Пельменное перерождение Мэн Яо (джен)

Однажды Мэн Яо проснулся и понял, что превратился в пельмень.

Сначала он воспринял это как нечто естественное, но вдруг подумал: «Погодите-ка, что-то не то как будто».

Насколько он мог воспринимать своими пельменными чувствами, он находился на огромной платформе, заполненной такими же, как он, шариками мяса, обёрнутыми в тесто. Ряды их были выстроены в эталонно ровную линию — Небеса, да это же пельменная армия!

Мэн Яо попробовал пообщаться с собратьями. Помахал им хвостиком, чуть распустил своё тестовое одеяние. Но никто не ответил. Обычные ни на что не годные куски мяса — пх, как это знакомо!

На этой ноте Мэн Яо осознал, что не так.

«Какой же я пельмень? Я вовсе не пельмень, я Ляньфан-цзунь, я... О Небеса, рука!»

Но он мог быть спокойным: в этой жизни у него отсутствовали обе руки. В противном случае он был бы весьма странным блюдом-изгоем.

«Так, ладно, хорошо. Если я пельмень, то каким местом я думаю? Фаршем?»

Нам доподлинно неизвестна техника восприятия мира субстанцией из мяса и теста, да и ей самой тоже. Предположим, у перерождённого сохранились навыки видеть и слышать из прошлой жизни.

«То, что моя душа не рассеялась, уже само по себе замечательно, — приободрился молодой господин Пельмень. — Но сколько же кругов мне потребуется, чтобы снова стать человеком? И кем я буду в следующей жизни? Цикадой? Впрочем, всяко лучше, хоть двигаться смогу. Надо побыстрее умереть».

На этом моменте всю армию в мгновение ока изничтожила изящная рука с музыкальными длинными пальцами. Солдат безымянной войны бесцеремонно распихали по двум фарфоровым братским могилам. Мэн Яо, притиснутый со всех сторон бездушными пельмешками, по этому поводу не почувствовал ничего, так как не мог ни дышать, ни осязать.

— Отлично! — сказал он в чей-то углеводный бок. — Меня сжуют, и я сразу пройду дальше!

В этом он был полностью уверен: пельмени не могут натворить что-то такое, из-за чего потеряют способность к перерождению.

Торжественной похоронной процессией они поехали куда-то — наверное, из кухни в покои. Один звук — и Яо насторожился.

«Гуцинь! Мать моя шлюха, я в Гу Су!»

Но он сумел кое-как успокоить себя: я, дескать, простой пельмень, моя тарелка с краю, вообще не при делах.

— Лань Чжань!

Предки, он знал этот голос.

— Ты принёс пельмешек!

— Мгм.

— И на себя тоже, как я и просил!

— Мгм.

Неужели в новом воплощении Мэн Яо был вылеплен самим Ханьгуан-цзюнем? Если б мог, расплылся бы в наиядовитейшей из своих улыбок. Более того, он оказался вдруг в той самой великой загадочной цзинши Лань Ванцзи — разве можно было ранее мечтать о такой чести! Как бы сейчас не лопнуть от восторга!

— Лань Чжань, вкуснотища! Ты попробовал?

— Попробовал.

— Нет, неправильно! Надо из моих рук! А-а-а.

— А-а-а, — послушно отозвался Второй нефрит клана Лань, и Мэн Яо чуть не выпрыгнул из тарелки.

Как бы это можно было использовать! Ох, сколько манипуляций я провёл бы, увидев такую сцену! Ну почему, почему я не человек!!

Тысячи упущенных возможностей кружились водоворотом вокруг мясного мозга, и все необратимо исчезали — ухватить нечем и не за что!

— Кстати, ты уже распорядился подготовить комнату для Главы Нэ?

Мэн Яо не услышал ответа Лань Ванцзи, зато буквально позеленел на глазах.

«Если бы я попал в его глотку, то уж стал бы поперёк горла и с места не сдвинулся бы, пока этот пёс не околеет от удушья!»

— Лань Чжань, Лань Чжань, смотри! Какой странный пельмень!

Мягенькие бочочки Мэн Яо жёстко смяли с двух сторон.

— Как у тебя получился такой? Я бы поостерёгся есть — смотри, какой цвет нездоровый! И пахнет странно. Понюхай!

Вместо двух сияющих чёрных глаз диковинный комочек переместился к ноздрям, кажущимся ему устрашающими бесконечными дырами, с силой втягивающими воздух.

— Странно, — согласился Ханьгуан-цзюнь.

— Если бы это была не еда, я предположил бы, что сущность замыслила что-то недоброе. А, Лань Чжань?

— Молодой господин Вэй всегда зрит в самый корень, — с ненавистью прошкворчал Мэн Яо, но язык теста был недоступен для восприятия людьми.

Изучив пельмень со всех сторон, Вэй Усянь раздвинул палочки. Плюх — бывший глава клана Цзинь с размаху шлёпнулся в тарелку.

— Если тебе не нравится, я съем.

— Нет, ты что! Дай сюда! Я больше никогда не позволю тебе страдать за меня. Давай его просто выкинем?

Не успел Мэн Яо стухнуть ещё больше от слащавой нежности предпоследней фразы, как пришлось паниковать из-за финальной.

Если его выкинут, как скоро он умрёт? А вдруг просто превратится в гниль, смешается с землёй и больше никогда не сможет отдать Небесам душу? Ни за что!

Мэн Яо постарался применить приёмы медитации, позволявшие ему в прошлой жизни искупать грехи за считаные дни.

— Гляди, ха-ха-ха! Он белеет! Испугался! Лань Чжань!

Отсмеявшись, молодой господин Вэй вытер с края глаза слезинку и сказал:

— Давай отнесём его Сичэню. Пусть позабавится!

ПельМэн Яо вернул себе душевное равновесие, как оказалось, ненадолго.

Лань Сичэнь... Вновь встретиться с ним после того печального конца крайне неловко. Впрочем, если он окажет услугу и перемелет зубами сие бренное тело, то всё сложится просто отлично. Мэн Яо выбрался из множества унизительных ситуаций, что ему эта!

— Молодой господин Вэй, правильно ли я вас понял? Вы хотите, чтобы я полюбовался пельменем?

Стоящий у входа в покои брата Ханьгуан-цзюнь не проронил ни слова.

— Первый молодой господин Лань, вы ведь совсем недавно вышли из уединённой медитации, разве теперь вам не хочется вкусить всю полноту и противоречивость жизни? Вот смотрите. Как вам кажется, нормален этот кроха или нет? Тёмной энергии от него не исходит, но...

— Ещё чего! — воскликнул Яо. — Тёмная энергия — это уж по вашей части, старейшина!

Пока Сичэнь рассматривал его, мясной комок задумался.

Почему это второй брат ушёл в уединённую медитацию? Уж не из-за меня ли?

— Эр-гэ! — завопил, как мог, Мэн Яо. — Эр, гэ, ты слышишь меня? Брат!

— Мне кажется, — медленно произнёс Цзэу-цзюнь, — этот пельмень одержим.

Лань Ванцзи нахмурился, а Вэй Усянь хлопнул в ладоши:

— Ха! Не подвела чуйка-то! Что же, нам теперь его изгонять? Или взять за домашнее животное? Лань Чжань, теперь у нас будут не только кролики!

— Я предпочёл бы вариант попроще.

Лань Сичэнь без лишних разговоров засунул злополучный пельмень себе в рот.

Перекатываясь под жерновом зубов второго брата, Мэн Яо думал, что они часто рассуждали одинаково.

— Полагаю, живому существу не очень приятно быть заточённым в такой неприглядной оболочке, — прожевав, сказал Лань Сичэнь. — Лучше отправим его в новый круг перерождений.

Открыв глаза, Мэн Яо первым делом проверил себя на наличие конечностей. Они были! Как и маленький хвост, и длинные уши, и множество мелких братьев вокруг. Целая колония кроликов!

— Вот с этим раскладом уже можно как-то играть, — сказал Мэн Яо матери. — А где у вас тут морковку раздают?