Смысл его жизни (гет)

В кресле перед камином в огромном, с недавних пор пустующем, замке сидел Драко Малфой, невидящим взглядом смотря на огонь. Прошло уже больше двух недель, но за все это время он ни разу не покинул Поместья. А зачем? Лорд отстранил его от деятельности в рядах Пожирателей, школа закрыта, настоящих друзей у него нет — ему некуда идти. Кроме одного места. Но он и так там часто бывает.

Домовые эльфы позаботились о своем хозяине, не дав ему умереть после его последней встречи с Темным Лордом – такое количество Круциатусов наряду с другими заклятьями могли лишить его разума, но, видимо, боги решили посмеяться над ним. Он помнил все — каждую минуту той ночи, каждый вздох, каждый всхлип. Нет, она не кричала. Она просто смотрела на своего сына.

Жестокость Волдеморта в тот вечер не знала границ. Он мучил их на глазах друг у друга. Мать, обессиленная от многочисленных пыток, смотрела, как извивается в судорогах тело ее сына, снова и снова подвергающегося очередному проклятью. После того, как он приходил в себя, Темный Лорд начинал мучить на его глазах мать. Даже если бы Драко захотел броситься к ней, он не смог бы – у него просто не хватило бы сил. Тем более что его крепко держали два Пожирателя, не давая сдвинуться с места. Они чуть не сломали ему руки, когда он попытался вырваться и подбежать к матери, бессильно упавшей после первого пыточного заклятья.

Драко не мог спокойно выносить происходящее. Из последних сил он старался сдержать слезы, наблюдая за безмолвными мучениями матери. Но во время второго, более сильного заклятья, когда она не сдержалась и застонала, Драко не смог больше их контролировать.

Когда Волдеморт увидел текущие по его щекам слезы, он рассмеялся. Жестоким, беспощадным смехом. Но для Драко в тот момент не существовало ничего, кроме нее. Этого не должно происходить. Это *не может* происходить. Женщину, подарившую ему жизнь и ставшую для него всем, медленно убивают на его глазах. Глядя на измученное лицо матери, в его голове с быстротой молнии проносились воспоминания.

Вот он впервые понимает, что его мать – настоящая красавица. Он смотрит на нее своим чистым детским взглядом, пока она играет ему на фортепьяно, и понимает, что эта женщина – не реальна. Она просто не может по-настоящему существовать, ведь она прекрасна словно богиня. А еще она – его мама. Самая любящая и самая любимая. Четырехлетний Драко подходит и прижимается к ней так, будто боится, что она вдруг исчезнет.

— Ты опять меня отвлекаешь! – смеющаяся Нарцисса поворачивается и заключает маленького Драко в своих объятиях. Как же он ее любит…

Ему восемь. Он простыл и вынужден проводить все время в кровати. Но и она постоянно рядом – читает ему какую-нибудь книгу или они просто разговаривают. На ночь она всегда целует его, сначала с лоб, потом в губы. А он, не отрываясь, смотрит на нее. Драко знает, что она не уйдет, пока не убедится, что он уснул, и даже после этого немного посидит рядом. Отца опять нет – он на каком-то задании по делам Министерства. Но для маленького Драко главное – чтобы Она была рядом.

Время до школы было и остается для него самым счастливым – ведь тогда он мог постоянно быть с ней. После поступления же он всегда не мог дождаться каникул.

Она была его феей. Его ангелом. Его богиней, которой он никогда не перестанет поклоняться.

Драко 13 лет. Он недавно вернулся домой из школы, и сегодня у него день рождения. Родители вручили ему подарки еще утром, но потом Люциус сказал, что должен отлучиться по делам и они остались с матерью вдвоем. В этот день она снова играла его любимую сонату специально для него, а он, как в детстве, сидел рядом и наблюдал за ней, любуясь ее красотой. Как же он хотел прикоснуться к этим мягким волосам, струящимся по ее совершенной спине, дотронуться до них губами. Он хотел подойти и снова, как в детстве, прервать ее исполнение, просто обняв ее. Вставая, Драко задумался – был ли хотя бы один раз, когда она в его присутствии доигрывала мелодию до конца?

Она разбаловала его, позволяя прикасаться к себе, такой прекрасной, нереальной. Он уже не мог жить без ее поцелуя на ночь. Вот только теперь ему хотелось большего. Ему хотелось поцеловать ее по-настоящему, прикоснуться к этим губам так, как это делает его отец. Он несколько раз подсматривал за ними. В семье Малфоев не принято выражать свои эмоции при детях, поэтому в присутствии сына Люциус ни разу не целовал супругу так, как он делал это, когда они были наедине.

Иногда в нем просыпалась нездоровая ревность к собственному отцу, но она быстро проходила. Он *знал*, что мать любит его больше всех на свете, даже больше, чем своего мужа.

Ближе к вечеру, когда они вдвоем сидели в гостиной за чаем, она вдруг спросила:

— Драко, скажи мне, что тебя беспокоит? – Нарцисса улыбнулась своему сыну. – Я же вижу, что с тобой что-то не так, ты злишься. Что-то в школе?

Драко, все еще не пришедший в себя от пощечины Грейнджер, вначале не хотел говорить матери о своем унижении. Но потом, как и всегда, рассказал ей все. Только эта женщина умела так тонко понимать и распознавать настроение своего сына.

Вздохнув, он встал из-за стола, предлагая ей руку.

— Пойдем, посидим на балконе?

Нарцисса улыбнулась, принимая руку сына. Выйдя на огромный мраморный балкон, с которого открывался потрясающий вид на большую часть территории Поместья, они сели в беседку в углу, наблюдая за неторопливо разливающимся закатом.

— Понимаешь… — Драко всю дорогу до беседки не выпускавший руку матери из своей, теперь осторожно и нежно гладил ее, – она меня унизила…

— Грейнджер? – Нарцисса поняла его с полуслова.

— Да, она… в общем, она дала мне пощечину, понимаешь? Ни за что, просто подошла и врезала! – Драко в ярости поджал губы, вспоминая, как это произошло.

— Не стоит.

— Что не стоит? – удивленно переспросил Драко.

— Она не стоит твоего внимания. Ты не должен так переживать из-за какой-то там… гриффиндорки.

Нарцисса всегда могла понять Драко, говоря именно те слова, которые он хотел услышать. Она боготворила своего сына. А он боготворил ее.

— Я люблю тебя, — слова слетели с губ Драко прежде, чем он понял, что сказал это вслух. Нарцисса в ответ притянула к себе сына, устроив его голову на своем плече, нежно перебирая тонкими пальчиками его светлые волосы.

Драко с удовольствием вдохнул сладкий аромат духов матери, смешанный с ее собственным запахом. Обняв ее за талию, он зарылся носом ей в шею, снова прошептав «я люблю тебя», касаясь губами нежной кожи.

Медленно приподняв голову, он коснулся ее шеи легким поцелуем. Поднимаясь выше, он шептал все те же слова, что и секунду ранее, перемежая их поцелуями.

— Я…— он поцеловал ее в висок, — тебя… — в щеку, — люблю… — в уголок губ.

В нерешительности посмотрев на свою мать, Драко глубоко вдохнул. Взяв ее лицо в свои ладони, он нежно провел большим пальцем по ее подбородку, затем по губам.

— Ты самая прекрасная женщина на свете, — прошептал он, чувствуя ее дыхание на своих губах. – Никто и никогда не сравнится с тобой…

Он осторожно прикоснулся к ее губам, внутренне боясь, что она оттолкнет его. Но Нарцисса не сделала этого, позволяя Драко целовать ее.

Он сделал то, о чем мечтал уже много-много лет. Он поцеловал свою богиню.

Хоть он и имел опыт поцелуев (в этом ему помогла Пэнси), однако целовать собственную мать – это совсем другое. В ее губах было что-то пьянящее, отчего у Драко кружилась голова, и бешено стучало сердце. Углубив поцелуй, он чуть не задохнулся от возбуждения, почувствовав ее вкус – именно такой, каким он себе его и представлял. В эти минуты он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Она здесь, рядом с ним и он может прикасаться к ней. Он может целовать ее. Мерлин, за что ему столько счастья?..

Поцелуй закончился и Драко, посмотрев на Нарциссу, вдруг испугался. А что, если она сейчас накричит на него, прогонит и никогда больше не позволит ему даже близко к ней подходить?..

— Мам, я…

— Тише, мой мальчик, тише… — прервала его Нарцисса, снова зарываясь пальцами в его мягкие волосы и притягивая его голову себе на плечо.

— За что? – Драко не смог сдержать рвущийся наружу крик. – За что ты наказываешь ее? Это я, я во всем виноват, не трогай ее! Отпусти, прошу тебя, отпусти ее… — крик Драко перешел в неразборчивые всхлипы.

— Драко, Драко… — голос Волдеморта был холоден, с нотками презрительности, впрочем, как и обычно. – Ты ведешь себя недостойно своей фамилии и памяти отца…

От слов Лорда Драко отшатнулся, словно от пощечины.

Люциуса приговорили к поцелую дементора, и Министерство не стало затягивать с исполнением наказания.

Место правой руки Лорда долго не пустовало, его заняла тетя Драко – Беллатрикс.

— Я дал тебе задание, Драко, — Волдеморт медленно ходил вокруг своей жертвы, не отрывая взгляда от младшего Малфоя. – Ты не смог его исполнить.

Нарцисса лежала на земле, сжавшись в комочек, с ее губ срывались хрипы. В то время, пока ее мучитель прервал пытку на разговор с сыном, она пыталась собраться и взять себя в руки. Сдерживать крик становилось все труднее и труднее, но она знала, что если закричит, то это плохо повлияет на Драко… очень плохо… Волдеморт не пощадит его за *такую* слабость. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь забыться каким-нибудь счастливым воспоминанием…

Это случилось после того, как Люциуса арестовали. Драко вернулся домой из школы. Наверное, это был самый ужасный день его рождения. Она не могла выдавить из себя даже дежурной светской улыбки. Весь день Нарцисса провела в своей комнате, как, впрочем, и ее сын. Она видела его лишь утром, когда приносила подарок. Словно она не могла долго находиться рядом с ним. Увидев загнанный взгляд сына, испуганное выражение лица, она торопливо вышла из комнаты – боялась расплакаться у него на глазах.

Лежа на своей кровати, она смотрела в потолок, жалуясь небесам на жестокость судьбы. По ее щекам безостановочно текли слезы. У нее было все – любящий муж, идеальный сын, состояние, положение в обществе. А что теперь? Один обвинен в нескольких преступлениях, другой слишком рано встал на путь отца.

Когда Люциус сообщил о том, что Лорд собирается сделать Драко своим слугой, в их доме разразился скандал. Нарцисса была категорически против посвящения Драко в Пожиратели. Помнится, они не разговаривали около месяца… Однако, что она могла поставить против воли самого могущественного темного мага? Ей пришлось смириться со своей участью.

В эту ночь Нарциссе не спалось. Впрочем, как и обычно в последнее время. Повернувшись на бок, она безучастным взглядом смотрела в окно на темное звездное небо. Она даже не обернулась на звук открывающейся двери, потому что и так знала, кто это. Кроме него в Поместье не было ни души.

— Мам… ты спишь?.. – Драко медленно подходил к ее кровати, боясь спугнуть ее сон.

— Нет, милый, — она даже не пошевелилась, все также не сводя глаз с неба.

Драко вздохнул и забрался на кровать, ложась рядом с ней.

— И мне не спится… — он обнял ее за талию, притянув ближе к себе, и уткнулся носом в ее затылок.

Ей было так уютно в его объятиях… Он сильно напоминал ей Люциуса… но все же был другой… возможно даже лучше…

Она не могла отрицать, что любила сына больше, чем мужа. Так всегда было и будет...

Драко осторожно стал поворачивать ее лицом к себе. Встретившись с ним взглядом, она в очередной раз поразилась, насколько его лицо вблизи было похоже на лицо Люциуса.

Он ласково провел ладонью по ее щеке, гладя нежную кожу.

— Мы все переживем, мам, правда.

Нарцисса печально улыбнулась — в его голосе было столько уверенности.

— Главное – что мы вместе. Я люблю тебя. А ты любишь меня. Я защищу тебя от всего на свете, чего бы мне это не стоило.

— Я верю тебе, милый. Я просто боюсь, что Я не смогу защитить тебя… — прошептала она срывающимся голосом.

Драко покачал головой.

— Мне хватит сил защитить нас обоих, — он посмотрел ей в глаза и нежно поцеловал ее в губы.

Опять. Мерлин, если бы он знал, чего ей стоит это…

Разумом она понимает, что это ее сын, и что она не должна так поступать, но ее сердце переполняет любовь к нему. Она пойдет на все, лишь бы он был счастлив. А если он счастлив рядом с ней, значит… значит так тому и быть.

Он — ее мальчик. Ее сокровище.

Он углубляет поцелуй, припав к ее рту, словно жаждущий к воде, выпивая ее без остатка, лишая воли, оставляя после себя лишь одно – желание. Его руки блуждают по ее телу, пробуждая негромкие стоны удовольствия.

Он спускается ниже, целуя ее шею, затем ключицу. Когда его губы добираются до ее груди, она понимает, что ее сын уже давно не маленький неопытный мальчик. В ее голове мелькает мысль о том, кто именно из его подружек научил его всему этому.

«К дьяволу все. Я люблю его и это главное»

Драко нетерпелив, но это ее не смущает. Она сама жаждет его с такой же силой.

В этом мире они остались только вдвоем — больше нет никого, кто мог бы поддержать их, понять… В его объятиях она чувствует себя защищенной… она уверена в нем… ведь он – ее сын…

Когда их тела соединились, они одновременно судорожно вздохнули от наслаждения — не только физического.

Драко смотрел на нее, пытаясь найти в ее глазах малейший намек на нежелание или безразличие… но нашел там лишь нежность и безграничную любовь…

Сплетенные тела, мягкие стоны, нежные, заботливые ласки, непрекращающиеся поцелуи – все продолжается до рассвета… каждую ночь…

— Я считаю, что вина лежит на вас обоих, — Темный Лорд бросил взгляд на лежащую у его ног женщину, затем снова посмотрел на Драко.

— Ввиду различных причин, я дам тебе возможность реабилитироваться в рядах Пожирателей, — в глазах Драко блеснула призрачная надежда, угасшая, как только он услышал продолжение речи Волдеморта. – Но это еще не значит, что ты не будешь наказан.

Губы Темного Лорда растянулись в подобие ухмылки.

— Круцио, — Драко уже сбился со счета, сколько раз Волдеморт произносил это слово, направив на него свою палочку. Зато он точно знал все проклятия, которые коснулись его матери – сначала был простой Круциатус, потом режущее заклятье, заклятье повешенного, утопленника, удушья… Волдеморт применил большинство известных Драко пыток.

Несмотря на нечеловеческую боль, вновь пронзившую его тело, он не закричал. Он только в очередной раз прокусил губу, уже не чувствуя вкуса крови во рту. Пожиратели, заставлявшие его поднимать голову и смотреть на мучения матери не отворачиваясь, отпускали его на время действия заклятий. Малфой стоял на коленях, упираясь рукой о землю. После того, как действие заклинания кончилось, он несколько минут приходил в себя, затем попытался поднять голову и посмотреть на мать. Их взгляды встретились. По ее щекам струились слезы, она что-то прошептала, но он не мог разобрать ни слова из-за голоса Темного Лорда.

— Что ж, я думаю, пора заканчивать, — он обвел взглядом присутствующих – их было не так много, только самые верные и преданные Пожиратели. Еще в начале этой «встречи» Драко увидел свою тетю Беллу, стоявшую по правую руку от Волдеморта. После того, как его мать начали пытать, он в надежде бросил взгляд на нее, но она стояла, опустив глаза. Она была бледна, и Драко видел, как дрожат ее веки.

— Я надеюсь, Драко, что этот урок пойдет тебе на пользу...

Драко бросил отчаянный взгляд на Беллатрикс в призрачной надежде, что она сможет остановить Темного Лорда, но та отвернулась. По ее щеке скатилась одинокая слеза, которую она тут же поспешно вытерла.

Стоя на коленях, Драко смотрел на лежащую в нескольких метрах от него женщину. Женщину, благодаря которой он в 17 лет уже понял смысл своей жизни. Просто она и была тем самым смыслом.

Это были последние секунды, когда он смотрел в ее глаза, в ее прекрасные, любящие глаза. Она успела прошептать лишь несколько слов перед тем, как зеленая вспышка настигла ее, навсегда забирая ее у Драко.

— Я люблю тебя, мой мальчик… прости…

Эти слова прозвучали для Драко громче, чем раскаты самого сильного грома, чем миллионы пушек, выстреливших одновременно.

— НЕТ! – он бросился к ней, наплевав на боль от пыток. Рухнув на колени перед телом матери, он поднял и прижал ее к себе.

— Нет… нет… нет… — повторял он, гладя запутавшиеся волосы. Мир перестал существовать для Драко в эту самую секунду.

Покачиваясь, словно пытаясь убаюкать заснувшую, но никак не умершую в его руках женщину всей его жизни, Драко шептал между всхлипами:

— Мама… мамочка… мама… нет… пожалуйста, ты не можешь… прошу тебя… мама…

Он беспорядочно целовал ее лицо, постоянно возвращаясь к губам, таким знакомым и теплым. Осторожно касаясь век большим пальцем, Драко прикрыл ее глаза. Прижав к своей груди, Драко, продолжая укачивать ее, молча стал гладить ее волосы, пустым безжизненным взглядом смотря перед собой.

Спустя несколько мгновений рядом с ним раздался голос. Если бы не интонация, с которой были произнесены слова, он бы, наверное, и не заметил этого.

— Я дам тебе немного времени. Но через три недели ты должен будешь явиться ко мне.

После этого в ночной тишине раздалось несколько хлопков. Последней ушла Беллатрикс, не посмевшая ослушаться приказания своего Лорда даже в такой момент.

Драко просидел так почти до рассвета. Собрав остатки сил, он аппарировал с Нарциссой в Поместье.

Он похоронил ее в фамильном склепе.

Драко не выходил оттуда больше суток, полностью игнорируя еду, которую ему приносили домовые эльфы.

На второй день в склеп пришла Беллатрикс. Она подошла к склонившемуся у надгробия ее сестры Драко и положила руку ему на плечо. Резко обернувшись, он встретился с ней взглядом. Она осторожно провела рукой по его волосам, на ее лице было написано сожаление. Драко грубо отбросил ее руку. Белла печально опустила глаза.

Постояв еще немного рядом с Малфоем, не обращавшим больше на нее никакого внимания, она неслышно выскользнула из склепа, вытирая слезы.

После визита тетки Драко продержался недолго. Он не ел и не спал уже двое суток. Он попросту упал в обморок от истощения. Домовые эльфы перенесли своего хозяина в его спальню, где он провел почти неделю. Они ухаживали за ним – залечивали его раны, кормили.

Когда прошла физическая боль, ее место заняла боль душевная. Боль от утраты единственного по-настоящему любимого человека.

«Возможно, в этом мире ты всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир»*. Для Драко всем миром была Нарцисса – он понял это только теперь.

Раньше все было просто – есть Нарцисса, и есть мир. Она была его личной богиней. Однако и в «остальном» мире были вещи, которые его интересовали – квиддич, например, или темная магия. Вот только сейчас Драко понял, что нет больше этого мира.

Он был, но исчез. Вместе с ней.

Навсегда.

* Габриэль Гарсия Маркес — 13 фраз о жизни.