Летний парень (гет)

Королева Вейла, могущественнейшая Дева Осени, искуснейшая Повелительница Огня и самая сильная во всём Ремнанте женщина — Синдер Первая — любила проводить вечера в своём живописном саду, где цвели изысканные белые и жёлтые розы. Королева отправлялась на прогулку сразу же после пятичасового чаепития, одна, разогнав всех слуг по поручениям, чтобы не путались под ногами и не мешали ей наслаждаться отдыхом. Гордо и степенно она вышагивала по пустым гравийным дорожкам, любуясь работой лучших садовников Вейла. Путь её всегда заканчивался у резной деревянной беседки на холме, откуда открывался превосходный вид на все её владения.

Однако сегодня покой королевы Синдер был нарушен самым наглым и вульгарным образом! Беседку оккупировал генерал Адам Как-Его-Там (королева не утруждала себя запоминанием такой бесполезной информации, как точные имена всех её многочисленных придворных и слуг). Этот неотёсанный мужлан, сексист, неблагородный и неблагодарный фавн, которого она терпела рядом только из-за его необычайной силы и полководческих способностей, посмел вторгнуться в её святыню!

В последнем крупном сражении за Вейл генерал, имевший привычку драться наравне с простыми солдатами, а не отсиживаться в безопасном штабе, сильно пострадал и теперь был вынужден передвигаться в инвалидном кресле. Но, при всём уважении королевы Синдер к заслугам и ратным подвигам её генерала, тот не имел никакого права занимать её любимую беседку и портить свежий вечерний воздух дешёвыми сигаретами, которые он выкуривал просто в непомерных количествах.

Пепельница на столике внутри беседки уже была забита окурками под завязку. Генерал даже не обернулся на звук шагов царственной особы — хотя она прекрасно знала, что все фавны обладают более чуткими органами восприятия, чем люди. Этот рогатый чёрт наверняка слышал её приближение ещё за десятки метров, но притворился глухим!

— Да как ты посмел занять мою беседку, смерд! — громко возмутилась королева Синдер, остановившись у входа и уперев руки в бока. — Выметайся сейчас же! Я хочу побыть одна.

Генерал, наконец, обратил на королеву внимание, развернул свою коляску к ней и выдохнул в её сторону дымное облако. Левый его глаз был скрыт повязкой. Правый изучал королеву с крайне неуважительным и насмешливым прищуром.

Если бы не его скверный характер и совершенно неприемлемые в высшем обществе плебейские манеры, он был бы очень привлекательным молодым мужчиной и завидным женихом. Многочисленные шрамы и травмы, полученные им в битвах, не безобразили, а наоборот, облагораживали его мужественную фигуру. Королева Синдер даже готова была простить ему низкородное происхождение из семьи угнетаемых фавнов, будь он мягче, вежливее и сговорчивее. Но увы и ах! Генерал был тем ещё стервецом и специально испытывал её терпение.

— Мне похеру, что ты там хочешь, женщина. Я приехал сюда первым и не сдвинусь ни на миллиметр, — дерзко заявил он и снова неспешно затянулся сигаретой.

Гнев обуял королеву, она твёрдо вознамерилась вышвырнуть наглого калеку-фавна из беседки раньше, чем зайдёт солнце.

— Думаешь, раз ты самый сильный среди фавнов, то можешь тягаться со мной и выказывать мне, самой Синдер Фолл, неуважение? Ты даже не можешь вообразить своим скудным умишком, какой силой я располагаю на самом деле! Всё, на что ты сейчас способен — грубости и пустословие. Орудуя своим жалким маленьким мечом на инвалидной коляске, ты никак не навредишь мне! Проваливай из моей беседки, пока я тебе не помогла!

Генерал оскалился с каким-то особенно злобным весельем и потушил недокуренную сигарету прямо о стол, мерзавец!

— Маленьким жалким мечом? — повторил он за ней, и его хриплый голос стал приторно-сладким и тягучим, словно мёд. — Я — фавн-бык, и если тебя так волнуют размеры оружия, которым я располагаю, то у меня есть для тебя действительно большой меч, красотка. Хочешь посмотреть и пощупать?

Услышав эту звенящую пошлость из уст генерала, королева вспыхнула от праведного негодования.

— Отвратительно! Что ты себе позволяешь по отношению к самой королеве Вейла и Деве Осени, грязный мужлан?! Ты будешь изгнан за свою дерзость, и будь благодарен, что я милосердна и не велю казнить тебя прямо на месте!

Генерал усмехнулся и объехал испорченный им столик, ловко управляясь со своей коляской.

— Хорошо, я оставлю беседку тебе, крикливая человечишка. Но только после того, как ты заткнёшься и займёшь свой прелестный ротик чем-нибудь более приятным и полезным. Догадываешься, что я имею в виду, м-м?

Чаша терпения королевы Синдер переполнилась, она покраснела и перестала сдерживать свой гнев.

— Что?! Не жди теперь никакой пощады — я убью тебя сама! И прослежу, чтобы ты умер медленно и в муках, неблагодарный фавн!

Королева активировала силы Девы Осени, сформировала на ладони небольшой огненный шар и запустила его в грубияна. Она бы создала что-нибудь мощнее, но сейчас ей необходимо было выкурить фавна из любимой беседки, чтобы та в пылу битвы не сгорела и не обрушилась.

Генерал легко увернулся от огненного шара и засмеялся.

— Что ты делаешь, сумасшедшая? Это же бесполезно!

Игнорируя его слова, королева Синдер воззвала к своим верным ассасинам-телохранителям, всегда безмолвно сопровождавшим её.

— Меркури! Нео! Вытащите его из беседки и избейте — но не до смерти. Я хочу сама вырвать из его груди ещё трепещущее сердце!

Меркури и Нео выпрыгнули из кустов и бросились на генерала Адама, одновременно атакуя его с двух сторон.

— Посмотрим, кто здесь кого отымеет последним, человечишки! — злобно процедил генерал, встречая их обоих с обнажённым мечом.

Меркури обстреливал его из своих дробовиков, а Нео фехтовала зонтиком, отвлекая его. Королева же продолжила аккуратно запускать в него огненные снаряды, стараясь не повредить резные стенки беседки, увитые плющом.

Но мерзавец-фавн не зря считался одним из самых трудных и неприятных противников — его проявление позволяло ему поглощать энергию чужих атак и усиливать за счёт них свои собственные. Даже маневрируя в громоздкой инвалидной коляске, он с лёгкостью противостоял трём людям. Его меч был длиннее зонтика Нео и стремительнее ног Меркури, он буквально задавил их обоих своим боевым опытом и несгибаемой волей. Королева Синдер не успела оглянуться, как осталась без двух самых верных слуг — генерал обезглавил их прямо у неё на глазах, словно их шеи были не твёрже растопленного масла. Кровь двумя бурными фонтанами залила дорогую беседку, вырезанную из орехового дерева. А чудесный расписной столик — тоже из орехового дерева — превратился в груду бесполезных обгорелых щепок, ибо генерал использовал его вместо щита!

Ярости королевы не было предела. Она закричала, добавив мощи в свои огненные снаряды.

— Жалкий червь! Ты бросил вызов самой сильной Деве Осени и думаешь остаться в живых?! Я убью тебя и испепелю твои кости!

Генерал усмехнулся и бросил на её фигуру далеко не первый оценивающий взгляд.

— Ты подняла такой шум и забросала меня своими мнимыми титулами, что скоро я и вправду начну думать, что имею дело с неуверенной в себе девственницей. Не бойся, малышка, я буду нежен с тобой, — на этих словах он лукаво подмигнул ей единственным глазом.

— Я — Дева Осени! — закричала королева Синдер, жар вокруг неё убивал всё живое и иссушал воздух. — Это не выдумка, я обладаю могущественной магией, которая передаётся от одной сильной женщины к другой, ещё более сильной!! И я сокрушу тебя с помощью моей магии, развратник!!!

— Хорошо, Дева так Дева, — генерал Адам не понимал, с кем связался, и продолжал поглядывать на неё со снисходительной и насмешливой улыбкой. — Тогда я — Летний Парень. Мои силы схожи с твоими, но наследуются мужчинами. Как тебе такое откровение, Синди? Давай заключим пари. Я сокрушу тебя и твою жалкую девчачью магию с помощью сил Летнего Парня, и ты станешь моей послушной девочкой~

— Нет! Развратный безумец, ты сильно заблуждаешься и скоро пожалеешь об этом. Твои силы никогда не сравнятся с моими по мощи! — яростно воскликнула королева и перешла в атаку, обрушивая на генерала серию подкреплённых аурой и магией ударов.

— Кто здесь заблуждается и потерял связь с реальностью, так точно не я! — со смехом возразил генерал, безрассудно принимая все её удары на грудь и поглощая энергию от них. — Ах, какой расслабляющий массаж… Продолжай, сильнее!

Скривившись от отвращения, королева Синдер перестала избивать безумного фавна, схватила его коляску и выкатила его, наконец, из испорченной и поруганной беседки. Но теперь ей было этого мало, она пылала жаждой убийства и желала отмщения за потерю лучших слуг-ассасинов и за словесные оскорбления. Но каким способом лучше убить его? Что принесёт больше удовлетворения? Королева задумалась не на шутку.

— Почему ты остановилась? — генерал обернулся к ней со своей неизменной насмешливой улыбкой. — Ладно, моя застенчивая упрямица. Смотри, что я могу сделать, применив к тебе силу Летнего Парня: твоя одежда превратится в купальник.

Он бесцеремонно щёлкнул пальцами перед её носом. И это, к её священному ужасу, подействовало! Её новое модное платье, только-только доставленное от портного, ужалось и преобразилось в вульгарное бикини, едва прикрывающее тело!

Королева Синдер опешила, она была так возмущена произошедшими метаморфозами с её платьем, что не находила слов. Она немедленно попыталась сорвать с себя купальник или сжечь его, но дурацкие тряпки не поддавались и были, видимо, зачарованы против огня и снятия. Королеве ничего другого не оставалось, как бросить бесполезные попытки и прикрыться руками от похотливого взгляда генерала, воспользовавшегося её замешательством и развернувшего к ней свою коляску, чтобы разглядывать плод своих трудов — её новый неснимаемый «костюм» — под наилучшим ракурсом.

— У тебя красивое тело, моя горячая строптивица. Не прячь его! — он чуть приподнялся в коляске, подавшись навстречу ей, и ласково провёл пальцами по её открытым теперь ногам.

Она вздрогнула и отшатнулась от его протянутых рук, смутившись, словно юная дева. При дворе никто не позволял себе подобные вольности. Её уважали, боялись, восхищались ею издалека, почитали её ум и силу, но не вожделели как женщину, равную себе — новое и странно-приятное чувство для неё. Она не знала, как относиться к этому открытию, с удовольствием или презрением. Никто не был равен ей. Никто, и особенно этот наглый колясочник с раздутым эго!

К тому же… не он один пострадал в последней битве за Вейл. У неё тоже остались шрамы и ожоги — что для женщины не украшение, а уродство. Левая рука до сих пор плохо слушалась её и ныла тупой болью в ненастную погоду. Левый глаз после операции выглядел ужасно, так и не восстановившись полностью, и видел окружение словно сквозь мутную плёнку грязи. Разве можно быть привлекательной с такими увечьями? Но генерал Адам почему-то не обращал на них внимания.

Если бы этот безрассудный фавн не сломал её столик и не убил её слуг, они могли бы… Нет, никогда! Это всё его фокусы и приёмчики вульгарного «обольстителя»! Она не поддастся на них, как какая-нибудь деревенская простушка!

Королева Синдер снова зажгла испепеляющее пламя в своих глазах и на своих ладонях.

— Не смей трогать меня, развратный плебей!

Генерал усмехнулся и поглядел на неё так, будто она уже безраздельно принадлежала ему.

— Да брось, ты же хочешь сдаться на мою милость. Хочешь, чтобы тобой повелевали, решали за тебя, защищали тебя от всех волнений. Хочешь быть всего лишь милой и слабой девушкой в моих руках. Признай это, Синди, и мы оба будем довольны!

Ох, лучше бы он не раскрывал свой рот. Лучше бы он просто сдался и уступил ей беседку.

— Никогда! — она толкнула генерала, и его коляска откатилась, едва не опрокинувшись вместе с ним, но каким-то чудом он сумел удержать её ровно. — Ты думаешь, что лучше меня, потому что я женщина?! Дурак, ничтожество! Я не потерплю подле себя такого мужчину: сексиста, считающего, что он лучше женщин и может повелевать ими по праву рождения!

Генерал злобно хохотнул, он всё ещё забавлялся — ему же хуже, жалкому дураку, что не понимает всю опасность своего положения.

— И мне высказывает своё феминистическое «фи» женщина, считающая себя самой сильной просто потому, что хочет такой быть, но уже не способна ничем подкрепить свои выкрики о силе и могуществе!

— Не способна?! — вскричала Синдер. — Ты ещё не видел, на что я действительно способна! Я могу вызвать всех Дев, они все подчиняются мне! Они не оставят от тебя мокрого места! Ты бессилен против времён года, против стихийной магии, жалкий инвалид!

Королева свистнула особым образом, вызывая трёх других Дев. Девы Весны, Лета и Зимы явились и предстали перед ней, ожидая её указаний.

— Сёстры! Покажите этому смешному шовинисту, насколько он неправ в своих убеждениях!

Девы вызвали ураган своей магией, высвободили буйствующую стихию и направили всю её разрушительную мощь на жалкого фавна в коляске. Но, к великому недоумению и ужасу королевы, он не пошатнулся и выстоял против их совместной атаки.

В ночной тиши раздался его резкий, хриплый смех, больше похожий на карканье или кашель.

— Если ты постоянно зовёшь подмогу, значит, признаёшь, что одной тебе со мной не справиться. Ладно, я тоже могу вызвать подкрепление. Других… эм-м… как их всех обозвать? Парней Времён Года! — генерал снова засмеялся и щёлкнул пальцами.

Рядом с ним возникли трое мужчин. Все, как на подбор, статные, мускулистые красавцы, несущие с собой очарование и мощь того времени года, с каким были связаны их силы. Девы пытались драться с ними, но не устояли перед их природной харизмой, и вскоре три парочки уединились в окрестных кустах, опять оставив довольного генерала и ошарашенную королеву наедине.

— Синди, девочка моя. Пора признать поражение, — генерал подъехал ближе к ней и раскрыл для неё свои крепкие и любящие объятья.

— Нет, ни за что! — завопила она, отскакивая. — Ты вынуждаешь меня воспользоваться последним средством… Бог Созидания! Помоги мне!

Бог появился в ослепительном столбе света… Однако через секунду стало ясно, что это обман зрения, и никакого бога нет. На самом деле это пришли на шум несколько придворных, а также слуги во главе с дворецким Озпином, нёсшим с собой большой яркий фонарь (свет которого и ослепил королеву с генералом).

— Вот вы где! — воскликнул дворецкий, поправляя очки. — Так-так… Заставляете других беспокоиться? Мистер Таурус, я попрошу вас вернуть мне обратно мою трость и… О боги, что вы сделали с этой прекрасной беседкой?!

Королева Синдер смутилась. Она, честно говоря, побаивалась своего немолодого дворецкого. Он был сильным и исключительно разумным человеком, всегда припасающим в кармане рациональные доводы и простые объяснения для всего происходящего. Его не хотелось как-либо огорчать, во избежание последствий. Однажды Синдер попыталась уволить его, и он отчитал её как маленькую девочку, был настолько убедительным в своей речи о том, почему ей не стоит так поступать, что Синдер прониклась к нему глубоким уважением и трепетом, граничащим со страхом.

Рядом с дворецким стояла старшая горничная Глинда, очень строгая и угрюмая девушка. Она мрачно оглядывала разрушения и беспорядок — они были ненавистны для неё, как для перфекциониста. Королева недолюбливала её дотошность, эти мрачные взгляды и жёсткий характер (потому что хотела быть единственной железной леди при своём дворе), но ничего не могла поделать, пока та находилась под защитой Озпина.

Генерал всё объяснил им сам:

— А это не мы. Видите, там Меркури с Нео валяются? Мы с Синдер пришли поболтать в беседку, и всё уже так было! Наверное, эти идиоты подрались друг с другом.

Королева Синдер поразилась, с какой лёгкостью и убеждённой честностью он нёс эту откровенную ложь. Ещё более поразительно, что дворецкий поверил ему, не стал отчитывать за погром или обвинять в обмане, просто приказал слугам унести тела и вычистить мусор от разгромленного столика. И потом забрал свою трость у генерала, хотя королева была уверена, что тот держал меч... Или ей показалось?

— Время позднее, господа и дамы. Думаю, нам пора возвращаться внутрь.

Он попросил королеву помочь генералу с его коляской, и она не смогла отказать. Везя калеку-фавна по гравийной дорожке, королева задумалась, почему её фривольный наряд в виде открытого купальника никого не удивил, и вдруг поняла, что её одежда вернулась в норму.

— Я не сдаюсь! — прошипела она, склонившись к уху генерала, так как дворецкий шёл за ними с фонарём, освещая дорогу, и мог что-нибудь заподозрить.

— Как тебе угодно, фантазёрка, — генерал расслабленно развалился в своей коляске и поднял голову, чтобы посмотреть на неё с лукавством в единственном целом глазу. — Хочешь взглянуть на мой последний козырь, которым я побью тебя?

— Если ты опять о своём «мече»… — раздражённо начала королева, но он перебил её смехом.

— Нет, я не об этом, шалунья. Нам надо оторваться от соглядатаев. Гони мою коляску вокруг здания.

Королева поколебалась с минуту — всё-таки она не доверяла этому рогатому пройдохе. Но, в конце концов, что ей терять? Калечный фавн, хоть и был силён, не мог самостоятельно причинить ей вред. Или не хотел, чтобы не потерять шанс на успех в своих похотливых поползновениях в её сторону.

Круто развернув вбок его коляску, королева Синдер устремилась вперёд. Позади тут же посылались удивлённые возгласы придворных и слуг, не ожидавших от неё дерзкого манёвра.

— Не дайте им сбежать! — воскликнул дворецкий, погнавшись за ними, но не поспевая.

Хохоча вместе с генералом, королева придала коляске значительное ускорение, и они вырвались далеко вперёд от погони. Обогнув здание, они оказались у главного входа. Королева Синдер залюбовалась красивой ночной подсветкой и цветами, посаженными в горшках у подножия лестницы. А какой замечательный здесь был фонтан! Именно рядом с ним коляска и притормозила.

Королева погрузила руки в прохладную журчащую воду, радуясь, как ребёнок.

— Потом будешь баловаться. Читай вывеску, — поторопил её генерал. — У нас мало времени.

Ей почему-то очень не хотелось этого делать, всё ещё существо сопротивлялось просьбе генерала. Она села на край фонтана, не поворачиваясь к главному входу в здание, и продолжила играться с водой.

— Синдер, — снова позвал он, и его голос звучал как-то отчаянно и устало. — Я понимаю, тебе в кайф представлять себя королевой осени, но ты всех уже задолбала своими фантазиями и выборочной амнезией. Особенно меня. Читай.

— Нет, — она покачала головой, отворачиваясь и от него тоже.

К ним уже бежали, окружая их и отрезая пути к отступлению. Дворецкий жестикулировал своей тростью и что-то кричал, за ним неслась старшая горничная.

Генерал развернул свою коляску к королеве и наклонился ближе, как будто хотел укрыть её собой от бегущих. Он заговорил тихо и отрывисто.

— Я понимаю, почему ты так одержима этими сценариями о собственном королевстве. Они лучше реальности. В них ты всё ещё что-то значишь — хотя бы для себя, если не для остальных. Но уже можно обойтись и без них. Недавно я обнаружил, что снова могу поглощать энергию. Твои удары. Я действительно смог поглотить энергию от них. Не говори никому, и когда-нибудь мы сможем восстановиться и покинуть это место. Навсегда.

Синдер подняла взгляд. Если чуть-чуть сместиться и посмотреть за плечо Адама, то в её поле зрения попала бы вывеска: «Лечебница Форестера для душевнобольных преступников». Это не дворец, а она не королева. Она лишь цеплялась за желаемые образы, обманывала себя, чтобы забыть о горькой правде и об утраченной силе.

Она вспомнила, что произошло с ней, как она оказалась здесь. Битва за Вейл. Погоня за полумёртвой Девой Осени и остатками её сил. Секретный подвал с хранилищем под академией. Короткая стычка с директором Озпином (как она могла подумать, что он — дворецкий? Нелепые выверты сознания!). Поражение, плен, болезненное извлечение украденных сил Девы Осени.

Но всё это было пустяками по сравнению с тем, что ждало её дальше. Позже она всё-таки сумела сбежать из-под стражи — люди Озпина были слишком заняты восстановлением города и налаживанием инфраструктуры и плохо следили за схваченными преступниками.

Совершив побег, Синдер вернулась к своей повелительнице, не особо надеясь на прощение и готовясь к неизбежному наказанию — не смертельному, тем не менее, так как она думала, что всё ещё нужна Салем. Но та разочаровалась в Синдер и обратила на неё весь свой гнев, едва не уничтожив девушку на месте. Синдер утеряла свою силу, и тело лишилось минимальной защиты. Её аура не восстанавливалась до сих пор. Она так и не поняла, что именно Салем сделала с ней — и со всеми, кто подвёл её… Но в конечном итоге они все оказались выкинутыми на мороз и закончили свой путь либо в могиле, либо в этой лечебнице для преступных психов.

То, что Адам поведал о своём восстановлении, порадовало её и вернуло давно утраченную надежду. Она сбросила с себя оцепенение и широко улыбнулась. Больше не надо было притворяться и защищаться от враждебного внешнего мира — если этот глупец и шовинист смог восстановить ауру, то сможет и она, её организму просто нужно больше времени!

Вейл ещё падёт к её ногам! Народы покорятся ей и признают её своей истинной и единственной королевой!

— Отлично! Подыграй мне, — Синдер бросилась на него, опрокинув коляску, и принялась душить его и кричать: — Мерзкий развратник! Как ты посмел поцеловать свою королеву без разрешения?!

Их разняли и оттащили обратно в лечебницу. Директор Озпин, ежедневно приходящий сюда для осмотра необычных пациентов с утраченной аурой, ничего не заподозрил. Тайна Летнего Парня осталась сохранена.

* * *

Снова увидеться они смогли через несколько недель, когда директор снял строгие ограничения с фавна, сломавшего беседку и избившего двух других пациентов его тростью (когда Меркури с Нео очнулись, они опровергли его ложь и рассказали об истинном положении вещей, после чего фавн и загремел в изолированную палату).

Синдер ожидала его в столовой, царственно распивая чай в кругу своих ближайших сторонников. Меркури и Нео поморщились и отсели за другой столик, когда Адам подъехал к ним, сверкая своей отталкивающей злорадной улыбочкой. Эмеральд, которую никто не избивал, спохватилась и тоже отсела, в знак солидарности с пострадавшими.

— Какие-нибудь улучшения, фавн? — деловито поинтересовалась Синдер.

Адам сперва расцеловал её благосклонно протянутую ручку.

— О да, моя королева. Думая о вас, я становлюсь крепче с каждым днём.

Конечно же, он не мог не вложить в свой ответ непристойный подтекст… но Синдер поняла его правильно. И направила всю мощь своего криминального ума на обдумывание успешного плана побега.

Примечание: По аналогии с Синдер и Эмбер, Адам «получил» свои силы, отмудохав Сана, предыдущего «Летнего Парня» :D