Свет сквозь боль (джен)

Он пользуется своей привилегией мертвого — следит за происходящим в Арде, глядя на гобелены Вайрэ, общается с близкими и со своими воинами, которым судьба также уготовила эти Чертоги. Но его fea так и не исцелилась полностью — слишком суровыми были последние секунды жизни. Когда Финголфин Финвион остается наедине с собой, память вновь возвращает к тем моментам: невероятная сила прижимала его к горящей земле, с которой он — даже тогда — отчаянно пытался встать еще раз.

Казалось бы: о чем можно думать, когда дикая боль разрывает hroa, а чудовищная черная нога тяжела, словно гора? О себе? Но нет — не время для таких мыслей, не время себя жалеть. Нужно продолжить бой. Крепче сжать рукоятку меча. Найти в самом себе — или неведомо откуда — силы на еще один взмах.

...Золотые локоны Индис, с которыми он играл в детстве... Шелковистые волосы Анайрэ... Серо-голубые мужественные глаза отца... Последний взгляд Арафинвэ перед их расставанием во тьме (как они там, оставшиеся?)... Задорные голоса детей... Аракано-младшего и Ириссэ больше нет в Средиземье, но двоим сыновьям еще продолжать общее дело.

И вот — ради них, ради живых — и павших! Эльфов и людей, тех, кто сражался бок о бок с ним в масштабных битвах и в мелких стычках. Ради тех, чьи тела, вместе с травами Ард-Гален, превратились в пепел Анфауглит...

Найти силы для последнего удара!

Невиданная боль захлестывает разум, израненное тело слабеет... Хочется скорее умереть, чтобы избавиться от мучений. Враг и так получил семь ранений — на память о Дагор Браголлах. Может быть, сделано достаточно?

Такие моменты уже были в его жизни: и во Льдах, и в битвах, когда казалось, что жизнь уходит. Но в последние секунды откуда-то сиял свет. Далекий свет звезд сквозь липкие туманы. Яркий свет солнца, которое приветствовало его воинство в Средиземье. Огоньки хрупких цветов, распускающихся под ногами. Может, всё это — отблески того самого Света, в лучах которого он родился и вырос, любил и воспитывал детей, принял ответственность за народ. Свет Двух великих Древ. Свет той жизни, которая была отнята у них у всех Врагом.

В конце концов, ведя свои войска, защищая Хитлум, принимая участие в Осаде Ангбанда, он думал не только о мести за отца, за сына, за соратников. А о жизни, которая должна наступить после победы.

Эта жизнь должна быть не хуже той, что была в Амане, в свете Древ. Ради нее, ради этой жизни, были принесены великие жертвы. И даже если эта битва безнадежна — чем больше ран будет нанесено Врагу, тем скорее она настанет, эта жизнь.

С такой мыслью пришли силы, и клинок вошел в черную ступню Моргота.

Падший Вала ломал его тело, а ему — сквозь боль — явился Свет... Последний свет перед Чертогами. И — видение или нет? — взмах крыльев огромного Орла. Как торжество дела всей его жизни, как символ моральной победы.