В сторожке (джен)

Прогорит и погаснет буржуйка.

Станет в тесной сторожке темно.

Сыч кричит где-то тихо и жутко,

Ветви яблонь стучатся в окно.

Ждёшь какую-то страшную кару

За свои и чужие грехи,

И к бесовскому, тёмному дару

Причисляешь родные стихи.

И, закрывшись большим одеялом,

И, с трудом сохраняя покой,

Шепчешь тихо, с тоской небывалой:

«В город, в город, отсюда долой!»

Но душа, опалённая светом,

Видя вновь городские огни,

Не встречает их нежным приветом,

Потому что фальшивят они.

Пусть уж лучше дымится буржуйка,

Ночью будет в сторожке темно,

И в душе — по-приятному жутко,

Потому что — родное оно.