А утра здесь тихие (джен)

В четверть девятого на Тисовой, в доме номер четыре зазвонил телефон и Петуния Дурсль, домохозяйка и мать единственного сыночка, подсушив руки взяла трубку и бойко сказала:

— Аллеоуу!

С другой стороны линии она услышала тихие всхлипы и дрожащий голос ее единственного племянника, который вдруг выдал:

— Тетя, — всплакнул Гарри, — могу я погостить у вас до конца лета?

— Конечно! — воскликнула женщина, прикрывая рот рукой. — Гарри, что стряслось, дорогой? Почему плачешь? Мачеха замучила?

— Не могу говорить по общественному телефону, тетя. Но, да. Я должен побыстрей отсюда убраться, потому что… сама понимаешь.

— Ладно. Предупреди своего отца, что к вечеру с твоим дядей приедем и заберем тебя на машине. Договорились? Подготовь себе все нужное для школы… Кстати, тебе пришло письмо из… ты знаешь откуда?

— Да. Но, тетя, не спрашивай больше. Поговорим, как увидимся.

— Хорошо, дорогой. Я подготовлю для тебя гостевую комнату, прихвати свои учебники, будем заниматься.

— До свидания, тетя Петуния.

— До вечера, Гарри.

* * *

Вечером Вернон вернулся с работы на два часа раньше обычного, предупрежденный женой, что им предстоит поездка до Годриковой Лощины и обратно. Одев Дадлика в новенькое, захватив с собой корзинку с печеньями и сэндвичами, и двухлитровую бутылку воды, они забрались в свой темно-синий Форд и поехали. Полтора часа прошли в почти полном молчании, потому что Петуния была на взводе, вся на нервах и плохих предчувствиях, прокручивая в сотни раз разговор с племянником утром.

— Я так и знала, что эта ведьма травит Гарри. Как только у них с Поттером родился этот противный Карлус, она возненавидела пасынка. Сама слышала, как называет его «сын грязнокровки». Надо было посильней надавить на Джеймса отдать мальчика Лили нам, но тот уперся, «мой ребенок, я должен, я имею право растить свою кровиночку!». Блэк тоже хорош, «не вмешивайся в дела волшебников, магла!» — изобразила голосом и дикцией крестного Гарри она.

— Придурки и ненормальные, Пет, что ни говори. Зачем Лили вышла за этого придурка, сам не понимаю! Вот Северус, дело другое…

— Да, я о том же. Без его специального зелья не родился бы у нас…

— Тихо, Пет, тихо. Не надо об этом. Помог нам Северус тогда, потом не раз еще помогал с лечением… Вот, и сестру Мардж почти из могилы вытащил.

— И дружили они с Лилькой в детстве, друг друга с полуслова понимали… Он ходил за ней по пятам, любил. А этот напыщенный хлыщ Поттер, откуда такой взялся, увел нашу Лильку, а сам с ее защитой у себя дома не справился. Прохлопал, как говорится. Сам в ночь нападения спасся, притворяясь мертвым, а моя сестра погибла, защищая его «кровиночку», — миссис Дурсль начала плакать и дрожащими руками вытащила носовой платок из сумочки, чтобы стереть текущие по щекам слезы. С заднего сиденья послышались приглушенные всхлипывания. Дадли всегда расстраивался, когда его мама, самая лучшая в мире мамочка, начинала плакать. Женщина, приведя лицо в порядке, чтобы не тревожить сына, повернулась назад и проворковала:

— Дадличек, сыночек, не надо переживать за мамочку. У меня все в порядке. Вот, заберем твоего брата к себе домой, все лето он будет тебе напарником в играх.

— Мама, а можно Гарри у нас навсегда останется? — Обрадовался молодой Дурсль.

— Не знаю, сын, если его папа даст нам разрешение, почему бы и нет. Правда, Вернон?

— Я никогда не противился этому, Пет. И денежки у него на счету есть от наследства Лили. Если бы не были эти их волшебные штучки, записал бы его с нашим Дадликом в одну школу, пусть растут и учатся вместе.

Миссис Дурсль растроганно смотрит на своего любимого мужа и пальцами притрагивается к его руке на руле автомобиля. Он косится взглядом к ее лицу и уголки его губ слегка поднимаются в обещающую улыбочку.

* * *

В дом, где погибла ее сестра Лили, Петуния отказалась войти. Она осталась ждать Гарри у входной двери, еле-еле поздоровавшись с чопорной второй супругой Джеймса.

Та и сама не горела желанием общаться с «грязными маглами», как она громким голосом объявила своему мужу, увидев их за порогом. Да так, чтобы те услышали.

Минуты две-три спустя, на крыльцо своего дома вышел Джеймс Поттер, ведя с собой своего старшего сына, Гарри. Оба темноволосые, оба вихрастые и оба с очками-кругляшками на лицах, оба сердитые друг на друга.

На фоне пышущего здоровьем отца с его мускулистым телосложением, Гарри выглядел бледным, худеньким и болезненным. Он стоял чуть позади, понурив голову и Петуния шагнула к ним, чтобы провести пальцами сквозь его темные вихры.

— Джеймс, спасибо тебе, что дал согласие, чтобы Гарри остался у нас до первого сентября, — она похлопала мальчика по плечу и тот обнял ее обеими руками за талию, — где его багаж?

— У него в кармане. К утру должен расколдоваться сам и вернуть свой размер. Об этом ты не беспокойся. Тридцать первого августа я заберу его, чтобы провести на Кингс-кросс в школу.

Голос Джеймса звучит нарочно спокойно, но Петуния ощущает нотки сдержанного гнева и ярости в нем. Когда Гарри поднимает взгляд, она хватается за сердце.

Из-за стекол очков на нее смотрят глаза ее Лили, невозможно зеленого оттенка, на данный момент заплаканные.

Если этот хмырь хоть пальцем тронул ее единственного племянника, она найдет способ отомстить ему, изменнику. Ведь он, во время брачного ритуала с Лили поклялся быть ей верным до гроба, до СВОЕГО, не жены гроба! Миссис Дурсль хорошо слышала слова их брачной клятвы и подумала тогда, что все-таки Джеймс достоин ее сестренки. Но не прошло и месяца после гибели Лили, как он опять женился. Еще в волшебном мире не улеглись страсти после исчезновения Волдеморта, еще не прошли судебные заседания над его приспешниками, Пожирателями смерти, а Джеймс сыграл свою вторую свадьбу.

Вернон и Петуния не поверили своим глазам и своим ушам, когда Поттер явился к ним на Тисовой с Гарри на руках и попросил оставить его у них на недельку-две, пока они со второй женой проводят медовый месяц. Петуния плевалась и ругала Джеймса, но Гарри приняла. Увидев кровоточащую рану у него на лбу, она спросила у бессовестного отца, почему не залечил волшебством рану сам, почему играет свадьбу, а не ведет ребенка в больницу.

— Его осмотрел сам Дамблдор, зачем мне вести его в Мунго? И здоровье моего сына не ваша забота. Я прошу только, что бы вы присмотрели за ним недельку-другую, потом заберу и больше вас не побеспокою по какому-либо поводу.

Это было тогда, почти девять лет тому назад, а сейчас Петуния огрызнулась Поттеру, услышав, что тот намерен сопроводить старшего сына до Хогвартс-экспресса.

— Не надо, я сама знаю куда отвести Гарри, чтобы он попал на этот ваш дробный вокзал, — почти прошипела она. А после более спокойным голосом сказала племяннику, — Гарри, прощайся с отцом побыстрей, нам еще надо и обратно ехать.

— Я мог аппарировать сына…

— А может, не надо, — Петуния мимоходом кивнув головой Джеймсу, повела своего темноволосого племянника к машине, припаркованной недалеко.

Вернон немедленно завел Форд, как только мальчик и жена сели в машину. Он настолько сильно ненавидел бывшего свояка, что даже не изволил с ним поздороваться.

На Тисовую они приехали поздно ночью. После обязательных вечерних процедур и большой чашки сладкого молока для мальчиков, она отправила их спать по комнатам и быстро скользнула под одеяло, где ее ожидал любимый муж.

* * *

— Можешь мне уже все рассказать, Гарри, — ласково начинает допрос Петуния, отправив Вернона на работу, а сына Дадли поиграть на приставке в своей комнате, — мы на кухне одни.

Сняв очки с лица, племянник долго и старательно чистит их специальным платком. Молчит. Раздумывает. А после, внезапно, выдает:

— Мама, оказывается, не грязнокровка, — челюсть Петунии чуть не падает на стол, за которым они сидят, после сытного завтрака.

Вдохнув глубоко несколько раз по практике индийских йогов, она успокаивается и спрашивает:

— Как это понимать?

— А так. Мы отправились вместе с миссис Поттер и Карлусом на Косую алею за учебниками мне в школу. По пути зашли в Гринготтс забрать деньги из моего детского сейфа, а там нас троих подхватил Скалогрыз — это наш поверенный делами, и уговорил ее позволить нам с братом пройти проверку на наследство.

— Проверку? Зачем? Джеймсу, твоему отцу, еще жить и жить. Кроме того, ты старший из его сыновей! — восклицает миссис Дурсль, не понимая поведение гоблина-поверенного.

Гарри надевает очки и продолжает уже чуть веселее:

— Потому что, заметь, тетя, мой отец не прошел успешно проверку на принятие лордства, — Петуния закрывает рот рукой, чтобы не вскрикнуть от восторга и хлопает глазами, — вот те на! Неожиданность вышла знатная.

— И что?

— То, что кто-то из сыновей должен взять это лордство на себя, иначе дела семьи Поттер замрут до совершеннолетия достойного. Нет инвестиций, нет прибыли, такие вот дела, надо дядю Вернона озадачить этим. Но мы с братом в качестве кандидатов подходим. В тот момент миссис Поттер прокричала, что проверку должен пройти только ее сын, потому что только он из нас двоих чистокровный. Она своей чистокровностью вовсю кичится и все время тычет ею мне в глаза, — Гарри замолкает, вспоминая отдельные детали произошедшего, но тетя торопит его продолжить, потому что ее сердце от предвкушений мести замирает. — Карлус проверку не прошел…

— Ха! — Не сдерживает свой восторг Петуния.

— Оказался недостойным, как и наш отец ранее. У них обоих ни одно из должных для принятия лордства качеств не проявилось. Они маги, но совершенно обычного, разностороннего толка и поэтому бесполезные для дальнейшего процветания Рода Поттер. Как точно сказал Скалогрыз, а да! Обычные осеменители. Я не знаю точно что это означает, но подозреваю.

— Это означает, Гарри, что они должны просто продолжить родовую линию в ожидании появления достойного потомка. Я так понимаю, проверку ты прошел, да?

— Да. Миссис Поттер ядом плевалась, когда наш поверенный ее запрет на мою проверку не воспринял серьезно. Она кричала и кричала, что я сын грязнокровки и достойным быть не могу, но Скалогрыз ее заткнул словами, «Ладно, проведем сначала исследование его родословной по материнской линии. Если первая миссис Поттер окажется маглорожденной, пусть! У Рода Поттер, все равно, должен быть Глава. И если достойным Лордом окажется сын маглорожденной, то он и будет. А вы, мадам, заткнитесь, раз не могли родить мужу качественный помет!»

— Он так и сказал, «помет»? — хихикает Петуния.

— Клянусь, так и сказал. А потом у меня взяли кровь и там вылезла эта подробность, что у вас с мамой непростая, не магловская наследственность. Вы обе родились в семье сквибов, знаешь что это такое?

— Знаю, продолжай.

— На заколдованном, пропитанным моей кровью, пергаменте появились мои предки по обе стороны. Со стороны отца, мои корни уходят к самому младшему из братьев Певерелл… — мальчик останавливает рассказ, чтобы посмотреть на свою тетю, знает ли она кто такие эти братья, та кивает ему утвердительно и он продолжает, — а со стороны мамы, к Салазару Слизерину!

Рука Петунии опять взлетает ко рту, чтобы не дать крику вырваться наружу.

— Змееуста? — хриплым голосом уточняет она. На этот раз утвердительно кивает племянник, — во делааа… А я думала и гадала откуда у нас с Лили способность такая есть, говорить со змеями…

— Вы обе? — зеленые глаза Гарри за круглыми стёклышками очков становятся размером чуть ли не с оправу тех же очков, — дядя Вернон знает?

— Не было случая сказать ему. Сам понимаешь, в городе змеи не водятся. Но там, где мы с твоей мамой росли, в Куокворке, можно было встретиться с ними. Шипели с ними, общались, они называли нас «говорящие».

— О как! Я тоже разговариваю на парселтанге.

— Дадли тоже, я его услышала в зоопарке, — тихо признается Петуния и встречается взглядом с мальчиком. — Что еще увидел на этом пергаменте?

— Что дядя Вернон, твой муж, тоже сквиб из старой семьи. Из всего, что я прочитал там выходит, тетя, что нам следует отправиться из Британии куда подальше и провести новую, общую для вас и меня проверку у гоблинов.

Петуния призадумывается о том, как воспримет Вернон все эти новости о себе, о ней, о детях. Но то, что совет Гарри дельный, она была согласна.

— Ты принял лордство?

Мальчик кивает лохматой темноволосой головой и кладет правую руку с расстопыренными пальцами на стол. Потом жмурится и на его указательном пальце внезапно становится видимым золотое мужское кольцо с овальным рубином. Четырьмя золотыми ленточками крест-накрест, к широкой плоской грани рубина прикреплена небольшая, тоже плоская вставка. Она из другого металла, черного и на ней контуром из золота оформлен герб — треугольник с идущей из вершины к основе вертикальной линией. Маленькая точка делает эту линию похожей на восклицательный знак.

Кольцо выглядит тяжелым. Об этом спрашивает у племянника Петуния Дурсль.

— Оно не чувствуется тяжелым, тетя. Оно не мешает мне ничем, напротив, с ним я ощущаю себя защищенным, цельным и взрослей, что ли. И знаешь, Скалогрыз показал мне как при помощи кольца Главы, я могу делать некоторые вещи.

— Джеймс как отреагировал, узнав о тебе?

— Миссис Поттер заставила нас с Карлусом поклясться не говорить отцу ничего. Сам не знаю почему я согласился. Но, с другой стороны, я подумал — представь себе картинку, тетя, прихожу я домой и говорю отцу: «С сегодняшнего дня ты, отец, не можешь изымать из родового сейфа ни кната без моей на то санкции, потому что я твой Лорд!». Представляешь?

— Представляю. И что дальше случилось?

— А дальше она меня отравила…

— Как? Отравила тебя? Я ее убью, я ее придушу, стерву эту, — закричала миссис Дурсль, подпрыгивая на месте. Потом ее взгляд уперся в глаза ее совсем живого племянника и она удивленным голосом продолжила, — но ты не умер, да? Как?

— Как видишь. Я опять живой, — отвечает ей Гарри, тяжело вздохнув, — но от яда, добавленный в мой чай ею, я действительно умер. Но она, дура, забыла с кем имеет дело. Я признанный Лорд, наследник Певерелл, все-таки! Я помню, как мне поплохело и я потерял сознание. Потом вдруг вижу свое тело с зеленой пеной вокруг рта, на полу, рядом со столом, за которым сел завтракать.

Петуния теряет дар речи от ужаса, а тем временем её племянник продолжает свой рассказ:

— Отделившись от своего тела, я подслушал дальнейший разговор мачехи с Карлусом. Который, между прочим, даже глазом не моргнул, когда я свалился со стула и стал задыхаться. По-моему, миссис Поттер заранее предупредила сынка чего этим утром ожидать. Как только мое тело перестало трепыхаться, Карлус спросил у матери, умер ли наконец «этот гадкий грязнокровный нахлебник»?

— Твой братик так тебя назвал? — Не верит миссис Дурсль.

— Да, да, тетя, так назвал. Но не только об этом спросил он, а стал настаивать, что раз я уже мертвый, можно ли ему, Карлусу, быть Лордом Поттером. А она пообещала сыну, что как только справят мне похороны, снова попытаются пройти проверку у гоблинов.

— Но как так случилось, что ты остался живым?

— Я потомок Певереллов, тетя. Это значит, что мне благоволит сама Смерть. Мое пребывание за гранью в некоторой степени даже помогло мне. Произошла полная очистка моего организма, не только от яда, но еще и от кусочка души напавшего на нас в той ночи Неназываемого. Вспомни ту Аваду, предназначенную убить меня! — Петуния коротко кивает, — она, как говорят, отрикошетила от моего лба и развоплотив Того-которого, посодействовала внедрению в мой шрам кусочка его души. Это колдовство считается омерзительным, а кусочек души называют хоркруксом.

— Впервые слышу, — вдумчиво говорит тетя Гарри, — твоя мама никогда о таком волшебстве не рассказывала. Быть может и не знала… А дальше что случилось?

— Дальше я умер. Но с моей смерти перестала работать привязка кусочка души ко мне и он уничтожился. Пока я был в потустороннем мире, кто-то могущественный подлечил мое тело, очистив от яда и во мне проснулась некая родовая память, словно я прошел специальное обучение… Я не знаю, как там с обычными маглами бывает после смерти, но с волшебниками такие вот дела иногда случаются. Со мной конкретно так и было. Когда я окочурился, миссис Поттер стояла напротив и смотрела на меня, как удав на дохлую крысу. Словно хотела сожрать меня целиком. Понимаешь, тетя, я боюсь этой женщины. Я больше не мог, даже днем, остаться в их доме. После того, как я объявил отцу, что хочу провести остаток лета с вами, она постаралась ни на секунду не оставлять нас с отцом наедине. Боялась его гнева, я думаю. Хотя, что говорить, он вряд ли бы…

Петуния сочувственно хлопает по руке с кольцом своего племянника, решая больше того не расспрашивать о болезненных для него вещах.

— Сегодня я поговорю с Верноном, чтобы тот взял отпуск и мы поступим так, как ты предлагаешь. Отправимся куда-нибудь за границей, проведем проверку у гоблинов… Кстати, ты ответил на письмо из Хогвартса утвердительно? Это очень важно!

— Нет, я не отвечал им. Думал, что отец сделает это за меня.

— В дальнейшем, будем думать только в положительном для тебя ключе. В частности, что Джеймс забыл подтвердить твое согласие пройти обучение в Хогвартсе.

— О, да! Забыл. Пусть Джеймс Карлус Поттер забудет, что не подтвердил вовремя согласие его сына, Гарри Джеймса Поттера обучаться в школе колдовства и чародейства Хогвартс! — особым голосом сказал Гарри и дотронулся до странного рисунка на своем кольце. Рубин сверкнул и снова вернулся в обычном состояние, — тетя, смотри! О-го-го, так значит. Тогда: Пусть Карлус Рихард Поттер расскажет всем, что я прошел испытание на Лордство, а его мама меня отравила за это!

— Что это было? — заинтересованно спросила тетя, — особые штучки Лорда, да?

— Да. Это показал мне Скалогрыз, когда выгнал слишком буянившую мачеху вон из кабинета. Хехе, я не верил, что сработает, а вот что вышло, — Петуния прикрыла глаза, мстительно представляя себе лицо Вернона, когда вечером она ему об этом инциденте расскажет. Ей стало весело и она захихикала.

— Покажешь мне, что еще может твое кольцо, Гарри?

— В принципе, от своей родни по папиной линии и от всех наших вассалов могу взыскать все, что угодно. Не то что я это сделаю, но, тетя, должен же я себя и вас обезопасить. Ты что-то предлагаешь?

Петуния еще шире улыбнулась, взлохматила своего и так лохматого племянника, поцеловала его щечку и сказала:

— Пока что нет. Ты иди давай, защитничек наш, зови брата. В прокате предлагается новый фильм, «Хук». Хочешь посмотреть на видике?

— Хочу, хотя никогда раньше не смотрел такое, что ты назвала «фильм». Будем узнавать! — он поднял большой пальц, улыбнулся своей тете и подпрыгивая, побежал наверх звать Дадли.

* * *

Соседям на Тисовой о прибытии племянника, за то короткое время до их отъезда в отпуск за границы, Дурсли не стали говорить, чтобы сохранить конспирацию. Дадлику приказали не упоминать при друзьях, что у них гостит его брат-ровесник по материнской линии. А как только Вернону стало возможно оставить работу своему заместителю, он взял отпуск на десять дней.

В аэропорт они отправились солнечным субботним утром, сказав Гарри на время выезда из городка прилечь на заднем сиденье, чтобы никто в машине четвертого путника не увидел. Тем же вечером, ночным рейсом, они улетели в Париж. Оттуда, уже поездом, продолжили путь на юг и уже в воскресенье разместили свой багаж по комнатам пляжного бунгало, снятого Петунией во время организации путешествия.

Отца Гарри об отъезде во Францию они не предупредили, придумав отмазку, что у них, у Дурслей, почтовой совы нет, чтобы отправить ему письмо. А новоиспеченная миссис Поттер в своем новом доме магловский телефон отключила, побрезговав «грязной вещью», так что и позвонить ему не могли. С другой стороны, Джеймс, когда женился второй раз, своих бывших родственников не предупредил о том, что приведет и оставит у них своего сына Гарри, чтобы тот не мешал ему провести качественно свой второй медовый месяц. По той же причине, «делаю что хочу, нагружая всех вокруг», и они тоже не должны докладывать ему каждый свой шаг. Хотя шаг у них получился довольно длинный.

* * *

Минерва Макгонагалл, замдиректор Хогвартса, декан ало-знаменного факультета великого Годрика Гриффиндора и просто профессор по Трансфигурации, вихрем влетела в директорский кабинет, вопя на ходу:

— Альбус, Альбус! Уже целая неделя прошла, у нас есть только три дня, прежде чем завершится период для набора учеников на следующий учебный год. Мы больше ничего не сможем сделать!

Она устало падает на ближайшее от входной двери кресла, хватаясь двумя руками за голову.

Директор Дамблдор закрыв книгу, которую до внезапного появления своей заместительницы изучал, с недоумением посмотрел на нее.

— Нуу? И что такое страшное произошло? Ты всем будущим первачкам письма отправила? — увидев утвердительный кивок Минервы, он счастливо улыбнулся, — вот видишь, ты пол-дела уже сделала. Маглорожденных посетила? — она снова кивает, как болванчик. — Родители подписали согласия? Подписали. Значит, все в порядке… — Он слегка поднялся с места, готовясь выпроводить ее.

— Ничего не в порядке, Альбус! — прервала его профессор Макгонагал, — Как ты не понимаешь? От Гарри Поттера подтверждение не пришло!

Старик, услышав эти слова, вдруг ощутил слабость в ногах и упал назад в свое троноподобное кресло, неверяще хлопая глазами за очками-половинками.

— Как не пришло?

— Вот так вот. Взяло и не пришло.

— Такое не может быть. Мне донесли, что Гретта водила Гарри на Косую, палочку и учебники покупали, мантии тоже…

— Может и водила, но согласие с их стороны я не получала. Ни от Гарри, ни от Джеймса, ни от Гретты.

Посидев некоторое время в раздумий на своем месте, подергав длинную бороду, послушав перезвон колокольчиков, вплетенные в нее, Альбус встал и приблизился к камину.

— Дом Джеймса Поттера в Годриковой Лощине! — крикнул он, как только зеленое пламя в нем вспыхнуло.

Перешагнув через каминную перегородку, он ступил напрямую в горящий огонь и исчез в облаке зеленых искр.

* * *

Появившись без приглашения в гостинной Поттеров, он оглянулся и, не увидев никого из живущих здесь, крикнул:

— Джеймс, Л… хм-хм, Гретта! Вы дома?

Сверху донесся топот ножек и по лестнице кубарем спустился девятилетний Карлус, младшенький Джеймса. Увидев директора Хогвартса, он резко остановился и сделав шаг назад, крикнул:

— Мама, мама! К нам пришел профессор Дамблдор!

— Иду, иду, — глухо прозвучал голос хозяйки дома. Не прошли и двух минут, как она сама появилась на лестнице, взмахом палочки подсушив на ходу свои коротко подстриженные, светлые волосы.

— А, мистер Дамблдор, с чем пожаловали?

— Добрый день, Гретта. Я к Джеймсу, по поводу письма для Гарри. Он дома?

— Я сейчас его позову. А вы присаживайтесь, чувствуйте себя как дома, — любезно пригласила гостя она и пошла опять наверх звать мужа.

Тем временем Карлус, мальчик совершенно непохожий на своего отца, присел рядом с длиннобородым директором и стал пристально разглядывать своими круглыми серыми глазами узоры на его красочно фиолетовой мантии. Золотые снитчи трепетали крылышками, гонялись по поверхности шелковой ткани и ударяясь, тихо звенели. Заметив интерес мальчика к своему наряду, Дамблдор ухмыльнулся и начал поглаживать свою длинную, белую бороду. Зазвенели на этот раз колокольчики, вплетенные в ее волосках и Карлус засмеялся.

— Тебе нравится трезвон колокольчиков, мой мальчик? — спросил он и погладил костлявой рукой белокурую головку ребенка. Тот счастливо закивал головой, — хочешь, я подарю тебе один из них?

— Да! — воскликнул мальчик и восторженно посмотрел на этого доброго дедушку.

Получив золотую безделушку в свои руки, Карлус начал ее трясти, извлекая звон, который ему очень понравился. Он тряс и тряс новую игрушку, отдавая ей все свое внимание, пока со второго этажа не спустились его родители.

— Мама, папа! Смотрите, что подарил мне профессор Дамблдор, колокольчик, — вскочив с места, Карлус побежал им навстречу.

Джеймс с одобрением похлопал сына по плечу, оставив того жене, а сам приблизился к уважаемому директору Хогвартса и пожав ему руку, поздоровался и спросил у него, по какому делу он их навестил.

— Видишь ли, мой мальчик, — издалека начал Дамблдор, — сегодня Минерва меня известила, что не получила от вас уведомление, по поводу обучения твоего старшенького, Гарри, в Хогвартсе. А ты помнишь, что Гарри слишком важен для волшебного мира Британии, у него особая миссия…

— Но он получил свое письмо, профессор! — прервал его Джеймс и посмотрел на свою сюсюкающую Карлуса жену. — Гретта, ведь ты сопроводила Гарри на Косую алею за учебниками к первому курсу?

В этот момент атмосфера комнаты чем-то изменилась и все находящиеся внутри почувствовали это. Словно прилетела некая судьбоносная обреченность и перечеркнув все пути отступления, оставила только одну возможность развития будущего.

— Да, папа, — прозвучал звонкий голосок Карлуса, — мама водила нас с Гарри в Гринготтс и нам сделали проверку. Я проверку не прошел, но мой грязнокровный брат прошел ее успешно. Ему вручили кольцо с печаткой, но мама подсыпала ему яд в чай. Но он не умер. А я так хотел быть Лордом.

Тишину можно было резать ножом. Побледневшая до синевы Гретта с ужасом пялилась на разболтавшегося сына. Джеймс, стиснув челюсти, смотрел с неверием и безотрывно на жену. Карлус, выдав преступление матери, даже не замечал какую бомбу бросил в отношения своих родителей. Дамблдор, из всего сказанного, заметил только то, что на пальце Гарри Поттера находится Родовое кольцо и он на данный момент является Главой своей семьи. Как не вовремя!

А потом он наконец заметил, что среди хозяев нет того самого Лорда Поттера.

— Джеймс, — стальным голосом позвал директор своего бывшего ученика, — где Гарри?

Упомянутый Джеймс стоял истуканом и словно не слышал, что кто-то к нему обращается с вопросом по поводу его старшего сына. Зато младшенький, продолжая бряцать колокольчиком, вопрос услышал. И он ответил вместо отца.

— А Гарри забрали маглы.

— Какие… маглы? — не понял директор.

— Те, которые ему родня. Хихихи, мама сказала «прямая дорога этому мусору», выпроводив его.

В помещение снова упала звенящая тишина.

— Джеймс, ты кому отдал своего сына? — прозвучал голос Дамблдора.

Тот отделил взгляд немигающих глаз от жены и посмотрел на своего старого учителя.

— Петунии. Гарри сам попросился к ней. Я даже не верил, что он мог помнить о своей тете. Он ведь с ними только два-три раза виделся. Но он до нее дозвонился, представляете? И вечером они приехали за ним. Она его родная тетка, почему бы ему не погостить у нее перед школой?

— А ты почему не вернул письмо с согласием Минерве?

— Не вернул? Как не вернул? Такого не может быть. Я сейчас проверю…

— Проверишь, не проверишь, а подписать не можешь, папа, — не отклонив свое внимание от новой игрушки, рассеянно вметнул Карлус, — твоя подпись будет недействительной.

Джеймс, весь покрасневший от смущения, провел пятерней сквозь свою непокорную шевелюру.

— Адрес Петунии знаешь? — опять спросил Дамблдор.

— Знаю. В тетрадях Лили есть много записей, адрес ее сестры в том числе. Сию секунду иду искать, ждите меня здесь.

Молодой мужчина бросился наверх, на второй этаж дома, где находились спальни членов семьи, но вдруг вспомнил, что вещи своей первой жены давно сам затащил в подвал, чтобы те не мозолили взгляд его второй супруги. Дражайшей Гретты.

Преступницы. Убийцы.

Он побежал вниз, его не было более двадцати минут. Тем временем хозяйка дома подобралась, пришла в себя и потащила своего сынишку наверх, окружив обоих заклинанием Муфлиатто. Чтобы ничего из ее речей Дамблдор не услышал.

Ему это и ненужно было. И так все ясно. Если до вечера Гретта Поттер, в девичестве фон Рихард, не исчезнет из Британии, ее ждет по меньшей мере развод. По большей — тюрьма.

Развод ее ждал по-любому. Если Джеймс не совсем потерял совесть.

И что-то в этой внезапной болтливости Карлуса было не так.

* * *

Дом номер четыре на улице Тисовой в Литлл Уингинге был пустым. Двое волшебников, возникшие внезапно из ниоткуда и бросившие сразу по прибытию Чары отвлечения внимания на себя, долго стучались в входную дверь дома. Никто им не ответил.

Наконец, переступая с ноги на ногу, Джеймс предложил аппарировать внутрь, чтобы по-быстрому устроить проверку где находится Гарри. Дамблдор предложил расспросить соседей. Согласились сделать и одно, и другое. Сначала, аппарировали только через полотно двери, надеясь не промахнуться и не поранить себя.

За дверью была большая и пустая прихожая и они оба приземлились в ее середине. Прогулка по помещениям указала на то, что семьи Петунии дома нет уже несколько дней.

— Джеймс, поищи в спальне есть ли указание куда они могли отправиться! — приказал своему бывшему ученику директор.

— Нет, нет! Вы не понимаете, — возразил тот самый бывший ученик, — жизнь маглов крутится вокруг телефона, — рукой он указал на аппарат черного цвета, покоящегося на комодике у стены. Рядом с телефоном лежала коричневая тетрадь, — посмотрю с кем говорила Петуния напоследок.

И Джеймс начал штудировать содержание тетради. Внутри переплета он нашел стопку рекламных буклетов на иностранные курорты, предлагающие незабываемый летний отдых. Глаза волшебника помоложе начали гореть безумством. Он, изучив их содержание, стал лихорадочно бросать одну бумажку за другой на пол.

— Куда они могли отправиться, куда? — задавался вопросом он. — Лили иностранные языки не знала, но знала ли их Петуния? А ее муж?

— Джеймс, нам надо расспросить соседей, — повторил свое пожелание Дамблдор.

Но соседи лишь пожимали плечи и говорили, что никого, кроме сына Дурслей — Дадли, в их доме не видели. «Племянника? Разве у миссис Дурсль был племянник. Нееее, не знаем.»

— Убью гадину! — Сквозь зубы прошипел почти парселтангом Джеймс, аппарируя из Литлл Уингинга в свой дом. Дамблдора с собой он не пригласил, а тот и не нарывался быть свидетелем ожидаемой семейной ссоры. Хотя Поттер, ругаясь, не адресовал конкретно к определенному человеку свою угрозу.

* * *

Бунгало семья Дурсль использовала в качестве отправной точки передвижения в нужные им места. Свое время днем они тратили не на купание-загорание, а на исследование волшебного мира. В частности, на посещение ближайшего филиала волшебного банка Гринготтс, где им предстояло определить свою родословную.

И, самое главное, на выбор подходящей для обоих мальчиков волшебной школы.

========== К О Н Е Ц ===========