Коэффициент полезного действия (джен)

* * *

Впервые "Шелли" из уст Леонарда слетает почти нарочно.

* * *

Кажется, это шестой раз, когда ему приходится разговаривать с миссис Купер с целью поставить Шелдона на место. О действенности этого метода Леонард узнает почти случайно, когда, скорее, в шутку грозится пожаловаться маме Шелдона, что тот сильно его докучает. И, — ох! — как же жаль, что в тот момент под рукой не было фотокамеры, чтобы запечатлеть тот мимолётный ужас на почти-всегда-невозмутимом лице Шелдона Купера.

Так или иначе, в этот раз, когда Леонард набирает миссис Купер, он почти в ярости. Не настолько в ярости, чтобы собрать вещи и наконец-то свалить из этого дурдома, но настолько, чтобы хотя бы помечтать об этом пару-тройку раз перед сном.

— Шелдон снова что-то натворил? — вместо приветствия миссис Купер сразу переходит к делу. Очевидно, они оба знают Шелдона слишком хорошо.

— Он невыносим! Я задержался с работы всего на сорок минут, а он уже складывает мои вещи. Приди я минутой позже — он бы уже отправил их по почте моей матери! И взял бы еще с меня денег за пересылку! А знаете, что делаю я, когда Шелдон задерживается на сорок минут? Жду за дверью его кабинета. И уж поверьте, не по своей прихоти!

Леонард запоздало понимает, что едва ли не срывается на крик. Наверное, звонить маме своего лучшего друга с целью пожаловаться — не очень хорошая идея, когда вам обоим уже почти тридцать лет. Но назад дороги нет, тем более в глубине душе Леонард уже предвкушает ту взбучку, которая ожидает Шелдона почти сразу, как он положит трубку.

— Милый, я как никто другой знаю, через что тебе приходится проходить снова и снова, — тон миссис Купер до невозможности мягкий, и Леонард тут же краснеет. В какой-то степени это уловка, но как же теперь сложно отделаться от чувства, что он стал разочарованием не только для своей матери. Леонард почти готов извиниться и сбросить звонок, но миссис Купер снова начинает говорить:

— Не стоит так остро реагировать на все его причуды. Бог нам всем свидетель, Шелдон просто привлекает внимание, и, — немного подумав, все же добавляет она, — конечно же, развлекается, выводя всех из себя. Я постараюсь поставить его на место. Но, Леонард, прошу, если ты думаешь, что тебе будет легче, если ты найдешь другую квартиру — никто тебя не осудит. В конце концов, даже я не всегда готова к очередной выходке собственного сына. Я бы многое отдала, чтобы вернуться в прошлое и пересмотреть свое отношение к причудам Шелдона. Возможно, мы с Джорджем многое смогли бы изменить. Еще раз спасибо, что позвонил, милый. Я поговорю с Шелли.

Леонард нащупывает в кармане ингалятор. Гладит большим пальцем пластмассовую поверхность, чтобы немного успокоиться. Пара дежурных фраз на прощание — и вот миссис Купер наконец-то кладёт телефон, а Леонард тут же вытаскивает из кармана спасительный препарат и делает три привычных нажатия. На секунду ему кажется, что он задыхается, но потом все приходит в норму.

Он почти уверен, что не виноват. Возможно, кто-то уже испортил настроение миссис Купер до него. Возможно, ему и правда не стоило звонить по такому пустяковому поводу. Правда, предыдущие пять раз тон беседы был совершенно другой, а Леонард потом чувствовал себя непобеждённым и довольным.

Шелли.

За множество лет совместного проживания Леонард ни разу не слышал, чтобы Шелдона кто-то так называл. Скорее всего, Шелдон и сам никому не позволил бы так к себе обратиться. Никому кроме мамы, разумеется.

Шелли.

Леонард представляет ситуацию, в которой мог бы так назвать своего друга. Возможно, когда тот болеет? Или когда просыпается от кошмара? Или когда расстроен после глупой ошибки в расчётах? Или когда собирает вещи Леонарда, потому что тот всего лишь задержался на работе, хотя раньше такое происходило множество раз?

Непонятное тепло, засевшее в груди, снова сменяется злостью.

— Ты позвонил моей маме, — констатирует Шелдон, едва закрыв за собой дверь.

— Ага.

— Мама отчитала меня как какого-то подростка.

— Ага. На то и был расчет.

Шелдон прожигает Леонарда взглядом, и тому вдруг становится очень весело. Как и каждый раз после таких случаев. Вот если бы только не внезапный пинок в виде чувства вины совсем недавно. К счастью, от него уже не осталось и следа — теперь Леонард откровенно потешается и получает удовольствие от взбешенного Шелдона. Спектр эмоций за последний час как никогда разнообразен.

— Прошлый Шелдон спросил бы, как прошел твой день. Нынешний Шелдон с тобой больше не разговаривает, — он демонстративно разворачивается и идёт к холодильнику, плотно сомкнув губы.

— Ага, — снова произносит Леонард и включает телек. Немного подумав, все же произносит:

— Значит ли это, что мне теперь не нужно возить тебя на работу? Иначе как ты удержишься от критики моих навыков вождения, если твой рот на замке?

Шелдон уходит к себе в комнату, не удостоив Леонарда даже привычным взглядом я-все-равно-умнее-тебя.

Шелли.

Интересно, назвала бы миссис Купер Шелдона Шелли прямо сейчас? Конкретно у Леонарда возникает желание только тяжело вздохнуть и продолжить пялиться в телик. Говард с Раджем звали их сегодня поиграть в laser tag⁽¹⁾. Нужно позвать Пенни. Уж она-то точно не объявляла никому из них молчанку. А Шелдон доберётся сам, если захочет.

Леонард резко поднимается, хватает куртку и выходит на лестничную площадку. Он подходит к квартире Пенни, но замирает, когда слышит доносящийся гул из-за двери: звуки музыки переплетаются с шумными голосами, кажется, даже смех Пенни можно уловить, если хорошо прислушаться. Леонард нерешительно мнётся с ноги на ногу. Может, к чёрту планы с парнями? Он может нарваться на вечеринку и хорошо так забыться хотя бы на какое-то время. Пенни определенно может помочь ему с этим.

Вопреки собственным намерениям, Леонард резко разворачивается и направляется обратно домой. Чёртов Шелдон. Почему именно сегодня Леонард не может как обычно забить на его дурацкие обиды и провести время без него? Почему именно сейчас ему хочется проверить, все ли в порядке с его другом?

Злясь на себя и одновременно испытывая странное чувство удовлетворенности, Леонард все же заходит домой и направляется прямиком к комнате Шелдона.

— Извини, Шелдон, — и за что он, черт возьми, извиняется? — Думаю, в этот раз и правда не следовало звонить твоей маме. Можно же было просто оставить всё, как и раньше: ты продолжаешь мне портить жизнь, а я продолжаю возить тебя на работу.

Леонард и не надеется, что Шелдон распознает сарказм. А еще он думает, что глупо вести беседы с человеком через закрытую дверь, когда тот явно даёт понять, что никакого разговора не будет.

— Шелдон, ну хватит тебе. Говард уже пятое смс прислал, нас ждут.

Хорошо, у него точно есть тяжелая артиллерия.

— Jiqos⁽²⁾! — Леонарду стоило больших усилий произнести это по меньшей мере приемлемо.

Дверь наконец-то открывается. Шелдон выглядит невозмутимым, когда, не размениваясь на пустую болтовню, начинает тараторить в привычной манере:

— Ты отказался меня везти домой, сославшись на задержку по работе. Мне пришлось добираться домой на глупом скутере Воловица. Если для тебя пункт девятнадцать подпункт три ничего не значит — нам и правда стоит разорвать наше соседское соглашение.

Леонард понятия не имеет, что, чёрт возьми, представляет из себя пункт девятнадцать подпункт три.

— Шелдон, это глупо. Глупо даже для такого как ты! Я могу задерживаться на своей грёбаной работе столько грёбаных часов, сколько мне потребуется. Не вижу причин, по которым тебя это должно волновать. Я почти каждый день выполняю твои идиотские прихоти, а взамен вынужден сидеть будто на пороховой бочке — интересно, что сегодня взбредёт в голову Шелдону Куперу и что вообще от него ожидать? Знаешь что, Шелдон, — Леонард не на шутку закипает, при этом изо всех сил пытаясь вести себя достойно, — наше соглашение и правда устарело. Предлагаю внесни в него правки: пункт первый подпункт один — ты перестаешь вести себя как заноза в заднице.

— Кажется, мне стоит извиниться.

— Даже слушать не хочу, — Леонард возводит руки к небу, а затем резко осекается. — Стой. Подожди, что?

— Мне стоит извиниться, Леонард. Я только что проанализировал свое сегодняшнее поведение и пришел к выводу, что мои эмоциональные всплески были вызваны независящими от меня событиями. Я должен был предугадать.

Леонард открывает и закрывает рот несколько раз, прежде чем тупо повторить за Шелдоном:

— Эмоциональные всплески, вызванные независящими от тебя событиями.

— Я же именно так и сказал, зачем ты переспрашиваешь?

— Шелдон, — размеренно, почти по слогам произносит Леонард, — я не понимаю.

Шелли.

Леонард почти чувствует необходимость назвать так Шелдона именно сейчас, когда тот стоит перед ним с туманным и грустным взглядом. События последних нескольких часов постепенно превращаются в ничто, не вызывая больше никаких эмоций. Леонард еще не знает, что именно скажет Шелдон, но уверен, что в этот раз будет действительно что-то серьезное — и, боже, только бы это не было связано с какой-нибудь смертельной болезнью. Или увольнением с работы. Или приближением огромного метеорита.

Интересно, в случае конца света, что Шелдон спасёт первым: фигурку Железного Человека или календарь с автографом Криса Эванса? Леонард готов поспорить, что...

— Сегодня годовщина со дня смерти папы.

Нет, он не готов спорить. Он вообще, оказывается, ни к чему не готов.

— Шелдон, мне очень жаль.

— Люди умирают каждый день, Леонард. К тому же, мой отец умер не сегодня. Сегодня всего лишь годовщина с... С того дня.

Если после недавнего телефонного разговора ощущался стыд, то сейчас Леонард буквально тонет в коктейле из самых разных эмоций. Мог ли он вспомнить об этом дне заранее? Говорил ли Шелдон вообще об этом когда-либо? Леонарду вдруг становится совсем дурно — и как, черт возьми, так вышло, что он позвонил миссис Купер именно сегодня? Ведь он же с самого начала понял, что что-то не так, почему тогда вовремя не положил трубку? Леонард, определенно, король неловких ситуаций. Нужно обязательно перезвонить и попросить прощения.

— Мне правда очень жаль. Ты в порядке, дружище?

— Да. Как я и сказал...

— Боже, Шелдон, иди сюда, — Леонард быстро преодолевает то малое расстояние между ними и заключает Шелдона в объятия. — Я знаю тебя много лет, прекрати хотя бы передо мной делать вид, что ты пришелец.

Шелдон пытается отстраниться и что-то возразить, но все же замолкает и нерешительно обнимает Леонарда в ответ.

— Мне грустно, Леонард. И это меня выводит из себя.

— Я знаю. Это нормально. Нравится тебе это или нет, но ты человек. А людям, знаешь ли, свойственно быть... людьми.

Шелли.

Шелдон сильно сжимает ткань чужой футболки, и Леонард чувствует его боль почти физически. Наверное, именно поэтому он все же решается произнести вслух то, что крутится на языке уже несколько часов:

— Шелли, — Леонард на какое-то время перестает дышать и пытается вспомнить: взял ли он с собой ингалятор. От чего-то сердце начинает колотиться с поразительной скоростью, но как только Шелдон обнимает сильнее, Леонард наконец-то рвано выдыхает.

— Шелли, всё в порядке.

* * *

Ночь "Звёздных войн" подходит к концу. Леонард в тысячный раз обещает себе не смотреть ничего из серии ближайший год. Кажется, пересматривать всё три раза подряд — слишком даже для такого гика, как он. Так же Леонард в тысячный раз опровергает свое же обещание, ведь пройдет совсем немного времени, прежде, чем Шелдон заставит их всех снова устроить марафон. Нужно будет обязательно позвать Уила Уитона — так хотя бы можно будет бесконечно наблюдать за перепалками между ним и Шелдоном.

Сначала сдаются Говард и Бернадетт. Леонард вяло подымается с дивана, чтобы попрощаться с ними. Следом уходит Радж. Если честно, Леонард сейчас как никогда хочет, чтобы ушли вообще все.

Пенни какое-то время мнётся у дверей, обнимает Леонарда на прощание и выходит. Затем устало оборачивается, смотрит на спящего Шелдона и с тоской спрашивает:

— Думаешь, с ним все будет в порядке?

Леонард пожимает плечами. Во всяком случае, Шелдон не остался сидеть в своей комнате после ужасных новостей прошлого дня. Да и в целом, Шелдон проявил больше эмоций, чем когда-либо; пусть даже для обычного человека такое количество эмоций — обычный поход в продуктовый.

— А когда было по-другому? — отвечает все же Леонард и улыбается Пенни так, как улыбался всегда только ей. — Мы уже проходили это, когда у его любимых хлопьев поменялся дизайн.

Пенни хмурится и наконец-то уходит.

По-хорошему, нужно сходить в душ, но усталость берет своё, и Леонард решает повременить с этим до утра. Его взгляд останавливается на Шелдоне — вот его точно нужно разбудить и уложить в постель. Во избежание утренних возмущений.

— Эй, приятель, вставай, — Леонард легонько трясет Шелдона за плечо, и на удивление тот сразу же открывает глаза.

— Я отключился! Отключился на "Атаке клонов"⁽³⁾! Леонард, ты знаешь, что это значит.

— Нет.

— Да.

— Нет, Шелдон, мы не будем снова пересматривать все части только из-за того, что ты умудрился заснуть почти в самом начале!

Шелдон фыркает и отправляется к себе, Леонард следует за ним, но прежде, чем пройти дальше, он замечает, как Шелдон в нерешительности замирает на пороге своей комнаты.

— Что случилось? — Леонард останавливается в двух шагах от друга и пытается заглянуть тому в лицо. На его памяти Шелдон не так часто сталкивался с трагедиями, поэтому случай с профессором Протоном мог пошатнуть и без того неустойчивое эмоциональное состояние Шелдона.

— Леонард, — взволнованным тоном начинает Шелдон, — ты думаешь, я сильно надоедаю людям?

— Что, прости?

— Профессор Протон неоднократно говорил, что я настырный. Если честно, я не разделяю его мнение, но все же мне интересно. Кажется, он несколько раз настаивал на том, чтобы я оставил его в покое.

— Неужели? — перебивает Леонард, пытаясь скрыть усмешку. На самом деле ему очень смешно, но Шелдон не так часто подвергает анализу собственное поведение, поэтому — ну, это дорогого стоит, не так ли?

— Да! Ты можешь себе представить?

— Нет, что ты. Мне такое и в голову не приходило.

Леонард думает, что ещё полчаса беседы с Шелдоном он не выдержит, — завалится спать прям на проходе в коридоре, — поэтому он мягко подталкивает Шелдона в комнату, а сам пытается ретироваться как можно скорее. В глубине души Леонард хочет наплевать на собственную сонливость и выяснить, что, черт возьми, в голове у Шелдона прямо сейчас. В глубине души Леонард надеется, что Шелдон второй раз за вечер захочет ему открыться. В глубине души Леонард, возможно, хочет найти любой повод, чтобы задержаться подольше, проверить, все ли в порядке, убедиться, что сну Шелдона ничего не угрожает. Леонард комично трусит головой, чтобы избавиться от навязчивых (и очень-очень абсурдных!) мыслей.

И ему это почти удается. Потому что в голове и правда не остается почти ничего. Ничего, кроме...

Шелли.

Леонарду хочет рассмеяться от иронии. Пару лет назад он назвал так Шелдона, когда тот был в похожем состоянии. Из-за похожей ситуации.

"Нет, — зачем-то тут же поправляет себя Леонард, испытав вдруг чувство вины, — смерть отца и смерть ученого из телевизора — это не одно и то же! Даже для такого человека, как Шелдон".

— Леонард?

Шелдон выводит его из задумчивого состояния и смотрит вопросительно. Леонард подозревает, что Шелдон уже не раз его окликает. К черту. Пора спать.

— Леонард, ты что, тоже расстроен из-за профессора Протона?

— Что?.. Да, — рассеянно отвечает Леонард, пытаясь собрать все мысли в кучу. — Ага, точно.

Шелли.

— Могу я предложить тебе утешительный напиток? Или, возможно, утешительную речь? Если ты подождешь немного, я даже смогу найти в интернете самую приемлемую открытку для этой ситуации.

— Спасибо, Шелдон, но мне пора спать. Тебе, кстати, тоже, — Леонард сонно моргает, поддается какому-то странному порыву и поправляет одеяло на кровати Шелдона.

Порыв вдвойне странный, потому что Шелдон еще даже не в постели.

— В таком случае спокойной ночи, Леонард.

— И тебе, Шелли.

Вопреки сильно бьющемуся сердцу, Леонард чувствует непонятное облегчение. Он выходит из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

* * *

Кажется, держать Шелдона за руку почти привычно, когда тот пьян. Не то, чтобы у Леонарда до этого был опыт в держании Шелдона за руку. И не то, чтобы Шелдон в целом часто давал повод к себе прикасаться. В любом случае, не держи Леонард Шелдона прямо сейчас — тот сразу же отъедет.

— Шелдон, вставай, Пенни и Радж уже вызвали такси.

Леонард садится перед Шелдоном на корточки, чтобы иметь возможность оценить состояние друга.

— Ты не умеешь веселиться, Леонард. И Пенни. И Радж тоже. Вы все не умеете.

Шелдон растягивает гласные буквы и запинается почти на каждом слоге, это выглядит до невозможности забавно, и они бы все действительно не прочь посмеяться над причудами всегда-собраного-физика, но машина и правда уже на подходе. К тому же, Леонард совершенно точно устал следить за всем тем потоком людей, которые не прочь были сегодня разбить Шелдону нос за его слишком длинный язык.

— Все, ребят, бегом, — Пенни подходит к Леонарду и смотрит на него сверху вниз. Затем она наклоняется к Шелдону и с улыбкой треплет его за плечо:

— Милый, ну же! Давай скорее.

Шелдон бормочет что-то невнятное, а Леонарда пронзает какое-то странное чувство. Он пытается от него отмахнуться, но помимо воли начинает анализировать. Все дело в Пенни. Она как всегда слишком красивая. А вокруг слишком много глаз раздевают ее в реальном времени. Леонард думает, что это — разумное объяснение его повышенному давлению и тревоге, поэтому он тут же шумно выдыхает.

— Шелли, вставай.

На удивление Шелдон всё же подымает на Леонарда сначала свой взгляд, а затем встает сам. Он немного пытается протестовать, но уже более вяло — усталость берет своё.

Что ж, оказывается, держать Шелдона за руку, когда тот пьян, почти привычно так же ещё и в такси. А ещё по дороге к подъезду, а затем по лестничному пролету, и в конце концов — по пути в комнату Шелдона.

Леонард помогает Шелдону снять ботинки, лечь в постель, а затем тихо выходит из его комнаты, потушив свет. Наверное, не стоило им засиживаться в баре допоздна. А ещё Пенни явно не стоило подмешивать Шелдону водку в его вишневый сок.

Пенни бы сейчас наверняка сказала бы, что один шот — не преступление. В конце концов, остальное Шелдон вылакал без посторонней помощи. И Леонард соврет, если скажет, что его, так же как и всех остальных, не забавляют пьяные выходки Шелдона.

Сердце по-прежнему бьется часто-часто, и Леонард идет на кухню, чтобы налить себе воды.

По пути к себе Леонард подавляет желание заглянуть к Шелдону, чтобы проверить, как он там. Подавляет настолько бездарно, что спустя несколько мгновений находит себя внутри чужой комнаты.

Шелли.

— Ты не спишь, — глупо подводит итог Леонард и мнется с ноги на ногу. Шелдон выглядит по истине ужасно: челка торчит во все стороны, лицо слишком вспотевшее, а руки заметно подрагивают.

— Леонард, прекрати повторять очевидные вещи. Это выводит из себя!

— Я принес тебе воды, — зачем-то оправдывается Леонард и протягивает Шелдону стакан с водой, который до этого нёс в свою комнату.

Шелдон хмурится, сразу же подмечая очевидную ложь.

— Спасибо, Леонард. Почему меня знобит?

— Это из-за алкоголя, Шелдон. Ты знаешь, — Леонард старается говорить привычным тоном, но голос звучит до одурения мягко. — Давай укрою тебя ещё одним одеялом.

Он расправляет одеяло и подтыкает его так умело, будто делал это сто раз. Вообще-то, он так делал намного больше. Леонард заботится о Шелдоне чаще, чем того требуется. Куда более — чаще, чем того требует сам Шелдон.

— Я могу с тобой посидеть, если ты хочешь, — Леонард вдруг пугается собственных слов. — Ну, ты понимаешь. Э... На случай, если тебе тревожно и ты не можешь заснуть.

— Да, думаю, это было бы приемлемо. И прекрати стоять на пороге, ты знаешь, что я ненавижу, когда дверь в мою комнату открыта.

— Как скажешь, Шелдон.

Леонард выполняет просьбу, а затем аккуратно присаживается на край кровати. Ему кажется, что Шелдон сейчас обязательно начнёт протестовать, но, не встретив никакого сопротивления, он всё же расслабляется.

Почему-то очень хочется язвить:

— Предпочитаешь, чтобы я молчал? Или не дышал? Или, может, почитать тебе комикс?

Его мать сейчас бы нашла этому объяснение. Возможно, в ее нудной речи, напрочь лишённой материнского внимания и заботы, проскочили бы слова типа "синдром", "отрицание" или "подмена". Леонард радуется как никогда, что ни черта не смыслит в психологии.

— Как тебе будет предпочтительнее, — тускло отвечает Шелдон и закрывает глаза. — Спокойной ночи, Леонард.

Наверное, нужно было помягче.

— Извини, Шелдон. Я просто посижу.

Леонард действительно замолкает и наблюдает за подрагивающими ресницами Шелдона. Он прокручивает в голове события вечера: выпивка, танцы, посторонние люди, которые подходили знакомиться. В основном мужчины — к Пенни. Но они, втроем, — Леонард, Шелдон и Радж, — были с ней, так что — эй, засранцы, выкусите, мы тоже тут зажигаем. Леонард пытается вспомнить, о чем разговаривал хотя бы с одним из них, но каждый раз его мозг подбрасывает воспоминание о чужой ладони в его руке. Леонард снова концентрируется на Шелдоне — тот по-прежнему лежит с закрытыми глазами, но, очевидно, не может заснуть.

Шелдон даже что-то пытается сказать, но его снова одолевает головокружение, и он обессиленно выдыхает. Леонард закрывает глаза, считает до трех, а затем набирается смелости и в очередной раз за вечер берет Шелдона за руку — гладит костяшки большим пальцем сначала непринужденно, затем более настойчиво. Растирает дрожащие ладони, неуверенно подносит их к собственному рту, чтобы согреть — совсем немного, чтобы Шелдону стало хоть чуть-чуть лучше. В конце концов, Леонард тоже приложил руку к тому, что теперь Шелдон вынужден испытать на себе весь спектр ощущений от алкогольного опьянения.

Внезапно хочется взорваться от нежности. От желания заботиться. От бог знает чего еще. Он вздрагивает, когда Шелдон наконец-то зовет его по имени.

— Леонард?

Шепот Шелдона едва различим, поэтому Леонард отвечает так же тихо:

— Да?

— Назови меня так еще раз.

Леонард хмурит брови в недоумении, хотя, конечно же, он уже понимает, о чём речь.

Шелли.

Он произносит имя вслух. И еще раз, но уже более уверенно:

— Шелли.

Немного помолчав, Леонард все же решается на уточняющий вопрос:

— Тебя это успокаивает? — даже два. — Помогает заснуть?

— Когда ты меня так называешь.

— Шелли, — говорит Леонард и проводит одной рукой по волосам Шелдона. — Шелли, — повторяет он и во вторую руку снова берет его ладонь. — Шелли. Шелли. Шелли.

Леонарду так хочется сказать что-то ещё, поэтому в бесконечный шёпот приходят новые и новые слова.

"Я рядом, Шелли".

"Засыпай, Шелли, всё хорошо".

"Шелли, постарайся расслабиться".

Этот день начинался как "день, когда держать Шелдона за руку было почти привычно", а закончивается как "день, когда Леонард мысленно добавляет к нужному имени нужное местоимение".

Мой Шелли.

* * *

В их отношениях настолько ничего не меняется, что Леонарду иногда кажется, будто той странной ночи вообще не было. И последующих не менее странных ночей — тоже.

— Ты не можешь стирать вычисления с моей доски, только потому, что тебе вдруг захотелось продемонстрировать Ражду таблицу с уровнем ВВП в Индии.

Леонард внимательно смотрит на доску и немного наклоняет голову вбок:

— А это что за хрень внизу? Шелдон, зачем ты нарисовал человечка без головы?

— Я пытался объяснить Раджу, что с ним могло бы произойти в Индии, если бы он не приехал в США.

— Во-первых, это расизм, чувак, — раздается голос откуда-то с дивана.

— Вот именно, Шелдон, это расизм. Но дело не в этом! — Леонарду хочется выкинуть эту доску из окна. — Я всю ночь работал над этими вычислениями. Ты знал, что я почти добил то чёртово уравнение!

Леонард снова поворачивается к Раджу, и тот сразу же выставляет руки в защитном жесте:

— Не-не, чувак, я знать не знаю про твои расчёты, когда я пришёл, на доске уже ничего не было

— Отлично. Просто отлично! — шипит Леонард, хватает куртку и выходит из дома.

— Ты куда? — голос Шелдона как обычно непринуждённый, но в этот раз как будто слышится нотка беспокойства.

Леонард не отвечает, он хлопает дверью и выходит на улицу подышать свежим воздухом. Легче не становится — он ведь и правда потратил всю ночь, а теперь придется потратить ещё одну, при условии, если он все подробно сможет воспроизвести. Леонард останавливается у входа в кафе, где работает Пенни.

В конце концов, рано или поздно все возвращается на свои места: Леонард раз за разом выносит мозги Пенни тем, как Шелдон выносит мозги ему самому.

— Милый, ты не пробовал фотографировать все свои важные штуки? — Пенни руками чертит в воздухе странные символы, видимо, давая понять, что именно она думает о важности всей работы Леонарда. — Ну типа, ты живешь с Шелдоном, разве ты не должен быть готов к такой чертовщине постоянно?

— Да, но...

Леонарду на мгновение становится жаль, что все так вышло, а затем он думает — да какого хрена? Он не должен быть готов ко всему только из-за того, что живет с чёртовым психом. Вдох-выдох. Хватит. Леонард встает из-за стола, оплачивает счет и уходит. Домой идти совершенно не хочется, но и бесцельно бродить по улице нет смысла, когда нужно как можно скорее приступать к работе.

Дома Леонарда ждет его доска. С его вычислениями. Со всеми теми расчетами, над которыми он сидел всю ночь. Это похоже на дурацкий розыгрыш, если бы только это не было чёртовой реальностью Леонарда Хофстедтера.

— У меня эйдетическая память, — самодовольно комментирует Шелдон, не кидая на Леонарда ни единого взгляда. — И ты бы это принял во внимание, если бы у тебя была хоть какая-нибудь память.

— Хоть какая-нибудь память?

Леонард где-то читал, что так работают переговорщики. При общении с психом они зеркалят его фразы, чтобы добиться желаемого результата. Леонард точно не знает, как это работает, да и на Шелдоне это ни разу не действовало; в любом случае это не мешает Леонарду переспросить еще раз:

— Хоть какая-нибудь память? Как же ты достал, Шелдон.

Леонард не разговаривает с Шелдоном до самого вечера. В конце концов, желает ему спокойной ночи и уходит спать.

В их отношениях настолько ничего не меняется, что Леонарду иногда кажется, будто той странной ночи вообще не было.

Шелдон стучит три раза и столько же зовет Леонарда по имени, прежде чем зайти без приглашения. В его руках кружка с чаем, и Леонарда почти бесит тот факт, что он знает, что сейчас скажет Шелдон.

— Я заметил, что ты в ярости, Леонард.

— Очень проницательно с твоей стороны.

— Я принес тебе ромашковый чай. Еще я знал, что ты откажешься, поэтому предусмотрительно сделал в своей чашке.

Леонард закатывает глаза и еле сдерживается, чтобы не оставить их в таком положении на всё то время, пока Шелдон находится в его комнате.

— Я знаю, что расстроил тебя.

— Шелдон, давай утром.

— Ты все еще злишься.

— Да, Шелдон.

— Тогда не буду тебе мешать. Спокойной ночи.

— Ага, — коротко отвечает Леонард и уже собирается переворачиватся на другой бок, но переферическим зрением улавливает Шелдона, который продолжает стоять в дверном проеме. Раздражение снова проносится по каждой клеточке тела.

— Ну что тебе еще? Я же сказал, что мы поговорим завтра.

— Леонард, позволь задать тебе вопрос.

Голос Шелдона звучит обреченно, и Леонард совсем немного смягчается:

— Один вопрос. Один, Шелдон. И ты оставляешь меня в покое до утра.

— Хорошо, — Шелдон какое-то время взвешивает все за и против, прежде чем продолжить говорить. — Ты знаешь, что я не силен в распознавании эмоций, и я буду предельно рад, если ты укажешь мне на мои ошибки, но правильно ли я понимаю, что теперь, когда ты в ярости, я больше не...

— Шелдон, ты больше не — что?

— Я теперь просто Шелдон? — на выдохе произносит он, и Леонард ему в какой-то степени завидует, потому что сам он выдохнуть больше не может. Он, кажется, вообще больше не может дышать. Леонард почти моментально тянется к ингалятору.

"Не Шелли" — вот, что хотел сказать Шелдон изначально.

Не Шелли.

Леонард даже мысленно не смеет ставить эти два слова рядом. Больше нет.

Он смотрит на Шелдона сначала расфокусированным взглядом, затем догадывается надеть очки. Лучше отчего-то не становится. Леонард думает, что прежний Шелдон уше давно убежал бы из комнаты. Нынешний Шелдон остается — как напоминание об ответственности; о внутренней клятве; о соседском соглашении со всеми пунктами и подпунктами, которые там есть. И которые добавляются раз за разом.

— Ты никогда не должен так думать, — наконец-то говорит Леонард, прочистив горло. — Прости. Что бы ты ни натворил, я никогда не смог бы вычеркнуть тебя из своей жизни. Или съехать. Или любые другие страшные штуки, которые ты себе накрутил, Шелдон. Это не значит, что я даю тебе карт-бланш на все твои безумные поступки. И я все ещё злюсь на тебя, но, пожалуйста, больше никогда не смей думать, что ты можешь перестать быть для меня Шелли.

— Правда?

— Да. А теперь иди спать, Шелли, — Леонард произносит последнее слово почти язвительно. — Спокойной ночи.

— Отлично! Спокойной ночи, Леонард! — жизнерадостно восклицает Шелдон и наконец-то уходит. Леонард слышит, как тот принимает душ, а затем выходит и направляется к себе в комнату. Злость от событий пережитого дня не рассеивается, но заметно притупляется. Взамен в груди разливается тепло и щемящая нежность. Леонард глупо смотрит на чашку с чаем, которую Шелдон забыл у него на комоде, улыбается и закрывает глаза. Перед тем, как окончально провалится в сон, он тихонько выстукивает по смежной стене то, что Шелдон обязательно поймет.

— . .-.. .-.. ..⁽⁴⁾

...и, немного поразмыслив, все же добавляет:

.- ... . -. -.. .-⁽⁵⁾

---

1) Командная военно-тактическая игра с использованием безопасного лазерного оружия и сенсоров, фиксирующих попадания. 

Вернуться к тексту

2) "Прости меня" на клингонском.

Вернуться к тексту

3) Одна из частей "Звездных войн", является второй частью трилогии приквелов «Звёздных войн», пятым фильмом по дате релиза и вторым в хронологической последовательности сюжета «Саги Скайуокеров»

Вернуться к тексту

4) "ШЕЛЛИ" азбукой морзе.

Вернуться к тексту

5) "ВСЕГДА" азбукой морзе

Вернуться к тексту