О двух хвостах, розовых крапинках и красных глазках (гет)

Говорят, умные и уважаемые мыши со змеями дружбу не водят. Почему умные? Потому что мир так устроен. Не положено, чтобы лапки тянулись к хвосту чешуйчатому. Оно ведь как у змей: тихо села в засаду и ждёт, пока наивная жертва приползёт, а потом — цап! — и нет мышки. А почему уважаемые? Так не живут глупые мыши долго, мышатами ещё помирают — откуда ж уважению здесь взяться?

Мышке всегда говорили, что она несуразная мышь. Ей вообще не повезло: родилась белой-белой, с глазами алыми-алыми и с носиком розовеньким. Ещё и взялась неизвестно откуда.

Такую держать среди правильных представителей мышиного народца — пустое дело. Сама прокормить себя не сможет, приметная слишком, да и рано или поздно сожрёт ее кто-нибудь: или птица, или змей, или ещё какая хищная пакость. Но кормили, приблудную, жалко же несмышленыша.

Но знаете, дети эти, они ж всегда с… неугомонными хвостами, им обязательно нужно найти приключения, не успокоятся ведь. Вот и Мышка такая.

Как-то раз мышиная семья отправилась искать новое место — двуногие гиганты кошака завели, а тот, естественно, сразу же мышиное семейство донимать начал. Старший Мыш-Черныш нашёл неподалёку мельницу и решил, что туда переселиться и надобно: еды на всех хватит. Одна проблема — добраться до неё ой как нелегко.

Собрались все, значит, в путь-дорогу, выбежали стайкой из сарая, и понеслась мышиная братия по дорожкам, тропинкам, среди травы — подальше от человеческих глаз.

Деревню пробежали — открылся зелёный луг. И так легко на лугу, привольно: воздух чистый, над головой, как не смотри, голубая гладь, по которой плывут соцветия таволги.

«И как они наверху оказались?» — подумалось Мышке.

Вдруг в небе пролетела птица. Все мигом спрятались в густой траве, и зазевавшуюся Мышку за хвост утащили туда же. Ей, глупой, всё интересно было — кто там такой, будучи точкой чёрной, да так громко кричит? И как только птица скрылась вдали, мышиная братия снова двинулась в путь.

По земле жучки смешные ползают. Кто поменьше, кто побольше, кто блестит, а кто и вовсе с шипами. И все быстрые — фьють — и не видно. Вокруг травинки всякие, цветочки. Таких в деревне не видать, там по-простому всё. А эти разноцветные зонтики ещё и пахнут сладко. Правда, чихать отчего-то охота.

Мышка чуть отстала. Стайка большая — мышей десять, не меньше. Она успеет догнать. Она быстрая.

А что это за звук, словно воды переливы? Мышка, замерев, прислушалась. Где-то там, справа, журчит.

Она зашуршала было лапками, но внезапно поняла, что остальные уже убежали.

Травы все, как будто сговорясь напугать ребёнка, склонились над ней. Ветер вздохнул, а сзади хрустнула ветка. Мышка испуганно понеслась вперёд. Она билась о травы, перепрыгивала веточки, шарахалась от насекомых, особенно летучих и жужжащих точно гром — те как назло опускались низко-низко. Земля резко ушла вниз, и Мышка покатилась по жёстким кочкам. А потом ещё и влетела в жука страшного, рогатого, с огромными усами, которые нервно и недовольно дергались из стороны в сторону. Писк, и Мышка удирает, куда глаза глядят.

И только, когда лапки уже устали, когда, кроме тихого невнятного «пи-и-и», она не могла издать и звука, Мышка плюхнулась на землю и заплакала.

Глупая Мышка.

А пока маленькие, точно крупинка, слёзки стекали к розовому носу, в траве притаился некто. Он прильнул к земле, напрягся до кончика хвоста, готовый в любой момент сцапать добычу. Тонкий язык попробовал воздух. Одна… «Странная только», — подумал он. И бросился вперёд.

Визг. Мышка в ужасе уставилась на змея, не в силах сдвинуться с места. Тот тоже замер. Красные глаза, белая шубка, сжалась точно каменная.

Не больна ли часом?

С громким «пи-и-ип» она понеслась, куда глаза глядят. Да только кто ж змея обгонит!

И вот Мышка уже висит в воздухе — чешуйчатый хвост оплел её кольцами.

— Отпусти-и-и, — заверещал маленький комочек.

Ползучий повертел мелочь так и этак, вдоволь рассмотрел со всех сторон и зашипел:

— Ты откуда неправильная такая?

Изворотливое существо так укусило Змея, что он от удивления отпустил хвостатую. А она сразу в траву нырнула. Бежала, задыхаясь, спотыкаясь, но бежала, а чешуйчатый в спину дышал.

«Спрятаться надо!» — подумала Мышь и прыгнула под большую ветку.

Она замерла. Присела. И только кончик носа подрагивал.

— От кого бежим-с?

Писк. Она припала к земле и закрыла глаза. И сверху лапками накрыла. Всё — настал ее час с жизнью прощаться.

— Ешь, гад ползучий, — на мгновение она почувствовала прилив смелости, но тут же поникла: сзади послышался тихий, шепелявый смех.

— Я не буду есть белую мыш-ш-шь. Зараз-с-сная ведь.

Мышка возмущенно дёрнулась и, приоткрыв глаза, посмотрела на Змея сквозь когтистые пальцы.

— Не заразная я!

— Правда?

— Правда, — обиженно пробубнила белая и уткнулась в лапки.

— В таком с-случае, я могу тебя съес-с-сть?

— Нет, вспомнила: я всё-таки заразная!

Ехидное шипение.

Мышка всё ещё дрожала, а Змей издевался: и не съест никак, и не отпустит, всё смотрит и смотрит. Она снова настороженно глянула на него сквозь коготочки. Небольшой, с серо-голубоватой чешуей, маленькими глазками-бусинками и розовыми пятнышками на макушке.

Мышка хихикнула. А Змей прищурился, мазнув языком воздух.

— Так откуда ты такая? Не молчи, ес-с-сть я тебя не буду.

— Точно?

— Пока точно, — увильнул он.

Мышка нерешительно ответила:

— Я жила рядом с огромными существами, которые ходят на двух ногах. Они строят огромные норки, в которых всегда тепло.

Она недолго помолчала и добавила:

— И покушать всегда есть что.

А сама она думала: как бы так отвлечь Змея, да сбежать. Быстрый ведь, не успеешь лапки унести, не спрячешься — с него станется, он догонит, он найдёт.

— Продолжай-с.

— Эти существа завели себе кота, — жалостно протянула Мышка. — Пришлось искать другую норку. Я хотела поселиться у… — она тщательно вспоминала как Мыш-Черныш назвал это место, — мельницы.

Змей понимающе кивнул. Знавал он, где эта мельница, сам недалеко ползал, пару раз даже чуть не попался двуногим. Но еды там и правда много.

— И ты ж-с не одна была?

Мышь отчаянно замотала головой, но дёргающийся хвостик ее выдал.

— Не ешь, не ешь их! Меня лучше…

Змей ткнул кончиком хвоста в мягкий живот. А там кроме меха был хороший слой жирка, мягкого такого, аппетитного. Но жалко ребёнка ему стало, вон какая славная, смелая и шустрая, присмотр просто нужен — она поди тут единственная с такой заметной шерсткой щеголяет. Трудно ей придется. И не виновата ж — он вот тоже не выбирал, какую чешую носить. Да и пообедал он недавно, да и… В общем, аргументов в пользу временного миролюбия набралось столько, что Змей сам себе удивился.

— Пош-ш-шли, отведу я тебя к мельнице.

— Это обман! — пропищала она. — Ты хочешь съесть всех моих сородичей! Я не пойду.

И топнула лапкой. Почти бесшумно, но, на чешуйчатый взгляд, весьма забавно.

— Я з-с-снаю, где мельница. Ес-с-сли бы хотел — уже доедал бы и тебя, и их.

Он демонстративно выполз из убежища и оглянулся:

— Ползёш-ш-шь?

А на свету оказалось, что розовинки тут и там по всему змею разбросаны

— Ползёшь.

И понеслись бок о бок: белая Мышка да Змей пятнистый. Пару раз Змею приходилось останавливаться — не поспевала за ним она, пускай и старалась. Хотя, будем честными, вокруг было столько интересного, что мелочь не только останавливалась, но ещё и спотыкалась на полшага через каждые два.

Вскоре из травы выросла мельница. Огромная, намного больше, чем норки двуногих, с острым носиком наверху и странной вертушкой. До неё бежать совсем немного осталось, и поэтому Мышка напряглась: придёт она со своим знакомым новым, а что скажут другие? Осудят, выгонят, а может начнут скалиться — их ведь много — и нападут на чешуйчатого. А тот ведь защищаться начнёт. И что будет-то…

Она остановилась и зажмурилась. Страшно.

— Будь осторожна, — прошипел назидательно Змей, смотря на огромную мельницу. Он словно понял, о чем задумался этот белый комочек. А может хотел доказать, что не тронет ее родню.

Она грустно вздохнула. Не поможет же.

— Я глупая мышь… Неправильная…

— Не глупая и не неправильная, а с-совершенно ос-с-собенная, — Змей изогнулся и лизнул кончиком языка дрожащий носик.

— А теперь беги к своим. Потеряли небос-с-сь.

— А мы… Ещё встретимся?

— Не боиш-ш-шься, что съем?

Она уверенно покачала головкой.

— Встретимся.

И взмахнул мышиный хвостик да скрылся, лишь трава прошуршала вслед. А Змей не спешил уползать. Он задумчиво посмотрел на пятнистые чешуйки. Сколько бед принесли они — не сосчитать. Но впервые за свою жизнь он чувствовал себя не одиноким в этом поистине огромном мире.