморного дворца с позолотой, некоторые дорожки разрушены, и строения торчат прямо в песке, скособоченные и полуутонувшие. Нависшие тучи «ласково» встречают летящую меня канонадой из молний, вот только с точностью у них некоторые проблемы. Каких бы монстрокуличиков ни лепил внизу песок, всё это запаздывает.

Меня опять много, меня опять быстро, и ионизированные каналы летящих поодаль мечей-печатей работают громоотводами, разнося заодно големов. Этот уровень я знаю — он замышлялся как погост, кладбище великих героев прошлого множества миров, здесь можно огрести баснословные плюшки и столь же баснословные люли… кстати, о люлях. Из завесы облаков выплывает здоровенный и обшарпанный воздушный корабль. Куда ж мы без «Летучего Голландца», а то.

Огни святого Эльма на мачтах с ошмётками парусов, и экипаж из иллюминированных тем же декором обугленных скелетов. Ломаная спираль с резкой сменой скорости сбивает ему прицел, ускорившиеся мечи сбивают сгустки плазмы и сами орудия, из открывшихся люков сыплются всадники на костяных вивернах. Ну и зачем? А, за кораблём их молитвами вытягивается брызжущий молниями огромный смерч, закрывая гейт. Закручивающиеся мечи сцепляются сияющими цепочками руноскриптов и создают налетевшее на неповоротливую посудину портальное кольцо. Всего нехорошего. В стене смерча пару раз мелькнул, пылая и разваливаясь, корабельный корпус, затем внутри ревущего чудовища полыхнуло так, что его разорвало надвое. Прорываюсь сквозь волну горячего ветра. Гейт — кольцо из светящихся знаков прямо в воздухе. «Уровень пройден».

Далековато забрались ребятки, и вряд ли сами. Нехорошо.

Помещение из металла… иллюминатор. Обломок станции или корабля на орбите. В воздушном кессоне скафандр с ракетным ранцем… пробитый метеоритом, вот незадача, ага. Отсечка всех, кроме ныряльщиков, продолжается. В окошке пульта мигает красненьким надпись «Ваш курс ведёт к опасности!». Ну-ну. Шутник. Выбрасываюсь из шлюза в облаке замерзающего воздуха. Кольцо вокруг планеты из техногенного хлама плюс астероиды и несколько разномастных лун. Гонки? Похоже на то. Начинаю разгоняться, лавируя в этой окрошке.

Из обломков лезут ракеты, орудийные турели, роботы и дроны-истребители, из астероидов здоровенные черви, в зубах одного застрял помятый кореллианский YТ-1300. Вбиваю в глотку за отсутствием зубной щётки подвернувшийся «Огневержец-31», сшибаю печатями в авторежиме летящий в меня мусор. Затем меня посетило нехорошее предчувствие в виде гравитационных возмущений. Оглянувшись, обнаруживаю нового участника гонки — одна из лун раззявила клыкастую пасть а-ля Пакман и прёт вдогонку, попросту затягивая всё на пути в бездонную глотку.

Колечку хана. Планете тоже — даже отсюда видна волна извержений на поверхности, взламывающая кору. С несколько нервным хихиканьем ускоряюсь. Надо же, как сошлось. Док меня прибьёт, и будет прав… Что ж. Здесь нет силы, кроме моей силы, здесь нет воли, кроме моей воли, здесь нет власти, кроме моей власти! Захват. Одна из малых лун отклоняется от курса. Стискиваю зубы в напряжении. Великоватый массив данных… Ещё немного, ещё чуть-чуть… Звука нет, но «бабах» и в картинках вышел ничего так. Обе луны, раскалываясь, медленно рушатся с орбиты. Перевожу дух, медленно отходя до относительной нормы. Ну вас с такими фокусами…

Впереди ещё одна луна, поверхность которой то и дело бомбят обломки. Нырок, маневр уклонения, несколько залпов по каменюкам и башням давно спятившей от таких страстей ПКО, и крутое пике в ущелье… Гейт! «Уровень пройден». Так далеко меня не заносило даже во времена оны, что наводит на нехорошие мысли. Остальные наши, даже новички, тоже не цифровым коровам цифровые хвосты крутили, значит, что-то наконец дошло до готовности. Или кто-то.

И вот… арена. С трибунами и троном, на котором восседает Труп-на-троне в золотых доспехах, прикованный цепями. Символично. Кажется, я знаю, что за спектакль здесь отыгрывается, и кому в нём отведена роль клоуна. Клоунессы, вернее. А вот и потеряшки, в числе героев, признанных достойными участия в турнире, чем они горды до усрачки. Трон в стиле взбесившегося стимпанка, покусанного безумным программистом, украшен черепами, из которых торчат трубки и провода, уходящие внутрь. Один из них, венчающий спинку, снабжён длинными клыками. Н-да, ещё того интереснее…

Поскольку моя форма всё же антропоморфная, завершаю изменения. Это неважно для воздействия, а вот лягнуть кого тяжёлым шипастым накопытником с сюрпризами — мало не покажется. Соль всех этих политесов в том, что напрямую менять программу с таким множеством факторов — это почти гарантированный сбой, кто бы ни начал. И здесь работает правило «я знаю, что ты знаешь, что я знаю…» Аварийный перезапуск при блокировке выгрузки добавит черепов к Трону черепов, но я уйду. А я ему нужна. Точнее — та пушка, что у меня на спине. Ну и развлечься, иначе все эти выкрутасы ни к чему.

Голос распорядителя что-то там вякает, неинтересно. Смотрю в пустые глазницы здешнего Императора. Нет, он правда думает, что я буду играть по его правилам? Дантес хренов… Телепорт с трибун. Мне можно, я читер. К тому же правил не нарушает, я ещё не на арене. Общаться с мелкими придурками-хакерами тоже нет желания, только время терять. Выхваченный магией канальник даёт очередь портгейтами в упор. Вопль отчаяния, ураган разлетающихся пикселей. Всё, можно отчаливать — мои два часа на исходе, да и играть в спасительницу цифрового мира я на сей раз не подряжалась, раз это нужно лишь полутора землекопам.

Ух ты, а вот это что-то новенькое. Трибуны схлопываются, поднимаясь вокруг обсидиановыми стенами. Ботов и неписей — в пиксельную труху. Невольно морщусь. Грубая работа. А вот барьер интересный, как и место, им окружённое. Место, спрятанное на месте. Классика, однако. На меня смотрит множество моих кривых отражений. Ну да, чем блокировать неблокируемое, проще перегрузить цифровой лавиной, правда? Простенько и со вкусом. Пат. Теперь настало Время Очень Пафосных Речей и Великой Битвы Бобра С Ослом, но… Док меня живьём сожрёт, у Старика и так неважно с сердцем, Кейн запилит вусмерть, да и валяться на больничном пару месяцев не хочется и подавно. В лучшем случае. Плавали — знаем. А спецы и руководство как-нибудь переживут.

Безыскусно взлетаю и пикирую, не слушая откровения выпендривающегося ИскИна. Мечи, лениво кружащие вокруг меня, выстреливают вперёд, окутываясь дымчатыми сферами. Трон ощетинивается звенчатыми щупалками с разнообразием убойных насадок, но мечи разлетаются и обращают выпущенную энергию в себя. Гравитация, бессердечная сука, раздёрнула весь шевелюрный беспредел и частично оправила в сингулярную бездну, открывая Трупак всем ветрам. И мне.

Бронированное копыто проламывает кирасу, достигая спинки трона. И разъёма терминала. Коды пошли! Дёрнувшийся Труп пытается меня банально придушить ручищами, металл перчаток скрежещет о сталь брони, затем пылающие глазницы гаснут. Форматинг «Си» — комплит, ну да. Доспех оседает и начинает разваливаться в ржавую пыль, даром что золотой. Стены-трансформеры вновь опускаются, мир вокруг застывает. Таймер досчитывает последние секунды, пока я расстреливаю черепа на троне из канальника. На всякий случай. И эффектный жест напоследок — активировав самоуничтожение пушки, отвожу её психокинезом в сторону и стреляю в себя. Прощай, жестокий цифровой мир… до конца отпуска.

— Знаешь, на ребят ты произвела неизгладимое впечатление. Сама принцесса Луна снизошла, в магии лучистой… — хмыкнул Кейн. — Вся в лунном серебре, и звездистых искрах.

— А как же? Я старая железная боевая лошадь, борозды не испорчу. А Бомбадил из тебя аховый, в размер не попадаешь. Даже для экспромта слабо. — Я лениво чистила здоровущий пламенно-оранжевый апельсин из висящей на столбике кровати доисторической авоськи.

Несмотря на выдержанный срок погружения, док настоял на моём трёхдневном заточении в клинике, как от проблем с ментальным и нервным здоровьем, так и от журнашлюх и прочих жаждущих комиссарского тела, пока Старик чешет об них кулаки, и возможно, не только фигурально, с него станется. Бывали преценденты. Своих мы не сдаём, к тому же ныряльщиков ОЧЕНЬ мало, так что утрутся.

— Как там наши черепушки?

— Зависание в зацикленном моменте смерти… — Кейн помрачнел. — И использование как дополнительных вычислительно-ассоциативных ядер. Так ИскИн и разработал тот барьер. Из него самого творец, естественно, как из меня виршемаз. Но док считает, что оклемаются. Со временем. Хотя тому же Ксенобайту всё как с гуся вода, он вчера умудрился взломать систему больнички через осциллограф и сбежать, самовыписавшись. Обещал тебя навестить, правда, я так и не понял толком, зачем — благодарить или прибить за отформатированный в ноль уникальнейший ИскИн. Старик там за то же самое героически отбивается от требований тебя линчевать, четвертовать, уволить и потом оштрафовать на всю сумму убытков Проекта. Именно в такой последовательности. Ворчит, что некая Саманта Элли Корн — его персональный геморрой, мигрень, кара небесная и семь казней египетских. Но тройной месячный оклад и премию тебе его приказом выписали. Кстати… а откуда у тебя апельсины в этой доутопной веревочной древности, раз посетители под запретом? Сэ-э-эм?..

Он подозрительно уставился на меня.

— Фокусники не раскрывают своих секретов, — я с невозмутимым видом сунула дольку в рот.

Даже упырюги-программисты умеют быть благодарными, но это наша с ними Великая Цифровая Тайна.