Мастер снов (гет)

— Ты пришёл... — она ожидала совсем не этого человека, скорее Эдмунда с его навязчивыми воспоминаниями, мальчика, озябшего на нарнийском морозе, только не незнакомца, от которого пахло неизвестностью.

Свита Белой Колдуньи ожила, как спокойное море в дикий шторм. Они готовы были вцепившись зубами и когтями, разорвать пришельца, услышав от своей госпожи один единственный приказ.

Одетый в отливающие серебром доспехи, незнакомец смело двигался в этой жуткой тьме, не боясь гнева врагов. Свет отпугивал их, изобличал, сковывал. Пусть Нарния наполненная магией хранила в себе немало секретов, этот был одним из первых неразгаданных, от того такой манящий и притягательный. Джадис устремила свой холодный взгляд на чужака.

— Отпусти девочку, — ему не следовало отправляться в такой далёкий и опасный путь без верных друзей. — Это только между нами.

Он помнил, как вонзил клинок в одного из генералов Белой Колдуньи. Менотавр был слеп, как многие из приспешников Джадис, мало того, он был околдован. Красота Белой Колдуньи и вправду вызывала обожание, восторг, увлечение, поклонение. Она умело пользовалась слабостями подданных, заставляя их идти на смерть: за неё и ради неё. Бедняги не успевали понять, как глубоко они ошибались, пока стрела рассекая воздух, не пронзала их доспехи, а меч не поражал в самое сердце. Даже тогда, они твердили в предсмертных муках одно — имя своей богини, чей алтарь они запятнали кровью.

— Думаешь, я так просто отпущу вас? — девчонка помещённая в клетку на всеобщее обозрение, почти не боялась угроз, чем вызывала гнев Джадис. Ещё никто не смел перечить ей, истинной Властительнице Нарнии!

— Мы просто уйдём отсюда, так или иначе, — в родном мире Локи редко уступал кому-нибудь в схватке, балансируя на грани пропасти, доказывая — он истинный принц Асгарда и наследник трона, сын милосердной Фригг и мудрого Одина Всеотца.

— Тогда у меня для тебя послание, — она поднялась со своего трона: царственная особа, даже в этих пропахших затхлостью пещерах, она была той, чьё имя боялись произносить вслух обитатели волшебной страны.

— Локи, не надо... — прошептала Люси. В этот раз, девочка боялась не за себя, за старшего товарища, которому грозила опасность. — Аслан, помоги ему... — златоглавый Лев мог услышать любое желание, даже будучи на той стороне, вне времени и пространства.

— Если пройдёшь испытание, девчонка твоя.

Её перерождение было болезненным, чужеродным, таким же, как навсегда застрявшие в сердце осколки колдовского зеркала. Она изменилась внешне, чуть помолодев, однако не усмирила амбиций, по привычке карая тех, кто не подчинялся ей. Джадис не страдала, пустоту ничто не могло заполнить, одна лишь тьма. Сейчас колдунья захотела чего-то нового, неизведанного. Впервые ей попался равный.

— Согласен, — коротко бросил принц.

Она оказалась совсем рядом с ним. В отблесках факелов колдунья рассматривала его лицо: немного бледное, с заострёнными скулами, обрамлённое тёмными волосами. Во взгляде незнакомца властвовала тьма. Джадис позволила себе улыбнуться, как делала раньше. Лёгкий снежный вихрь закружился в танце, окутывая две фигуры. Он всё усиливался, создавая непроницаемую стену, буквально превращая крохотную площадку, на которой стояли Локи и Джадис в бойцовский ринг.

Скрытые от чужих глаз, один на один. Время текло медленнее чем обычно, холод усиливался, мороз становился трескучим. Сторонники Белой Колдуньи поёжились, холод находил уязвимые места, заставляя всех без исключения поддаваться злому колдовству. Стены пещеры покрылись изморозью, свесившиеся с потолка сталактиты увеличились в размерах, угрожающе нацелившись вниз острыми гранями. Белая Колдунья была дочерью Зимы. Её отец Холод, щедро одарил новорождённую, вложив в душу женщины почти вечное белое пламя.

* * *

"Он не боится меня... — сама мысль вызывала в ней волну гнева. — Почему? — он стоял перед ней недвижимый, как каменное изваяние, смотрел своим немигающим взглядом. — Кто ты? — она встречала его на поле боя с Королями и Королевами. Он сражался как бессмертный, отважно и дико. В нём поражала первобытность, невиданная ей ранее. Он шёл в бой, снова и снова обагряя руки кровью, редко останавливаясь. На ум пришло, она желает видеть его на своей стороне, слышать его крики в очередной атаке, чувствовать его рядом. С троном? Да, верно. Как иначе? — Покорись мне..."

Рука коснулась стали, натолкнувшись на совершенно ледяную броню. Её интересовало, что скрывается под ней, действительно ли из плоти и крови состоит этот человек? Пальцы исследовали, поднимаясь выше к предплечью.

"Ты ошиблась, колдунья...".

В ответ её коснулась чужая рука, проникнув сквозь тонкую ткань платья. Джадис еле сдержала крик, монстр смотревший на неё, ухмыльнулся. Пепельно-серая кожа, ярко-красные как закат солнца глаза и пронзающий холод. Нескончаемый. Звенящий. Мёртвый. Как она сама. Он не из этого мира. Она знает всех существ Нарнии, не хуже Аслана. Даже тельмаринов с их эгоистичным правителем Миразом. Здесь никогда не было и не будет таких, как он. Локи из Йотунхейма. Имя обрело форму, цвет.

Глупцы, какие же они все глупцы! Приютить такое существо... На смену панике пришло другое чувство — притяжение. Он сын холода, пришедший с далёких звёзд. Ему подвластно знание, умение приручать стихию. Он научит её этому? Её власть лишь росток, по сравнению с его МОЩЬЮ. Он всесилен? Тогда почему не сокрушит её прямо сейчас? Чего ждёт? Ему нужна девчонка, одна из Королев. Она близкий друг Локи. Друг, коим Джадис никогда не сможет стать. Она выше этого, умнее.

Следует повелевать, не подобострастно пресмыкаться. Брать, не спрашивая разрешения. Она чувствует укол ревности. Белая Колдунья унижена чувствами! Оскорблена! Желаниям нельзя давать волю, они делают тебя слабыми! Он обязан быть подле неё, нести её имя на своих устах, хранить её образ в своем ледяном сердце! Вместо ответа сплошной холод. Проклятый Эдмунд и ведьма! Старуха обещала ей перерождение, что вместо этого?!

"Ты оживаешь, Джадис... — она слышит его голос, ощущает его дыхание на своей шее. — Ты скоро всё поймёшь... — там где Локи оставляет поцелуи, кожу начинает жечь огнём. Одновременно мука и сладость, тяжесть и лёгкость, страх и прозрение. — Мы ещё встретимся..."

Холод повсюду, лишь в самом центре пещеры, на земле, размером в два шага, из под каменистой почвы пробиваются зелёные ростки.

— Подснежники... — Люси зачарованно смотрит на маленькое чудо природы. — Значит, Аслан был прав... — Джадис и Локи ещё несколько минут стоят рядом, не нарушая тишины.

— Отпустить девчонку, — голос звенит сталью, глаза метают молнии. Белая Колдунья вернулась. — Немедленно!

Чёрный гном торопится исполнить приказ Властительницы. Его Сиятельная Королева редко делает что-то пустое. Значит у неё есть коварный план, замысел, от которого содрогнётся вся Нарния, даже сам Аслан не поможет Королям и Королевам.

— Ты прошёл испытание. На этот раз, вы свободны, — слуги накидывают белоснежную шубу ей на плечи.

— Прощай, Снежная Королева, — под ненавистными взглядами, Локи и Люси покидают неуютное жилище Колдуньи.

Может они встретятся, при других обстоятельствах и раскладе сил, этому суждено случится. Так написано в Хрониках Нарнии.

* * *

— Повилика! — Люси бросается к своей кобылице. — Ты жива... — девочка нежно обнимает шею лошади.

— Прости, что не смогла спасти вас... — тихо шепчет Повилика.

— Не твоя вина, — рядом Уголёк, чёрный как ночь, конь Локи склоняет голову. — Она такая, как о ней говорят, Локи? — Уголёк молод, пока.

— Она необычная, — большего от него нельзя добиться, многие давно привыкли к такой немногословности принца.

— Что там произошло, Локи? — Люси терпелива. — Ты чуть не погиб... — девочка обнимает Лафейсона, ей не важно, откуда он, ей важно — какой он. Он словно третий старший брат, присматривающий за ней, направляющий, надёжный, как третье плечо, как отец, всегда поможет и защитит.

— Главное, что с тобой всё хорошо, Люси... — он обнимает её в ответ.

* * *

Когда двое всадников исчезают из виду в солнечном мареве, горизонт затягивают тяжёлые свинцовые тучи, в Тёмной Чаще перестают стрекотать редкие сверчки, из своей Крепости выходит Белая Колдунья. Джадис долго смотрит на бесконечные поля и лес раскинувшийся вдалеке. Женщиной овладевают воспоминания той другой Джадис: жестокой и бессердечной. Она видит кровавые битвы и лица своих жертв, слышит крики о помощи и предсмертные хрипы. Она умеет предавать, не любить. Она не достойна сочувствия. Только знакомый мужской голос убеждает Джадис в обратном, а где-то глубоко в сердце, разгорается огонь надежды.