Договор (джен)

Диаспро вошла в малую кристальную гостиную с выражением бесконечного достоинства на лице, но Скай знал, что внутри она кипит, как забытый на огне котел.

— Я получила ваше сообщение.

Она кивнула с аристократической холодностью, которая бесила его все больше с каждым годом, что они проводили вместе. Она вела себя так, будто не было стольких прошедших лет дружбы, совместных шалостей, смеха и слез, тысячи танцев рука об руку. Как будто он ей чужой.

— О чем вы хотите поговорить? — делает вид, что не понимает. Это он тоже ненавидел в ней все больше.

— Я хочу поговорить о том, что на Юбилее я официально объявлю Блум своей невестой.

У нее дрогнули губы, но она справилась с собой, складывая руки на груди, что вообще-то было нарушением этикета, которого она так строго придерживалась, но он не стал делать ей замечание. Хотя она бы точно ему сделала.

— А при чем здесь я? — Диаспро отвернула голову, демонстрируя точеный профиль. — Это ведь твое решение, я могу только согласиться с вашим высочеством.

— Прекрати этот фарс, — Скай поджал губы. Зачем она это делает. — Я хочу поговорить с Диаспро, а не с той престарелой вдовой, что ты изображаешь. Перестань разговаривать так, будто я тебе жизнь испортил.

— Ах тебе не нравится, как я разговариваю? — она тут же сорвалась, злобно раскрывая веер. — Жизнь мне испортил? А ты и испортил! Привел эту Блум во дворец, делаешь вид, будто так и надо, будто все в порядке!

— А что не так?! — он тоже повысил голос, взмахивая рукой. У него нет веера, нечем яростно обмахиваться, демонстрируя насколько ты рассержена. — Что тебе опять не нравится? Что я сделал не по-твоему? Не выбрал тебя королевой? На это ты злишься?

— Да, не выбрал! — она принялась обмахиваться еще яростнее, глядя все так же в стену.

— А почему это я должен был?

— Да потому что я готовилась к этому всю свою жизнь! — она едва удержалась, чтобы не топнуть ногой, бросая наконец на него обвиняющий взгляд. — Мы были помолвлены с четырех лет! С четырех, Скай! А ты приводишь какую-то замарашку с улицы и разрываешь со мной помолвку, даже не спрашивая моего мнения!

Он пропустил «замарашку» мимо ушей, потому что если они заговорят сейчас о Блум, то точно убьют друг друга.

— Когда нас обвенчали в четыре года, меня тоже никто не спрашивал! И я написал тебе! Пригласил поговорить! А ты просто проигнорировала! И не пришла.

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а вот она совсем не старалась, схлопывая веер с такой силой, что тот издал жалобный хруст.

— Потому что ты оскорбил меня, — выплюнула она с тихим бешенством. — Я даже подумать не могла, что ты так можешь поступить со мной. После стольких лет, после всего, что между нами было. Я думала, мы друг другу не чужие. И ты делаешь это.

— Что «это»? — обреченно вздохнул он. Когда ей удобно, она сама вспоминает о прошлом. — Разрываю помолвку с нелюбимой девушкой, которую мне навязали в бессознательном возрасте родители? Действительно, как я посмел. Не дорос еще принимать собственные решения.

— Это плохое решение, оно вредит Эраклиону! Я готовилась стать королевой столько лет, я умею все, что нужно! А ты сейчас посадишь на трон какую-то неумеху, которая про наши обычаи и уклад жизни знает примерно как про… про… Ничего не знает! Какой она будет королевой, ты подумал?! Эгоист! Всегда им был!

— Она всему научится, — Скай очень глубоко вздохнул, держась изо всех сил. — Королева — такая же профессия, в ней есть набор обязанностей и навыков, которым можно научиться. Да, долго, но мы совершенно никуда не спешим, мой отец не собирается умирать завтра, тем более уступать мне трон. Я, может, только в семьдесят королем стану!

Диаспро сжала губы в тонкую линию.

— Ты думаешь, это все так легко? Взял и научился? Было бы так, меня не начали бы готовить с двенадцати лет!

Двенадцать. Тот самый возраст, после которого она стала отдаляться.

— А ты считаешь, что это ничего не стоит! Да она сама взвоет и сбежит! Ей такие нагрузки и не снились!

— Она очень трудолюбивая, — он примирительно поднял раскрытые ладони, говоря старательно спокойно. — Она начала сама учиться после того, как побывала во дворце в прошлом году и поняла, что здесь все по-другому, не как в Магиксе или на Земле. Она все понимает, и готова к этому. Ты же ценишь усердие.

— Я тоже была усердной, — прошипела она. — Но ты не оценил! Зачем тебе другая королева, если я уже все умею! Я готовилась к этому всю свою жизнь! Почему тебе нужен кто-то другой?!

— Да потому что я люблю ее, — вздохнул он, не понимая, как этого можно не понимать, и Диаспро оскорбленно приложила руку к груди.

— А меня? Ты же любил раньше меня, — она снова распахнула веер, принимаясь обмахивать горящее лицо. — Ты клялся мне в любви, говорил, что я буду твоей женой.

— В пятнадцать лет, — он горько усмехнулся. — Я признался тебе в пятнадцать лет. А ты так с тех пор и не ответила.

— Конечно, я люблю тебя, — сказала она с таким видом, будто это было очевидно. — Неужели тебе нужно это говорить? Не знала, что ты такой толстокожий.

Скай изогнул брови, болезненно кривясь от этой если не лжи, то наивности, близкой к преступлению.

— А почему ты думаешь, что не нужно? Ты же ничего не сделала, чтобы я понял без слов.

— Я была рядом все эти…

— Нет, — он оборвал ее, не желая это выслушивать. — Нет, не была ты рядом. Ты была во дворце, да, но со мной — только если в детстве, пока мы в одной игровой занимались. А потом ты стала взрослой, умудренной двенадцатью годами светской львицей, и оставила меня. Ты была старше всего на два года, но пока я переживал подростковую влюбленность, ты переживала о судьбе всего мира. А это совсем не рядом.

Диаспро принялась обмахиваться интенсивнее, так, что до него долетал поток ветра и ее духов. Она брызгалась теми же, что и его мать, и ей совсем не шел этот запах. Запах взрослой женщины на закате своей зрелости, но никак не цветущей молодой девушки. Она и одевалась, как его мать, и по рукам его била так же, и взглядом уничтожала, если он что-то делал не так.

— А как ты хотел, чтобы я еще была рядом? — она слегка покраснела, при этом хмурясь, чтобы скрыть смущение. — Физически?

— Да тьфу на тебя, — он отмахнулся, когда она разве что не задымилась. — Я был пылким романтичным юношей, я тебе цветы дарил, а не в углу зажимал, но ты ни разу и слова не сказала больше необходимой формальности!

— Это нормально, дарить избраннице цветы, — пожала она плечами. — Что я должна была сказать? Я прекрасно понимала, от кого это, не сам же ты додумался, а королева передавала их через тебя.

— Нет! — он хлопнул ладонями по спинке стула, и она вздрогнула. — Это я хотел тебя порадовать! Я их тайком из сада таскал, ты ведь сказала на каком-то балу, что любишь розы! Ну я и носил тебе розы, все руки исколол! Тебе меня не жалко было?

— Надо было надевать перчатки.

Он закрыл лицо руками, запрокидывая голову.

— Видишь? — он держался только на том, что был здесь не ради себя. — Ты даже не поняла, что это от меня! Да я с самым несчастным видом в окровавленных бинтах ходил, чтобы ты заметила! А ты даже не спросила, что это такое, ни разу не побеспокоилась! Просто сказала, чтобы я не маялся дурью и пошел к придворному лекарю, потому что наследнику не пристало ходить в таком виде.

— Я сказала это как раз потому, что беспокоилась! — воскликнула она, но он только отмахнулся.

— Беспокоилась о том, что подумают люди, а не обо мне. А потом наябедничала маме.

— Я просто ей рассказала!

— Чтобы показать, какая ты невероятная королева и уже держишь меня под контролем! Ты же старше, а я такой бестолковый, меня еще учить и учить. Ты же…

Он прижал руку к груди, где отозвалась старая боль, и бросил на нее короткий взгляд.

— Ты же ни разу мне не позвонила, когда я в Фонтан уехал.

Диаспро перестала обмахиваться.

— Ни разу, Ди. Я так скучал по тебе, я очень болезненно переживал наше расставание. С тобой и с семьей. Я впервые был за пределами дома, вокруг все незнакомые, ну ладно, Брендон был со мной, я только из-за него выдержал. И Стелла через год в Алфею пошла, ладно, не совсем один, не помер. Но ты не хотела узнать, как я себя чувствую? Как мне там живется в общаге на четырех человек, куда разнеженного наследного принца переселили из личных покоев?

— Я была занята… Я же будущая королева… была, у меня были обязанности, — попыталась она, но Скай скептично изогнул брови.

— Ты невеста принца, Ди, а не королева. Все твои обязанности — это молочный от слоновой кости отличать и кивать вовремя на чаепитиях, с чем я, кстати, отлично справляюсь и сам, — она хотела возразить, но он поднял руку. — И даже если ты была так занята, я делаю тебе очень большую скидку сейчас… У тебя не было ни минуты свободного времени за два года? Два! Я тебе каждый день писал, ты ни на одну смс-ку не ответила!

Она смешалась. Отбить ей было нечем, и Скай устало прикрыл глаза.

— И потом ты просто молча приехала на экзамен с моими родителями. Даже не написала, что будешь, поставила меня перед фактом минут за десять. Даже мама мне за месяц сообщила, что они с отцом хотят посмотреть, чему я научился, а ты нет… Ты всегда больше внимания уделяла тому, чтобы нравиться им, а не мне, — он усмехнулся, зачесывая длинные волосы на затылок. — Ну вот и результат.

— Это неправда, — сказала она просто из упрямства, снова принимаясь обмахиваться. — Просто ты был далеко… Я была уверена, что ты слишком занят…

Она запнулась, вспомнив про смс-ки. Он знал, что она их видит, под сообщениями появлялись две предательские галочки через день или два.

— Я всегда любила тебя, — заявила она. — Ты был мне очень дорог.

— Прости, я как-то не заметил, — Скай криво усмехнулся. — Тебе, на самом деле, просто не повезло. Я так бы и таскался за тобой, как привязанный, первая влюбленность, куда бы я от тебя делся, если вокруг или замужние или старые. Я бы тебя простил. Но меня отправили в Красный Фонтан, и стоило выйти в Магикс, как оказалось, что свободных симпатичных девушек пруд пруди. И все они улыбаются тебе, если чувствуют взаимную симпатию, а не шлепают по рукам.

Он вспомнил, каким это было открытием. Его приучили терпеть, а потом показали, что любовь может быть не только односторонней.

— Знаешь, ты могла бы попробовать улыбаться.

— Глупости, я умею, — и она продемонстрировала сдержанную полуулыбку, с которой было бы приемлемо только в карете мимо подданных прокатиться.

— Потренируйся как-нибудь перед зеркалом, — посоветовал он, не пытаясь скрыть сарказма. — Немного пошире и немного повеселее.

— Я делаю, как меня учили, — она завертела головой в поисках зеркала, но в гостиной его не было. — У меня отличная улыбка. Без зубов, без складок на щеках, все очень достойно.

— И тухло.

Она оскорбленно прижала руку к груди.

— У меня есть обязанности, и достойно выглядеть — одна из них. Королева не может смеяться во весь голос, как простушка.

У него был подготовлен ответ. Над которым он думал как раз с переезда в Магикс.

— А наедине со мной?

Она замерла, и он понял, что застал ее врасплох.

Уже потом, в Фонтане, он стал спрашивать себя, почему она никогда не была с ним ласковой, когда они оставались вдвоем. В подростковом возрасте его посещали чрезвычайно неприличные мысли, но его учили, что их ты оставляешь себе и целуешь избраннице кончики пальцев или полученный в подарок расшитый платочек, если повезет. Ее платочки даже не были вышиты ей лично, он знал, что она не любит это делать. И даже в переписке она не позволяла ему приближаться. Никогда не отправляла сердечек или смущенных смайликов. Можно без смайликов, просто никогда не писала ему первая. А он ей даже на бумаге письма слал, печать ставил, вкладывал внутрь гербарий, хорошо, что мода на пряди волос уже прошла, а то он бы остался лысым. Принца учили как ухаживать красиво, и он очень красиво делал всё, что мог. А она принимала, как должное. Находя свои старые записи в ящике стола, он удивлялся, насколько декоративный у него был почерк — после недели в Красном Фонтане исчезли завитушки на строчных⁽¹⁾ буквах, после двух — на прописных⁽²⁾.

— Почему ты всегда так холодно держишься? Например, сейчас? Никого нет, кто бы уличил тебя. Я не прошу нарушать этикет прилюдно, хотя многое из него считаю глупостью. Но почему надо быть невозможно «достойной» рядом со своим будущим мужем, который тебя еще без нижней юбки и на дереве видел?

Вернувшись после первого года на каникулы он уже был испорчен Магиксом и знал, что девушек можно целовать не только поверх рукава и не только руки. А она дала именно руку и сделала страшные глаза, когда он захотел эту руку подержать, а не только посмотреть. После этого он был разбит морально, унижен физически, очень себя жалел и уехал вместе с Брендоном на все лето в лунный дворец Солярии жаловаться Стелле, которая испортила его окончательно, сообщив, что эта ужасная бесчувственная женщина станет его женой только если он сам захочет.

Диаспро хлопнула ресницами, а затем нервно обмахнулась.

— Мне не хватило тебя настоящей, — Скай покачал головой, поняв, что ответа не получит. — Твоей заботы и какой-то вовлеченности в мою жизнь. Да, королевой ты будешь отличной. Наверное. Но ты не только королева, Ди! Ты забыла о самом главном! Кем ты еще должна быть!

— Кем?! — возмутилась она, никогда ни о чем не забывая.

— Женой!

Она приоткрыла рот, как будто впервые об этом слышала.

— И с этим ты справилась ужасно… — добавил он, ероша волосы на затылке. — Блум со мной ведет себя как живой человек, а не как подставка для короны. Мне тоже нужна поддержка, и от тебя я никогда ее не получал.

— Я научусь! Научусь давать ее так, как ты хочешь! — тут же подпрыгнула она, и он заметил оговорку. — Дай мне шанс! Ты ведь даже не пытался!

«Как ты хочешь».

Как будто она и не виновата, что держала с ним дистанцию, это просто он плохо просил. И список литературы ей не выдал о том, как себя дрессировать.

Как будто он гуманитарная дисциплина, которую она не освоила.

Он очень хотел сказать: «Ну и зачем мне другая девушка, если есть та, которая уже все умеет» — но совсем не хотел с ней ссориться, поэтому сказал другое.

— Ди, послушай, самая главная ошибка, которую ты совершаешь, это думать, будто мы созданы друг для друга. Мы совершенно разные люди, и раскол в наших отношения был вопросом времени. Он наступил раньше, чем мы успели пожениться и завести детей, и я считаю, что это лучше, чем развод, скандал на все измерение и заплаканные наследники, которым придется выбирать между мамой и папой. Мы были помолвлены в четыре года, это была политическая интрига. Мы ресурс, никто не думал, что будет потом, союз заключали наши родители, это им было выгодно. Может, тогда им самим и пожениться? Моя мама на твоем отце, а мой отец на твоей матери, и все довольны, — он улыбнулся, но она только губы поджала. — Ди…

— Прекрати меня так называть, это детское прозвище, мы давно выросли, — она схлопнула веер, а затем снова открыла, демонстрируя нервозность.

— Диаспро, — поправился он послушно, не желая ругаться еще и по этому поводу. — Я все для себя решил. Я хочу видеть Блум рядом с собой.

— Прекрасно, — она плаксиво сморщилась. — Просто чудесно, что тебе наконец-то будет хорошо без меня. Я ведь такая плохая, не люблю тебя! Я люблю свой народ, это самое главное, но для тебя это не ценность! Ты хочешь, чтобы ублажили в первую очередь тебя, выполнили твои хотелки! Ты всегда перетягивал на себя одеяло! Всегда!

Он сжал кулаки, прилагая максимальное усилие над собой. Эту Диаспро он тоже знал и тоже хотел держать от себя подальше. Он не мог ненавидеть ее за то, какая она, потому что и ее закрытость, и холодность, и желание все контролировать, это проблема строгого воспитания и несоответствующей возрасту ответственности. Он помнил ее непоседливой любознательной девочкой, с которой было интересно проводить время, а кто это, он не хотел знать.

Но его тоже воспитывали и воспитывали гораздо строже, не стесняясь наказаний, потому что он принц по крови, главная гордость и главная уязвимость своей страны. Но он почему-то перерос гиперответственного мальчика, который думает, что все сказанное учителями на уроках правда и кому-то за пределами дворца интереснее, как он держит вилку, чем повышающийся процент налогов. А она так и осталась надеждой Эраклиона, будущей королевой, без которой все рухнет и которую никто не способен заменить.

— Я не запрещаю тебе любить свой народ, даже больше — я не выгоняю тебя из дворца, не прошу уходить в монастырь, поставить крест на светской жизни или даже отказаться от управления страной. Ты зря записываешь меня во враги.

Она перестала давить слезу, глядя на него с подозрением.

— Не поняла.

— Я хочу, чтобы ты стала первой фрейлиной, — он оперся двумя руками на спинку кресла. — Я ценю твои таланты, ты и правда очень старательная и знаешь все, что нужно королеве, ты не первый год живешь здесь и знаешь нравы высшего света, у тебя есть связи. Пожалуйста, научи Блум всему этому, стань ее проводником. Ты понимаешь, первые несколько лет ты фактически будешь делать все то же самое, что и сейчас. А когда она освоится или даже станет королевой, ты все равно будешь иметь огромное влияние на ее решения, она будет доверять тебе как подруге. Ей нужен здесь кто-то, кому она сможет доверять, зная, что ее не обманут из личной выгоды. Мне нужно, чтобы у нее был такой человек. И ты бы подошла лучше всех. Подружись с ней. Я прошу тебя. Если не ради меня, то ради тех, о ком ты так переживаешь — ради простых людей, которым она может навредить по неопытности.

— Она не станет меня слушать, — Диаспро возразила просто из вредности, но на лице отразилась активная работа мысли. — Я твоя бывшая невеста.

— Она станет, поверь мне. Ей очень стыдно перед тобой за ту драку в Фонтане, и она очень чуткая, если ты покажешь ей, что хочешь помочь, она откроется тебе. Это ведь она придумала как спасать тебя от этих недо-ниндзя в прошлом году, она подставилась, телепортируясь в их логово на твое место. Я вообще-то был против, а она хотела таким образом извиниться перед тобой.

Диаспро скрестила руки на груди, похлопывая веером по плечу.

— А потом выйдешь замуж за кого пожелаешь, никто не посмеет осудить тебя, если я поддержу. Твои родители не выдадут тебя насильно за какого-нибудь старика или зажиточного провинциала.

Он лукавил, говоря это, потому что не представлял себе, чтобы Диаспро искала себе мужа среди тех, кто «не достоин», а ее родители не такие изверги, чтобы опуститься до откровенной продажи дочери. Это обещание он давал с легким сердцем.

Но он решил добить.

— Когда я стану королем, то дам тебе титул герцогини за заслуги перед родиной, это по сути собственное маленькое королевство внутри Эраклиона, и будешь управлять им, как захочешь.

Она широко распахнула глаза, что выходило за рамки дозволенных этикетом эмоций, и он понял, что попал в цель.

— Это ведь самое главное? Целого герцогства достаточно для реализации твоих талантов? — он не удержался от шпильки, но она вдруг вся подобралась.

— Это не то же самое, что быть королевой, — поджала она губы. — И моей репутации уже нанесен непоправимый ущерб. Ты его нанес.

— Ди… аспро, послушай, репутация — это не разбитая ваза, ты так же легко ее восстановишь, как потеряла, особенно, если станешь фрейлиной, это лучший выход для вас обеих, — он попытался вернуть ее обратно в нужное русло, но эта глупая дружеская насмешка, на которую, как он думал, у него было право, вывела ее из себя. — Что еще ты предлагаешь, чтобы были довольны все?

— Сделай ее своей любовницей, — махнула она на него рукой, как будто это было простейшее решение, которое почему-то не пришло в его вздорную голову. Только бы помолвки разрывать. — Я могу позволить тебе завести одну, раз тебе так нужна зачем-то эта уличная девка.

— Позволить? — он обошел кресло, за которым специально стоял, желая продемонстрировать, что считает ее равной, но теперь он медленно и демонстративно сел, закидывая ногу на ногу. Она оторопела. — Позволить мне? Я не стану распинаться о том, что быть любовницей в современном обществе даже на Эраклионе уже считается унизительным, что бы не было написано в третьем пункте о «Моральном праве». Да, я тоже разбираюсь в законодательстве, представь себе, это не твое уникальное знание.

Он отдавал себе отчет в том, что только зря злит ее, но она его все-таки довела. Он все сделал, чтобы ей было комфортно, а она опять думала о себе. Она всегда думала в первую очередь о себе.

— Так вот я не буду объяснять, почему Блум не будет любовницей. Но ты, кажется, опять забыла, почему вообще станешь королевой. Не потому что ты здесь живешь, а потому что я тебя ей сделаю. Я — принц. Без моего существования ты разве что можешь отца моего соблазнить или восстание поднять. Ты не принцесса, Диаспро, ты невеста принца. Была. Может, не такая уж ты и умная, если не смогла даже удержать кого-то вроде меня рядом с собой? Мной ведь так легко управлять, я как открытая книга, даже стараться не надо. Прочитала бы пару книжек да и спросила у моей мамы, как держать меня на коротком поводке. Хотя она вряд ли способна дать дельный совет, раз я вырос таким засранцем. Ну и как будет править королева, неспособная даже справиться с собственным мужем?

Она давно пошла красными пятнами, сжимая веер с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и он знал, что говорит все это напрасно. Но он тоже очень давно ее терпел.

— Как ты… Как ты смеешь? — выдавила она, но его поза плохо вязалась с нравоучениями. — Я достойна стать королевой! Я столько сделала! Я не спала ночами, училась, улыбалась! Это было и для тебя тоже!

— Рад тебе сообщить, что я тоже не спал, учился и улыбался, ты не единственная такая несчастная пушинка. Только вот я еще четыре года бился обо все, что только можно, в военной академии в другом измерении, пока ты тиару примеряла и речь составляла для свадьбы! Тебе не стыдно было мне ее присылать? Единственное письмо за все время от тебя было моей речью! Моей! Я умею писать, я сам бы ее составил! Но тебе только бы поучать меня! Ты была бы счастлива, будь я манекеном! Тебе никогда до меня дела не было!

Он вскочил со своего места, а она в ярости бросила веер об пол.

— Ну иди своей служаночке пожалуйся, какая я плохая! — закричала она. — Как я тебя не ценю, не жалею, бедного такого нежного зайчика! Вот такая вот я бесчувственная! Что ж ты не бросился ко мне, когда я за тобой прилетела в Красный Фонтан лично? Спасать тебя! А ты, неблагодарный кретин, послал меня! Меня так в жизни не унижали!

— А ты не могла сама додуматься, что я не брошу остальных специалистов умирать?! Или тебе просто не нравится, что я не спрятался за юбкой? Так подумала бы о том, что там учатся такие же благородные фамилии, как и наша, тебя же заботит репутация! Вот было бы интересно, как бы я потом родителям погибших в глаза смотрел? — он тоже повысил голос, уже не вынося ее присутствия. — Нет? Не согласна? Тогда что насчет Брендона? Ты как-то спасать его не собиралась, и я должен был его там бросить на растерзание чудовищам? Его отец в Совете Родов сидит, и в твою светлую голову не пришла мысль взять больше одного корабля? Зато сама прилетела, молодец, спасительница! Да ты мне уже как год была не нужна!

— Да ты просто упрямый придурок! — толкнула она его в грудь, едва не топая ногами. — Ты принц, всем понятно, что принца спасают, пока остальные терпят! Я сказала лететь, значит, надо было лететь!

— И так у тебя всегда! Я должен слушать, что ты сказала! Как будто ты глас Дракона! Ты только прикрываешься своей заботой обо всех, а на самом деле тебя просто ломает от того, что я перестал плясать под твою дудку!

— Да ты меня всего лишил! Всю жизнь сломал! У меня больше ничего нет! Я лучшие годы тебе отдала!

— Прекрасно! Я во всем виноват! Это я тебя выбрал, и я тебя заставлял на приемах туфельки обтирать, чтобы ты достойна была! Найди себе уже хобби! Или парня! Даже у пятилетних больше одного увлечения в жизни! Если я сейчас перестану быть принцем, то не пойду вешаться от того, что у меня смысл жизни отобрали! Мне будет, чем заняться, а ты на самом деле просто строишь из себя жертву!

— Да пошел ты! — закричала она, топнув ногой, и выбежала в коридор.

С грохотом захлопнулась дверь, и Скай обессилено упал в кресло, закрывая глаза рукой. Он прекрасно представлял, в каком она сейчас бешенстве. Он даже представлял, что бы она сейчас сказала.

— Ненавижу тебя!

Он погорячился, он знал. Он должен был лучше стараться, он же ее знает, все ее повадки, все уловки, он должен был ну хотя бы разойтись мирно.

Поэтому когда она виновато подплыла к нему на Юбилее с двумя бокалами, он только устало прикрыл глаза, стараясь не думать о том, где можно будет спрятать в разгар бала пятидесяти килограммовое женское тело.

— Привет, Блум, Скай.

— Привет, — Блум покосилась на него, и Диаспро кивнула в сторону.

— Можем мы поговорить наедине?

— Да, конечно, — он вздохнул, виновато улыбаясь, но Блум только пожала плечами, мол, ну что поделать.

Они отошли в сторону, откуда она их не услышит, но увидит, и Диаспро кашлянула.

— Прости, я немного погорячилась тогда, — она смущенно улыбнулась, и он приподнял уголки губ. А то он не знает эту улыбку. Что-то от него хочет. — Я… если ты еще не передумал… Я бы согласилась на первую фрейлину.

И протянула ему бокал.

Он был на девяносто процентов уверен, что туда что-то подсыпано, но все равно взял.

— Мне было бы очень приятно, если бы ты взяла на себя эту ношу.

Она улыбнулась шире.

Девяносто пять.

Но она протянула руку, чтобы чокнуться, и он подчинился.

— Тогда за наше здоровье. И за тебя.

На все сто.

На нем несколько амулетов от яда, все-таки мероприятие крупное. Блум всего в десяти метрах от них, ее магия способна разве что не воскрешать, и он не планирует отпускать ее сегодня домой, поэтому даже замедленные яды можно будет нейтрализовать. Да и придворный медик уже с самого утра стоит на ушах. Он будет в порядке.

Но если вино и правда отравлено, он очень надеялся, что Диаспро хотя бы будет стыдно. Что она передумает в последний момент. После всего, что они вместе пережили, вспомнит, как они дружили, подшучивали над слугами или счастливые по уши в грязи получали наказание от няни.

«Смотри, я тебе доверяю».

На вкус было неоправданно сладко, и он выпил, глядя ей в глаза, но так и не дождался хоть какого-то раскаяния.

Ну хоть будет за что посадить ее. Так он думал.

Потом плечо обожгло огнем, взгляд Диаспро сверкнул алчным блеском, и он понял, что недооценил ее.

Понял, что дружбы никогда не было, или была, но недолго, что он просчитался, еще когда решил договориться с ней, что, возможно, виноваты не только они двое, но и все, кто их окружают. Кто сделал ее такой, кто поощрял ее надменность и уверенность в собственной незаменимости, кто не объяснил ему, как с ней правильно взаимодействовать, да и ей тоже, кто обвенчал их, кто придумал, что король и королева должны быть женаты, кто додумался на плечи детей скинуть ответственность за судьбу целого королевства. В конце концов, тот, кто дал ей яд, а не хороший дружеский совет.

Ну и конечно, виновата была она, которая его подмешала, потому что решила, что умнее всех, и он, который его выпил, потому что думал, что умнее нее.

В голове разлилась вязкая мутная пустота, и Скай жалел только, что последнее, что он увидит, это ее злорадная улыбка, а не лицо Блум или хотя бы звездное небо.

Ну и за свою доверчивость стыдно.

— Тобой и правда невероятно легко управлять.

Ненавижу тебя.

1) Маленькие

Вернуться к тексту

2) Большие

Вернуться к тексту