Бог Вол-деморт  (джен)

Глава 1.

Маленькому Гарри Поттеру было только пять лет, когда он узнал свое имя. Это случилось, когда утром, после того как Дядя Вернон уехал на работу, а Дадлипусечку, как звала того Женщина — его мама, из дома забрала соседка миссис Полкис, чтобы поиграть в джедаев с ее сынишкой. В парадную дверь кто-то позвонил и, когда Женщина открыла ее, чтобы посмотреть кто пришел в гости, тихо пискнула, прикрыв рот ладонью и отступила назад, позволив одетому как в сказках старцу войти в дом.

Маленький тощий мальчик с торчащими во все стороны черными, неровно подстриженными волосами нырнул за диван в гостиной еще с первым звонком двери. Это позволило ему услышать весь разговор оставаясь незамеченным, а главное — узнать свое настоящее имя.

До сегодняшнего утра к нему, обычно, обращались: „эй, ты”, „эй, ты, уродец” и в самом лучшем случае — „эй, мальчик”, но последнее случалось настолько редко, что порой он забывал мальчик ли он, слезливая девочка или что-то среднее и бесполое.

— Петуния, как поживаешь, моя дорогая? — вещал старик смакуя специально приготовленный Женщиной чай с кусками вчерашнего кейка, который мальчик ночью пробовал. Конечно, тайком от Женщины и Мужчины — так он называл Тетю Петунию и дядю Вернона, потому что ни она, ни он не испытывали к мальчику каких-либо теплых чувств, а мальчик платил им той же монетой. Совершенно не то, что наблюдалось между Дадлипупсиком и тетюшкой Мардж, когда та появлялась в Доме и это было мальчику в диковинку.

— А, ничего, профессор Дамблдор, все у нас наладилось, — бодро отвечала тем временем Женщина. — И Вернон принял на себя руководство фирмой „Гранингс” моей сестры — я подписала ему согласие от имени у ..., простите, Гарри. Даддикинс хорошо питается и растет как на дрожжах. Только Поттер создает проблемы, надо с этим что-то делать — он стал слишком часто выбрасывать эти ваши штучки. Не могу я воспитывать волшебника, когда тот еще с пеленок палит огнем, не получив немедленно свое лакомство.

Жалобы Женщины насторожили маленького мальчика, который удивился, что и у него есть настоящее имя — Гарри, как у всех нормальных ребят, которых он, иногда, встречал. Кто-то маленький, глубоко в его голове, начал злиться, а это было чревато проблемами. В других подобных случаях, когда мальчик позволял Сидящему в своей голове выйти из-под контроля, начинался беспорядок — то ветер ломал стекла окон, то штукатурка на стенах рассыпалась, то вилки и ножи летали ...

— Я проверю его ошейник, возможно со временем его чары истощаются и магия Гарри высвобождается наружу, — сказал старик, поглаживая длинную белую бороду, а мальчику за диваном захотелось вырывать клочки из нее — волосок за волоском, наслаждаясь криками лживого дедушки. — Но, все равно, строже надо с ним быть, не позволяй ему резвиться, играть. Нагружай его работой до изнеможения, чтобы уставал, тогда и стихийные выбросы уменьшатся. Если к этому прибавить и холодное, правильно подчеркнутое отчуждение, мальчик, до приглашения в школу, не узнает о своей магической силе.

— Ладно, постараюсь сделать все как вы сказали, профессор. А что там с нашим жалованием? — голос Женщины стал заискивающим и мальчик стал, пуще прежнего, ненавидеть ее.

Инстинктивно, прячущийся за масивным диваном мальчик, почувствовал, а может быть, Сидящий в голове ему подсказал, что раз поднялся вопрос о деньгах, скоро старик захочет уйти. Но, прежде чем уйти, он постарается воплотить задуманное — сделать мальчику больно. Не спроста он упомянул об ошейнике, значит, его будут им душить. Удушья мальчик очень боялся. Страх перед болью внутри ребенка разрастался внушительными темпами и он задрожал, боясь находиться в гостиной вместе с Женщиной и этим страшным Санта Клаусом. Зажмурив зеленые глаза, он постарался представить себе защищенное место, далеко от гостиной этого Дома.

Внезапно, где-то изнутри живота поднялось низкое гудение, все его существо охватил порыв ветра, под зажмуренными веками тысячи сияющих звездочек заиграли хоровод, и мальчик почувствовал, что неведомая сила засасывает его в резиновый шланг и уводит куда-то, в неизвестность.

* * *

Все еще не открывая глаза, мальчик стал руками прощупывать во что он вляпался. Ничего необычного его пальцы не обнаружили — это был всего лишь песок. Теплый, мелкий — словно вода, протекающая между пальцами. Мальчик почувствовал себя в безопасности и резко распахнул веки, чтобы увидеть куда занес его вихрь.

Глава 2.

Сказать, что он смог хорошо расмотреть пейзаж было бы преувеличением, потому что мальчик был близоруким.

А близоруким он был оттого, что жил в чулане без окон, где имелась лишь слабая электрическая лампочка, которую ему было позволено включать не более чем на пару минут — ровно на столько, на сколько необходимо, чтобы утром одеться, а вечером раздеться.

Жил мальчик в чулане, потому что ночью кричал как резанный. А кричал, потому что ему снились жуткие кошмары. Кошмары были, в основном, о каком-то страшненьком Дядьке, который смеялся, как умалишенный, играясь с какой-то палочкой с зеленой лампочкой на конце.

По правде говоря, мальчика этот Дядька почти не пугал.

Пугал его крик женщины, к которой мальчик, почему-то, чувствовал дикую слабость в сердце и каждый раз, когда этот душераздирающий крик звучал, мальчику хотелось выть от горя, от тоски и жалости к ней, к себе и к этому Дядьке, которому предстояло сгореть до тла, после того, как посветит зеленой лампочкой на мальчика.

Со временем кошмар изменился, т.е., содержание оставалось прежним, но, иногда, менялся ракурс действия. Хотя мальчик не представлял что это за „ракурс”, но смотреть на падающую под Авадой красивую, рыжеволосую девушку глазами Дядьки, оказалось в диковинку. А знать что это за Авада, еще больше.

Вместе с осознанием сути Смертельного проклятия, бывая в голове Дядьки, мальчик начал узнавать много еще того, что могло ужаснуть и взрослого Мужчину, не то, что маленького, пятилетнего мальчика.

Смена ракурса осмотра кошмаров громкость криков не уменьшила. Мальчик заметил, что все чаще в разговорах Женщины с Мужчиной стало появляться слово „гараж”. Что такое гараж мальчик уже знал, это был тот белый, всегда закрытый на замок, маленький домик, где спала ночью машина Мужчины. Мальчику понравилось бы спать рядом с ней, потому что она ворчала лишь тогда, когда дядя Вернон садился в нее.

Однажды, мальчик захотел посмотреть на свой будущий дом, когда, уходя с Дадлидумсом в кино, Женщина оставила его одного вне Дома, закрыв его на ключ, чтобы мальчик не устроил внутри бедлам. А бедлам было запрещенным, по мнению мальчика, в некоторой степени — неприличным, словом и он старался даже не думать что это такое страшное — устроить бедлам. Ууу!

Гараж изнутри, оказался темным и огромным. Попав в него мальчик устроил, на зло Женщине, бедлам. Не найдя замочную скважину, чтобы засунуть в нее ту длинную, тонкую светящуюся штуку, которая вырастала у него из руки и при помощи которой он ночью открывал дверь чулана, чтобы найти себе какую-нибудь пищу на кухне, мальчик задумался и начал вспоминать. Он видел как Мужчина открывал огромную, на всю стену гаража, дверь. Да-да, сначала, он открывал окно машины со своей стороны и вытягивал руку наружу. В руке находилась маленькая черненькая штуковина, которая пищала определенным образом, когда тот нажимал на кнопку.

Писк штуковины был особенным и мальчик очень хорошо его помнил. Закрыв глаза, он сжал в руке камешек, представляя, что это и есть та нужная вещь, которая позволит ему открыть гараж и, почувствовав под пальцем кнопку, нажал. Раздался тот самый писк и дверь гаража начала подниматься. Когда она дошла до высоты, позволяющей мальчику войти, слегка согнувшись, он перестал нажимать кнопку и протиснулся внутрь. Зажмурив глаза, скользнул пальчиком по штуковине. Найдя вторую кнопочку, нажал и дверь опустилась.

Темнота. Но в каждом помещении должен быть включатель света и находится он, обычно, у двери справа. Да, как и предполагал мальчик, включатель был на месте, а вспыхнувший свет — таким сильным, не таким, как в чулане.

Мальчик осмотрелся. Изнутри, гараж был разделен на два участка — пустой, куда припарковывался Мужчина и завал. Завал состоял из целой стены картонных коробок, перед которой была гора старой, сломанной мебели. Между кусками мебели, воображением мальчика создавались длинные тунели, два из которых заканчивались у шкафов, с плотно закрытыми, но свободно двигающимися дверцами.

Место мальчику настолько полюбилось, что ему сразу захотелось перебраться из чулана сюда. Тут было столько свободного пространства, было настолько удивительно далеко от остальных, живущих в Доме, что стоило придумать План.

План приходилось придумывать, потому что Женщина имела свои особенности. Они заключались в том, чтобы никогда не позволять мальчику делать то, что ему хотелось, на сколько бы разумно не было это желание. Зато, принуждала его делать только то, что делать он ненавидел. Например, он любил читать. Женщина считала, что, раз Даддикумс еще не может, никто не имеет право тыкать ей в глаза своим умением читать. И запрещала, даже не спрашивая откуда Мальчик научился граммоте. А мальчик овладел способностью читать в тот самый момент, когда впервые „ракурс” кошмаров сменился и он стал смотреть глазами Дядьки. Тот Дядька, как уже говорилось об этом, научил мальчика не только читать, но и целой куче новых вещей, например как делать тот ветер, который разбивал стекла, ломал штукатурку и так далее.

Дядька начал казаться мальчику сверхсуществом, добрым Богом, который появлялся во снах, чтобы заботится о сиротке.

Мальчик не любил дотрагиваться до грязи, это была одна из трех ненавистных вещей, омерзительных до дрожи. Но Женщина заставляла его постоянно делать это — мыть уборную, чистить обуви от грязи, делать прополку сада, который она удобряла какими-то экологически чистыми отходами. Но мальчик хорошо знал, что это за отходы — чистое дерьмо животных, вот чем повышала плодородие своих растений Женщина. И нечего было, после этого, строить из себя чопорную королеву гигиены! Бл... А это слово он слышал в кошмарах и оно мальчику очень нравилось, хотя все еще не мог представить себе женщину, к которой могло было подойти это слово. Может быть, миссис Полкис была бы хорошим кандидатом?

Глава 3.

Но, сейчас, мальчик — Гарри Поттер, осматривал место, куда его завела нечистая.

Для начала, на синем-пресинем небе светило яркое Солнце и было очень тепло. Мальчик мог бы назвать погоду жаркой.

Он сидел на песке, но впереди синело настоящее безбрежное море. Бесконечная водная гладь, которую, изредка, нарушала одинокая волна. Прозрачная вода омывала чистый белый песок, моментально теряясь среди ее песчинок, а те вмиг высыхали под лучами солнца.

Гарри медленно сделал полуоборот направо. Песчанное море заканчивалось недалеко среди густого леса невиданной растительности: огромных, высоких и лишенных веток деревьев, их стволы венчали пучки листев, величиной с простыню. Между листьями-простынями желтели длинные связки бананов.

Рай. Гарри попал в рай. Он быстро снял домашние шлепанцы, которыми Женщина дорожила — это ведь были прошлогодние домашние тапочки Даддикинса и, хоть они и были дырявыми, не захотела их бросать. Босой и счастливый как никогда, мальчик, дико вереща, побежал к деревьям и начал быстро, по-обезъяньи, подниматься по стволу.

Связку бананов не так то просто было сорвать с места. Мальчик был прытким — залезть на самую верхушку дерева не составило ему труда, но силушки у него были как у комара. Съев несколько сладких как мед плодов, сидя среди простирающихся венцом листьев, мальчик подумал, что с удовольствием остался бы здесь на верхушке дерева, если бы не Солнце. Всего несколько минут под жаркими лучами солнца было достаточно, чтобы почувствовать, как кожа загорает.

Это могло создать беспорядок и бедлам Дома, поэтому, оторвав еще несколько плодов, мальчик спустился вниз.

Тени. Они манили мальчика углублиться в лес, под сень деревьев, обещая прохладу.

Прохладу Гарри не нашел, зато встретил Змею.

Змея была недлинная, чем она питалась мальчику она не сказала, но обрадовалась, что там, где он живет, прохладнее и по улицам шастает всякое зверье — от мышей и крыс, до кошек и собак. И попросилась проводить Гарри Домой.

Гарри посмотрел на чередующиеся желтые и черные кольца змеи задумываясь над тем, как он смог с ней заговорить и почему та называет его „говорящим” и „хозяином”. Но, оставлять здесь подружившуюся с ним тварь, он был не намерен. Даже знал где ее поселить. Взяв с нее обещание никогда не показываться людям на глаза, мальчик позволил гадюке обвиться вокруг своего торса, под бесформенной, блекло-зеленого цвета, футболкой и постарался четко представить себе гараж таким, каким он его запомнил.

Зажмурился, вспоминая ощущение переноса.

Почувствовал кожей холод.

Открыл глаза.

Он находился посередине неосвещенного гаража. Но с некоторых пор, Гарри мог силой мысли двигать маленькие предметы, в частности, он пользовался этим, чтобы включать и выключать свет, подставлять под ноги Женщине некоторые игрушки Дадлипупсика, чтобы та оступалась и ломала их. Сломав игрушку, она бросала ее в мусорную корзину, откуда ее тайком забирал Гарри, восстанавливал и тащил в свое убежище, на полку полюбившегося шкафа.

Включив свет своим способом, который он называл ма-ги-чес-ким — это слово мальчик впервые услышал сегодня — „не узнает про свою магическую силу”, говорил Старик в балахоне, но оно как нельзя лучше подходило к его действиям, Гарри позволил змее сползти с тела. Та начала оглядывать свое новое жилище, высунув тонкий, красный, раздвоенный язык наружу.

— Что ты делаешь? — спросил удивленный мальчик.

— Принюхиваюсь, изучаю свой дом, выбираю себе логово — ответила она и, изгибаясь всем телом, спряталась среди вещей.

— А чем будешь питаться, змея? — обеспокоился мальчик, гадая, как будет воровать у Семьи больше пищи и не схватятся ли они, в конце концов.

— Обо мне не беспокойся, хозяин, я сама себя прокормлю. Даже могу и о тебе позаботиться. — Прошипела, откуда-то изпод завала коробок его новая подруга, и мальчик, обрадованный этим известием, вздохнул с облегчением.

Внимательно озираясь по сторонам, он проник в Дом. Старика уже не было — ушел, не найдя его. Зато, на кухне слышалось веселое, беззаботное постукивание столовых приборов — значит, Семья ужинала. Мальчик решил тихо пробраться в чулан, даже не показываясь им на глаза. Завтра удерет из Дома пораньше и так будет поступать, пока те не остынут. Его, конечно, выдерут ниже спины, этого не миновать, но чем позже это случится, тем лучше.

Глава 4.

Два года Гарри старался не показывать Петунии и Вернону свою тайную жизнь.

В рамки тайной жизни входили: зверинец в гараже, частое общение ночью с тем Дядькой во время кошмара — который Гарри и кошмаром уже назвать не мог, настолько продуктивным в плане освоения магических способностей оно оказалось и такие же частые посещения острова с банановыми и не только пальмами.

Гарри уже два года посещал школу в Литлл Уингинге и никто больше не мешал ему просвещаться. Он читал взахлеб все, что попадало ему на глаза, вплоть до бульварной литературы и любимого Петунией жанра про Любофффь...

Любовь Гарри понимал в несколько ином ключе: любил он свою змею, которой дал внезапно приснившееся имя Дядьки — Вол-деморт; любил своего попугая на острове, особу женского пола, которая хотела величать его Ваше Совершенство; любил ядовитого паука, которого принес с собой, не заметив, как тот затерялся в связке бананов, притащенных с острова.

Кстати, об острове.

Он не смог узнать, что это за остров и как он называется. Пытался найти его на карте Земли с помощью учителя начальных курсов, мистера Тафта, но и тот его не нашел. Куда же он попадал временами?

Остров был огромным, конечно, по меркам семилетнего мальчика, но он был всецело его личной собственностью. Была там высокая гора с покрытыми круглый год снегом вершинами. В учебниках по географии Гарри читал, что такое возможно только если вершина высотой более, чем несколько тысяч метров над уровнем моря.

Чтобы на острове могла существовать такая высокая гора, его площадь должна составлять не менее, чем несколько десятков кубических километров. Мальчик не был уверен что такое кубический метр, тем более — километр, но звучало это как-то значительно и по-научному. Пользоваться терминами подобно рода для сведений, хоть и не совсем точных, Гарри очень нравилось и он, назло Петунии, часто употреблял громоздкие, никому непонятные слова.

Или, может быть, правильно было говорить квадратных километров?

Как бы то ни было, у Гарри Поттера был целый тропический остров — Рай, в единоличном пользовании. Делиться своими владениями мальчик никогда и ни с кем не собирался.

Никогда — это слово слишком категоричное, но на данном этапе, в его семилетнем возрасте, оно означало только то, что означало.

Попугаиха, с высочайшим снисхождением принявшая данное ей от Гарри имя — Великолепная принцесса Каролина-Мандолина Третья, посещать туманный Альбион наотрез отказалась, узнав, что в Литлл Уингинге нет достойной ее великолепия пары.

Зато паучиха, таинственным образом, известила молодых женихов на Острове, что томится в одиночестве и, неведомым образом, в гараж нагрянул целый полк жаждущих размножения пауков. Большую часть кандидатов съел Вол-деморт, не считаясь с истошными криками Паучихи не убивать ее любовников, которых может съесть только она, но один или два из них, все-таки, спаслись, поэтому, в закрытом коробками углу вырос целый паучий городок.

Гарри, с свободное время, мог часами созерцать передвижение пауков по паутине.

Но это случалось все реже и реже, потому что Петуния старалась всячески заполнять всевозможной чепухой все свободное от учебы время ненавистного племянника. Вплоть до того, что учила его готовить.

Глава 5.

Готовить пищу Гарри нравилось, но не всегда. Он не любил вегетерианские блюда — они у него выходили в виде каши или плавающих в жиже лохмотьев внеземного происхождения. Увидев эту бурду, Петуния злилась и норовила треснуть племянника полной сковородкой по голове. Удалось ей сделать это только однажды, после чего Гарри усвоил этот урок и каждый раз, когда она хваталась за ручку сковороды и замахивалась, жижа из посудины летела траекториями, нарушающими все законы физики и всегда попадала на Дадлидумса. Дадлидумс, соответственно, дико визжал, Гарри тоже визжал, но от смеха. Петуния в визге не отстaвала от мальчиков, но уже в адрес неблагодарного нахлебника, которого ее ненормальная сестра, вместо того, чтобы сама вырастить, как полагалось хорошей, любящей матери, повесила того на ее шею, пока сама играла с парнями в войнушку, с — — . Дальше шли слова, от которых уши обоих мальчиков сворачивало в трубочку и они, внезапно проявляли невиданную ранее солидарность — вытаскивали из портфелей специально заведенные для этой цели, тетради с карандашами и записывали, записывали ..., пока Петуния не умолкала.

Когда для приготовления пищи Петуния вынимала из морозильника кусок мяса, Гарри сам напрашивался ей помогать. Готовил мясо Гарри виртуозно, любой кусок выходил из-под его умелых ручек настоящим деликатесом. Он мог приготовить в пищу все что шевелится.

Экспериментировать с некоторыми паучими ин-гре-диен-тами, добавляя их в свои блюда, Гарри решился, когда популяцию пауков в гараже, даже с риском переедания, не мог сократить и его питомец, привезенный с острова крайт Вол-деморт.

Паучья специя возымела на Петунию, Вернона и Даддикумса невероятное действие. Тогда воображение мальчика дико разыгралось и он начал добавлять в каждое, приготовленное на кухне Дурслей блюдо хотя бы горсть измельченных пауков.

Из-за непривычного состава пищи, родственники стали нeсколько дерганными и импульсивными, но перестали придираться к мальчику и с тех пор он жил на втором этаже, рядом с Дадлипупсом.

Это навело его на некоторые мысли насчет Старика. В приступе вдохновения его стала посещать мысль, а не добавить ли паучью приправу в чай, которым Петуния потчевала изредка появляющегося на Прайвит Драйв длиннобородого Санта Клауса из ужастиков.

Длиннобородого Старика, в его ярко-красной матнии, Гарри ненавидел всей душой. Ненавидел он его за пагубное влияние на их с Петунией и Верноном нормальные отношения, за то, что он намеренно внушал им ненавидеть и травить Гарри самыми жестокими способами.

Если бы не паучий компонент, они продолжали бы прежнюю линию поведения по отношению к племяннику.

Старик был виноват во всем. Об этом Гарри узнал из разговоров с Дядькой во время ночных кошмаров, которые давно перешли в откровенные беседы. Любое появление Старика в Доме превращалось в недельные старания мальчика спасти психику своих родственников от тлетворного внушения злодея травить, нагружать и гнобить племянника. Со временем Гарри научился варить некоторые отвары из трав, которые находил на своем острове, они быстро и качественно снимали с мозгов Петунии и Вернона наваждение мерзкого Старика.

Глава 6.

За те два года Гарри всячески избегал остаться наедине с ним, не вызывая своим отсутствием особого беспокойства у Старика. Петуния исправно вешала на уши Старику лапшу о том, какая она с мальчиком строгая. Но сегодня должна была случиться эта нежелательная встреча между семилетним Гарри Поттером и стосемилетним директором Хогвартса, Альбусом Дамблдором. Он заранее написал письмо Петунии, чтобы та подготовилась, предупредив ее, что настаивает на встрече с Молодым Поттером.

Два часа спустя, попивая приправленный паучей приправой и еще некоторыми травками чай, Старик ждал появления Гарри.

— Девочка моя, — вещал Старик, а прячущийся за занавеской в кухне Гарри чуть не выдал себя сам, прыснув со смеху, когда услышал в адрес Женщины такое инфантильное обращение. — Я хочу увидеть мальчика, чтобы лично удостовериться, что он развивается надлежащим образом и подготовлен к своей судьбе.

Волосы на макушке мальчика от этого разговора встали дыбом и зашевелились. Что за судьба была уготовлена мальчику ему рассказал Дядька. Сегодня предстояла развязка событий шестилетней давности.

— Я не знаю где он шляется, профессор Дамблдор. Утром он уходит в школу, возвращается домой вечером, — отвечала Петуния, сама насторожившись от давления старого маразматика.

От той Женщины, которой она была два года назад мало что осталось. Сейчас она не поверила бы, что цвет плиты на кухне белый, если бы Дамблдор сообщил ей это.

Она, втайне от назойливого гостя, озиралась вокруг и, заметив легкое колыхание занавески, перестала беспокоиться. Мелкий сорванец выкрутится, только он способен на это. Про себя она усмехнулась, дрожа в предвкушении гамбита своего племянника. И только ли гамбит будет или гостя ожидает шах-и-мат?

— В последний раз я видела его утром в гараже. Как только Вернон уезжает, у...мальчик ныряет внутрь и целый день, вне учебы, мается там. Хотите, я вас отведу к нему, — бросила она пробный крючок, надеясь что на нее попадется большая рыба.

Большая рыба попалась на крючок.

— Веди меня к маленькому Гарри, девочка моя.

* * *

Сквозь открытое окно, Гарри вышел из кухни и убежал в гараж. Войдя, он начал шипеть по змеиному, призывая немалый выводок Вол-деморта, по совету Дядьки названных мальчиком Пожирателями Смерти. Дядька рассказывал Поттеру о своем собственном зверинце, дико радуясь при этом.

У всех змеиных Пожирателей, из-за болезни матери — полного отсутствия пигмента кожи, на голове ясно виднелись четкие мазки белых пятен, которые напоминали кости черепа. Ночью, во сне, Дядька истерично хихикал, наблюдая за кишащими во множестве, спрятавшимися в гараже тварями.

Из-за коробок выползали змеюки с именами Белла, Долохов, Мак Нейр и Пьюси. Гарри их хорошо отличал по форме их масок.

— Что тебе нужно, хосссяин? ... — шипели они и шустро ползли к ногам мальчика.

— Ссссюда придет Ссстарик, которого нужно наказссать, — шипел в ответ Гарри.

— А пауков сссозссывать?

— А как же безссс них? Буду ждать вазссс там-ссс, — смеялся Гарри.

Дверь гаража медленно приподнялась и внутрь, величавой походкой, зашел, разодетый в шелк, длиннобородой старик. Петуния не сопровождала его в гараж, а осталась снаружи, зыркая полными любопытства глазами. Ей очень хотелось посмотреть что там произойдет, но она старалась знать не больше, чем ей положено. Она будет довольна тем, чем порадует ее племянник в конце своей авантюры.

Глава 7.

Часы шли очень, очень медленно. Уже стемнело, женщина давно накрыла на стол для ужина, а дверь гаража все не поднималась.

Прошло не меньше шести часов. Петуния не была дурой и давно подозревала, что у них, в гараже, завелся целый зверинец. Иногда она слышала из-за коробок шорохи, писк, шипение, скрип между коробок, чувствовала как жизнь внутри бьет ключом, но молчала, не смела поделиться ни с Верноном, ни спросить у пропадающего там на долгие часы племянника. Хотя подозревала, что и ее муж догадался про зверинец в гараже.

Но сегодня в гараже, на целых шесть часов, пропал величайший, если верить словам ее сумасшедшей сестры Лили, маг столетия. Взглянуть что ли одним глазом что там стряслось, не пострадал ли он от той живности, что растит ее племянник? И почему старика не уносят уже на носилках оттуда, вперед ногами?

В сгущающихся сумерках, к дому номер 4 на Прайвит Драйв, подъехала машина Вернона и завернула ко входу в гараж. Увидев мужа, Петуния, тихонько поскуливая, пулей вылетела из дома, громко крича дрожащим голосом:

— Вернон, милый, прошу, оставь машину и приходи кушать, пока все не отстыло. Дадли давно заждался и пол булки съел в ожидании тебя.

Вернон попыхтел, но смиренно согласился с женой, последовав за ней в дом. Он давно уже привык к странностям своей семьи — что племянник, что Петуния, что сын. Племянника Гарри, должно быть, ненормальные готовят к поступлению в Сикрет Сервис, чтобы служил Королеве и Родине — такой таинственный растет поганец, не понятно, в кого он такой уродился. Должно быть, его родня со стороны отца те еще фрукты. Зато Джеймс начисто опозорил свою семью, устроив себе и своей семье мозговынос с этим чертовым Орденом, то ли павлина, то ли фазана, то ли индюка. Скорее всего, должно быть Индюка, а то как иначе назвать ту эпическую дыру, в которой они, якобы, скрывались с Лили, чтобы спастись от врагов. Врагов, черт их побери, не самым Поттерам, а сумасшедшего старика, который при этом в наглую диктует ему, Вернону — честному гражданину и подданому Королевы, как воспитывать своих детей — сына и племянника.

Петуния тоже хороша. Ведет свои маленькие игры феерично, вот так внезапно пригласить его с дороги к столу ужинать, не позволив даже припарковаться в собственном гараже. Должно быть, мелкий там кого-то убивает, не иначе! А Петуния об этом знает, знает и молчит. Придется, после сегодняшнего, яму поглубже выкопать, чтобы в ней или трупов, или самого себя закопать, после ритуального самоубийства с семью смертельными ранениями на спине.

Шевеля пушистыми усами, Вернон весело хихикал, ожидая дальнейшего развития событий.

* * *

Гарри не находился ни в гараже, ни в Литлл Уингинге, ни ..., в общем, он был на своем острове. На белом песке лежал, разодетый в фиолетовую мантию умирающий Старик с грязной, от собственной рвоты, бородой. Выпученные, полные ужаса глаза в неверии смотрят на кривляющегося в дикарском танце мальчика. Его ручной Герой, Мальчик-который-выжил, Надежда и Спасение волшебного мира, плясал в одной лишь юбке из лиан, дико выкрикивая слова, которые ускоряли уход души Старика из его бренного тела за Черту.

Бог Вол-деморт ринулся в атаку:

Мысли Его — мысли красные,

зубы Его — белые и острые.

Враги Его запросили мира,

а несли друзьям войну.

Но Он принес им смерть.

Бог Вол-деморт, прекрасный Бог!

Вот такую песню пел семилетний Гарри, кружась в ритуальном танце вокруг лежащего у его ног Старика. Не меньше десяти змеей ползали между его бледных, голых конечностей. В бороде, среди рвотных остатков, шныряли пауки, размером с орех — питались кровью жертвы.

— Его кости останутся белеть во веки веков на белом песке Таинственного острова! — удаляясь от будущего ужина гадюк, кричал Гарри.

Потом, забрав одной рукой огромную связку бананов и корзинку с сверкающими красивым красным блеском камнями — паучья находка в горной пещере — в другой, он исчез, чтобы вовремя явитсья на ужин тетюшки Петунии.

— К — О — Н — Е — Ц -

Примечание к части

Фик старый, публикуется по просьбе читателей.