В черной ночи куча монстров (джен)

Бенедикт сегодня закончил рано. Режиссеру никак не нравилась сцена. Они переснимали её до тех пор, пока все присутствующих не начало это злить. Заметив это, режиссер всех распустил, махнув рукой на неудавшуюся сцену, и велел не появляться на съемочной площадке до следующего дня. Бен отправился домой.

Толпы фанаток. Вопли, писки, автографы. Бен оседлал мотоцикл и умчался вдаль. На одном из перекрестков он заметил, что его преследует неприметный мерседес грязно-серого цвета с номерами, заляпанными грязью. Но в Лондоне сегодня дождя не было. Бен свернул на другую улочку и кругами добрался до своего дома, однако мерседес уже был там. Он просто проехал мимо и свернул в переулок. Постаравшись как можно быстрее добраться до дома, мужчина наконец спрыгнул с мотоцикла и быстрым шагом подошел к дому. Бен увидел маленькое письмо, небрежно засунутое в его почтовый ящик. Он вытащил его и открыл. В конверте был клочок бумаги, на котором была написана лишь одна кривоватая строчка:

«Берегись! Ты на крючке!»

Фыркнув, Бенедикт выкинул непонятное послание в мусорку.

Через пару дней, когда Камбербетч отмечал с друзьями чей-то день рождения, на него напали. Произошло это следующим образом. Бен, распрощавшись со своими приятелями, вышел из ресторана и направился к своей машине. Когда до неё оставалось лишь три шага, из темноты буквально материализовалась черная фигура. Бен отпрянул, опешив, но потом попытался обезоружить фигуру, схватив её за руки. Когда рядом с его носом блеснула холодная сталь широкого и длинного ножа, Бен отклонился назад, оступился и понял, что падает. Долететь до асфальта он не успел. Кто-то подхватил мужчину, попутно выстрелив в нападавшего. Фигура каким-то образом увернулась от пули и исчезла в темноте.

— Тебя не задело? — спросил знакомый голос.

— Это ты?! — Бенедикт, широко улыбаясь, повернулся к неожиданному спасителю, — как ты тут очутился?

— Долго рассказывать, — ответил тот, — садись в машину и езжай домой.

— А ты?

— А я следом поеду.

— Ты где-то остановился? — спросил Бен своего спасителя.

— Нет. С самолета — в Скотленд-Ярд, потом — к тебе.

— А что тебе понабилось в полиции? — Бен сидел в джипе своего спасителя и с любопытством расспрашивал его.

— А! Ну да ведь, — парень хмыкнул, — значит так, появились люди, которые тебя заказали. Но они не хотят тебя убивать или похищать в том смысле, что обычно используется людьми их круга. Им нужно, что-то другое, но вот что, мы пока не знаем.

— Ты… хочешь меня защищать? — Бен удивленно поднял брови, — а в полиции не могли выделить… офицеров?

— А зачем? — парень протянул Бенедикту открытое удостоверение. Черные буквы контрастировали с его белоснежной бумагой: «Детектив Полицейского Департамента г. Лос-Анджелеса — Мик Меллоун».

— Тебя, может быть, не устраивает, что я не местный? — поинтересовался Мик, поднимая правую бровь.

— Нет, — ответил Бен, возвращая удостоверение, — ты уже столько раз меня спасаешь, что я уже… скучаю, когда ты долго не появляешься.

— Вот и хорошо, ты ночуешь у себя дома, а я остаюсь здесь.

— Почему? Ведь дома гораздо спокойней?

— Да. Спокойно и уютно, но если к тебе полезут сильно умные граждане, я не смогу защитить тебя, а если я останусь здесь, то они не смогут залезть в дом. Давай, иди домой, Бен.

Посреди ночи Бенедикт проснулся от выстрела. Один выстрел… и тишина. Бен выглянул в окно, ничего не увидел и решил спуститься посмотреть. Одевшись, он взял биту и вышел на улицу. Около калитки он нашел Мика. Тот лежал ничком, под ним расплывалась зловещая черная лужа крови. Пытаясь не сильно тревожить рану, Бенедикт перетащил парня в дом и вызвал врача. Тот приехал быстро. Рана в правом боку оказалась неопасной, хотя выглядела довольно устрашающе.

— Я ввел ему обезболивающее, — доктор обратился к Бенедикту, — но на вашем месте, мистер Камбербетч, я бы отвез пострадавшего в больницу.

— Нет, — решительно сказал Бенедикт, — он останется тут, а если станет хуже, то я его отвезу.

Доктор уехал, а Бен остался со своим спасителем. Рассматривая Мика, он внезапно увидел, что в судорожно зажатом левом кулаке виднеется обрывок бумаги. Бенедикт решил достать его. Что это может быть за бумага, за которую Мик чуть не заплатил жизнью? Но как только Бенедикт приступил к извлечению бумаги, очнулся Мик.

— Мм. Черт, — были его первые слова.

— Больно? — поинтересовался Бенедикт.

— Да, — ответил Мик, — прости, я их отогнал, но сам поплатился.

— Они тебя пырнули?

— Да, но оставили послание и пару слов. А я одного точно пристрелил.

— Что у тебя в руке?

— Сейчас, — Мик разжал кулак и расстелил на одеяле кусочек бумаги. Часть этого кусочка была заляпана кровью, а на чистом фрагменте записки проступали буквы: — «…пить и привезти… по частям… день… после… раб…»

— Что это?

— Кажется, это касается тебя, — ответил Мик, хмуро рассматривая бумагу, — ладно, завтра съездим в главный офис Скотленд-Ярда, а потом попытаемся понять, что же делать.

На следующее утро Мик и Бен отправились сперва к режиссеру, а потом в Скотленд-Ярд. Режиссер был только за. Еще бы — Британское ходячее достояние, которое надо любить и оберегать, а не подставлять под пули наемных убийц.

По приезду в Скотленд-Ярд Мика ждало нечто ужасное. Начальник отдела пододвинул Мику пухлую папку, глянув на которую, Мик переменился в лице и сказал:

— Бенедикт, не мог бы ты посидеть в соседней комнате?

— Хорошо, — Камбербетч не стал спорить с другом и ушел.

Мик принялся листать папку.

— Мы поймали одного и нашли одного мертвого, — говорил начальник отдела, — вы уверены, что вам не нужно подкрепление?

— Я боюсь, что с той оперативностью, с которой они пытаются расчленить Бена, ваши офицеры не смогут помешать. Лучше мне пока действовать в одиночку. Я, может быть, в глазах этих охотников и не представляю большой угрозы, но это только потому, что они не знают, с кем связались, — Мик пробегал яростным взглядом по тексту документа, — но будьте наготове, они могут напасть неожиданно… и нам с Беном может понабиться помощь…

— Конечно.

— Я могу забрать эти бумаги? — спросил Мик, взглянув на лейтенанта, — мне надо кое-что уточнить и поработать с ними…

— Нет проблем.

Бен был за рулем, Мик сидел рядом и что-то просматривал на нетбуке, яростно скрипя зубами, заглядывал в папку и злобно печатал. Машина остановилась на перекрестке. Мик поднял голову и осмотрелся.

— На следующем повороте — направо.

— Нам надо налево! — возразил Бен.

— Ты поедешь направо и без возражений, — Мик вновь уткнулся в экран монитора.

Бенедикт повернул туда, куда ему велел Мик, но позже свернул на нужную им дорогу. Через пару перекрестков Мик захлопнул папку и ноутбук, закинул все это на заднее сидение и уставился в окно. Вид у него был сердитый.

Когда до дома Бенедикта оставалось несколько кварталов, Мик вдруг сказал:

— Останови машину и дай мне руль, а сам — на заднее сидение. Заберешься и ложись… на пол.

— А что случилось? — обеспокоенно оглядываясь, спросил Бенедикт.

— Ничего, такого. Просто я хочу подстраховаться. Ворота в твоем гараже автоматические или ты оставляешь машину на улице?

— На улице.

— Ладно, — Мик расстегнул куртку, Бен еще прошлым вечером заметил у Мика наличие двух револьверов в подмышечных кобурах.

— Давай, лезь назад.

Поездка до дома обернулась сущим кошмаром. Звуки стрельбы доносились со всех сторон. Как Мик умудрялся одновременно стрелять и вести машину, Бен даже не предполагал. Мик припарковался, вытащил Бена с папкой из машины, и, прикрывая собой, в то же время не забывая стрелять, протащил его в дом. Как только за ними захлопнулась дверь, Мик вытряхнул оба револьвера, освобождая их от пустых гильз и прислонившись к стене, хрипло спросил:

— Ты не ранен?

— Нет, а ты?

— А меня, кажется, задело, — Мик тяжело вздохнул, улыбнулся Бенедикту и сполз по стене.

— Мик? Мик! — Бен бросился к другу и распахнул на нем куртку. Под нею была темно-зеленая ковбойка, и на ней расплывались два темных пятна. Одно — на ладонь ниже правой ключицы, второе — на левом предплечье. Бен отволок Мика до гостиной и вызвал доктора. Когда тот приехал, он предложил забрать Мика в больницу. Бенедикт рассказал доктору, что случилось, умолчав тот факт, что стрелявшие в Мика были отнюдь не простыми бандитами, охочими до денег.

— Я расскажу о вашей ситуации в полиции, — пообещал доктор, уходя, — а ваш приятель, однако, живучий.

Мик очнулся вечером. Открыв глаза, тот скрипнул зубами, чем привлек внимание Бена, дремавшего в кресле.

— Как ты?

— Сносно. Папка где?

— Ты чуть не погиб, — возмущенно сказал Бен, — а спрашиваешь об какой-то папке?

— Принеси, пожалуйста, Бенедикт, — попросил Мик.

— Ладно.

Бен принес папку и положил её на одеяло. Мик, шипя сквозь зубы, принял сидячее положение и открыл папку.

— Смотри, Бен, — Мик позвал своего приятеля, — тебе НАДО это увидеть.

Бенедикт присел рядом на краешек дивана, Мик протянул ему лист.

— Видишь эти цифры? Это те, кто тебя заказал. Мы не знаем, кто они, но мы теперь знаем, для чего ты им понабился.

— И?

— Есть те, кто просят у тебя автограф, есть, те, кто делают с тобой селфи, а есть те, кто хочет оторвать от тебя кусочек. Но они бывают — тихие и злые. Тихие найдут пуговицу, платок, стоптанные кроссовки, которые ИМЕННО твои и будут всю оставшуюся жизнь на это радоваться. А злые — хотят твои уши, пальцы… А вот эти… Первый номер хочет твою голову, второй — грудь, третий — бедра, четвертый — ноги, пятый — руки, а шестой — сердце.

— А зачем им это?

— А ты слыхал о таком направлении — GURO?

— А это что такое?

— А это садизм такой, сексуальное расчленение партнеров и последующее использование частей тела для совокупления…

— И… ты полагаешь, — Бен вытаращил на Мика глаза, — что эти тебе, неизвестные люди, заказали меня именно для этого?

— Я не знаю, — Мик успокаивающе похлопал Камбербетча по плечу, — по мне… так я хочу, чтобы ты был целым и невредимым.

— Ну, голову, бедра и руки — я еще могу понять, — задумчиво сказал Бен, — а ноги, грудь и сердце?

— Не думай об этом, — Мик отобрал у друга бумаги и засунул их обратно в папку, — пока я здесь, тебя никто не тронет. Даже если я умру, ты останешься таким как есть. Я им не позволю… до тебя дотронуться.

— Спасибо, но тебе НЕЛЬЗЯ умирать! — твердо сказал Бен, — кто тогда будет меня выручать из беды?

Последняя реплика Бенедикта прозвучала слишком уж эгоистично, но уставшие парни не обратили на это внимание.

Беда подкралась незаметно.

В час ночи огромная толпа народу хлынула в дом. Мик, похоже, предвидел такое… Он велел Бену собрать все оружие, и спали они оба не у себя в комнатах, а на кухне. Забаррикадировавшись, они дали отпор этим типам. Дрались ожесточенно. Мик — за друга, а Бенедикт — из-за того, что ему не улыбалась перспектива служить секс-игрушкой каким-то типам. К утру все разбежались и парни вышли из-за укрытия. Мик перезарядил оружие, и они, крадучись, пошли к выходу, как вдруг раздались приближающиеся голоса. Мик запихнул Бенедикта в шкаф, а сам полез в драку. Бен, сидя в шкафу, сжимая ружье, и думал:

— «Мик, там снаружи, бьется за меня, а я тут сижу, дрожу и ничего не делаю. Я что, не мужик? Я — мужик!» — с этими мыслями Бен распахнул шкаф и увидел Мика, лежащего на полу, и четверых нападавших, оставшихся в живых, которые пытались его расчленить. По крайней мере, Бенедикт увидел нож у шеи и нож, опускающийся на грудь друга. Бен потратил четыре выстрела на то, чтобы упокоить с миром сексуальных маньяков. Подбежав к приятелю, тот скинул окровавленные трупы врагов с его тела и принялся его осматривать, лихорадочно ощупывая. Но тут прямо под ухом прозвучал выстрел, Бен оглянулся — сзади обезглавленный тип сползал по стене.

— Спасибо, — Мик невидящими глазами уставился на приятеля, — звони в полицию и помоги мне встать.

— Ты не ранен?

— Нет. Еще раз спасибо, если бы не ты, быть мне без головы и сердца.

— Ты мой друг, — улыбнулся Бен и обнял Мика, — я рад, что успел вовремя.

Шестерых маньяков поймали. Позже. Они оказались из разных стран и разных наций. И они действительно хотели использовать Бена не по прямому назначению. Мик поправился и смылся, а Бенедикт принялся сниматься дальше.