Моя милая пухляшка (гет)

Это случилось тёплым летним днём где-то в Лондоне.

Гермиона бежала третий круг по стадиону, обливаясь потом.

Чёрт! Чёрт! Как же это тяжко!

Последний круг… Больше она не выдержит… Она поднимала колени выше, но всё-таки споткнулась о свои же дрожащие слабые ноги и грохнулась оземь, нещадно ударившись всем телом. Грейнджер показалось, что земля дрогнула, когда её немаленькое туловище чуть не пробило в резиновом покрытии яму.

Мерлин, как же она устала бороться со своим весом. Она бегала уже неделю, и с каждым разом всё больше и больше ненавидела себя и бег.

— Девушка, вам помочь? — спросил пробегающий мимо спортсмен, его стройная худая подружка тихо захихикала. Гермиона увидела только её раздражающе тонкие щиколотки в розовых кроссовках.

— Не надо мне помогать! — зло откликнулась она, глядя в землю слезящимися глазами и тяжело дыша, словно огнедышащий дракон. — Я прилегла отдохнуть!

— Я всё-таки помогу… — сильные руки попытались поднять её, последовало кряхтение, затем отборный мат.

— Извините, не буду вас беспокоить… — сдался спортсмен, а его подружка ещё громче захихикала, и они убежали.

— Бесят эти худые дохляки! — сердито прошипела ведьма. — Я не такая уж и толстая!

Но Гермиона врала сама себе. Она чувствовала себя бегемотом. Весы давно отказывались её взвешивать, а из вещей налазили только леопардовые лосины и старая футболка Рона.

Кстати, о Роне — он вчера женился. Вот так.

Она тяжело перевернулась на спину, вспоминая, когда всё это началось. А началось это после войны. После того, как они долго скитались голодные и холодные с Гарри и Роном по лесам и взгорьям. Хоть она и храбрилась, отдавала последний кусок своим мальчишкам, внутри неё неприятным комком копился жадный голод. А потом каждый раз, когда её хватало за горло отчаянье и страх, (да, смелая гриффиндорка тоже иногда боялась), она также судорожно хваталась за еду, чтобы немного успокоиться.

Гермиона всхлипнула. Над нею светило тёплое вечернее солнышко, летний день превратился в уютный летний вечер. Но она не пойдёт сегодня в кафе или на пляж, она снова купит себе огромное ведро мороженого, сядет на продавленный диванчик у телевизора и так проведет очередной скучный уикенд. А солёные жирные слезы сделают вкус мороженого похожим на отчаянное разочарование собой и своей жизнью.

* * *

— Так, Гермиона, хватит издеваться над собой и своей жизнью! — она и не слышала, когда Джинни ворвалась в её квартиру, и как бешеный бладжер начала собирать на вечерний променад. — Я так и знала, что ты сидишь в этой самой позе ждуна перед этим грёбаным маггловским изобретением! У меня уже ощущение, что ты срослась со своим любимым диваном, а телек — это твоя вторая голова. Отдай сюда!

Рыжая бесцеремонно выхватила ведро с мороженым из её слабых рук и бросила, уничтожив в воздухе магией. Она нашла в залежах пакетиков от чипсов и сладостей пульт и без предупреждения выключила телевизор.

Только тогда Гермиона очнулась. Она вытащила ложку изо рта и возмущённо воскликнула:

— Джинни, на самом интересном месте! Сейчас Гильермо признается Марианне, что любит Хулио! Это моя любимая серия! Ну что ты творишь вообще?

— Что я творю? — закричала подруга, всплеснув руками. — Я спасаю тебя! Вытаскиваю из трясины! Идём на воздух, там тебя ищут твой Гильермо или Хулио! И они не любят друг друга, они ждут тебя! И я принесла тебе классный сарафан!

Она бросила Гермионе на колени огромную цветастую тряпку.

— Что это? Шторы из спальни твоей мамы? — капризно закатила глаза Грейнджер.

Джинни поджала губы и вдруг прыснула. А потом расхохоталась.

— Ты почти угадала! — сквозь слезы, выговорила она. — Это мамин сарафан, она его не носила, говорит, что слишком молодёжный и подарила тебе.

Гермиона сердито разглядывала подругу. Наверно, даже бывшую подругу. И обдумывала, какое заклинание лучше применить — Круциатус или Летучемышиный сглаз.

— Гермиона, прости! Я не хотела тебя обидеть… Сейчас же в моде цветочный рисунок… — та сделала жалостливое лицо и просяще заморгала ресничками.

Конечно же Гермиона простила свою худую подругу. Она всегда прощала и, честно говоря, кроме Джинни и Гарри её в последнее время никто и не навещал. Она послушно натянула подарок Молли Уизли, похожий скорее на парашют с цветами, чем на летний сарафан, а Джинни долго и радостно её расхваливала.

Но вот прогулка как-то не удалась, хотя тёплый вечер был прекрасен. Они с Джинни гуляли по самым красивым местечкам немагического Лондона. Подруга щебетала словно птичка, тактично обходя тему о свадьбе брата. Делилась своими планами по работе в Министерстве и рассказывала, что Гарри передавал привет, но его срочно вызвали в командировку.

И всё бы ничего, только Гермиона заметила, что несмотря на свой яркий сарафан, все мужские взгляды были прикованы к её длинноногой рыжей подруге в коротком чёрном платьице. Один тип в уличном кафе, казалось, пялился на Грейнджер дольше других. Она обрадовалась, кокетливо поправила кудряшки и попыталась улыбнуться ему, нервно отпивая из бокала виски с колой. Но когда этот тип осмелился подойти и неожиданно произнес грубое:

— Подвинься, толстуха, загораживаешь вид! — при этом пытаясь сдвинуть её, чтобы глянуть на Джинни, Гермиона не выдержала.

— Я так больше не могу! — всхлипнула она и вскочив с места, бросилась прочь, под возмущенные крики и издевательский смех посетителей, сбивая своим пышным животом соседние столики.

— Гермиона, подожди! — озадаченно закричала ей вслед Джинни.

Нет, нет и нет! Чего ждать? Новых унижений? Насмешек?

Она аппарировала, потом ещё раз, и ещё, и побрела по неизвестной тёмной улице куда глаза глядят и куда ноги занесут. Отекшие от алкоголя ступни устали находиться в кожаной обуви на небольшом каблуке. Гермиона сняла свои туфли-калоши и пошлёпала босиком по холодной брусчатке вперёд, думая, что скорее всего никогда не будет счастливой. Что никто и никогда не обнимет её, сильные мужские руки никогда не прижмут к груди такую огромную и некрасивую женщину, как она.

Вдруг Гермиона услышала звон колокольчика. Она вытерла слёзы и подняла взгляд. Уже стемнело, на мрачной тёмной улочке ярким пятном светило лишь окно аптеки для магов под названием «Лечись с нами», а под вывеской табличка, написанная красивым витиеватым шрифтом, — «Требуются подопытные, очень толстые люди, для испытания нового волшебного средства для похудения».

Она ошалело захлопала глазами и чуть не выронила туфли из рук.

Да это то, что ей нужно! Ей уже всё равно что пить и в каких испытаниях участвовать! Лишь бы быстро! Раз маггловские способы похудения ей не под силу, значит нужно пробовать магические. Только вот нормальные похудательные средства маги пока не изобрели. Либо заклятье расширения, либо заклятье уменьшения. И оба они делали человека уродом, у которого вместе с жиром менялся размер головы, а также мозга и всего остального, и таких торопыг потом лечили в Мунго.

Гермиона не хотела в Мунго, она хотела волшебную таблетку, и с надеждой бросилась к заветной двери. Внутри аптеки было тихо и немного мрачновато, пахло лекарственными травами, что-то бурлило в котле у стены за прилавком. К ней спиной стоял высокий широкоплечий блондин в белом длинном халате, и мешал деревянной ложкой своё варево.

— Аптека закрывается через пять минут! — проговорил он громко, не оборачиваясь.

Гермиона опустила взгляд с его плеч на обтянутый белой тканью зад.

Ммм, просто загляденье. Она облизнулась, представляя, как классно выглядят его упругие ягодицы без одежды, и именно в этот момент мужчина обернулся.

Нижнюю часть его лица скрывала белая маска, а пара серых глаз недоуменно уставились на Гермиону. Недоумение длилось недолго.

— Хм… Извините, кондитерская находится чуть дальше по улице! — в знакомом голосе послышались весёлые нотки. — Я, кстати, несъедобный…

Гермиона тут же сердито сжала губы. Во-первых, за сегодня её достали с такими шуточками, а во-вторых, она уверена, что знала обладателя классной задницы, на которую у неё действительно чуть слюни не потекли. Только кто он, никак не могла вспомнить.

— Я пришла по объявлению, — выпалила она, еле сдерживая гнев.

— По какому объявлению? — тот потёр переносицу, делая вид, что не помнит.

Нет, ну он точно издевается!

— По объявлению… — прошипела Гермиона, ей было ужасно унизительно говорить это, но она сказала. — По тому самому, где написано, что вы ищете толстых людей для испытания средств для похудения.

— Ааа! — протянул аптекарь, как ей показалось с издевательской усмешкой. — По тому самому объявлению!

— Да, именно! — рявкнула Гермиона, её стихийная магия стремилась сорваться с кончиков пальцев и разгромить всё вокруг.

— Что, вот прям так приспичило похудеть среди ночи? Аж нету мочи? — светлые брови удивлённо взлетели вверх, а серые глаза продолжали смеяться.

— Так вы берёте меня для своих экспериментов, или я недостаточно толстая? — взбеленилась она.

— О, нет, вы достаточно толстая! — противный аптекарь как-то странно всхрапнул и отвернулся к своему вареву. Его плечи тихонько сотрясались, и он еле выговорил. — Но, простите, аптека закрыта. Приходите завтра.

Завтра???

Гермиона отчаянно зарычала и бросилась за стойку продавца, как раненый слонёнок, с грохотом снося всё вокруг.

— Никаких завтра! Мне надо сейчас, это вопрос жизни и смерти! Мне это очень надо! — она налетела на мужчину, попыталась схватить его за халат, и неожиданно резко толкнула животом, аптекарь схватился за её грудь чтобы удержаться на ногах, но тут котёл накренился и пыхтящее зелье начало вываливаться на пол.

— Берегись! — закричал мужчина. Схватил её за шкирку и закинул в подсобку.

Где только силы нашёл?

Он и сам поскорее забежал следом и закрыл за собой дверь. Наложил на неё закупоривающее заклинание и, выдохнув, стащил с лица маску.

— Малфой! — возмущённо воскликнула Гермиона, увидев лицо наглого аптекаря. — Это ты! Вот чёрт! Только этого мне не хватало ко всему прочему. Я ухожу отсюда!

Пока она пыталась открыть дверь, Драко Малфой, её бывший однокурсник и самый невероятный хам и придурок, уселся на кресло и закинул длинные ноги на стол:

— И я рад тебя видеть, Грейнджер.

— Открой дверь! — крикнула Гермиона, яростно дергая за ручку.

Он протёр ладонью лицо и с усталым вздохом проговорил:

— Грейнджер, ты сейчас снесла зелье от драконьих прыщей. Оно варится в серебряном котле не просто так. Почему, как ты думаешь?

Она обернулась к нему и менторским тоном произнесла:

— Потому что, если оно коснётся другой поверхности на середине готовности, то ядовитые пары могут вызвать помутнение рассудка и появление чешуи. Временное.

— Бинго! И поэтому мы должны переждать пока пары, что сделают? — продолжил он, утвердительно кивая головой.

— Пока они не испарятся! — Гермиона не могла не ответить, но его раздражающе заумный вид взбесил её до колик в животе.

— Умничка, Грейнджер… Возьми с полки пирожок, да побольше, — он показал большим пальцем «класс».

— Издеваешься? — хмуро спросила Гермиона и села на стул, одиноко стоящий у стеночки.

Мебель под ней опасно заскрипела.

— Стул не вынесет вас четверых… — с раздражающей ухмылкой констатировал Малфой.

— Да ты… — она выдохнула, сверкая злобным возмущённым взглядом, но всё-таки встала с хлипкого деревянного предмета мебели. — Гад.

Бывший слизеринец, а ныне аптекарь, дёрнул бровью, наблюдая за нею со своей коронной кривой усмешкой:

— Почему же сразу гад? Грейнджер, нельзя быть настолько неблагодарной. Я спас тебя от помутнения рассудка… Спас твоё единственное достоинство на данный момент. Хотя, кто его знает…

Гермиона вспыхнула:

— Лучше рассудок вообще потерять, чем остаться с тобой наедине хоть на секунду.

— Ну вооот, — вздохнул он, как будто бы очень опечалено. — А я хотел тебе предложить чаю… С печеньем. У меня много печенек, Грейнджер! Ты наверняка любишь печеньки, к Трелони не ходи!

— Да заткнись ты! — она не знала куда себя деть, было ужасно неловко стоять перед его острым наблюдающим взором. Казалось, что Малфой разглядел каждую жиринку и складочку даже под её цветастым одеянием и сейчас мысленно взвешивал её на своих издевательских малфоевских весах.

— А как же контракт? — он элегантно спустил худые ноги на пол и достал какой-то пергамент из шкафчика в столе.

— Какой контракт? — она непонимающе пожала плечами.

— Ты та, кто мне нужна! — проговорил Малфой важно.

Гермионе почему-то захотелось, чтобы он сказал ей это с другим выражением лица. Более тёплым. Она встряхнула плечами, отгоняя от себя подобные мысли.

— Что ты имеешь в виду? — буркнула Гермиона, глядя на него исподлобья.

— Для эксперимента… Ну ты что, не тупи? — Малфой закатил глаза. — На тебя всё-таки подействовали пары зелья? Вспомни, ты толстуха, срочно желающая похудеть. Кстати, зачем тебе это? Хочешь натянуть старый купальник, который носила на втором курсе или готовишься к свадьбе с ведром мороженого?

Она открыла рот, поражаясь его грубости и истерично закричала:

— Ты… Ты наглый, гадкий, мерзкий! Дурак! — её губы нервно дернулись, а на глаза навернулись слёзы.

— Ну ладно, не дуйся. — Он вдруг заулыбался. — А то твои милые щёчки не пройдут в двери.

Это было последней каплей. Весь её день, да нет, что уж там, вся её жизнь была полным дерьмом. А этот хам без зазрения совести добавил ещё кучку. Так сказать, забил последний гвоздь в крышку гроба. Завершил картину маслом. Водрузил вишенку на тортик. Гермиона всхлипнула и уткнулась в свои ладони, громко рыдая.

— Чёоорт! — послышался тягучий голос Малфоя.

В маленьком кабинетике раздались шаги, и вдруг Гермиона почувствовала, как крепкие теплые руки осторожно обняли её за плечи.

— Я… Это самое… — Хмыкнул аптекарь неуверенно. — Не должен был… Грейнджер, не реви… Это же я, Малфой… Я же всегда говорю тебе гадости… Или ты уже отвыкла? Прошло-то всего года три или четыре с восьмого курса…

Мерлин!

Малфой обнимал её очень аккуратно, словно она хрупкая ваза, а не огромный бегемот, и Гермионе это понравилось. Она ещё громче зарыдала, лишь бы продлить мгновения тепла и мужской нежности. От его прикосновений по всему телу носились радостные мурашки, без остановки скандирующие два слова — «Как хорошо! Как хорошо! Как же хорошооо!»

— Ну, ударь меня в нос ещё раз, если хочешь… — предложил он. — Можешь даже два раза, только не реви, Грейнджер… Ненавижу женские слёзы… Особенно, когда плачут такие как ты, правильные девчонки…

Она отняла руки от лица и увидела большие серые глаза совсем близко. Драко не смеялся с издёвкой, он внимательно смотрел с тихой извиняющейся полуулыбкой.

— Отстань, Малфой… — нехотя пробормотала она и дёрнула плечом.

А когда он всё-таки убрал свои тёплые ладони с её полных плеч, залилась новым каскадом слёз.

— Так… Погоди… Давай, ты не будешь этого делать… Садись-ка вот сюда, Грейнджер… — он обхватил её за то место, где у людей обычно находится талия и подтолкнул в угол комнаты. — Это диван. Он выдержит всё. — Малфой усадил Гермиону на что-то мягкое и сел совсем рядом, прижимаясь острым коленом к её пухлому бедру. — Ладно, давай так, ты мне расскажешь свою историю… А я посмотрю, нужно ли тебе то самое зелье, потому что у него пока куча противопоказаний и оно не каждому зайдёт.

— Конечно мне нужно это зелье! — воскликнула она возмущённо, поднимая на него заплаканное красное лицо. — Разве ты не видишь, какая я?

Малфой протянул ей свой клетчатый платок. Гермиона схватилась за него, как за спасательный круг и шумно высморкалась. Блондин хмыкнул, всё так же пристально её изучая.

— Давай так, — произнёс он, откидываясь на спинку дивана, а Гермиона закусила губу, осторожно разглядывая из-под ресниц размах его плеч и крепкую шею. — Сделаем вид, что я не вижу, какая ты. Просто расскажи, почему это с тобой произошло? Ты была довольно стройной в Хогвартсе. Может это гормональное, или ты болела, или просто любишь вкусно покушать и подсела на итальянскую кухню? Пицца и макароны?

— Ты… Ты не поймёшь… — она смяла платок в кулаке и пристыженно заморгала.

— Да ладно, почему это? Ты будешь говорить на парселтанге? — он снова усмехнулся.

— Потому что ты… — она вздохнула. — Ты дрыщ!

Конечно он не был дрыщом, скорее хлыщом. Слишком симпатичным. Высоким… Крепким… Поэтому ей хотелось сказать ему как можно больше гадостей. Чтобы не сидеть рядом с открытым ртом, роняя слюни на свои жирные телеса.

— Вот те на! Я не дрыщ… — он похлопал себя по плоскому животу, под белым халатом явно прорисовывались кубики и переплетения мышц. — У меня тоже есть жирок.

Гермиона фыркнула и закатила глаза.

— Ага, конечно, у тебя жирок? Ты дрыщ.

— Хочешь потрогать? — он не дождавшись ответа, схватил за запястье и положил её ладошку на себя.

Гермиона зажмурилась от неожиданности. Дрожащими пальчиками она осторожно ощупала его твёрдый пресс и покраснела. Мерлин, за что? Этот мерзавец был хорош! Чертовски… Гораздо лучше Хулио или Гильермо!

Она с трудом сглотнула хлынувшую слюну и подумала, что с огромным удовольствием откусила бы кусочек этого аппетитного накачанного тела. Гермиона почувствовала, как её трусики увлажняются от пошлых мыслей, и резко одёрнула руку.

— Да! — громко вскрикнула она. — У тебя есть пузико… Да… Точно!

Грейнджер сжала ладонь, которой сейчас касалась мистера Идеальные-пресс-задница-и-плечи, чтобы запомнить это прекрасное ощущение тёплого рельефного тела навсегда.

— Ха-ха, — хохотнул Малфой, растягивая губы в белозубой искренней улыбке. — Точно, пузико! Мне нравится! А теперь, когда ты знаешь мою маленькую тайну, рассказывай свою… Большую. Я выслушаю всё и, клянусь Салазаром, никому ничего не расскажу. Никогда. Я могила.

— Ой, так я тебе и поверила, — проворчала Гермиона, но в этот миг почувствовала какое-то доброе расположение к бывшему врагу и произнесла: — Я здорова, Малфой. Но я не могу не есть… Даже сейчас, я этого очень хочу…

Она сверкнула голодным взглядом на Драко. А он качнул головой, словно понял двусмысленность её фразы и сжал губы в кривой ухмылке, но, слава Мерлину, никак это не прокомментировал. И Гермиона с облегчением вздохнула и продолжила:

— Знаешь, у меня иногда такое чувство, что там огромная дыра. — Она погладила свой большой мягкий живот. — Как будто на моём желудке заклятье незримого расширения… Я хочу есть всегда и много. Ем, когда скучно, ем, когда расстроена, ем, когда мне хорошо, ем днём, а могу и ночью подойти к холодильнику и съесть всё, что там находится, и не заметить. Думать о чём-то и жевать. А если я не ем, то я злюсь или страдаю от депрессии… Мне всегда мало еды… И мне иногда просто плевать, что именно я ем…

Драко облокотился о спинку дивана и подпёр подбородок кулаком. Он слушал её с большим вниманием.

— А что с отношениями? — спросил он с серьёзным видом, как спросил бы доктор у пациента.

Гермиона опустила взгляд на свои пухлые пальцы и тихо ответила, стараясь быть честной:

— Я… Давно ни с кем не… В общем, когда я встречалась с Роном, мне его тоже было мало… Я заставляла его быть идеальным, быть правильным, много читать, говорить со мной, требовала от него больше и больше, и он не выдержал… Мы расстались через год, Рон бежал от меня, теряя тапки и футболки… И вот, вчера он женился и очень счастлив. А я даже не пошла на свадьбу. Потому что… Не нашла красивого платья на свой размер… — она всхлипнула. — Друзья думают, что я приболела… А мне стыдно им признаться, что я ненавижу себя, своё тело… Что найти красивое платье и обувь для такой как я, почти невозможно… У меня сейчас близкие отношения только с едой. С ней у меня любовь. — Гермиона горько усмехнулась. — Еда моё всё. Она не предаст, не уйдёт к другой женщине, еда утешит, согреет и порадует. Вот так…

Блондин задумчиво покачал головой, видимо, переваривая её откровения.

— Спасибо, что выслушал, Малфой… — прошептала Гермиона и с надеждой взглянула в его посерьёзневшее лицо. — Ты ведь поможешь мне?

— Драко, — поправил он.

— Что?

— Зови меня Драко…

— Мм, ну хорошо. Драко. Так что? Ты сможешь помочь с моей проблемой? Большой проблемой? — Гермиона даже задержала дыхание, ожидая его ответа.

Он потёр лоб и неожиданно хлопнул в ладоши:

— Да, я помогу тебе! Но предупреждаю, это пока экспериментальный вариант. Возможно, у тебя отрастут рога и копыта, или появятся лишние уши и огромная борода, как у Хагрида.

— Что? Ты серьёзно? — испугалась Гермиона. Хотя, если к ней вернется стройная фигура, она не против зарослей на подбородке, уж время на утреннее бритье она найдёт.

Малфой рассмеялся:

— Шучу! Сейчас, пять секунд! — он легко подскочил с дивана и бросился к шкафу у стены.

Позвенев склянками, Драко вытащил маленькую бутылку из зелёного стекла.

— Давай, Грейнджер, до дна! — он откупорил склянку и торжественно протянул её Гермионе.

— Ты уверен… Я точно буду в порядке? — засомневалась она, глядя в горящие предвкушением глаза Драко. — Может мне написать завещание… На всякий случай…

— Поздно осторожничать. После всего, что ты мне рассказала. Вперёд, к фигуре своей мечты! — он подтолкнул её неуверенную ладонь.

И действительно, после её депрессивного рассказа, оставалось либо обожраться до полусмерти, либо покончить с собой. Эх, была не была! Гермиона взялась за хрупкое стекло. Закрыла глаза. Поднесла горлышко к губам и, мысленно попрощавшись с жизнью, влила в себя всё содержимое до капли.

Вкус зелья напомнил ей виски с колой, что она пила в кафе, но чуть более терпкий. Грейнджер открыла глаза через пару секунд. Каких либо изменений она не почувствовала, а вот в голове творилось что-то странное.

— Малфой? — она обернулась к хитро улыбавшемуся бывшему слизеринцу. — Я уже худею?

— Худеешь, таешь прям на глазах! — усмехнулся он и наколдовал ей зеркало в широкой золотой раме. — Посмотри какая ты!

Гермиона давненько не разглядывала себя, а особенно в полный рост. Она уничтожила дома все эти адские штуки под названием зеркала, ведь они отражали что-то слишком несуразное и большое, а не её. А в магазинах Грейнджер выбегала из примерочных, как ошпаренная, всегда потная и расстроенная, и долго пыталась развидеть то, что видела, рефлексируя и плача по вечерам с новым ведерком мороженого.

Но в этот раз с неё словно спала пелена. Она высмотрела в отражении приятную… Нет, даже милую… Да, нет, что там, красивую девушку, с нежной, чуть загорелой кожей, которую украшали веснушки, её пышная грудь соблазнительно выпирала вперёд. И талия у неё оказывается была на месте, хоть и не ярко-выраженная. И полные бедра казались не такими уж и огромными. Где были её глаза раньше? Почему она всего этого не замечала. Она в восторге подошла ближе к зеркалу и дотронулась до него пальцем.

— Это волшебство? Зеркало врёт?

Малфой, стоящий за её спиной, откашлялся:

— Не думаю. Сними свой цветной парашют и взгляни внимательнее.

Гермиона ощущала какой-то необычный подъём и не долго думая стянула с себя бесформенную тряпку. Она с удовольствием зашвырнула её подальше и осталась в одних зелёных трусиках и такого же цвета лифе. Её груди выглядели, как два молодых арбуза, а округлые пышные бедра показались Гермионе невероятно сексуальными. И так казалось не только ей. Она увидела, что за её спиной Малфой облизнул губы, нахально разглядывая её попку.

— Я не съедобная, — вспомнила Гермиона и хихикнула.

Он резко поднял глаза и встретился с ней взглядом в отражении, неожиданно смущённо усмехнулся и зачесал с лица чёлку немного нервным движением.

— Нет, Грейнджер… Ты очень даже съедобная… — он снова сглотнул, когда она повернулась к нему всем телом.

— Гермиона, — проговорила она, кусая нижнюю губу.

— Что?

— Называй меня Гермиона, дрыщ… — она рассмеялась, видя с каким желанием Малфой смотрит на её груди.

— Гермиона… — повторил он на выдохе и отошел в сторону, не скрывая восхищения. — Что ты чувствуешь, Гермиона?

— Я не похудела, — она рассмеялась, — Но я чувствую себя очень красивой. Я прекрасна.

Гермиона впервые за много лет ощутила это странное чувство — любовь к себе. Оно было сладкое, гораздо слаще, чем любое мороженое. Ей хотелось просить прощения у себя, за то как жестока она была с собой. Никогда не слушала, чего же на самом деле хочет её организм, пошла по лёгкому пути и затыкала свою скуку и одиночество едой. Грейнджер вновь обернулась к зеркалу и с ласковой улыбкой оглядела свою пусть и не идеальную, но любимую фигуру. Она распустила волосы, которые постоянно завязывала в тугую косу и уложила их на плечи.

— Согласен… Ты прекрасна, — Гермиона обернулась, услышав хрипловатый голос аптекаря.

— Хочешь меня? — смело спросила она, её щеки покрылись нежно-розовым румянцем. Гермиона давно не была такой смелой и уверенной в себе. А внутри неё проснулось так много желания и нежности. И она хотела поделиться ими с Драко Малфоем. Сейчас.

Драко сидел на краешке стола. Он замер, глядя на неё потемневшим от желания взглядом.

— Очень хочу… — признался Малфой тихо. — Ты мне нравишься такой…

— Такой толстой и одинокой? — спросила она с вызовом

— Пф, где ты толстая, прекрати… — фыркнул он, пожимая плечами.

— Может тебе ещё показать, где я одинокая? — хихикнула Гермиона.

Он усмехнулся:

— Ты уже не одинокая, — и игриво дёрнул бровью. — И ты не толстая, а соблазнительно пухленькая…

Она сделала шаг к нему.

— Нравятся полненькие?

— Ты мне нравишься… — выдал Малфой и поднялся со стола к ней навстречу.

Гермиона моргнула, таких слов от Драко она не ожидала.

— То есть, я тебе… — его руки оказались на её талии, но она остановила его. — Подожди — я нравлюсь тебе, такому… Эм… — Гермиона хотела сказать «красавцу», но закашлялась, когда он придвинулся ближе. — А ты точно хорошо закрыл дверь, сюда не проникли пары зелья?

— Глупая… Я хочу тебя поцеловать с тех самых пор, как увидел… — признался Малфой и мягко коснулся губами её виска.

— Нет, это вряд ли, — чуть не застонала Гермиона, когда он принялся медленно покрывать её щеки тёплыми нежными поцелуями. Тело потеряло связь с мозгом в первую же секунду, как только это началось.

— Да, ты нравишься мне… Такая красивая… Мягкая… Пухленькая… Можно я…

Его широкие ладони гладили её мягкие груди, объемную попу, всю её, разгорячая и расслабляя. Гермиона никогда не чувствовала себя настолько хорошо в чьих-то объятьях. Драко, тяжело и часто дыша, без устали целовал девичье пухлое лицо и шею, а потом резко притянул к себе, вжимаясь твёрдым рельефным телом в большую грудь Грейнджер и взялся за её рот, вызывая у неё сладостные стоны.

— Ммм… Гермиона… — его губы сладко изучали строение её рта, пробуя на вкус язычок.

Разум тревожно зашептал: «Не верь этому хлыщу, который напоил тебя странным зельем и сейчас воспользуется твоей слабостью. Не смей раздвигать перед ним ножки! Не для того ты свой цветочек хранила!» А тело, не раздумывая, послало разум в далёкое пешее путешествие и расслабилось. Неизвестно, кто и кем сейчас пользуется. Пусть Малфой делает с ней всё что хочет, раздвигает её ножки, рвёт цветочки охапками, потому что делает он это мастерски.

— Ты шикарная! — восхищённо бормотал Драко, укладывая её на диван на свой белый халат. Её нижнее бельё уже валялось где-то на полу и Гермионе было совершено плевать, что она не идеальная, и Драко смотрит на неё при свете лампы и видит все недостатки, жиры и складки.

— Ты серьёзно? — бездумно простонала она, плавясь от его горячих поцелуев на груди и чувствительных сосках.

— Серьёзно! Поверь мне, Гермиона… — Драко очень убедительно скользнул горячими пальцами между её ног, заставив выгнуться, и сипло застонать, кусая губы. — Ты и раньше была ничего, но сейчас просто женщина моей мечты! Мне так нравится щупать, гладить, прижимать, целовать тебя… Хорошей женщины должно быть много!

— Завтра ты скажешь, что пошутил… — охнула она, обхватывая его за мускулистые плечи.

— Надо дожить до завтра, но я не уверен, что смогу… Потому что хочу умереть в твоих объятьях от оргазма…

— Дурак ты… — прошептала Гермиона, а Драко усмехнулся и уверенным толчком вошёл в неё.

* * *

Когда он крепко уснул, прижимая её к себе сильными руками, Гермиона, как можно осторожнее и тише соскользнула с дивана, схватила своё бельё и цветастую тряпку и выбежала из аптеки.

Прошла неделя.

Она наконец-то установила зеркало в коридоре, чтобы любоваться на себя. Гермиона больше не боялась своего отражения. Там всегда отражалась только прекрасная и шикарная женщина — она.

Неделю назад в маленьком кабинетике Малфоя случилось что-то большее, нежели потрясный секс с бывшим врагом и красавчиком по совместительству. Она выпила зелье, гораздо лучше, чем зелье для похудения. Возможно, это было зелье уверенности, а может быть любви к себе, но с тех пор она перестала пихать в себя всю еду, которую встречала на пути, выкинула залежи мороженого из морозилки и телевизор, сводивший её с ума и заменивший человеческое общение на года. Гермиона купила новый диван и даже нашла классный магазин со стильной одеждой для девушек с её размерами.

Джинни заметила изменения сразу же, как ворвалась в её квартиру в следующие выходные.

— Мерлин, Гермиона, да ты светишься! — воскликнула она радостно. — И ты как будто похудела…

— Да ладно тебе, — смутилась Грейнджер, поправляя свой новый розовый домашний костюмчик. — Я всего лишь по вечерам начала гулять в парке. Десять тысяч шагов под любимую музыку в наушниках.

— Какая ты умничка! — Джинни прыгнула на новый диван. — Мне кажется, или ты прибралась и в комнате как будто стало светлее?

— Я просто выкинула телевизор. Ну и навела порядок. Во всей квартире.

— О, боги! Наконец-то! — обрадовалась подружка.

Вдруг в тишине раздался уверенный стук в дверь. Гермиона никого не ждала и, удивлённо хмыкнув, поспешила в коридор. Она открыла дверь не глядя в глазок…

На площадке стоял он. Драко Малфой во всей своей красе.

Её сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а она сама чуть не выпрыгнула из своих домашних розовых штанишек. Драко выглядел потрясающе. Высокий, в белой рубашке, голубых потёртых джинсах и белых модных кроссовках. Светлые волосы в идеальном беспорядке. Серые глаза изучающе прошлись по её телу и он одарил Гермиону одной из своих фирменных ухмылок, сверкнув белыми зубами, и проговорил, топя её в волнах бархатного баритона:

— Привет, моя милая пухляшка.

У неё задрожали колени. Гермиона неосознанно схватилась за дверь, чтобы не рухнуть ему под ноги. Вот кого она не ожидала увидеть за дверью, так это его. Она думала, что Драко Малфой останется в её памяти прекрасным миражом, как остаются сладкие эротические сны. Гермиона тут же вспомнила всё, что было между ними неделю назад, и краска залила её лицо розовыми пятнами.

Он нашёл её… Но почему?

— Ты забыла свои туфли, — проговорил Драко и протянул её чёрные туфли-калоши, которые в его широкой ладони почему-то казались совсем небольшими.

Она рассмеялась, чувствуя себя Золушкой с очень полной ножкой. Но если она Золушка, то кто тогда он?

— Спасибо… — вымолвила она и, краснея ещё сильнее, выхватила свою уродливую обувь из его рук.

— Помнишь, Гермиона, — начал Малфой, подходя ближе, отчего ей пришлось попятиться и впустить его в тесный коридорчик своей маленькой квартирки. — Помнишь, на выпускном, я попытался пригласить тебя на танец, а ты отшила меня?

Гермиона смутно помнила это мимолётное событие. Вот если бы Драко спросил, помнит ли она, что он делал с ней неделю назад в своей аптеке, она бы рассказала ему всё с красочными подробностями…

— Да, конечно, помню, — пробормотала Гермиона, не понимая толком, что хочет сказать её незваный, но очень приятный гость. — Ты был таким мудаком…

Драко тихо рассмеялся, вызывая у неё новые хороводы мурашек, бегущих к бабочкам в животе организовывать вечеринку.

— Ну да, я ляпнул, что ты должна радоваться, что я, эдакий некоронованный принц всея Хогвартса, соизволил ангажировать тебя, крестьянка, на танец.

— Я очень резко послала тебя, кажется, венгерской хвостороге в задницу, — вспомнила Гермиона, потирая лоб.

— Ты была очень невежлива… — Малфой провел длинными пальцами по её щеке и убрал несколько кудрявых прядей за ушко.

— Так значит, это ты меня проклял? Чтобы меня расперло во все стороны? — спросила она совершено беззлобно, наклоняя голову к его ладони. — Отомстил мне…

— Нееет, — усмехнулся Драко. — С ума сошла? Я бы тогда сразу же загремел в Азкабан. Нет, тут другое… — он закусил губу и произнёс, как на духу. — Я в тот день дал себе обещание трахнуть тебя, когда встречу…

Гермиона нахмурилась. Если бы она услышала такое дерзкое и, даже где-то хамское, заявление в Хогвартсе, то Малфой давно бы ходил с бородой, как у Хагрида, и хвостом, как у соплохвоста. Но сейчас Гермиона была другой. Она выросла. И удивила Малфоя, легко усмехнувшись:

— Ну, что ж, твоя мечта сбылась… Ты сделал это. Хоть и не с такой стройняшкой, как я была раньше…

— Н-да, я сделал это и знаешь… — Малфой шагнул к ней и встал совсем близко, вызывая миллионы желаний. — Гермиона, я хочу ещё… И не раз… Я приглашаю тебя на свидание… Или сразу в кровать. Или на свидание в кровать, — он игриво дёрнул бровями. — Если конечно, ты не против.

Она заметила, как мимо них с вытаращенными изумленными глазами протиснулась Джинни. Помахав на прощанье рукой, подруга с хитрой улыбочкой выскочила из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь. Малфой даже не увидел младшую Уизли, потому что всё его внимание было приковано к Гермионе. И за это он получил особый плюс в её маленькую быстро наполняющуюся копилочку малфоевских достоинств.

— Ты шутишь? Смеёшься надо мной? Ты и я? — решила уточнить Грейнджер.

— Знаю, тебе кажется, что мы не подходим друг другу… Но давай попробуем! — его руки уже гладили её тело, гуляя по плечам и притягивая все ближе. — Ты хорошо целуешься… И у тебя так много… Всего много… И мозгов и прелестей! Я очень жадный и люблю, когда у меня много… Мой огромный кусок золота!

— Ну ты и… Дурак! — хихикнула она и обняла его за пояс, прижимаясь всем телом. — Скажи мне правду, что это было за зелье?

— Какое зелье?

— Ну то самое, которое ты мне дал неделю назад!

Он вдруг рассмеялся:

— Прости, пухляша, но это был маггловский коньячок и пара капель Феликс Фелицис!

— Ах ты, гад!.. — начала она, но ей тут же закрыли рот крепким сочным поцелуем.

* * *

Неизвестно, что было дальше с нашими героями, может быть они расстались после полугода встреч, а может быть поженились и жили долго и счастливо.

Важно одно, наша милая героиня научилась любить себя такой какая она есть. Приняла своё тело. Медленно, но верно, она всё-таки научилась жить в гармонии с собой. Давать своему телу нужную заботу. И тело откликнулось. Гермиона скинула лишние фунты (ещё и благодаря частым свиданиям с Драко в кровати), а не лишние, те самые нужные фунты, придающие женственности её телу остались с ней и она их очень любила.

Конец.

---

Примечания:

Автор любит вас всех, какими бы вы ни были)

А вы любите и балуйте себя!

Каждый из нас достоин счастья, не смотря на вес, пол и вероисповедание!

Спасибо, что прочитали и лайкнули) А тем, кто пишет комменты отдельный мой крепкий любящий поцелуй!